Глава 2. Патент

Сказать, что Рем был шокирован, – это ничего не сказать! Он едва успел сориентироваться: подставил руки и поймал раскрасневшуюся, растрёпанную и очень-очень привлекательную Габриель. Негодяй возмущённо всхрапнул, присев от неожиданности на все четыре ноги, а потом рванул вперёд!

– Не туда, не туда! – спохватилась девушка. – Нам – в Палату мер и весов!

– Как скажешь, Зайчишка!

Аркан перехватил поводья так, чтобы одновременно управлять конём и удерживать нежданную попутчицу, жеребец на ближайшем перекрёстке свернул в нужную сторону и, выбивая ритм скорого марша копытами, крупной рысью помчал по улицам Аскерона.

Габриель поёрзала, устраиваясь поудобнее, и Рем только хмыкнул, принимая новую – приятную, но неожиданную – реальность. От девушки пахло полынью и химическими реагентами, её волосы и одежда были в какой-то мелкой крошке и пыли всех цветов радуги. Чем она там занималась, в лаборатории?

– Вот! – сказала Габи и продемонстрировала пробирку с белым порошком. – Панацелин! Рабочий! Я вылечила крысе гнойную рану, а потом – прогрессирующую инфекцию одному типу из карцера. Это и есть лекарство древних… Бак-те-ри-цид! От инфекции, вызванной мельчайшими существами… А! Ты же знаешь! Это же ты! Рем, Рем, как хорошо, что это ты! Но Яков Бриссак успеет раньше нас – и пиши пропало! Мы должны взять патент!

– Серьёзное дело! – Аркан рассмеялся. – Ты добилась своего с плесенью? У тебя что, правда есть работающий препарат?

– О! Да! Апчхи! – Она чихнула, и из хорошенького её носика вылетели клубы разноцветной пыли. – Ой-ёй, Рем, я ведь не сказала, что ужасненько рада тебя видеть! Я тебе это ещё скажу, но, пожалуйста-пожалуйста, мы срочно должны подать заявку на патент, потому что Бриссак украл две пробирки и документы и может успеть первым!

– Какой нехороший Бриссак! – Буревестник ударил Негодяя пятками, и конь перешел в галоп, вызывая испуганные и возмущённые крики прохожих.

Бриссак! Эта фамилия была ему знакома. Более того – Аркан внезапно осознал, что относится она напрямую к дядюшке Агису! У Агиса ведь, как у всякого приличного человека, была фамилия! Появление некоего Якова интриговало, а его поползновения – возмущали. Так или иначе, спрашивать и уточнять что-то сейчас было не к месту и не ко времени. Габи попросила о помощи – значит, Рем её окажет, а разбираться будет потом!

* * *

Зайчишка с пробиркой в руках вбежала в вестибюль Палаты мер и весов и прокричала:

– Средство прежних от инфекции внутренней и внешней, вызванной мельчайшими существами! Название – панацелин! Технология производства воссоздана алхимиком по имени Габриель Атерна из плесени особого типа! Патентую и требую созыва учёной комиссии для проведения клинических испытаний!

Привыкшая к прожектёрам и сумасшедшим изобретателям конторская братия Палаты подняла носы от столов и с недоверием и вместе с тем – некоторым интересом – уставилась на Габи. Её точёная фигурка, измазанные в разноцветной пыли волосы и личико привлекли внимания гораздо больше, чем заявление об изобретении и стеклянная пробирка в руках.

– Мистрисс, а почему этот Атерна не пришёл сюда сам? – уточнил убелённый сединами клерк – глава Палаты. – Почему он доверил такое уникальное изобретение вам? Вы вообще кто? Дочка? Помощница? Лю…

Он оборвал себя на полуслове, потому что заметил у Габи на пояске нож в простых кожаных ножнах. Явный признак ортодоксальной девушки, а судя по причёске – ещё и незамужней! Назови такую чьей-то любовницей – хлопот не оберёшься! Все эти люди за столами не были учёными или медиками – они работали чиновниками в аппарате герцогства, где большая часть жителей – ортодоксы, и к таким вещам привыкли относиться серьёзно.

– Маэстру, я… – Девушка явно растерялась и наконец осмотрела себя.

Смутившись и осознав, как выглядит, Габриель на секунду замешкалась, и этим воспользовался ещё один персонаж, который широкими шагами вошёл в Палату мер и весов, уверенным жестом руки отодвинув в сторону Аркана, стоящего у дверей. Герцог не носил броской одежды, на голову натянул капюшон плаща, да и в вестибюле стоял полумрак: освещёнными благодаря окнам у потолка были только столы клерков.

– Моя фамилия Бриссак, – заявил пришелец с ходу, доставая из кожаного планшета две пробирки с препаратом и стопку бумаг. – Я – дипломированный алхимик из Тимьяна! И я хочу запатентовать бактерицид – снадобье прежних на основе культуры несовершенных грибов панацеллума золотистого, которое способно предотвращать загноение ран, антонов огонь и другие заболевания! О-о-о-о, я вижу, эта шарлатанка тоже здесь! Гоните её прочь, досточтимые маэстру!

– Подлец! – возмутилась Габриель. – Ты украл мою работу!

– Лгунья, – откликнулся Яков Бриссак с невозмутимым выражением лица. – Просто маленькая лгунья! Кто поверит, что взбалмошная девица без университетского образования способна синтезировать такое сложное снадобье! Взгляните на неё – замарашка с окраин Смарагды пытается добыть лёгкие деньги в Аскероне!

Отличный чёрный стёганый дублет с серебряным шитьём, бархатные штаны, берет с павлиньим пером, окладистая седая борода, даже пенсне на носу – всё это отвечало представлениям клерков о почтенном алхимике куда больше, чем корсаж, юбка, растрёпанные волосы и туфельки на низком каблуке!

– Я поверю, – шагнул вперёд Рем.

Маэстру в берете резко повернулся в его сторону, павлинье перо на головном уборе качнулось.

– Вы смеете сомневаться в моих словах? Я – Яков Бриссак, доктор алхимии Тимьянского университета, почётный профессор! – возмутился алхимик. – Из почтенной семьи Бриссаков, славной многими и многими выдающимися учёными и естествоиспытателями! А ты, мать твою, кто такой?

– Тиберий Аркан, – пояснил Буревестник, снимая капюшон и приглаживая пятернёй непослушную шевелюру. – Герцог Аскеронский. Командор Ордена зверобоев. Из скандальной семьи Арканов, славной многими и многими бунтовщиками, охотниками на чудовищ, полководцами, политиками, пиратами и авантюристами. Мать моя – Лорайна дю Барилоче, племянница прошлого герцога. А это – Габриель Атерна, поставщик териака и других алхимических субстанций для Ордена зверобоев в течение последнего года. И я утверждаю, что знал об исследованиях, которые алхимик Атерна проводила над культурами плесени, и имею об этом письменные свидетельства!

– Ваше высочество?! – Клерки повскакивали с мест и замерли в подобострастных позах.

– А ещё Габриель Атерна, дочь баннерета Гордиана Атерны, старосты Помола, что в Смарагде, – моя невеста и ваша будущая герцогиня. Мы женимся через десять дней, – как бы между прочим заметил Аркан.

В несколько шагов он преодолел отделяющее его от девушки расстояние и встал с ней рядом.

– Ой-ёй… – только и сказала Габи и спрятала лицо в ладонях.

– Маэстру Бриссак, – Рем прищурился и глянул на алхимика, – не имел чести познакомиться с вами ранее, но… Если вы желаете ещё немного обсудить достоинства и недостатки моей покойной матушки или же будущей моей супруги – мы можем сделать это прямо тут, на крыльце Палаты мер и весов, на любом оружии, какое вы предпочитаете. Или без оружия – мне всё равно, как именно выбить из вас дурь. Ах да… Верните бумаги и образцы мистрисс Атерне. Не думаю, что написанные женским почерком документы кто-то из специалистов-графологов сочтёт достаточным доказательством ваших талантов в сфере фармакологии…

Бриссак выглядел бледно. Его пенсне запотело, на лице появилась испарина. Откуда он мог знать, что столь внезапно встретится с кем-то из Арканов – в таких обстоятельствах? Какое вообще Арканам дело до медицинских препаратов? И как эта вздорная девица сумела окрутить целого герцога?

– «Женским почерком»? – чрезмерно участливым тоном поинтересовался старший клерк. – Как же мы этого раньше не заметили? Ай-яй-яй, как же так? Вы что, хотели подорвать боеспособность Ордена зверобоя, маэстру алхимик? Вы знаете, что зверобои уничтожают зловредных химер и чудищ? Может быть, вы – туринн-таурский шпион?

– Н-н-н-нет! – запротестовал тимьянский почётный профессор. – Я не шпион, я…

– Пошлите-ка за стражей, маэстру, – взмахнул рукой Аркан. – Я думаю, он посидит немного в каземате, а мы решим, что с ним делать.

– Может быть, Агис решит? – Габи решительно подбоченилась. – Это ведь его блудный братец!

– Вот и отлично! – Рем обрадовался, что можно спихнуть ответственность на кого-то другого. – Выбирайте, маэстру Бриссак: вы умоляете своего брата взять вас на поруки – или я отдаю вас на деспотский суд…

Из бледного алхимик стал бледно-зелёным:

– Это значит – петля? И табличка на шею? Я ведь просто…

– Вы просто вор, – констатировал Аркан. – Даже грабитель. Если вы крали что-то на людях, внаглую, вынудив девушку сигать из окна – вы грабитель. Грабителей в Аскероне или вешают, или…

– Или! Я выбираю «или»! – тут же сдался Бриссак. – Помилуйте, ваше высочество, бес попутал! Мы же беженцы из Тимьяна, мы всё потеряли! Сожгли популярские оптиматы храм науки и святилище духа, мою альма матер… Весь город раздавлен и уничтожен! Мне нужно было как-то выживать… Я хотел обеспечить себе старость!

В этот момент в Палату мер и весов ворвалась стража. Завидев герцога, служивые мигом оценили диспозицию, сориентировались и обступили совершенно потерявшего спесь и гонор тимьянского профессора. У него даже павлинье перо на берете поникло.

– Патент! – поднял палец Аркан. – Патент на этот панацелин должен быть составлен по всем правилам, маэстру. Испытания проведите на совесть! Сделайте так, чтобы от Первой Гавани до Байарада ни у кого не возникло сомнений в действенности и подлинности препарата. Это – достояние герцогства Аскерон, Ордена зверобоя и всей Деспотии. Видит Бог, мы спасём с его помощью тысячи жизней!

– Ваше высочество! – попытался возопить Яков Бриссак, но был заткнут пудовым кулаком стражника.

– Поговори у меня! – рявкнул дюжий усач в форме цветов правящего дома. – В каземате наговорисся, умник!

Алхимика потащили на улицу. Аркан вздохнул: тяжело быть герцогом! И морду мерзавцу не набьёшь запросто, как в былые времена, и на дуэль с опаской надо вызывать! Политическое дело, как сказал бы папаша. В Аскероне убивают беженцев из Тимьяна! Сын Деспота лично занимается гонениями на представителей популярской интеллигенции! Какой кошмар!

Убедившись, что у Габриель всё в порядке, и предоставив её заботам местных бюрократов, Буревестник вышел на улицу. Стражников и Бриссака уже и след простыл, только Негодяй у коновязи дожёвывал что-то мокрое и комковатое. Между зубами жеребца при этом торчало павлинье перо.

Рем пошарил в седельной сумке и достал из неё давешнюю книжицу. Машинально погладив пальцами кожаный переплёт, он пролистал до нужной страницы и углубился в чтение – прямо тут, привалившись к коновязи.

– Это какой-то кошмар, – заявила Габриель, торопливыми шагами спускаясь с невысокого крыльца и моргая от яркого света после полумрака Палаты. – Вот ты говоришь: мы через десять дней женимся. А у меня же и платья нет! Как мы будем жениться без свадебного платья?

Она сдула со лба непослушную прядку волос, и в воздух снова поднялась разноцветная пыль. Было видно: девушка очень сильно храбрится и старается выглядеть серьёзно, но на самом деле нервничает. По крайней мере, руки за спиной в замок она сцепила и на носочки встала, точно так, как тогда, в Смарагде, при первой их встрече. Аркан улыбнулся: определённо, если на свете и существовали чудеса, то одно из них сейчас находилось прямо тут, перед ним!

– Я себе это представляю так, Зайчишка: мы едем к Флою! – заявил Рем, борясь с желанием притянуть её к себе. – Вот уж кто знает толк в нарядах и платьях! У него шесть девочек, и всех он наряжает как настоящих принцесс…

– К Флою? А кто это? – Она явно была заинтригована. – И почему у него шесть девочек?

– Маркиз, адмирал, сибарит, гедонист, свирепый воин и просто хороший человек! – отрекомендовал старого знакомца Аркан, проигнорировав вторую часть вопроса. – А ещё – любящий муж и отец!

– Я должна предупредить отца! – спохватилась Габи. – И ты! Ты ведь должен попросить моей руки и сердца у моих родителей, а потом – представить своим!

– Они нас давно просватали, эти великие и могучие папаши! – скорчил рожу Рем. – Не думаю, что кто-то будет против! Я уже пригласил своего на свадьбу в Тарваль, ты можешь пригласить своего. Пусть хоть немного понервничают, рассуждая на тему: «Насколько сильно сошли с ума наши дети?»

– Какой у меня мелочный и зловредный будущий муж, оказывается! – всплеснула руками Зайчишка. – Ну хоть маме-то я могу рассказать всё как есть?

В голове у Рема всплыло таинственное слово «тёща», которое вызывало эмоции весьма двойственные. До этого самого момента он как-то не думал, что вместе с женой получит ещё и солидный багаж других родственников. Подозрения такие закрадывались, конечно, но сам он с материной роднёй почти никогда не общался – да и не с кем было, почти все Барилоче скончались до его рождения. Так что прочной ассоциации «брак = новые родственники» у него не возникло.

В любом случае «тёща» – это звучало угрожающе. И потому он выразился мягче:

– Маме, наверное, можно.

* * *

– Тиберий, дорогой, ну что ты там всё время читаешь? – возмутился Флой. – Это ведь просто некультурно: тут стоит медовая пахлава, клюква в сахаре, груша в вине, а ты пялишься в какую-то древнюю писанину! Вот что я тебе скажу, мой милый друг: когда у тебя будет первая брачная ночь с этой очаровательной крошкой – даже не смей брать с собой книжку в опочивальню, а-ха-ха-ха! – Маркиз запрокинул голову и рассмеялся, обнажая белоснежные зубы.

– Это дневник Мамерка Тиберия Аркана Пустельги, – наконец оторвался от чтения Рем. – Мне его вручил экзарх, понимаешь?

Он потянулся, хрустнув суставами. Мужчины расположились в любимой беседке Флоя, во дворе его аскеронской усадьбы, среди диковинных растений, певчих птиц, мягких подушек, вина и сладостей. Обе подруги-жены маркиза восхитились возможностью заняться примеркой нарядов для будущей герцогини: они утащили Габриель наверх и были настроены подобрать ей не только фасон свадебного платья, но и целый гардероб на все случаи жизни. Четыре маленькие девочки – дочки хозяина усадьбы – под присмотром нянек резвились неподалёку, на газоне.

– Экза-а-арх? – с большой любовью глядя на своё многочисленное потомство, протянул Флой. – Это ведь было сделано с умыслом, да?

– О да, – кивнул Аркан и подцепил вилкой кусочек груши. – Речь идёт о каком-то кладе прежних, если я всё правильно понял. Это не деньги и не драгоценности, это – наследие другого рода. На полях дневника есть пометки рукой экзарха: он думает, это может пригодиться в борьбе с оптиматами. Ну, понимаешь…

– Феникс, – помрачнел Флой. – Они взяли Тимьян, призвав Феникса, эту пернатую тварь.

– Химеру! Эгрегор! – уточнил Рем. – Мои люди доносят: Синедрион пополнился новыми членами, и большая часть из них – Белые Братья…

Мужчины некоторое время молчали. Лица обоих стали напряжёнными, Флой барабанил себя пальцами по коленке, а потом спросил:

– Как думаешь, чем они займутся после Тимьяна? Атакуют дю Массакра? В любом случае для нового Крылатого похода потребуется полгода или год, чтобы зализать раны и набрать добровольцев… После разгрома под Шарантом они четыре месяца собирались с силами и напали не на нас, а на гораздо менее защищённый Тимьян.

– Им нужна была победа, – кивнул Аркан. – Любой ценой. Мы их вздрючили. Никто не любит, когда его вздрючивают… А теперь они будут воспевать узурпатора, и мощь оптиматской церкви, и своего пернатого эгрегора. Знаешь, я не думаю, что они нападут на дю Массакра или на Север. Наверняка Синедрион рассчитывает завладеть людскими ресурсами Западных провинций, и это может у них получиться, если одна победа над еретиками превратится в успешную войну за объединение Империи.

– То есть им нужно воевать, чтобы выжить? Воевать с иноверцами?

– О да! И я вижу только две подходящие цели для атаки… – Лицо Буревестника помрачнело, на челюстях заиграли желваки. – Это прозвучит скверно, маркиз, но я сделаю всё и пойду на что угодно, чтобы этой целью оказался не Аскерон.

Он захлопнул книжечку, сунул её в карман и сказал уже совсем другим, гораздо более весёлым тоном:

– Пойду попробую уговорить Габи на показ мод!

– Плохая примета – видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы! – запротестовал Флой.

– Я – ортодокс, – оскалился Аркан. – На нас приметы не действуют.