Глава восьмая
Южный берег острова

– Я прожил на этом острове целый месяц, а полностью его так и не исследовал. Если северный и западные берега я видел с вершин высоких холмов, а сам живу на восточном побережье, то на дальнем, южном берегу я не был, даже плохо представляю, что там. Завтра же отправлюсь в путь! – сказал Святослав попугайчику, после того как сделал тридцатую зарубку на календаре.

Целый день юноша готовился к «большому походу» из шкур сшил заплечный мешок, куда положил двухдневный запас вяленого мяса и несколько яблок с кокосами. Приготовил курам побольше ягод. После некоторых раздумий юноша решил взять с собой попугая, чтоб не было скучно. Если придется пробираться сквозь непролазные дебри, то всегда сможет снять Сёму с плеча и засунуть его в свой импровизированный рюкзачок, для чего он сделал накладной карман, укрепив его каркасом из прочных прутьев, и даже оставил небольшое отверстие, что бы попугайчик мог высунуть свою голову.

На следующий день, Святослав встал на рассвете. Было свежо. Тень от скальной гряды давала утреннюю бодрящую прохладу. Он насыпал курам корма, тщательно загородил за собой проход на плато, закрыв плетеные ворота и привалив пару небольших валунов. Теперь ни один мелкий хищник, по его мнению, не мог проникнуть на террасу, разве что ящерицы какие, так черный петух их отгонит.

Святослав, с попугаем на плече, который цепко держался за широкую перевязь, не спеша стал спускаться вниз. Он был одет в кожаные штаны и рубашку с длинными рукавами, так как предстояло продираться через чащу и колючие кусты, на ноги юноша надел удобные легкие мокасины с толстой подошвой. На спине у него был заплечный мешок, на левом боку в меховых ножнах красовался кремневый нож, каменный топор был заткнут за пояс. Колчан со стрелами и луком висели справа. В руках он держал копье.

Святослав пошел вверх по ручью к холмам, возвышавшимся в центральной части острова. Это дорога была хорошо знакома и не заняла много времени. Погода стояла чудесная, и идти было легко. Затем ручей поворачивал в сторону озера, откуда он и вытекал, а Святославу нужно было идти в другую сторону.

Двигаясь вдоль небольших холмов, он направился к югу, ориентируясь по солнцу. Вскоре холмы исчезли, а лес стал таким густым, что пришлось Сёму пересадить в накладной карман заплечного мешка. В этой части острова Святослав еще не был. Через полчаса он пересек небольшой ручеек, который стекал с холмов. Так как он весело бежал к югу, то Святослав пошел вдоль его берега, продираясь сквозь кустарник. Видимо, так повелось испокон веков, что первопроходцы всегда придерживались русел рек и ручьев. Часа через два справа показались небольшие горы, и юноша решительно направился к ним. Через некоторое время джунгли сменились редколесьем. Земля стала каменистой, и Святослав почувствовал, что стал подниматься по какому-то склону. Вскоре он увидел, что лес расступился, открыв его взору невысокие, но довольно крутые горы с каменистой осыпью, поросшие колючим кустарником.

Немного отдохнув, он стал осторожно карабкаться наверх. Периодически юноша останавливался, оглядывался вокруг. Позади него, вдалеке, виднелась самая высокая гора, которую он называл Обзорной, именно оттуда он первый раз увидел весь остров. Наконец Святослав достиг вершины крутой сопки, усеянной камнями. В стороне, чуть ниже громоздились уступы скал. Подойдя к краю обрыва, он увидел внизу небольшую речку, которая разделяла обрывистый склон горы и стоящие рядом скалы, и, бурля на перекатах, устремлялась к югу.

Юноша решил сделать здесь привал. Отсюда открывался великолепный вид на всю южную оконечность острова, омываемую безбрежным, пустынным океаном. Он выбрал небольшую ровную площадку, и выпустил Сёму побегать по реденькой зеленой травке. Потом напоил своего пернатого, неугомонного спутника водой из ладошки, дал поклевать ягод.

– Что, дружок, лапки и крылышки затекли? Ну, побегай, полетай! – обратился он к своему другу. Но тот лишь пару раз перелетел с камня на камень и далеко не уходил.

– Молодец, Сёма! Хороший Сема! – похвалил его юноша, – совсем ты у меня ручной стал.

– Сёма хор-роший! – ответил попугайчик, пытаясь склевать какую-то букашку, которая благополучно убежала от него.

Пока Святослав завтракал, его внимание привлек орел, появившийся в небе. Он пролетел совсем низко и сел на ближнем уступе скалы на противоположном берегу речки. Это заинтересовало юношу. Он пригляделся и увидел там орлиное гнездо. Прилетевшая птица кормила своего птенца. Отсюда было хорошо видно, что «птенчик» размером был уже почти с маму. Или папу?

– Так вот где гнездятся эти гигантские орлы! – сам себе сказал Святослав. Словно в ответ орел, накормив птенца, посмотрел в сторону человека. И хотя их разделяла пропасть, юноше стало как-то не по себе.

– Знаешь что, Сёма, давай-ка валить отсюда потихоньку. Видишь, птичкам не нравится, что мы тут рядом с гнездом расселись…

Вскоре наши путешественники уже двигались вдоль речки, оставив позади жилище грозных крылатых хищников. Сёма, высовываясь в отверстие из накладного кармана заплечного мешка, долго смотрел, как в небе над ними беспокойно кружил орел. Вскоре речка укрылась высокими кронами деревьев, и вот уже не видно ни скал, ни горы, где они завтракали, да и большая птица как-то незаметно улетела. Кругом буйствовала тропическая зелень, и Сёма незаметно для себя уснул в своем походном гнездышке, убаюкиваемый мерным покачиванием на хозяйской спине.

Разбудил его голос Святослава:

– Смотри, Сёма, море!

Юноша вытащил попугая из накладного кармана и посадил себе на плечо. Вид открывался живописный. Справа и слева в море вдавались берега, покрытые тропической растительностью, обрамленные золотистыми пляжами, только возле речки, впадавшей в море, шуршала галька. Напротив путешественников, чуть справа, виднелись несколько скалистых островков, также покрытых зеленью. Внимание Святослава привлек высокий пологий холм, расположенный в ста шагах от речки, откуда наверняка открывался хороший обзор на залив.

Они находились в пути почти пять часов, и если попугайчик устал от сидения в кармане, то юноша устал от долгого и трудного пути, кроме того пора было обедать. Поэтому тут же возле речки они устроили себе привал. Поели, отдохнули. Сёма взлетел на небольшое деревце и принялся расхаживать по нижней ветке с важным видом. Ни дать ни взять – капитан на капитанском мостике. Однако надо было идти дальше.

– Сёма! На место! Давай на плечо садись! Ну! Давай, давай! – встал возле дерева Святослав и стал поправлять перевязь, кивая на это место головой, что б понятно было, куда именно он его приглашает сесть.

– Ну, давай! На место, на место! – подбадривал своего питомца юноша, а затем на плечо аккуратно положил ягодку. Так как перевязь была широкой, то ягодка не скатилась, а аппетитно алела на коричневой выделанной коже.

Попугай явно не хотел выходить из образа сурового капитана дальнего плавания, он снисходительно поглядывал сверху вниз на своего двуногого друга, изредка наклоняя голову на бок, как бы прислушиваясь, а затем снова гордо начинал ходить по ветке. Однако человек не проявляя излишней нервозности, спокойно и ласково приглашал попугая на место – то есть сесть к нему на плечо.

– Ну, ты же хороший! Умненький, давай спрыгивай мне на плечо, вот видишь, какая вкусная ягодка. Ая-яй! Ой-ёй! Мням! Вкусная! Давай! – и он указал пальцем левой руки на ягодку, чуть её пошевелив.

Это явно заинтересовало маленького «гордого капитана». Он уже с интересом стал поглядывать на угощение, склоняя голову то на один бок, то на другой. Человек в это время стал медленно отходить от деревца. То ли маленькое сердечко Сёмы дрогнуло при виде удаляющегося лакомства, то ли он просто понял человека, но он вспорхнул с ветки и сел юноше на плечо, ловко склевав угощение.

– Сёма хороший! Сёма хороший! – погладил его по хохолку Святослав.

Попугайчик зажмурился от удовольствия и довольно проговорил:

– Сёма хор-роший! Хор-роший!

Так с попугаем на плече и с копьем в руке, Святослав двинулся обследовать побережье, начав с восхождения на пологий холм. Деревья здесь располагались редко, поэтому тут росла сочная зеленая трава, украшенная разнообразными красивыми цветами. Ну чем тебе не альпийские луга? Кругом порхали разноцветные бабочки, деловито жужжали пчелы. И вдруг мирная идиллия оборвалась. За зарослями колючего кустарника, на возвышенности Святослав увидел дом. Или, вернее, сложенное из бревен приземистое сооружение с покатой крышей. Кто там живет? Друзья или враги? Мирные путешественники или кровожадные пираты? А может, вообще дикари-людоеды? Святослав инстинктивно припал к земле, Сёма, от его резкого движения, захлопал крыльями, приземлился рядышком, и, казалось, тоже не на шутку испугался. Святослав еще раз оглянулся вокруг. Кругом все было спокойно. Птички беззаботно щебетали в зарослях кустарника, ярко светило солнышко. Святослав собрался с мыслями и принялся спокойно рассуждать: «Если бы там были люди, то они наверняка бы нас заметили раньше, еще возле речки и уж тем более тогда, когда мы поднимались сюда. Кроме того, нигде не видно следов деятельности человека. Нет дыма, нет отпечатков ног, вообще нет никакого движения. Может, они на охоте? В любом случае необходимо подобраться поближе!»

Святослав снял с плеч мешок, засунул в накладной карман попугая:

– Посиди пока тут! А я на разведку мигом, туда и обратно! – шепнул он своему спутнику, который никак не хотел залезать в свое походное гнездышко.

Налегке, крадучись, Святослав пробрался к строению. Это было сооружение высотой чуть больше человеческого роста, длиной метров семь, шириной вдвое меньше, сложенное из толстых, потемневших древесных стволов, с узкими бойницами. Крыша была двускатная, покрытая корой, прижатых прямыми жердинами, видимо для того, чтобы их не сорвало ветром. Имелась и дверь, она была закрыта на деревянный засов снаружи. Значит, внутри никого не было. Юноша прижался к стене, прислушиваясь к тому, что находится внутри. Ничего, кроме бешеного биения своего сердца, он не слышал. Внутри было тихо. Святослав выждал минут десять, успокоился, привел дыхание в норму, и, медленно отодвинув засов, стал осторожно открывать дверь. Внутри по-прежнему всё было спокойно. Он еще раз выждал, прислушиваясь к тому, что находится внутри, не забывая огладываться по сторонам. Опять все тихо. Собравшись с духом, Святослав резко прыгнул внутрь дома, держа наизготовку короткое копье. Внутри никого не было…

Когда глаза окончательно привыкли к полумраку, он спокойно оглядел нехитрое убранство этого жилища. Свет проникал через узкие бойницы в стенах, а также через дыры в крыше, которую очевидно никто долго не ремонтировал. В доме находились стол, пара табуретов и шесть подобий кроватей вдоль стен. Все было грубо сколочено, но добротно. Вместо пола был бамбуковый настил. В углу притулилась небольшая каменная печка, обмазанная глиной, заслонкой которой служила половинка щита. На столе лежала складная бритва и маленькое круглое зеркальце. Значит, здесь жили европейцы! Имелась здесь и полка, на которой стояли какие-то кувшины. Всё было покрыто пылью и паутиной. Над одной из кроватей чем-то острым было выцарапано по-английски: «Уофер, из Портсмута, 1608 год».