Глава 4 Воспоминания

Алан сидел в капсуле, окружённый приглушённым светом интерфейсов. Городской пейзаж за прозрачными стенами размывался в непрерывные полосы света, пока капсула неслась к конечной остановке. Он остался один. Только ровное гудение транспорта и собственное дыхание напоминали о реальности.

Но реальность смещалась.

Чип больше не контролировал его мысли. Вместо привычного потока упорядоченной информации пришло нечто иное – неуловимое, живое, тёплое. Воспоминание нахлынуло внезапно. Мир вокруг изменился. Исчезли идеально гладкие стены, ровный свет, беззвучные машины. Вместо этого появился воздух, полный запахов, звуков и красок.

Он снова был ребёнком.

Небо здесь не было серым и ровным, как в настоящем времени. Оно светилось переливами раннего утра. Светло-голубое с белыми прожилками облаков. Где-то далеко мерцал утренний город. Алан стоял босиком на тёплой, рыхлой земле. Трава касалась ног, чуть влажная, с капельками росы после ночи. Ветер был настоящим! Не стерильным потоком кондиционированного воздуха, а живым дыханием пространства. Он доносил ароматы – земли, деревьев, дыма костра, разведённого где-то далеко на поляне.

Это место было с запахом дома!

Перед ним простирался двор. Небольшой, но родной. Земля здесь была неровной, с редкими пятнами травы и тёмными дорожками, натоптанными босыми ногами, яблоня в самом углу двора с бесконечно-вкусным ароматом красных яблок. Старый деревянный забор отбрасывал длинную тень на проселочную дорогу, за которой колыхались ветви деревьев, похожие на силуэты огромных существ. Звуки и запахи были повсюду. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Шумел ветер в кронах. Где-то тикали невидимые часы, и этот ритм смешивался с биением собственного сердца.

Маленький Алан вглядывался в это место, и оно вглядывалось в него. Он чувствовал, что это воспоминание – настоящее. Настолько реальное, что пальцы ног невольно сжались, ощущая под собой землю. Настолько живое, что он почти слышал собственное детское дыхание. Но что-то было не так. Этот мир был слишком далёким. Будто бы его вытесняли. Будто бы его не должно было существовать.

Гул капсулы стал отчётливее.

Алан моргнул.

Мир, который только что окружал его – запахи, звуки, тепло воздуха исчез. Осталась только стерильная реальность. Он сидел в том же кресле, неподвижный, руки лежали на коленях. Капсула продолжала движение. За прозрачными стенами проплывали мерцающие улицы, ровные фасады зданий, безликие силуэты людей. Всё как всегда. Но теперь что-то было не так. Он чувствовал, как его дыхание сбилось. Грудь поднималась чуть быстрее обычного. Ладони вспотели, пальцы дрожали. Это не был страх. Скорее, замешательство. Что это было? Воспоминание? Галлюцинация? Ему казалось, что в его жизни никогда не было такого места. Деревья, ощущение травы, запах яблок и костра, старый двор. Всё это звучало неправдоподобно, как чей-то чужой сон. Но он чувствовал это. Не просто видел – чувствовал. Этот воздух был настоящим. Земля под ногами была твёрдой. Ветер обдувал кожу. Это не могло быть фантазией.

Но как?

Чип контролировал воспоминания. Любые искажённые, ненужные, опасные мысли поддавались корректировке. Алан предполагал это. Он чувствовал работу чипа каждый день – лёгкие исправления, сглаживание эмоций, неуловимые корректировки маршрутов и действий.

Но сейчас…

Сейчас в голове была тишина, чип молчал.

Это невозможно.

Алан сжал руки в кулаки. В голове всё ещё звучал шелест травы.

Если это и правда воспоминание… то что ещё было стёрто?

Алан закрыл глаза.

В груди было странное чувство – будто в его голове треснула тонкая перегородка, и через эту трещину начали пробиваться образы.

Неяркие, словно размытые от времени, но живые. Он не пытался остановить их.

Мир за прозрачными стенами капсулы начал стремительно меркнуть. Тусклые улицы, мерцающие витрины, идеальные фасады зданий – всё исчезало, расслаивалось, как плёнка на поверхности воды.

Где-то в глубине сознания он понял: он снова проваливается. На этот раз ещё глубже.

Сначала пришёл запах.

Не стерильный, безликий аромат кондиционированного воздуха, каким был пропитан весь город, а настоящий. Тёплый, с примесью влажной земли и деревьев. Запах, который невозможно воссоздать в лаборатории.

Потом – звук.

Тихий шелест листвы. Далёкий смех. Скрип досок под босыми ногами. А затем он увидел…

Перед ним был сад. Не такой, какие позже появятся в его жизни – идеальные, спроектированные, где деревья высажены по строго заданным линиям, где цветы выращены в лабораториях одинаковых размеров и типа. Нет. Это был живой сад, настоящий. Не подстриженная трава тянулась вверх. Ветки деревьев спутывались друг с другом. Ветер качал тонкие стебли одуванчиков, и где-то на деревянном заборе сидела кошка, лениво наблюдая за происходящим. Алан. Нет, не Алан, Габриэль – сидел на земле. Ему было лет пять, может, шесть. Он сжимал в руках небольшой деревянный кубик с выжженными буквами. Их было много, разбросанных вокруг. Рядом с ним стояла женщина, чьи черты были размыты, но тёплый голос звучал совсем рядом.

– Габриэль, посмотри, какая буква, – она показала на кубик.

Мальчик сосредоточенно нахмурился, провёл пальцем по выжженному знаку.

– «М»?

– Правильно, – женщина улыбнулась. – А теперь давай соберём слово.

Габриэль потянулся к другим кубикам, подбирая их один за другим. Где-то вдалеке шумит радио, передавая новости, но слова тонут в тёплой, летней тишине.

– «Мама», – наконец произнёс он, соединяя кубики.

Женщина наклонилась, погладила его по голове.

– Молодец, Габриэль.

Импульс.

Вспышка белого света. Будто в глазах взорвалась электрическая дуга.

И вот он уже не в саду.

Шум. Повсюду шум. Гул голосов, стук карандашей по деревянным столам, скрип мела по гладкой доске. Чьи-то шаги, чей-то смех. Всё сливается в одно пульсирующее звучание, будто городская радиоволна, пойманная между частотами.

Габриэль сидит за партой. Руки сцеплены в замок. Кожа слегка липнет к поверхности стола. Перед ним учебник, раскрытый на странице с геометрическими фигурами. Но он не смотрит в него. Он смотрит в окно.

За стеклом небо – настоящее, голубое, с редкими клочками облаков. Высокие деревья, раскачивающиеся под ветром. Солнечные блики на крыше соседнего здания.

– Габриэль!

Голос учителя резко возвращает его в реальность.

Он вздрагивает, переводит взгляд.

– Повтори, что я только что сказала.

В классе воцаряется тишина.

Десятки глаз уставились на него. Ждут.

Он пытается вытащить из памяти хоть что-то, но слова учителя не зацепились. Они пролетели мимо, растворились в шуме мыслей.

– Я…

Тишина становится тяжелее.

Учитель пристально смотрит на него.

– Габриэль, ты ведь слушал?

Он молчит.

Что-то давит на грудь. Как в тот момент, когда он упал в воду и не мог найти дна. Кто-то позади тихо усмехается. И вдруг знакомый голос рядом:

– Он просто задумался, – говорит она.

Габриэль поворачивает голову.

Рядом сидит девочка. Светлые волосы аккуратно собраны, глаза смотрят уверенно, спокойно.

Она чуть наклоняет голову и говорит громче:

– Габриэль просто считал углы на потолке, верно?

Несколько человек в классе хихикают.

Учитель недовольно качает головой, но его внимание уже переключается на кого-то другого. А Габриэль всё ещё смотрит на неё.

Светлые волосы собранные в аккуратный пучок на затылке, голубые глаза будто пронизывающие пространство и время, розовые щеки. Она улыбается, и в этот момент что-то внутри него меняется.

Её звали Мира.

Алан услышал это имя ещё в первый день в школе. Оно было простым, но почему-то запомнилось ему сразу.

Они жили по соседству, в небольшой деревушке неподалёку от города. Дома здесь были деревянными, с выцветшими ставнями и покатыми крышами, на которых зимой скапливался снег, а летом шумели капли дождя. Узкие тропинки между дворами были утоптаны босыми ногами, а за оградами росли кусты крыжовника и сирени.

Летом воздух здесь был наполнен запахом нагретой земли и свежескошенной травы. По вечерам тянуло дымом от костров. Алан помнил этот запах. Он был родным, тёплым, но сейчас казался чем-то далёким, почти нереальным.

Мира жила через один двор. Её дом был похож на остальные, но на подоконниках у неё всегда стояли цветы. Настоящие – с тёмной землёй в глиняных горшках.

Алан и Мира учились в одном классе. Они много общались за партой, на переменах, после школы. У них всегда находились темы для разговоров, будь то скучные уроки, странности учителей или мечты, которые у каждого были свои.

После занятий они шли домой вместе, по знакомой тропинке через поле. Осенью трава здесь желтела и шуршала под ногами, а весной наполнялась жизнью, и в воздухе пахло влажной землёй.

– Тебе никогда не казалось, что всё это неправильно?

Как-то спросила Мира, задумчиво глядя перед собой.

– Что именно?

Алан не сразу понял, о чём она говорит.

– Всё вокруг. Школа, правила, то, что нам постоянно говорят, как надо жить.

Он пожал плечами.

– Разве у нас есть выбор?

– Не знаю, но… вдруг есть?

Алан тогда только усмехнулся.

– Ты читаешь слишком много книг.

Мира хитро улыбнулась и легонько толкнула его плечом.

– А ты слишком мало.

Так проходили дни. Они учились, разговаривали, шутили, строили планы на будущее. Казалось, что это время будет длиться вечно. Но будущее, которое ожидало их обоих, было совсем не таким, как они представляли.

Очередной всплеск воспоминаний.

Очередной импульс и белый свет.

Алану семнадцать. Он сидит за столом в своем доме, склонившись над экраном планшета. Свет от него падает на лицо, подчеркивая заострившиеся черты. За окном ночь, в деревне уже давно все спят, но он не может оторваться. Перед ним списки учебных программ, прогнозы трудоустройства, аналитические статьи. В последние годы в мире многое изменилось. Всё чаще говорят о том, что будущее за вычислительными системами. Что скоро данные станут новой валютой, а те, кто умеет их обрабатывать, – править этим миром.

– Аналитики станут ключевыми!

Бормочет он себе под нос, просматривая очередной прогноз.

Ещё несколько лет назад он и не думал о такой профессии. Всё казалось простым: закончить школу, выбрать ремесло, как делали поколения до него. Но теперь мир меняется, и нужно меняться вместе с ним.

Где-то мелькают слухи о разработке новой системы. Искусственного интеллекта, который возьмёт управление на себя. Пока это лишь теория, но Алан чувствует: это будущее, и он должен быть частью его.

В документе на экране мерцает строка:

Факультет анализа данных.

Подать заявку.

Алан задерживает палец над кнопкой подтверждения.