Сказка

Перед ними расстилался парк, с беседкой, озерцом и мостиком над ним, с извилистой каменной дорожкой, временами переходящей под уютный тенёк аллеи заморских деревьев с узкими кронами. Через пару сотен метров рощица резко оборвалась, открывая великолепную картину с массивным тёмно-серым деревянным домом посреди чудесного пейзажа. Рядом высились ещё какие-то постройки, издали доносился шум пилы, и все это напоминало весьма зажиточное подворье. Не хватало только бегающих крепостных.

Немного пройдя вперёд, гости завернули за угол и оказались на заднем дворе огромного терема с весьма нестандартной рубкой – не «в лапу», как принято, а иначе – с большими промежутками между далёко выступающими венцами. В центре площадки, за домом, на постаменте стояла позолоченная статуя коня. Солнце сияло высоко в голубом небе, и поэтому статуя переливалась и горела огнём.

Тем временем в правом флигеле дома приоткрылась одна из трёх дверей, ведущих сюда, во внутренний двор, и навстречу им вышел крепкий парень средних лет, в чёрном военном берете, с прищуренными глазами и поцарапанным возле глаза лицом. Ринат Мансурович подал руку для рукопожатия: «Здорова, Валера!». Тот спокойно, но учтиво пожал её и поздоровался.

– Со мной, – небрежно показал Ринат Мансурович на Алекса.

Валера критически оглядел спутника, молча кивнув головой.

– Где будку поранил? – мотнул головой старик на царапину.

– Да это так, бандитская пуля, – уважительно произнёс боец.

– У себя он? – задержался старик возле двери, потянув ручку.

– Хозяин никуда не выходил. – Лаконично отозвался мужчина.

– Давай, заходь, – открыл дверь Ринат Мансурович, жестом пропуская парня вперёд себя. Сделав шаг в полутёмное помещение, тот понял, что попал в кабинет – справа стоял книжный шкаф, с потолка свисала люстра, слева горел и грел камин за отлично вычищенной стеклянной дверцей. Посреди комнаты расправил плечи широкий стол, а перед ним, спинками к вошедшим, уперлись в пол два деревянных кресла. В одном из них кто-то сидел. Самого человека не было видно, выдавали только руки на подлокотниках.

За столом солидно восседал импозантный джентльмен с седыми висками – весь его вид выражал уверенность в себе, респектабельность и силу. Он внимательно поглядел сначала на Алекса, потом на старика, входящего следом.

– Здорова, Иваныч! Вот, привёл к тебе хорошего человека. – Ринат Мансурович показал рукой на парня. Серьёзный мужчина более внимательно пригляделся, словно ощупывая лицо и внешний вид Александра, затем постучал мизинцем с золотой печаткой по столу, поднялся, подошёл к старику, уважительно пожал ему руку и, приобняв, промолвил:

– Здравствуй, дорогой мой, Ринат Мансурович! А кто этот юноша? Что-то я его не признаю!

– Его зовут Александр Церебраун, и он грит, что ты его искал.

Вдруг из кресла, подпрыгнув, вскочила долговязая фигура с двумя черными синяками под глазами и пластырем на носу. Кащей, а это был он, ткнул в Александра пальцем, и гаркнул во всю глотку:

– Аттал, вот эта сука! Я тебе про него и говорил!

*

Аттал Иванович вперил взор в Алекса в третий раз, ещё более внимательно. Потом обернулся к Кащею, строго поглядел на него и прикрикнул: «Николай, сядь, закрой рот и помалкивай!»

Александр почувствовал, было, холодок между лопаток, но тут как раз по этому месту легонько ударила ладонь Рината Мансуровича, стоявшего позади: «Не дрейфь, Шуран, я тебе ведь обещал, что сегодня дома будешь».

– Александр, – после небольшой паузы начал Аттал Иванович и широко развёл руки. – От себя лично и от лица моего непутёвого сына, – он кивнул головой на Кащея, – приношу искренние слова сожаления сим его поступком. Его разнузданное поведение не соответствует моим ожиданиям. Действительно, я приглашал вас к себе, но приглашал как друга, как дорогого гостя. Вне всяческих сомнений, то, что произошло – лишь досадное недоразумение, игра случайности, ежели можно так выразиться! Поэтому прошу вас присесть на соседнее кресло и ни о чём не беспокоиться, уже сегодня вас довезут до самого подъезда вашего дома в полной целости и сохранности. И более никто не будет вам досаждать! – повысил он голос в конце и снова грозно обернулся на Кащея. – Верно? Николай?

Александр тут же подумал заявить претензии о нанесении имущественного, так сказать, ущерба, но потом вспомнил, что перед ним сам Аттал и благоразумно решил не предъявлять их вслух. Аттал Иванович кивнул, закончив разговор, затем приобнял старика, ещё раз извинился, и они отошли в дальний угол, о чём-то разговаривая. Протяжно выдохнув, Александр легонько хлопнул в ладоши, оглянулся, плюхнулся во второе кресло и нагло посмотрел на Кащея. Тот сидел молча – красный, как рак, глядя строго перед собой, и вдруг, не поворачиваясь, прошипел сквозь зубы:

– Чё, с-сука, зыришь?! Я тебя потом все равно подловлю. Сиди и трясись, что за тобой охота началась. Гандон ты штопаный!

Шуран промолчал.

– Чё молчишь, гнида? Я же знаю, где ты живёшь! Мы с пацанами как-нибудь тебя возле дома и дождёмся. Я тебе тогда лично все зубы «Димедролом» выхлещу, – цедил сквозь щёлку губ красный от злости, как свёкла, Кащей.

– Смотри, не пёрни от натуги, Кончей, или как там тебя, – как сплюнул, выдал Александр.

– Ты, сука, на ремни тебя порежу! – вскочил Кащей.

– Николай! – вскричал из дальнего угла Аттал. – Я поражён и твоими поступками, и твоей риторикой! Разговаривать так в присутствии наших многоуважаемых гостей – это моветон! Тем более ты и так уже такую кашу заварил, что нам с уважаемым Ринатом Мансуровичем приходится её расхлёбывать. И, вместо извинений, ты дерзишь и непотребно ругаешься! Отвратительное поведение, молодой человек, и оно тебя не красит! Я вынужден приказать тебе более не появляться мне на глаза, пока я сам не позову, а сейчас изволь выйти вон из кабинета, чтобы я тебя в глаза не видел! Вон! – добавил он уже более спокойно и показал рукой на дверь.

У Кащея раздулись ноздри и загорелись щёки, он резко дёрнулся, развернулся, налетел на журнальный столик, разлил бокал воды себе на брюки и на полном психозе вылетел из кабинета. А старшие тем временем, переглянувшись, продолжили еле слышный диалог, о чём-то договорились и вскоре вдвоём подошли к Александру. Тот поднялся и инстинктивно пожал руку, которую ему протянул Ринат Мансурович.

– Давай, мил человек, боле по ночам по лесу-то не шастай! Лучше по дороге, по пути, так сказать! Так что счастливо оставаться, а я потопал в обратку домой, к вечеру только допеткаю поди-кось. Так что всего тебе, Аттал! – он приобнял и похлопал того по спине. – И это, вороны в коробы… с Колькой нужно покрепче быть, да и Алиске накажи, чтобы мозгой ужо шевелила, хватит им уже обоим шароёбить непутёвым.

Он махнул на прощание рукой, дружески похлопал хозяина дома по плечу и вышел. Аттал Иванович и Александр остались одни. Хозяин дома замешкался:

– Чай, кофе? – он попытался изобразить гостеприимство, но получилось плохо.

– Нет, спасибо! Кстати, чем могу быть полезен? Вы говорили, что хотели пригласить меня к себе, – Алекс робко улыбнулся Атталу, чуть приподняв брови. Тот понятливо кивнул, взял под локоток и мягко повёл к двери, ведущей внутрь дома.

– Пойдёмте со мной, молодой человек, сейчас вам всё станет понятно. – Аттал открыл вторую дверь из комнаты и попросил Алекса снять грязные сапоги, предложив домашние тапочки. Они в молчании пошли сначала по коридору, а затем начали подниматься наверх по полукруглой широкой деревянной лестнице. Хозяин обернулся к гостю, произнеся вполголоса:

– Признаюсь честно, приглашал вас вовсе и не я.

– Не вы? А-а-а, – выдавил он. – А кто тогда?

– Моя дочь, Алиса. Это она попросила позвать вас.

– Алиса? Но… но я не знаю никакой Алисы!

– Вы совершенно правы, молодой человек. Именно поэтому она и настояла, чтобы я помог ей в этом. Ей самой неудобно это делать, поскольку вы и впрямь не знакомы с нею, а видите ли, Алиса слишком воспитанная девочка, чтобы…

Он запнулся об лесенку, выдавив протяжное: «с-с-с» и через мгновение продолжил:

– Она моя единственная дочь, и ради неё я готов на всё, даже достать луну с небес, не то, что какого-то преподавателя из ликея, пусть и такого уважаемого, как вы, – приправил он острый момент щепоткой лести. – Но я, понимаете ли, очень занятой человек, поэтому мне пришлось перепоручить это своим помощникам, а они, сами видите, меня подвели. Поставили в очень неудобное положение, за что я уже извинился. А делаю я это весьма и весьма редко, чтобы вы понимали. – Аттал постучал по двери с табличкой «Завхоз», и открыл её. – Милая, к тебе гость, которого ты ждала. Александр, доктор который. Что?

– Пусть заходит говорю, папуля! – раздался громкий звонкий голос из комнаты. – Я одета, все в порядке!

Аттал показал рукой на дверь, улыбнулся, похлопал по плечу и направился обратно. А Александр сделал шаг вперёд.

*

– Здравствуйте! – Александр, в принципе, догадывался, что это может быть она. Вернее, он очень сильно этого желал, а сам не верил, конечно, что такое бывает! Но это действительно оказалась та самая чудесная девушка из первого ряда со злополучной конференции «Две двойки». Да, это была она! И более того – девушка хотела его увидеть! Может быть, она тоже все прошедшие дни о нем мечтала? Конечно мечтала! Он же сразу понравился этой красотке, она сама неприкрыто намекнула об этом на весь зал, между прочим! А кто ему жениться предложил почти, не она разве?

От сладких мыслей Алексу мгновенно стало так хорошо, что он забыл и про погоню, и про перелом. Ему показалось, что он смог бы пережить вдвое больше, лишь бы быть сейчас здесь – в этом месте, в двух шагах от неё. Алекс глядел и не мог наглядеться, глупо улыбаясь и приглаживая заляпанные грязью брюки. Алиса… Её звали Алиса! Какое чудесное имя! Конечно, Алиса, разве этого ангела могли бы назвать иначе? Она сидела к нему спиной за широким изящным столиком с огромным зеркалом перед ним и глядела на Алекса в отражение.

«Ну что, узнал?», – молча улыбнулись её глаза.

«Конечно узнал», – беззвучно расплылся он в широкой, от души, улыбке.

«И как я тебе?», – она встала и раскинула руки, демонстрируя прекрасное летнее платье выше колен с красивым вырезом на груди.

«У меня нет слов», – промолчал он, восхищённо глядя на неё в зеркало.

Она скромно потупила глаза, а затем бросила на него такой взгляд из-под ресниц, что сердце его забилось чаще, а кровь ударила в лицо. Наконец, Алиса повернулась, и, грациозно ступая навстречу, промолвила:

– Здравствуйте, Саша. Меня зовут Алиса, и я очень вас ждала. Как вас встретили?

– О, встретили замечательно! Высший класс! Как дорогого гостя! В лучших традициях гостеприимства! Никогда бы не подумал, что так… – разошёлся Алекс, сам недоумевая, какую чушь несёт.

– Послушайте, а что с вашим лицом? – прервала его девушка. – Вас били? И почему у вас рука на перевязи? Что с вами произошло, Александр? Ваша одежда…

– Алиса, Алиса, не переживайте! Ничего страшного. Повздорил с ребятами у себя в полисе. Но вроде все обошлось благополучно. Не волнуйтесь!

– Просто… я не ожидала вас увидеть таким, таким… помятым! – нашлась она и вдруг нахмурилась. – Надеюсь, это никак не связано с моим отцом?

– Нет, нет! Что вы! Наоборот, именно Аттал Иванович помог мне! Очень ему благодарен! Весьма… – оправдывался Алекс.

– Да, мой папочка такой, вечно он всем помогает, – понимающе перебила его она. – Надеюсь, что вам не больно? Ничего, что я вас к себе позвала, а вы в таком состоянии?

– Нет-нет, что вы! После общения с вами я в два раза быстрее выздоровею. Врачи так и сказали: мол, вам пойдёт на пользу общение с красивой девушкой, улучшит, так сказать, эмоциональное состояние. Правда, я только рад! – обсыпал её комплиментами Алекс.

– Ну, хорошо, спасибо! – даже слегка порозовела Алиса. – Вы знаете, я ещё тогда хотела с вами поговорить, но вы были увлечены беседой с этим дяденькой. Вам удалось, кстати, ответить на его вопросы? Присаживайтесь, пожалуйста.

– Ой, – махнул он рукой и сел в просторное мягкое кресло. – И не вспоминайте. Мне кажется, что это городской сумасшедший. Я так и не понял, что он у меня хотел спросить, так что лучше бы я тогда с вами пообщался. – Алекс присел в предложенное ею кресло.

– Скажите, Александр… простите, не запомнила ваше отчество.

– Да, можно просто Алекс!

– А можно Шурик? – приподняла она бровь.

– Ну-у, да, конечно, – неуверенно произнёс он. – Почему бы и нет? Пожалуйста, как вам угодно…– опять понёс он ахинею, смутился и замолчал.

– Шурик, может быть, чай или кофе хотите? – выручила его Алиса.

– От кофейка не откажусь, буду весьма признателен.

Алиса нажала на кнопочку.

– Настасья, завари-ка нам с другом кофе!

– Это не Настасья, это Луиза. Настя в полис уехала.

– Ой, Луизушка, это ты? – сразу же изменила тон Алиса, – Дорогая, раз уж ты на кухне, то будь добра, завари, пожалуйста, нашему гостю чашечку хорошего кофе. Так, как ты это делаешь только для своих. А?

На той стороне ответили положительно, Алиса отключилась и тут же повернулась к Шурику, продолжая разговор:

– Скажите, а почему ваше выступление прервали? Вы и правда подготовили совсем не то? – она удивлённо приподняла брови.

– Видите ли, Алиса, если честно, то да, – Шурик смущённо улыбнулся, – это правда! Я, признаться, совершенно не был готов. Да, да, не удивляйтесь. Я приехал и пытался объяснить организаторам, что никак не могу выступать, но девушка, которая меня встречала, куда-то убежала… и вот, мне пришлось импровизировать.

– А почему же вы тогда сразу не ушли с конференции?

– Как вам сказать? Два момента: это репутация и, наверное, Принцип.

– Принцип? Люблю людей с репутацией и принципами.

Так они непринуждённо болтали ещё некоторое время, до тех пор, пока дверь не открылась, и, плавно покачивая бёдрами, в комнату не вошла красивая женщина с кожей цвета молочного шоколада, светлыми волосами, эффектной фигурой и в очень короткой юбке. Она была одета так, как будто принимала участие в ролевых эротических играх: корсет со шнуровкой спереди, белый передник, чулки на подтяжках в мелкую сеточку, высокие каблуки. Лицо горничной искрило лучиками лукавства, а тело орошало воздух запахами флирта и лёгких цветочных духов. Её кудри широкой волной растекались, образуя локоны, подчёркивающие прекрасное личико с хитро-грустными глазами и мягкими сочными истинно-африканскими губами. Она обернулась к Алисе, и, вопросительно подняв брови, бархатным голосом задала вопрос:

– Совсем забыла спросить, а какой кофе приготовить твоему гостю?

– Вы какой кофе будете, Шурик? – повернулась к нему Алиса.

– Я не знаю, – Шурик немного оторопел, – А какой есть?

– Есть с белой пеночкой и шоколадной крошкой.

– Может быть, сделаешь что-то попроще?

– Конечно, как пожелаешь, милая.

– Помочь? – уточнила Элис.

– Нет, я справлюсь.

– Спасибо тебе!

Луиза улыбнулась.

– Ещё чего-нибудь хотите?

– Н-нет, – неуверенно ответил он.

Луиза проницательно взглянула и вышла.

– Алиса, – шепнул Шурик. – Это ваша горничная?

– Нет, что ты, – засмеялась девушка. – Луиза часть семьи.

– Она так странно одета. Очень, я бы сказал, очень необычно.

– По-видимому, сегодня папа захотел, чтобы она надела именно это.

Саша непонимающе моргнул.

Алиса неохотно объяснила:

– Видите ли, Шурик, много лет назад муж Луизы задолжал моему папе крупную сумму денег и не захотел возвращать. А моему папе нельзя не отдавать, надеюсь, вы это понимаете. Поэтому его жена поселилась у нас до тех пор, пока тот не вернёт рублы* (деньги). Но у него всё не получалось это сделать, задолженность росла, и тогда папа предложил ему оставить Луизу у нас насовсем, тогда он простит долг. Тот думал, думал, но согласился, потому что не было других вариантов. Луиза со временем обжилась, привыкла и полюбила моего отца. А как не полюбить, ведь у неё двое детей, их нужно кормить, поить, в частные пансионы отдавать. Да ещё хочется, чтобы мобиль подарили, одели с ног до головы, отправили в косметический салон и прочее. Да и в интимной жизни они, между нами говоря, нашли друг друга, я так понимаю. В общем, с тех пор Луиза живёт у нас.

– А-а что она делает?

– Она делает всё, что ей скажут, но делает это с душой, вот в чем кайф. Сейчас такой кофе принесёт, закачаетесь, – положила Алиса руку на грудь. – Да не о ней разговор. Я же вас пригласила по своему вопросу.

– Очень интересно, слушаю вас, – тут же закивал головой Шурик, переключаясь.

Алиса надолго замолчала и крутила локон, как бы не зная, с чего начать. Глядя на это, Шурик негромко и проникновенно произнёс:

– Начните с начала, так будет понятней.

Кровь застучала у него в висках, когда Алиса кивнула, робко улыбнулась, набрала в грудь воздух и начала:

– Видите ли, Шурик… Несколько месяцев назад я рассталась со своим молодым человеком. До этого у нас было четыре года совместки. Мы часто ссорились, но всегда мирились, хотя это уже не важно. Скажу только, что мы разошлись по его глупости, он устроил скандал на вечернике, пьяный. В общем, это было нечто отвратительное. Он сказал, что я слишком худая для него, представляете? При всех наших общих друзьях и подругах, – голос её сбился, но она справилась. – Я, конечно, решила порвать с ним раз и навсегда. Но… вы знаете… мне кажется, что я до сих пор люблю его. Но, в то же время, понимаю, что это может быть привычка, – поспешила добавить она. – И я подумала, а что между нами было не то? Анализировала, размышляла и пришла к выводу, что он… наверное, он просто недостоин меня, понимаете? Просто мне даже не о чем поговорить, с ним попросту неинтересно, он, как большой ребёнок, с которым мне приходится возиться. Я устала, поймите меня. Я терпела его много лет, но больше не могу – всё, предел. В общем, мы разбежались. Но у нас общая компания, и мы иногда встречаемся. И тогда я вроде бы чувствую что-то: может, это любовь, или не знаю, как сказать, но от этого сердце разрывается, не могу понять, хочу быть с ним или не хочу. Я осознаю, что я просто-напросто не могу принять решение, но… не могу и всё, понимаете?

И от этого у меня депрессия такая началась: то плачу, то веду себя, как дура. Что я только не перепробовала, даже пить начала, потому что так проще, – она понизила голос. – Наркотики, лёгкие, конечно, пьянки, гулянки, случайные знакомства. Думала, в Аквилейский высший ликей в этом году повторно поступать, да куда там, – девушка махнула рукой. – Месяца через два экзамены, а я всё, как ватная кукла, хожу – ни до какой учёбы дела нет. Встряски не хватает, – и Алиса с жалобой в глазах посмотрела на Алекса. – Как мне разобраться в себе, Шурик, дружочек? Что мне делать?