Впереди показалась россыпь домиков под плоскими крышами. Джет Харви летел рядом, словно связанный со мной невидимыми лентами.

Вышли на цель, я нажал гашетку – ракеты синхронно прошили пространство огненными иглами. Обломки дирижабля взметнулись в небо.

Когда отутюжили всю Долину, я бросил удовлетворённый взгляд на экран. По моим подсчётам мы уничтожили все дирижабли. Кроме того, который я засёк далеко от нас. Его-то я оставил на закуску.

– Ладно, по последней! И домой!

Алые стрелы вновь разорвали сумрак неба на куски, как вдруг я услышал позывные:

– Я – «Стриж», я – «Стриж». Вызываю «Скалу». Слышите меня?

– Слышу тебя «Стриж».

– Задание выполнено, командир. Возвращаюсь.

На меня будто обрушился ушат ледяной воды.

– Люк, осторожней! – закричал я. – К тебе летят наши…

Жуткий грохот заставил вздрогнуть, вжав голову в плечи.

– Люк! Люк, отзовись! Люк!

Гробовое молчание в эфире. Ребята тоже притихли. И так безмолвно и тихо мы вернулись на аэродром.

Стоило джету приземлиться, как я отстегнул ремни, выбрался из кабины на крыло. Спрыгнул, едва не переломав ноги, и бросился в ангар. Оседлал снегоход, и, взметая снежную пыль, понёсся по лесу, рассекая со свистом воздух. Колючий ветер бил в лицо, перед глазами муть.

Но джет, который воткнулся почти вертикально в землю, я смог увидеть издалека. Затормозив снегоход, я спрыгнул с седла и понёсся к месту катастрофы. И одна мысль билась в голове: только бы Люк успел катапультироваться. Только бы он успел!

Я увидел разбросанные обломки джета, пустую кабину, как они замерцали – исчезли, словно кто-то стер их ластиком.

Отозвалась система, выдав очередной экран:

Миссия выполнена. Получено 120 баллов опыта.

Вы открыли новый летательный аппарат: «Космический орбитальный самолёт».

Характеристик система не выдала, зато открыла очередной кусок на карте, и я решил посмотреть, что там находится.

***

Я вызвал лифт и когда прозрачный цилиндр приостановился возле меня, сделал шаг внутрь. Кабина начала медленный спуск, по пути показывая все тайны подземного городка: жилые отсеки, оранжерею, комнаты отдыха, тренажёрный зал – туда я отправлюсь позднее. И вот, наконец, нужный уровень.

По всей длине коридора – узкое окно. За ним – просторный светлый зал с выкрашенными белой краской стенами. С балок, смонтированных на высоком потолке, свисали как щупальца огромного спрута «руки» роботов. А на стапелях просматривался изящный силуэт очередного джета «Скорпион», пока выглядевший голым и от того каким-то беззащитным – блестящие цилиндры турбин, опутанный проводами остов фюзеляжа, покрытые белой защитной краской крылья и хвостовое оперение. Поразительно ловко сновало многорукое чудовище, устанавливая узлы и детали.

На противоположном от окна голографическом экране высвечивались этапы сборки, где мерцающими зелёными линиями отмечались установленные узлы, жёлтым – которые монтировались сейчас, а тем, что мигали красным, ещё предстояло родиться в репликаторе. Время от времени беззвучно открывался люк в стене и появлялись очередные узлы.

В реальной жизни созданием и сборкой самолёта занимаются тысячи людей. А здесь —все детали воссоздавались на трёхмерном репликаторе и потом собирались роботами. Быстро и удобно.

В следующий отсек меня пустили, только проверив уровень секретности – ярко-оранжевый луч сканера скользнул по сетчатке глаза и механический женский голос произнёс: «Доступ разрешён. Добро пожаловать, майор Макнайт!»

Небольшой, ничем не примечательный зал. Желтоватый свет из встроенных в высокий потолок ламп мягко струился по стенам, отделанным гладкими грязно-серыми керамическими плитами. В центре – турбина двигателя, установленная на массивной платформе, облепленной датчиками. За панелью управления с допотопные мониторами за испытаниями наблюдали двое сотрудников в белых халатах, чем-то похожие со спины – оба маленькие, худощавые, темноволосые.

– Привет, Алан, – обернулся один из них, Серджио Тортора, смуглый парень, на угловатом небритом лице выделялись синие глаза и крошечные щегольскими усики. – Как дела на фронтах? Всех врагов победил?

Я кивнул.

– Прийти смотреть новый двигатель? – с сильным акцентом отозвался второй, азиат Канто Нива, скуластое широкое лице осветила довольная улыбка. – Красиво?

Из турбины вырвался, словно из огромного сварочного аппарата, ослепительный бело-голубой столб пламени, чтобы исчезнуть в «чёрной дыре» – квадратном отверстии в стене.

– Теперь этот движок будут ставить на орбитоплан?

– Верно, – Серджио покивал с глубокомысленным видом. – Только, когда он будет лететь, как самолёт. А для режима выхода в космос будут другие двигатели. Очень мощные.

– Здорово. Теперь можно слетать туда, где эта самая чёрная материя имеется. Посмотреть, что это такое? И как её можно вытолкнуть из нашей системы. Или, наоборот, подтолкнуть Землю в обратном направлении.

– Не чёрный, а тёмный, – поправил меня Канто. – Тёмный, потому что никто не может видеть. Состоять из чего не ясно, частицы не обнаружить. Зарегистрировать земными приборами нельзя.

– Ну, замечательно, – я присел на край стола рядом с Серджио. – А как же тогда вы решили, что она как-то подействовала на Землю? Придумают черти что.

– Ты не понимаешь, – маленькое смуглое лицо Серджио залоснилось, в глазах сверкнула обида. – Тёмная материя имеет гравитационное воздействие. Именно так и фиксируется её присутствие. Вот, скажем, по наблюдениям астрономов есть галактики, где звезды вращаются так быстро, что их бы вышвырнуло за пределы, но они они остаются на своих орбитах именно из-за воздействия гравитации тёмной материи.

– Ну, ясно теперь. Ребята, а где сам орбитоплан собирают? Меня пустят туда?

– Нет, просто так не пускать. Но мы сделать временный пропуск, – предложил Канто.

Чтобы попасть в монтажно-испытательный корпус, пришлось не только спуститься на лифте глубоко под землю, пройти извилистыми коридорами, но и преодолеть несколько систем защиты, где меня с ног до головы прощупывал яркий луч сканера.

Ослепительно белый свет заливал огромный зал с высоким потолком и бетонными стенами, скрытыми под хитросплетеньем труб и балок.

Положив руки на перила балкона, я с интересом наблюдал, как в центре трёхъярусной платформы стапелей прорисовывался летательный аппарат, напоминающий выброшенного на берег кашалота. Массивный фюзеляж в центре рамы в виде перевёрнутой омеги, к которой крепились длинные изогнутые крылья с винглетами на концах.

– Вы кто такой? – резкий окрик отвлёк меня от созерцания вершины научно-технического прогресса. – Кто вас пустил?

Высокий мужчина средних лет в белом халате буравил меня злым взглядом карих глаз. Землистый цвет лица, как у человека, который много работает в помещении. Покрасневшие опухшие глаза. Помятые щеки с засеребрившейся щетиной плохо выбриты.

– Я – майор Алан Макнайт, – я достал из кармана электронный пропуск.

– А, понятно, – мужчина сразу смягчился и стал выглядеть чуть более дружелюбно. – Вы тот самый пилот, для которого мы делаем эту штуку, – в углах его полных губ возникла лёгкая улыбка. – Меня зовут Грегор Терзиев, я – главный конструктор, – я пожал ему руку, ощутив с удивлением его сильные мозолистые пальцы. – Поближе хотите посмотреть?

Мы спустились по лестнице, подошли к стапелям. Отсюда орбитоплан казался нереально громадным, но ошеломляюще прекрасным. Всё в облике этого «зверя» нравилось мне: гармоничная плавность линий фюзеляжа, размашистость сильных крыльев, словно выгнувшихся от ветра, огромные сопла турбин и в довершении всего омега, к которой все крепилось, напоминала огромную рогатку, готовую выстрелить в космос. «Некрасивый самолёт летать не будет», – сказал как-то знаменитый авиаконструктор.

Мы поднялись по лестнице на второй ярус платформы, и я забрался в кабину, с комфортом расположившись в кресле капитана. Панель управления с несколькими экранами, двумя штурвалами выглядела привычно, не вызывала страха. Что разочаровало, так это обзор – сквозь узкие щели, идущие по бокам кабины, мало, что можно было разглядеть.

– Видно хреново, – честно признался я.

Терзиев хитро ухмыльнулся.

– Возьмите вот это, – он протянул мне шлем.

Самый обычный на первый взгляд. Может быть чуть больше, чем обычный пилотский шлемофон.

Я надел и словно оказался в абсолютно прозрачном шаре – внизу квадратные серые плиты пола, по бокам выкрашенная жёлтой краской оснастка, сверху потолок с блестящими металлическими балками и трубами.

– Поразительно. Камеры на обшивке? Полный обзор?

– Да, и не только. Когда освоите, сможете включать многократное увеличение.

– Серьёзно? Как у телескопа? Зачем?

Терзиев провёл рукой по панели и рядом со мной в мерцающей зеленоватой дымке закрутился глобус Земли. Лёгкое прикосновение – наша планета уменьшилась, возникла вся солнечная система. Ещё одно движение – в сверкающую спираль слились все звезды Млечного пути.

– Вы сможете увеличить любую область нашей Галактики. Да, собственно говоря, всей видимой части Вселенной.

– Электроника, конечно, крутая. Но всё это может к чёртовой матери полететь при электромагнитной буре.

– Ну, здесь есть и обычные механические приборы.

С тихим шелестом экраны разъехались в стороны, обнажив обычную, выкрашенную в бирюзовый цвет, панель с анахроничными приборами-будильниками.

И что-то ёкнуло в груди – вспыхнули воспоминания о тех днях, когда я только учился на пилота: кабина, приборы, штурвалы в виде буквы V. Даже цвет обивки кресел – цвета топлёного молока, казался таким знакомым родным.

– Так, а это что, – я обратил внимание на панель слева, испещрённую значками, тоже очень знакомыми. – Оружие?

– Да, верно, – Терзиев откинулся на спинку сидения, став на удивление серьёзным. – Лазерная пушка, электромагнитная, ракеты.

– Насколько я понял, это транспортник для доставки грузов на орбиту? Зачем здесь оружие?

– Ну, для защиты. А для чего ж ещё? – в голосе послышалась растерянность, будто он забеспокоился, что сболтнул лишнего.

– Для защиты от чего?

– От астероидов, комет, всякого космического мусора.

У меня мелькнула мысль, что этот орбитоплан больше смахивает на звёздный истребитель: «спейс файтер».

– Ну да, здорово. А ещё можно повоевать с кем-нибудь. С какой-нибудь инопланетной расой, – я покрутил штурвал и сделал шуточный жест, имитируя стрельбу из пушки. – Бах, бах и покорить пару Галактик.

Терзиев поморщился то ли из-за моей дурацкой мальчишеской выходки, то ли из-за того, что я влез не в своё дело.

– Вооружением занимался не я, – проронил он холодно. – Мало, что могу рассказать. Моё конструкторское бюро разрабатывало только двигатели. Посмотреть хотите?

Мы спустились вниз, подошли к огромным, диаметром в человеческий рост, соплам двигательных установок.

– А на каком топливе это работает? – поинтересовался я. – Химическом? Керосин или водород?

– Водород. Но это не химический двигатель, Алан, а прямоточный термоядерный. С ним при постоянном ускорении корабль сможет развить скорость, равную почти скорости света. И это ещё не всё! Топливо он может черпать из космоса. Мы разработали установку, которая бы позволила делать синтез протонов водорода.

Интересно, зачем это понадобилось ставить на транспортник такой мощный движок?

– А если просто настроить кучу этих орбитопланов? – я похлопал по гладкой обшивке. – Туда наверняка человек триста поместится? Вывезти всех людей на них.

– Нет, это неудобно. Космический корабль надёжнее. Мне так кажется.

– А он вообще-то уже выведен на орбиту?

– Конечно. Основные модули смонтированы.

Но в голосе главного конструктора абсолютно не ощущалось уверенности.

– То есть ракета была выведена с космодрома на Экваторе?

Этот невинный вопрос почему-то озадачил Терзиева. Он замер на мгновении, метнув в меня напряжённый взгляд:

– Ну да, конечно.

Но на совещании с генералом говорилось, что для космодрома на Экваторе нет места. Откуда же они выводили основные модули?

– А кто будет пилотировать космический корабль?

– Что, простите?

– Ну, орбитопланы буду пилотировать я и мои пилоты. Но звездолётом тоже должен кто-то управлять?

– Я не знаю, Алан, – он помотал головой, явно теряя терпение. – Возможно, там будет полностью автоматическое управление. Меня вообще это мало волнует. Вы все узнали? Тогда простите, у меня масса дел.

Я проводил взглядом его спину и представил, что никакого корабля на околоземной орбите нет. А для чего тогда строится эта флотилия орбитопланов, оснащённых мощным оружием? Если подумать – её можно забросить в любую точку Вселенной по космобанам. Начать звёздные войны. Или… Или вдарить «Спейс файтерами» по тёмной материи?

Ладно, черт с ними. Главное, что первый орбитоплан уже собран. На подходе следующие, а значит, скоро начну изучать этот потрясающий аппарат, обучать моих парней.