Глава третья. «Вылезай, мы его нашли»

В Ляльки Тинар возвращался в странном состоянии духа. Казалось, что между ним и окружающим миром возник глухой ватный кокон, поглощающий часть красок и звуков извне. Степь наверняка, как и всегда, стрекотала весёлыми жуками, притаившимися в жёсткой щётке её покрова, и гудела ветром, но Тинар сейчас ничего не слышал.

Он брёл по едва намеченной в сухих ковылях дороге, загребая ногами серую мелкую пыль. Перед глазами, подрагивая в разреженном зноем воздухе, стояло одно-единственное лицо. То, что безносый Кан вытащил из теневой памяти Тинара.

Это был явно синг. Логично и понятно: кто ещё мог напасть на путников в степи среди ночи, как не синг, для которых степь – дом родной? Он был молодой, кажется, ровесник Тинара, может, только если чуть-чуть постарше. Совсем немного.

Мальчишка-синг с тугими чёрными косами, ползущими по плечам гибкими змеями. Такой же, как тысячи других юных сингов, кочующих по бескрайней степи Ошиаса. Только глаза его…

Дикие, налитые дурманной яростью. Тин видел такие потусторонние взгляды у завсегдатаев сельских кабаков, бывших аристократов, отдавших всё, что у них было, за хмельную кить.

Тинар поразился этому конченому взгляду у ещё совсем юного мальчишки, замешкался и упустил момент, когда потревоженная ошалевшая тень бросилась на него. Рывок синга был таким стремительным и мощным, что сразу сбил грума с ног.

Моу почувствовал сквозь рубаху горячую потрескавшуюся землю, в шею впилась жёсткая травинка. Странно, что он тут же осознал высохшую и слабую травинку, и совсем не ощутил удара, когда всем телом рухнул как подрубленный в бесконечную степь. Он закрыл глаза, ожидая неминуемого нападения, поверженный, слабый в своей неподготовленности, но за эти несколько томительных секунд так ничего и не произошло.

– Эй, – голос проник сквозь плотно зажмуренные веки. – Ты чего?

У тени одурманенного синга не могло быть такого звонкого и радостного голоса. Тин помотал головой, надеясь сбросить выходящее за все рамки реальности наваждение, и только потом догадался открыть глаза.

Лицо, нависшее над ним, оказалось светлым, радостным и девичьим. Это точно не тень. И тем более – не синг.

– Чего ты упал и тут валяешься? – глаза у девушки были светлые, цвета застиранного неба, а ресницы – пушистые. Взгляд через эту светлую мягкость тоже светился чистотой и нежностью.

Тинар быстро сел, стараясь выглядеть независимым и гордым.

– Я просто… Чего пристала, уже и лечь отдохнуть уставшему путнику нельзя?

Видение, вытащенное безносым Каном из теневой памяти младшего Моу, исчезло, растворилось в жарких ароматах выжженной степи. Запахи, цвета и звуки хлынули в Тинара, возвращая в реальность.

– Ага, – произнесла девушка, ехидно стреляя своими невозможно пушистыми глазами из-под плотного капюшона, надвинутого на лоб. Несмотря на жару, её всю с головы до ног обтекал, мягко струясь, большой плащ. Тем не менее не было похоже, что незнакомке жарко, казалось, её одеяние совсем наоборот – дарит необходимую прохладу, защищая от зноя.

– Ага, – повторила она, ехидно прищурившись. – Я видела издалека. Ты шёл себе, шёл, а потом вдруг завертелся на месте, замахал руками и упал как подкошенный. У тебя, случайно, никакой падучей болезни не имеется? А то я не знаю, как в таком случае помочь. Лекарница из меня – ужасней не придумаешь, и до ближайшего селения, где есть лазарет, я тебя не дотащу.

Её журчащая, с небольшим южным акцентом речь совсем не походила на голос Эль Фэнг, но что-то сразу заныло в груди. Откуда взялось дыхание Эль в этой бесцеремонной девице?

– Слушай, – сказал грум, поднимаясь с травы и отряхиваясь. – Не нужно меня никуда тащить. И ты…

Внезапно девушка ошалело уставилась на его локоть, обнажившийся на месте съехавшего рукава. Там, где кожа не тронулась загаром, блестели капельки слюды, навсегда въевшиеся в неё в соляных копях.

– Ты же… Неужели это ты? Тинар Моу?

Тинар быстро одёрнул рукав, но скрывать уже было поздно, поэтому он просто кивнул. В конце концов, они совершенно одни, и что ему может сделать эта малышка?

– Ох, – сказала она. – Вот и не верь в судьбу…

Сначала Тинар подумал, что незнакомке стало вдруг плохо. Девушка схватилась за сердце. Он ринулся ей помочь, но та хлопнула по своей груди, словно пошлёпывая кого-то, и сказала строгим голосом:

– Сёма, вылезай! Мы его нашли…

Складки плаща затрепыхались, от этого движения с головы слетел капюшон. Тинар уставился на лоб незнакомки. Потому что из-под светлой пушистой чёлки торчал, подсвечивая синевой, маленький аккуратный рог.

– Найти тебя было ужасно сложно, правда, Сёма?

На её руки выскочил небольшой красноглазый зверёк с огромным пушистым хвостом. У него имелось целых шесть лапок, которыми этот невероятно милый Сёма привычно уцепился за её локоть и повис на нём, дружелюбно уставившись на Тинара круглым глазом из-под пряди, очень похожей на чёлку девушки.

– Это Сёма, – сказала она, – его не стоит надолго оставлять одного. Любопытный до неприличия, вечно в какие-то переделки из-за этого попадает. Вот и пришлось с собой взять, а то опять влипнет в неприятности. Что касается меня, то я – Улия. И, да… Не пялься ты так!

Она дотронулась до своего симпатичного рога:

– Я – аликорн. Мы пришли из Тумалы. На самом деле, перейти границу было несложно. Там совсем глухо и тихо. Так, что даже страшно. Ну это и понятно. Зачем держать толпу народа, если в любой момент может появиться фенир? Одна его тень способна напугать большую армию. Ваш император, кажется, тоже отозвал войска. Ему опять приходится принимать правила игры Тумалы…

– У нас водятся разные слухи, и никто не знает, что на самом деле происходит, – рассеяно сказал Тинар. – Но жить стало ещё тяжелее. Здесь это не так заметно, но, говорят, в столице полный бедлам.

Он спохватился:

– Но откуда ты меня знаешь?

Вот эти двое: друзья или враги?

– Ну так всё сходится, – сказала Улия. – Ты – грум, который замаскирован под сельжита, и ошиваешься в двух шагах от Лялек. Кстати, как буля Надея? Эль очень за неё переживала.

– Эль, – сглотнул Тинар ставшую вязкой слюну. – Ты знаешь Эль?

Тинар уже больше года ничего не слышал об Эль, а сегодня встретил сразу двух существ, которые что-то знали о ней.

– Ну, конечно, – сказала Улия, став внезапно серьёзной, – и она…

Сердце заныло, не желая слышать, что младшая Фэнг ушла на ту сторону тени.

– Я знаю, – перебил Тинар, пытаясь подавить поднимающийся к горлу ком. – Она больше не на этой стороне. Ушла на переправе во время великой битвы, о которой нельзя говорить в Таифе.

Он не хотел, чтобы Улия ещё раз сказала, что Эль больше нет на этой стороне, поэтому опередил страшные слова. Следом торопливо пробормотал:

– Буля жива. Хотя не очень хорошо выглядит. Но жива, да.

– Тю-ю-ю, – присвистнула Улия. – Эль не погибла на переправе, уж поверь мне. Потому что мы с Сёмой познакомились с ней уже после той самой битвы.

Тинар поднял на неё глаза, боясь обмануться надеждой.

– Где?

– В моей таверне. В «У». Кстати, мне пришлось оставить моё заведение на господина Бархуса, и я не уверена, что он хорошо справляется. И всё для того, чтобы попасть в этот ваш Таиф, будь он неладен. Оказалось, что у нас с Сёмой хроническая аллергия на засуху.

Зверёк, подтверждая её слова, смешно чихнул и попытался скорчить страдальческую мордочку. Улия оглянулась на цветущую степь. И в глазах её не отразилось ничего хорошего.

– Слушай, Тинар Моу, – сказала она. – Мы так и будем стоять тут, посередине этого странного лысого поля, или ты пригласишь меня куда-нибудь? Например, в Ляльки? Мы с Сёмой долго шли, и в основном пешком. Знаешь ли, на границе сложно поймать дорожную повозку. Там вообще всё сложно.

– Но Эль… Она здесь? С тобой?

Тинар оглянулся, словно ожидал, что Эль сейчас проявится прямо из дрожащего степного воздуха.

– Нет, она… Давай по дороге расскажу.

Улия махнула рукой.

– Но… Ты… Мы остановились на том, что ты встретила Эль и…

Она промолчала, сосредоточенная на дороге. При каждом шаге этой невероятной девушки раздавался приглушенный степной пылью звон. Тинар, опасаясь обнаружить копытца, незаметно посмотрел на её ноги. Из-под длинного плаща мелькнула туфелька на небольшом каблучке. Невероятно мило. Мало кто в Таифе надевал туфли в дорогу.

– И?! Ты встретила её… И?!

– Да, встретила, – Улия удобнее перехватила Сёму. Тинар заметил:

– Давай помогу…

– Не, он не тяжёлый, – сказала Улия и укоризненно добавила, – когда не вертится.

Любопытный зверёк, выпущенный из-под плаща на свободу, с восторгом осматривал окружающий мир. По сравнению с родиной тут всё казалось довольно тусклым, но его мордочка прямо лучилась счастьем от постижения нового.

– Её прибило к моей таверне сразу после того, как закончилась битва, – продолжила Улия. – Эль. Она была мокрая, грязная и совершенно неадекватная.

– Как это? – забеспокоился Тинар. Ледяная игла, морозившая сердце, немного оттаяла, но на месте онемения заворочалась тревога.

– Ну, первым делом, когда я затащила её в таверну, она схватила большой кувшин первоклассного эля… Ну, знаешь, того самого, что нужно пить медленными глотками, смакуя?

– Не знаю, – сказал Тинар. Он не понимал, что такое эль.

– Ну так она и выпила его одним махом.

– Кто?

– Эль выпила эль, – пояснила Улия.

Поняла, как странно это звучит, и засмеялась:

– В общем, она стала совершенно пьяная и тут же отрубилась. Из неё выпала разодранная кукла… Сёма, не вертись…

Улия полезла в складки плаща и вытащила знакомую Тинару Ляльку-Одолень. Он узнал её сразу, несмотря на затрёпанный вид. Поперёк живота шёл грубый рубец. Шов прихватывал рану вместе с платьем.

– Откуда у тебя, – Тинар даже остановился. Он протянул руку к кукле. – Откуда у тебя Лялька-Одолень?

– Она, Эль, сама мне её отдала. Позже, перед тем как отправиться на Плато фениров. Сказала, не хочет больше причинять боль тем, кто ей дорог. Поэтому освободилась от значимых для неё вещей.

– Не только, – прошептал Тинар. – Не только от вещей.

Он как-то сразу понял всё, что случилось в тот день, когда Эль сказала ему: «Уходи!». События годовой давности упали на него – душно и невыносимо тяжело. Какой он идиот! Почему послушался её тогда? Почему ушёл сразу, как только она сказала «уходи»?

Улия понимающе тронула Тинара за плечо:

– Она такая, Эль. Необычная. Ты разве не знал, что она – латник? Их тех, кто может сшивать неземную материю? Неужели не догадывался?

– Папороти ящуру хырцают, – пробормотал Тинар и уставился ничего не видящими глазами куда-то вдаль, поверх чуть светящегося рога аликорна.

Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог взять себя в руки.

– Догадывался, да, – кивнул он. – Только я же её с самого младенчества знал. С тех пор, как она родилась… Вернее, как появилась в грумгороде. Мне тогда три года было, и я помню, как отец привёл меня к Фэнгам. Её маленькие ручки, перемотанные тряпками. Келли сказала, это для того, чтобы она не расцарапала себя. Младенцам часто так делают, сказала Келли. И я просто принял, что вот такая она. Эль. Необычная грумка. И всегда хотел оберегать её. Чувствовал, что обязан. А потом мне сказали, она – дарница. И за ней охотятся два государства. За моей Эль, которой я вытирал сопливый нос. С которой мы съели пуд соли…

– Вы ели соль? – заинтересовалась Улия. – Зачем? Неужели в Таифе совсем плохо с едой? Ох, это паршиво! Мы с Сёмой такие голодные.

– Нет, нет, – Тинар торопливо развязал походный мешок.

Келли положила ему продуктов в дорогу, и кое-что ещё осталось. Он сохранил немного сухофруктов и солонины для Надеи. Протянул кусок вяленого мяса Улии. Сёме, который на запах еды показал чёрный влажный нос из складок плаща, сунул ломоть сушёной тыквы.

– Это просто у нас так говорят, когда хотят подчеркнуть глубину дружбы.

– Не понимаю, – призналась Улия, на ходу отрывая зубами куски от тягучей солонины. – Зачем в дружбе соль…

– У нас всё – соль, – вздохнул Тинар. – Чем солёнее, тем крепче. Вся жизнь такая.

– Да, – кивнула Улия. – Я чувствую.

Она замолчала, ковыряя степную пыль своими чудесными туфельками. Рот был занят едой. Потом, не выдержав напряжённого взгляда Тинара, продолжила:

– За ней, твоей солёной Эль, отправили целый отряд набатов. Откуда-то королева Вин узнала, что Латница перебралась через границу. Видел бы ты идиотские ленты в гривах их лошадей!

Улия засмеялась, и Сёма, который четырьмя лапами обхватил её руку, а двумя держал ломтик тыквы, затрясся и укоризненно мявкнул.

– Прости, – сказала девушка ему. – Так вот, они увезли Эль в поместье графов Лотардов. Они – самые потомственные набаты, и графиня очень близка с королевой Вин.

– А потом ты её видела?

– Эль приходила ко мне через несколько солнц. Её уже усиленно охраняли, но нам удалось немного поболтать. Тогда она передала мне Ляльку-Одолень. И ей… Тинар, Эль старалась не показывать, как ей страшно и одиноко. И я ничем не могла помочь. Это её путь, который только на мгновение прикоснулся к моему, и тут же пошёл в другую сторону.

– Ей было страшно? – Тинару стало плохо той болью, которую испытывала Эль уже так давно.

– В результате она преуспела, – поспешила его успокоить Улия. – Вскоре после этих событий в небе Тумалы появился первый фенир. Вся страна высыпала на улицы, все смотрели, как огненный шар пронёсся над Тумалой, перечёркивая небо красной петлёй. Он появился и над нашим икодовым лесом. Такой праздник! Я тоже видела фенира, но думала в тот момент об Эль, и мне было грустно, а вовсе не радостно…

– Почему? – Тинар сжал кулаки, догадываясь о том, что она ответит.

– Потому что я гадала, какую ценность ей в конце концов пришлось отдать за этот чудесный полёт…