Отзывы на книги автора «Евгения Некрасова»

Я слышала, что в доме из-за бардака и старого хлама может завестись кикимора, есть такой домашний вид, дальний родственник болотной. Она принимает его за свою нору или гнездо и поддерживает в нем порядок на свой лад. В квартире вечно что-то ломается, путается, пропадает, чистота держится несколько минут, а потом вещи снова раскиданы по всему дому. На что это похоже? На комнату в детском саду? Теперь я знаю, это потому, что кикиморы - это бывшие дети, которые оказались в этом мире никому не нужны.

Катя живет с папой и мамой на одиннадцатом этаже и ходит в третий класс. У Кати длинные волосы, они доставляют ей много боли, а ее маме много хлопот, из них получается неказистая косичка, много петухов и колтунов. Катя и сама к своим десяти годам превратилась в колтун из проблем и страха. Она настолько запуталась в своей жизни, что однажды кикимора приняла ее уже за свою - обращение почти произошло.

Катя растет на ощупь. Взрослеет в полной глухоте мира к ней, который всё про нее уже для себя решил. Любые её слова для выросших и громоздящихся над ней людей, когда Кате удается преодолеть оторопь и сказать их в попытке оправдаться и что-то объяснить, имеют для них эффект пузырьков изо рта рыбы. Её дни похожи на бесконечный тягостный сон про школу, издевательства и скандалы из-за оценок, где есть только одна радость - побыть дома в одиночестве. Но блаженные часы утекают, а потом тяжелой поступью приходит душный вечер с уставшей мамой, сердитым отцом и мысленным заговором «Катя катится-колошматится», который Катя повторяет про себя, пока плохое не кончится. Ее вечера сотканы из этой мысли, за ней она прячется от саднящей боли от ударов и криков, давно ставших неразборчивым шумом, который надо пережить, как вражескую бомбежку.

Сейчас много нонфикшена о том, как правильно общаться с детьми, но только художественная литература может так ярко и образно показать все оттенки тьмы, в которой живет одинокий ребенок. В своё время Диккенс сделал для бедных больше, чем Парламент. И я верю, что современная русская проза, написанная женщинами, может сделать этот мир более чутким и антиэгостичным, хотя бы по отношению к собственным детям, черт возьми. Евгения Некрасова говорит, что после выступлений к ней иногда подходят учителя с разговорами, как не надо преподавать. А значит это работает!

Школа до сих пор снится мне в кошмарных снах, как будто я не написала какую-то важную контрольную по математике и теперь снова сижу над пустым листком и понимаю, что мне никогда, никогда, никогда не выбраться из-за этой проклятой парты. Сейчас в школу ходит уже моя дочка, а я не перестаю удивляться некоторым школьным законам и правилам, которые работают на унижение человека и подавление его индивидуальности (Ты почему опять пришла в школу в кроссовках? Ты же девочка, ты должна носить балетки!).

Появление таких книг дает надежду, что этот мир и дальше будет бороться за чистоту человеческих отношений, в которых есть своя хрупкая экология. И один из ее законов заключается в том, что взрослые должны заслужить уважение, как и доверие, детей, а не считать, что могут получить его даром по праву возраста. Потому что нельзя мальчика, который сорвал цветы с уличных кустов для девочки, выводить к доске, перед всем классом снимать с него штаны и бить его же ремнем от школьных брюк по голым ногам. (Мы были тогда во втором классе. Я запомнила это навсегда). Потому что нельзя проводить в третьем классе День святого Валентина, а потом на уроке отбирать у девочек, которые получили много валентинок, те, что не подписаны, и заставлять мальчиков дарить их тем девочкам, у которых нет ни одной. Это унизительно для всех. Потому что нельзя вызывать ребенка к доске и высмеивать его перед всем классом за ошибки. Как это было с Катей в книге, как это было со мной, как это было еще с миллионом детей, которые сейчас уже выросли, но до сих пор по ночам видят кошмары про школу.

Чем больше будет таких книг, тем меньше будет кикимор.

Сначала, около шести тридцати, приезжала усталая мама, но она сразу шла включать плиту и делать ужин и ничего не спрашивала. В восемь тридцать возвращался усталый папа, забирал с Катиного стола дневник, даже не поев маминой еды, внимательно пролистывал его. После Кате часто нужно было пережидать плохое и долго повторять про себя: «Катя катится-колошматится, Катя катится-колошматится…» Ночью, когда с этим днём уже всё понятно и кончено, можно было лежать в свободной невесомости ещё восемь часов и краешком надежды думать себе, что завтра будет получше.

"Катя катится-колошматится... Катя катится-колошматится"...
И так много раз повторяет десятилетняя Катя внутри своей головы, чтобы не дать безысходности или страшным мыслям овладеть ею. Бесконечный, ритмичный, внутренний монолог.
(Катя - маленький поэт, из неё вынимают душу за то, что она записывает стихи не в столбик, а ведь через всю книгу чётко прослеживается умение Кати ощущать слово, ритм, структуру стихотворения (если вспомнить, как она сочиняла на уроках математики).

У Некрасовой получилась лучшая книга о тихом, домашнем, подковёрном насилии глазами ребёнка. Насилии, в основном, психологическом, о котором у нас говорят меньше, чем о физическом, но которое подчас калечит ничуть не меньше. И в детском, и во взрослом возрасте. Но ребёнок по умолчанию беззащитен, бесправен и зависим. Насиловать его удобно каждый день, как само собой разумеющееся действие повторять и повторять пытку. Не все родители понимают, какими своими действиями они разрушают ребёнка. Особенно если в детстве так же разрушали их самих - за ширмой "благополучной семьи", медленно и жутко (но какой в этом смысле анамнез у родителей Кати, мы к слову, не в курсе) .
Самое страшное что такую исковерканную реальность ребёнок, не жившей в другой реальности, очень быстро начинает воспринимать как норму. Хорошо, если с возрастом ей удастся стряхнуть этот морок. А не передать дальше - своим детям. Хорошо, если до взрослого возраста вообще удастся дожить.

Мама любит Катю, но вся её любовь уходит в песок усталости. Папа, по моему, вообще не очень понимает, что делать с дочкой, зачем она. Катя для него неумеха, дура и раздражающий фактор. Зато папаша приладился дочь воспитывать.
Если вы в детстве когда-то боялись идти домой, получив двойку, имейте ввиду, что эта книга для вас темна и полна триггеров.

Мистическая составляющая в книге мне не мешала. Когда тебе нужно выжить, находясь в почти постоянном напряжении дома, переживая школьную травлю (как со стороны одноклассников, так и со стороны учительницы), если ты к десяти годам по самую маковку полна привнесенными в твою жизнь страхами, кикимора появляется сама собой. Буквально отращивается и прорастает рядом.
Потому что на людей надежды всё меньше.

Спасибо автору за финал. Очень хорошо понятно, насколько он мог быть другим. Кошмарным.
Но очень жаль, что счастливые изменения подтолкнуло уже почти случившееся несчастье, которое могло стать непоправимым.

Катя-Катенька. Пусть тебе больше никогда не придётся "катиться и колошматиться", и пусть твои раны окажутся исцелимы.
В наше время, в большом городе где начинают уже появляться нормальные психологи и психотерапевты, это, к счастью, уже реально.

Какие у вас воспоминания о детстве? Прекрасная пора, счастливое беззаботное время, любящие родители, друзья-сверстники, дискотеки, проваленные контрольные. Мне повезло с множеством ярких моментов, но самым въевшимся в подкорку сознания, всплывающим неоднократно, является одно: конец мая, сдача школьных учебников, печет солнце, легкость и необъясное чувство свободы от предстоящих каникул. А вот Кате, десятилетней героине данной книги, с детством не очень повезло.
Она живет с родителями в маленьком городке. Таком маленьком, что до настоящего "гулливеровского" города, что распух от домов, улиц и людей, нужно добираться на электричке. Катя одинока, безразлична уставшим родителям, одноклассники ее не понимают. Она часто прячется в сон, а список ее любимых интересов состоит из побегов от кашляющей собаки и разглядывания дыма заводской трубы в окно. Не такое детство и хобби представляется у счастливых детей. Катя потерялась среди выросших и невыросших, в ее косе колтуны, она забита травлей, заперта под тяжестью комплексов, завязла в болоте одиночества. И ее нашла Кикимора.

Текст удивительный и очаровывающий. Евгения Некрасова мастерски наделяет душой предметы в квартире главной героини, тем самым атмосфера жилища оживает не только с наступлением "настоящего" вечера, когда выросшие мама и папа возвращаются с работы. Все вокруг Кати волшебно и сказочно: цветы на обоях выпирают из стен, столбики в домашке шатаются и разваливаются, болезни нападают, страх не понимает и застывает. Но сама атмосфера книги угнетающая, она прямо таки душит тебя во время чтения, но заметить это возможно лишь после того, как ты книгу отложил, когда Кикимора убрала свои лапы. Она наверняка лишь на секунду отвлеклась, чтобы приготовить для тебя сетку из лески. Но ты вновь задышал полной грудью, организм наконец наполнился воздухом, ее чары развелись. Больше не увидеть жёлтые глаза, не услышать растаявшие в воздухе «ки-ки-ки».

Есть такое направление в русской современной прозе - игры со словами. Когда слова-эпитеты должны течь рекой и создавать ощутимые образы. К сожалению, обычно результат можно описать терминами "словесный понос" и "словоблудие". Но как же получается здорово, когда автору удается осуществить задуманное! И как же хорошо, что именно эта писательница взялась воплотить такой прием. Потому что она буквально рождена, что бы так играть со словами, перебирать их, как бусинки ожерелья, складывать в замысловатые узоры, которые вдруг обнаруживаются проникновенными картинами.
Сюжет в этих рассказах вторичен. В основном, это обычные бытовые сцены: муж бьет жену, три поколения в однушке ссорятся и т.д. Даже когда у героев отрастают лишние конечности, внешние кишки или шотландский говор, они все равно живут свою обыденную жизнь:готовят еду, ходят на работу, забирают детей из садика. Но это - лишь приправа. Основное блюдо - ощущения! Они доминируют над всем, оправдывают, переворачивают с ног на голову и придают глубину. И едва сюжет и ощущения соединяются, как все приобретает небывалую ясность, становится на свои места.
Не знаю почему, но рассказ про многорукую женщину зацепил меня больше всего. Все время к нему мысли возвращаются и ничего, кроме чистого восхищения я выразить не могу.
Должна сказать, что в свое время "Калечина-малечина" у меня таких чувств не вызвала, скорее казалась претенциозной маетой. Но в этом сборнике увидела, как сильно выросла автор в литературном мастерстве.
Единственное, что не поразило в сердечко - это стихи. У меня вообще сложные отношения с поэзией. И эта прошла мимо. Умом понимаю, какой должен был быть эффект, но на мне не сработало.
В общем, это крутой сборник современной отечественной прозы. И автор сильно выросла над собой. Рекомендую.

Эмоции и состояния, которые мы испытываем, роднят всех людей — и объединяют 12 авторов под этой обложкой.

Эмоции: положительные и отрицательные, явные и скрытые, контролируемые и те, которые не можем сдержать... В жизни каждый из нас испытывал гамму самых разных эмоций, а теперь появилась возможность услышать эмоциональные версии в рассказах от самых популярных российских писателей. Произведения написаны в разных жанрах, чаще сюжет реалистичный, кое-кто добавил для остроты немного мистики, встретится и совершенно фантастический рассказ. Выставляя средний общий балл, приношу извинение тем авторам, кого оценила выше.
Рассказы озвучены актёрами театра "Гоголь-центр", среди которых: Женя Афонская, Рита Крон, Саша Горчилин, Филипп Авдеев, Игорь Бычков и Яна Иртеньева.

Эби. Автор: Гузель Яхина.
В чудесном прочтении Яны Иртеньевой.
Эби в переводе на русский - бабушка. Она бродит с внуком Салаватом, помогая супругам зачать ребенка, а позже, когда придет время - счастливо разродиться.
В этом рассказе откликается боль каждой женщины, однажды ставшей матерью, в нем перемешан первобытный страх и вековые предрассудки. Удивительно, но многие суеверия живучи в наше время. Например, информация, что любой узелок или связка - роженице помеха, мне встречалась не раз.
Рассказ достаточно большой, в нем вместились общие сведения о героях и конкретный случай родов - затянувшихся, трудных, болезненных. Гузель Яхина описывает действия знахарки (повитухи, шаманки) со знанием дела. Удивлялась многочисленным подробностям, начиная с грехов, в которых каялась роженица, и заканчивая послеродовым ритуалом со сжиганием соломы, высушиванием пуповины и другими любопытными вещами. Впечатляющим моментом оказались действия Салавата - самого крайнего и сильного средства Эби. Это он в отчаянный час выкрикивает всю боль, чего не позволено рожающей.

Я, Иван Зорин. Автор: Яна Вагнер.
Исполнитель: Игорь Бычков.
Мистический рассказ, суть которого раскрывается не сразу, но уже на середине прослушивания начинаешь догадываться о произошедшем. Основная заявленная эмоция главного героя - отрицание. Не могу сказать, что это единственная его эмоция, у меня история вызвала чувство острой тоски, обиды, разочарования из-за несостоявшихся встреч, не случившихся свиданий...

Тоска Олега Гущина. Автор и чтец: Григорий Служитель.
А если с уточнением, то пьяная тоска Олега Гущина. Герой рассказа пьет много и часто, но при этом соблюдает рабочий режим: подъем в восемь, никакого спиртного, пока не напишет запланированный объем текста. Олег Гущин - писатель. Поэтому к тоске примешиваются и другие чувства, например, зависть к более плодовитым и признанным коллегам.
Это рассказ-рассуждение, в нем много интересных мыслей, некоторые при всей своей тоскливой атмосфере вызывают улыбку: "Ни о каком покое после смерти мечтать не стоит, если ты, конечно, верующий, там ещё много мероприятий запланировано", другие удивляют философской мудростью: "Старость - это когда ты беженец в собственном теле". Сюжет больше построен на воспоминаниях, подчеркивающих чувство одиночества.

Но пока... Автор: Алексей Сальников.
Исполнитель: Игорь Бычков
Алексей Сальников пытается проанализировать человеческие состояния, проводя сравнения чувств, эмоций пожилого героя и подростка. Герой один - Саша. В настоящий момент Александру - 50 и у него имеются претензии к собственному болеющему организму, но вспоминается молодость, когда этих претензий было в разы больше...
Лето, жара, день рождения отца, окучивание картошки, а впереди ожидается поступление или призыв в армию. Саша чувствовал тогда неуемную тоску, ненавидя собственное тело - сутулая нескладная фигура, прыщавое лицо с пробивающимся пушком. И постоянное вожделение, мутные от вечной похоти глаза, мерзкий запах подросткового тела. Неприятная картинка, да? Хотелось иметь мужественное небритое лицо, твердый и уверенный голос и... как-то внезапно все появилось: залысины, проседь, жесткая щетина, суровые морщины между бровями...

Зависть. Автор: Дмитрий Быков.
Исполнитель: Александр Горчилин (особая благодарность чтецу за стихотворение Анны Ахматовой).
Ключевая эмоция этого произведения вынесена в название, а еще она звучит в поэтических строчках.

Стихотворение посвящено Нине Антоновне Ольшевской. Героинь рассказа тоже зовут Анна и Нина.
Думаю, что автор не случайно дает эти имена двум пожилым женщинам, "эмигрантке и туристке", встретившимся в Париже в 1965 году. Основной сюжет вмещает в себя их эмоциональную беседу: кому и как жилось в мире поэзии?
Когда позже внучка спросит у Анны, с кем та провела вечер, то услышит в ответ: "Так, с одной эпигонкой, писавшей под меня талантливее других"...

Баран. Автор: Мариам Петросян.
Исполнитель: Филипп Авдеев.
Небольшой рассказ, но с таким знакомым настроением. Мне легко понять гнев и ярость главного героя, который не может уснуть из-за того, что за окнами блеет чей-то баран. Если ты уже обратил внимание на этот звук и он даже успел вызвать раздражение, то утихомиривать чувства чаем или пытаться заткнуть уши ватой - бесполезно! Каждое новое "бе-е-е-е" за окном будет накалять обстановку и повышать градус гнева. Финал может оказаться печальным или неожиданным, как в рассказе Мариам Петросян.

НАТЕ. Автор: Алексей Поляринов.
Исполнитель: Филипп Авдеев.
У героя этого рассказа злобы было так много, что он иногда орал просто на улице. Он совершенно не умел справляться с эмоциями, из-за чего постоянно не ладилось на работе, ушла жена, отвернулись многие друзья... И вдруг рекламная листовка: "Поможем справиться с гневом!".
Совершенно неожиданное развитие событий - фантастическое и с улыбой. А еще с поэзией. Если кто-то как и я задался вопросом о смысле названия рассказа, то подскажет Маяковский.

Море не плачет. Автор: Наринэ Абгарян.
Исполнители: Яна Иртеньева и Евгения Афонская. Одна из чтиц сильно переигрывала, мешая сосредоточиться на тексте.
Главной героине рассказа Мариэлле - 76 лет, все, что у нее осталось - утренний кофейный ритуал, помогающий жить, да воспоминания. Иногда вдруг пройдет мимо чья-то чужая судьба и заденет своим безумием и неистовыми чувствами.
Бонусом для некоторых читателей прозвучит в рассказе доброе слово Водолазкину.

Несмеяна. Автор: Евгения Некрасова.
Исполнитель: Евгения Афонская.
Очень странный рассказ. С ключевой эмоцией ошибиться нельзя, так как героиню постоянно достают тем, что она печальная: почему грустишь? почему не улыбаешься? что с тобой не так? Сама героиня называет свою печаль светлой, а от улыбок у нее сквозняк во рту. Когда-то она вышла замуж, уехала в северный приморский город, где устроилась "жрицей" в процедурном кабинете. Для нее физиопроцедуры как магия, она счастлива работой, дружбой с "хирургиней", случившимся разводом.
Удивил язык рассказа. Нецензурные/бранные/матерные (какой выбор!) слова героиня называла матными. Когда муж требовал участия, то в ее устах он требовал соучастия. Из-за этого недоумевала: что-то не так с автором или с ее героиней? Списала на героиню (а чтобы не отвечала "ок"!)

Ты забыл край милый свой. Автор: Михаил Елизаров.
Исполнитель: Александр Горчилин. Отличное исполнение, но город Ивано-Франковск сложно было опознать в том названии, которое произнес актер.
(Осторожно: ненормативная лексика!)
Уверена, что рассказ автобиографичный, так как прозвучал он удивительно лично с легким налетом ностальгии. Михаил Елизаров рассказывает о своей поездке в Германию в далеком декабре 2000 года. Казалось бы, прошло столько лет, но моя поездка в прошлом году перекликается по многим пунктам, начиная с автобусного туалета и заканчивая дополнительной платой, чтобы не стоять в очереди. Правда, наш автобус, невзирая на доплату, простоял на границе с Польшей 12 часов, а не четыре, из-за которых плакался Елизаров. Мои эмоции во многом совпали с авторскими.

Птички. Автор: Майя Кучерская.
Исполнитель: Игорь Бычков.
Майя Кучерская рассматривает в своем рассказе весь спектр эмоций человека, заболевшего ковидом. В 2022 году (время написания рассказа) эта тема тревожила и страшила. Герой произведения, 47-летний Олег, чувствует раздражение на жену, спроваживающую его на "скорой" в больницу, на то, что стал беспомощным ничтожеством и не помогла прививка. В отдельной палате к нему приходят гнев и бешенство от чувства приближающейся смерти, которая превратит в ничто его знания, воспоминания. Попав в реанимацию, чувства заволакивает дым и дрема, память просто отшибло, а хочется воскресить важное, острое, счастливое, что было в жизни. Позже приходится столкнуться с пропавшим запахом и вкусом...
Дома он испытал отчаяние более горькое, чем в ожидании смерти - некому было его обнять и пожалеть.
Но постепенно жар жизни возвращается, главное - не отчаивайтесь!

Радость. Автор: Марина Степнова.
Исполнитель: Маргарита Крон.
Несмотря на название, рассказ очень грустный. Пока героиня рассказа была молодой и здоровой, то радости в ее жизни доставало, ведь она строила планы по собственному желаю. Например, объездить весь мир! И путешествовала от души. Потом появилась дочка, крошка-окрошка. Еще одна большая радость. А путешествовать вдвоем, быть всегда вместе - разве не счастье?!
Только молодость проходит...

Старость - это когда до тебя никто не дотрагивается...

мои пра-пра-прародители были рабами,
я из кожи вон лезу, чтобы от них отличаться,
хожу в офис на работу,
...она - основная доступная мне форма рабства

"Кожа" замечательно сильная и стильная  декларация интерсекфеминизма (напомню интерсекциональный феминизм борется не только за права женщин, но против всех видов дискриминации, включая классовое, кастовое, расовое, семейное насилие).  Мне не встречалось более яркого и цельного высказывания на эту тему не только в отечественной, но и в зарубежной прозе, которой читаю немапо (не могу не вспомнить нашумевшей "Силы" Наоми Алдерман, в сравнении с этой книгой откровенно слабой, извините за каламбур).

В "Пилотных словах" вступления Евгения Некрасова, возможно вспоминая претензии к Дженин Каминс по поводу  "Американской грязи", какое-де имела право писать о мексиканских нелегальных мигрантах, не будучи одной из них. Так вот, писательница говорит о том, что право писать о русских крепостных крестьянах  есть у нее в силу происхождения. Что до права писать о чернокожих рабах Америки - его дает общность рабского опыта.

И да, это невероятно круто. Ну, хотя бы потому, что провести параллли между положением русских крепостных и американских чернокожих рабов приходило в голову многим, но взять и поставить знак равенства - такого еще не было. И, как в случае всех гениально-простых вещей, увидев раз, развидеть уже не сможешь.

Я не могу сколько-нибудь подробно рассказать, каким образом это ей удалось, не испортив вам предстоящей радости от чтения/прослушивания, в книге очень плотно все упаковано, и она, несмотря на декларативность, в первую очередь замечательно интересная история. Могу лишь сказать, что Россия романа не вполне наше многострадальное отечество - говорящие зайцы и медведи действуют здесь наравне с людьми, 

И совсем немного о стиле. Я уже говорила, рассказывая о "Домовой любви", о намеренно остраненном, восходящем к Андрею Платонову  языке. Так вот, в "Коже" - это звучит как если бы  платоновским языком составлялись юридические документы. Не самое удобное для восприятия чтение, но оправданное контекстом и такого вы еще не читали.  Точно.

Я — Кикимора лесная,
Первая красавица,
Озорная, заводная,
Всем хочу понравиться!

Десятилетняя девочка Катя живёт с мамой и папой в небольшом "лилипутском" городе на одиннадцатом этаже обычной многоэтажки. Родители целыми днями работают в соседнем "гулливерском" городе, а вечером дома у них хватает сил лишь на проверку дневника у дочери и нехитрые домашние дела. Да, и поскольку мама не успевает заплетать косу дочери утром, она делает это с вечера (что уж тогда сразу и не одеться заранее?), а любящий папа вместо "спокойной ночи" спрашивает у Кати, не умственно отсталая ли она.

Вдруг Катя заговорила, запричитала, что она поняла, что её никто не любит и не хочет слушать, и понимать, и помогать. Что Катя любит маму, а мама любит её не так, как нужно. Что Катя любит Лару, а Лара не любит её совсем. Что Катя чуточку любит папу (может быть, потому, что знает его со своего рождения), а он, кажется, её и вовсе ненавидит.

Раньше с ними жила бабушка. Бабушка любила Катю почти так же, как яблочное пюре и молочный суп, и иногда с ней было весело: бабушка учила Катю играть в карточного дурака и в бадминтон. Потом бабушка умерла, и Катя вспоминала о ней пока мама заплетала ей косу, сидя на одной из табуреток, на которой до этого стоял бабушкин гроб. После бабушкиной смерти Кате стало совсем одиноко, и её единственным лучшим другом остаётся её богатое воображение. Оно превращает протечные жёлтые пятна на потолке в города и фигуры людей, автостоянку и детскую площадку в древний акведук, и заставляет Катю карабкаться пешком по лестнице в подъезде, убегая от кашляющей собаки с лысой человеческой головой.
В школе Кате не нравится: она не успевает на уроках, не задерживается ни в одном кружке, у неё нет друзей, над ней издеваются одноклассники и гнобит учительница. Учительницезавр, как называет её Катя, Вероника Евгеньевна не только измывается над девочкой при всём классе "невыросших", но и с завидным для педагога постоянством пугает ребёнка переводом в школу на улице Савушкина, где учатся отстающие дети. Страх Кати перед будущим достиг точки невозврата, и на краешке отчаяния она нащупывает выход - будущее надо просто отменить. Сделать так, чтобы оно не наступало вовсе. Пытаться покончить жизнь самоубийством, отравившись газом, в десять лет - это конечно жесть. Попытка оказывается неудачной, но после неё жизнь Кати неожиданно меняется - она знакомится с Кикиморой, живущей за кухонной плитой в Катиной квартире.
Я всё-таки считаю, что магический реализм в данном произведении не имеет места быть, а образ Кикиморы - маленькой старушки-ребёнка с когтистыми куриными лапами, щучьими зубами и закрученным, как хвост у свиньи, носом - лишь плод Катиного воображения, оживившего затерявшуюся под плитой обычную соломенную куклу в виде девочки в тряпичном платке, сарафане, и соломенных сапогах. Несмотря на то, что книга о девочке, любопытном созданьице и их совместных приключениях, детям с неустоявшейся психикой я бы эту книгу не рекомендовала: сцены булизма, а также наличие мальчиков-эксгибиционистов и дядечек-педофилов могут подорвать неискушённую детскую веру в человечество.

Где же моя любовь к Родине
и где мои красные от мороза щёки?

Евгения Некрасова подбирает код к моему читательскому сердцу исподволь: совсем не разделила общей любви к "Калечине-Малечине", со скепсисом отнеслась к "Сестромаму", хотя некоторые рассказы понравились, а с "Кожей" случилось неожиданное и полное принятие, и "Домовая любовь" оказалась совсем моей. Но с этим новым сборником с самого начала, с первого рассказа, как домой вернулась - восторг абсолютного узнавания.

Одновременно остраненный и очень простой язык такой вариант Платонов-light, в котором бабушка Мать человека, а девочка-подросток Дочь человека. Низводящий женщину до придаточно-вспомогательной роли и в то же время поднимающий ее до божественного статуса неявной аналогией с "Сыном человеческим". И коль скоро вспомнился Андрей Платонов, доведу ассоциацию до конца - земная, земляная, корневая материя, из которой он лепил свои книги, та же у Жени Некрасовой, хотя у нее легче и светлее. Не умею найти правильных и совсем точных слов, это работает на подсознательном уровне, но темное очарование ее прозы, которому сначала противишься, а потом оно все-таки завладевает тобой, из того же источника.

Десять рассказов и повестей плюс одна поэма "Золотинки" - это яростная и вовсе не пессимистичная проза-поэзия, хотя об авторке говорят, как об основательнице магического пессимизма в русской литературе. То есть, да: все плохо-плохо-плохо и просвета не предвидится, и на нашем путевом камне в какую сторону ни пойди, всякая дорога в ацский ад. Но может быть потому, что начиная с "Кожи" она перестала быть совсем безнадежной - значит вернемся по следам или вовсе углубимся в чащу, выберем вненаходимость, отсутствующее присутствие и продолжим борьбу за наше правое дело, не совпадающее с общегосударственным. Эта кожа наполнена плотской плотностью, не дает окончательно отчаяться, с ней ленинское "мы пойдем другим путем" обретает новый смысл, живой и мощный.

Поражает как органично Евгения соединяет литературу с другими видами творчества, в "Домовой любви" это был сплав с архитектурой, в "Коже" с живописью, скульптурой, графикой. В "Золотинке" дизайн одежды, цирк, кинематограф, ивенты, кулинария, совриск - которым общий строй описываемой среды, от нижнего слоя среднего класса до "за чертой бедности", не мешает реализовываться. Не благодаря, а вопреки, прорастая неистребимой женской плодовитостью.

Первый читательский отзыв на только что вышедшую книгу предполагает рассказ без раскрытия сюжета, лишая возможности говорить подробно, скажу только, что мои любимые повести "Медведица", "Складки", "Мелузина и ее друзья". А с "Кикой" испытала тот сорт читательской эйфории, о которой бродское: "готический стиль победит как школа, как возможность торчать, избежав укола".

Очень понравился сборник! Жаль, что в конце самом, рассказа два-три оказались не слишком интересными, но впечатления это почти не испортило.
Чудесные воспоминания разных писателей, которые жили в советское время.
Тут нет сладкой патоки, но и очернительства не наблюдается. Просто у всех своя правда.
Кто-то собирал макулатуру и выискивал в журналах детективы и фантастику, кто-то жил на правительственных дачах и отоваривался в спецмагазинах.
Кто-то вспоминал школу, кто-то военные сборы, кто-то поезду в невиданную ранее деревню, а кто-то дедушку — соратника и друга Королева.
Но все рассказы, безусловно, заслуживают внимания.
Мне было очень интересно. И про моду, и про Москву, и про маленькие города, и про магазины, и про пионерские лагеря.
Здорово! Огромное спасибо авторам и составителям этого чудесного сборника!

Не добрался ещё до современных учебников истории России, но по себе помню тезис: в отличие от загнивающего Запада, в России никогда не было рабства. История России знает множество примеров, когда вещи не называют своими именами. Формирование определённых образов.
В Древнем Риме было римское право, в Российской империи – крепостное.

«провела 6 часов в очереди в подольском УФМС, чтобы донести на себя о своем двойном гражданстве».

Подобные отступления редки, но не метки. Если поначалу они эстетично вводили новую главу, то потом рассыпались. Основное повествование ведёт… череп, так что какие могут быть претензии.
Автор намекает на сходство современных мигрантов из ближнего зарубежья, живущих незаконно в России, с рабами.
Книга представляет из себя хороший пример, как сила и качество текста снижается от начала к концу. Но настоящую причину трудно идентифицировать: первоначально роман выходил как сериал и, возможно, так и писался, а возможно, автору лучше удаётся короткая форма.
Действие происходит в XIX веке. Героинь две: чернокожая рабыня Хоуп в США и крепостная Домна в России.
Текст – эксперимент. Автор попыталась описать жизнь героинь одинаковыми понятиями, стремясь показать схожесть окружающих обстоятельств. Несмотря на эти искусственные конструкции, оригинальный стиль, к счастью, прорывается наружу.

«Невысокий, полноватый, мягколицый Учитель с тихим голосом и скованными манерами тоже почесал ей сердце».

Автор – феминистка, и мы не найдём в романе ни одного выраженного положительного персонажа мужского рода. Все они воспринимают женщин именно как женщин, но не как полноправного человека. Удачно выйти замуж – главная цель жизни, поставленная обществом того времени перед женщиной.

«Петр – отец Домны – не пьет, поэтому семья счастлива».

Весь мир поделён на две категории: РАБотающие и НЕРАБотающие. Хозяева и рабы. Слово негр старательно не употребляется по вышеназванной причине. Но если мы будет так старательно не называть вещи своими именами, то рискуем перестать адекватно воспринимать реальность и потерять историю.
Реальность в романе сама по себе теряет очертания. Магический реализм Некрасовой вплетается в повествование сначала украдкой, вызывая вопросы, а потом фундаментально, эти же вопросы отметая.

«Домна глядела на Нину с удивлением, раскрыв глаза и рот, и тут через них, вместе с ругательствами, в работающую зашел запасенный остаток души».

Душа вместе с ругательствами куклы? Жена крепостного позиционируется как раба мужа раба. После трети книги её язык стал раздражать из-за перегруза прилагательными. История превращается в игру со словами. Игра на первом месте в истории на тему, где не до игр. Обычно в книгах есть «порог втягивания», когда такие сложности с языком перестаёшь замечать, но с «Кожей» так не получается.

«Главный русский хозяин недавно издал приказ, что любой работающий из страны Хоуп, с таким, какой у Хоуп, цветом кожи, ступивший на русскую землю, свободен».

Это указ Николая I. Ради интеграции в европейское сообщество, он освобождал негров, но не затрагивал наших крепостных.
Здесь важно отделить зёрна от плевел. Банальное «все мы люди»? Нет. Люди испокон веков обращались друг с другом как с животными. Чёрно-белый мир может существовать только в нашем воображении. Мы же пришли на эту Землю, чтобы прожить наши жизни в этих телах, чтобы продолжить своё восхождение. Но книга до этого не добирается.
Автору удалось зафиксировать момент перехода, что-то креольское, по её терминологии - полуработающая или полунеработающая. Человек, считающий себя свободным и с презрением относящийся к несвободным, рабам, т.к. они даже внутри рабы и не желают быть свободными. Хотя сам этот человек всё тот же по сути раб, только обманывающий себя новыми придуманными словами.
Стиль напоминает книги, где авторы описывают жизнь инопланетных существ, животных или насекомых, но не людей.

«Оттуда украли не только ее бабушку с дедушкой и весь ее народ, но и львов, вывезли их изображения как символ силы и страха и распространили тут среди неработающих и даже работающих».

Интересная тема со львами, как символом, показывает Россию с точки зрения американской рабыни. Но если в Америку чернокожих рабов завозили насильно для работ и белокожие рабами не были, то что же было в Российской империи?

«Просто все здесь забыли. Людей украли из какой-то другой земли и завезли во Вторую страну Хоуп работать на хозяев и обслуживать их. Так же, как украли из Африки народ Хоуп и привезли работающими в ее Первую страну. Или нет. Просто сами неработающие приехали сюда и заставили местных работать на них».

Превратить в рабов собственный народ? Золотая жила для альтернативщиков. Мне нравится идея совпадения закрепощения крестьян с массовыми приглашениями иностранцев в Россию (не в «Коже»).

«Она только сказала, что нет ничего важнее и лучше в жизни, чем быть свободной».

Но чтобы это понять, придётся побыть рабом. О самой же свободе можно рассуждать часами.
Из-за последовательности слов в предложениях иногда кажется, что историю рассказывает не череп бедного Йорика, а мастер Йода. Магический реализм качает от полюса к полюсу, как корабль в бурю.
После освобождения героинь, создалось ощущение тупика. Как-будто автор не знала, что делать с ними, это была сознательная фиксация. Две женщины устали друг от друга. Свободный человек должен думать о своих доходах, если хочет остаться свободным. Фиксация на теле вследствие обретения свободы, а не на духе.
Начинается поиск себя.

«На спектакль собралась половина Второго главного города».

Странное преувеличение, которое трудно себе представить.

«Праздник таланта перешел в обычное сборище с пьянством».

Так происходит в подавляющем большинстве случаев, ведь празднующие начинают верить окружающим, что у них действительно есть талант.
Когда в книге проявились «Капитанская дочка» и «Мёртвые души», подумал, что, по крайней мере подсознательно, автор считает себя их продолжательницей.
Одна из героинь постепенно находит себя в учительствовании, другая – постепенно теряет душу.

«у ученицы могут появиться сложности с едой, сном, учебной концентрацией и памятью, но не из-за лени и вредности, а из-за постоянной ненужности».

Не стоит кормить своих детей таблетками, повышающими концентрацию и т.п., возможно всё дело в вас.

«этот ужас постоянен и что никто и никогда не будет свободен от него».

Показана бесправность и беспомощность человека, независимо от того раб он или нет, естественно с фиксацией именно на женском образе.

«им, женщинам из любой семьи и страны, всегда есть чего терпеть, но именно они способны если не побороть непрерывный ужас, то приглушить его, чтобы некоторым стало хорошо хоть на короткое время».

Пожалуй, автор иногда заигрывается. Рассказывает об обычных вещах своим новым языком от лица крепостной (бывшей крепостной?), но эффекта отстранённости (читай универсальности) нет, о чем речь понятно, и видна только мишура языка.

«Домна в коже Хоуп смущалась поначалу и все старалась делать сама, даже всегда спускалась в нужное место, а не пользовалась фарфоровым сосудом под кроватью, чтобы Домашняя работающая не опорожняла и не мыла его, но постепенно привыкла и сама уже давала указания работающей».

А отвыкнуть от этого уже тяжело. А если таким родился? Надо быть принцем Гаутамой.

«Он не не нравился ей, но и не нравился ей».

Домна вышла замуж по расчёту. И ваза становится ей дороже крепостной, которую секли, как когда-то её саму. Да и сам брак воспринимается автором, как форма рабства. Следует отметить, что в случае с Хоуп картина несколько иная.

«Домна в коже Хоуп понимала, что этот брак окончательно закрепляет ее за Правильной».

Нет любви нигде, никак.
Убийство царя, как решение для освобождения крепостных, звучит бредово. Автор просто превращает Домну в убийцу, которая решила пожертвовать не только собой, но и ребёнком. Она решила так сделать, остальные обстоятельства уже не так важны.
В последней четверти книги автор сама несколько раз путала героинь, с учётом других опечаток создалось впечатление, что последняя часть была плохо вычитана.
Под конец героини романа перестали быть таковыми.

«Самуэль ответил, что Хоуп в коже Домны не понимает, что человек с работающей кожей нигде не будет свободен».

Книга хороша тем, что заставляет задуматься. Пора уже понять, что свобода не находится где-то снаружи и уж точно не зависит от цвета кожи.