Эмигрант. Роман и три рассказа

Но какая невероятная судьба выпала этому человеку! Второй такой не сыскать. Эта судьба как магнит продолжает притягивать нас сквозь столетия, что же говорить о современниках и тех, кто жил сразу после воинственной эпохи. О нем всегда будут спорить – восхищаться, ненавидеть, но вряд ли забудут. Любил ли Наполеон власть так беспредельно, как принято думать? Вряд ли, но для его замыслов требовались совместные усилия огромного числа людей, власть была для него инструментом, а не самоцелью. Пару раз он отказался от этого инструмента добровольно, когда цель была уж совсем недостижима. Воевал, о да, но не лил кровь сограждан для забавы, по злобе или из мести. Оппонентов не жаловал, однако в тюрьмы не сажал. Ходил по грани и все же никогда не стал злодеем. Похож ли он на то, что о нем написано? Ничуть. Любил повторять: «Какой роман моя жизнь!» Романов много, а настоящего ни одного.

Обычно бесшумная, при первых признаках ссоры все начинала делать с невероятным грохотом – топотать по квартире, выдвигать и задвигать ящики стола, перебирать бумаги. Бумагам приходилось хуже всего: ни в чем не повинные, они трепетали и звенели в ее руках. Белка была сгустком энергии, но при первом знакомстве оставляла впечатление трогательной женской беззащитности. Она умела быть и озорным сорванцом, и капризной светской дамой, причем никакого перехода не требовалось.

Что ты, куда там Амстердаму, он не уступит ни Риму, ни Парижу, а в чем-то, может, и превосходит их. Видишь, вот гранитная набережная Невы, мосты, ночью их разводят, чтобы дать возможность пройти большим кораблям.