Глава 2

Больше всего на свете мы с Вуди презирали "модные сводки" и с остервенением пытались переложить эту пытку друг на друга. В итоге, как ни крути, приходилось униженно брести к Рейчел из отдела моды и откупаться от нее. В последнее время валютой стали автографы принца и самых лакомых кусочков высшего света.

Добыть этот материал было настоящим мучением. Конечно, теоретически можно было на каждом рауте цепляться к очередному завидному холостяку с мольбой нацарапать визу на проклятой инфокарточке, но от одной этой кощунственной мысли меня прошибал озноб, сменяющийся липким жаром, и мечталось о тихой палате в психиатрической обители или о спасительной бездне под ногами. Решение, как это часто бывает, пришло неожиданно и просто. Случайный разговор с Джонатаном. Мы непринужденно обменивались бессмысленными фразами, и я, переборов гадливое чувство неловкости, осмелилась выпросить у него автограф, мысленно предвкушая, как Рейчел, сраженная наповал подобной взяткой, превратится в само радушие. Принц, одарив меня обезоруживающей улыбкой, полюбопытствовал:

– Надеюсь, ты не повесишь его над кроватью, чтобы метать в меня дротики?

Залившись краской смущения, я призналась Джонатану в своем подкупе Рейчел. В ответ он непринужденно предложил раздобыть автографы у своих друзей. Я приняла это за шутку, но каково же было мое изумление, когда спустя две недели я получила от него посылку, битком набитую инфокарточками, украшенными автографами едва ли не всех самых завидных женихов королевства! Сказать, что я была потрясена, – не сказать ничего. А уж когда я договорилась с Рейчел, что раз в месяц буду добывать ей автографы, она готова была писать колонку вместо меня. Но уж этого я допустить никак не могла.

После бабули я ответила ещё на несколько вопросов и выгрузила всё в сеть. Наш инфожурнал имел собственный сайт и отдельный бумажный еженедельный выпуск, доставляемый по спецрассылке. От меня еще требовалось подготовить отдельный разворот для колонки и все. Радовало, что сегодня не предстояло никаких пресс-конференций или выездных мероприятий королевской семьи. Иначе это стало бы настоящей пыткой. Перед пресс-конференцией теперь всегда предстоял визит к личному стилисту. С тех пор как я вошла в круг приближённой к королевской чете прессы, появилась необходимость выглядеть достойно и собираться в кратчайшие сроки. И я сейчас говорю не о лёгком макияже и деловом костюме. Оказалось, что для каждого мероприятия существует свой дресс-код, который нужно соблюдать, чтобы не выделяться из толпы. Небрежный пучок или коса не пройдут. В общем, обзавестись личным стилистом было лучшим из моих решений.

На свою первую пресс-конференцию с королевской семьёй я собиралась сама. В моём гардеробе было несколько деловых костюмов. Выбрав неприметный серый оттенок, я надеялась раствориться в толпе. Свои густые светло-русые волосы я собрала в низкий пучок, выпустив несколько прядей и закрутив их. Ограничилась лёгким макияжем, подкрасила ресницы и нанесла матовую помаду для губ… А белые туфли-лодочки под цвет блузки органично дополнили образ. Я была довольна собой и ждала знаменательного события, считая главным свой выпуск статьи. Мой внешний вид казался достойным. О боги, как же я ошибалась!

Пресс-конференцию организовали в парке на открытом воздухе, где королевская чета на личном примере облагораживала ландшафт территорий, прилежащих к приюту. Королева, в ослепительно белых перчатках, высаживала цветы, и казалось, ни единая пылинка не осмелится коснуться её безупречного наряда. Эта эфемерная красота едва скользнула по моему вниманию, ведь я, приглашённая в свиту Джонатана, должна была освещать именно его работу. Принц, ловко орудуя лопатой, подготавливал лунки для саженцев, а ему помогали очаровательные девочки из приюта. Идиллия… И только я чувствовала себя чужой в этом цветущем саду. Репортёры, приглашённые принцем, – почти все женщины – парили в лёгких комбинезонах или струящихся платьях, вспыхивающих оттенками от солнечного жёлтого до дерзкого алого. Мой серый деловой костюм, казалось, резал глаз. Как выяснилось позже, глаз её королевского величества. Не только я наблюдала за ней, она тоже наблюдала за мной.

Изысканные шляпки и платки венчали головы дам. Что говорить, если даже мужчины предпочли свободные льняные рубашки и просторные брюки! И лишь я томилась в тисках делового костюма. Тема пресс-конференции была чётко обозначена в приглашении, каждому репортёру полагался один вопрос. Я готовилась несколько суток, но когда до меня дошла очередь, мозг перегрелся, и его сил хватило лишь на то, чтобы удержать меня в вертикальном положении и не дать упасть в обморок то ли от солнечного, то ли от теплового удара. Очередь моя была последней, я выпала из реальности, и Джонатану пришлось меня подтолкнуть.

– Мисс Адельмия Ривайз, у вас есть ко мне вопрос? – прогремел голос принца, поторапливая замешкавшегося репортёра.

Все, задавшие вопросы до меня, впились в меня взглядами, полными немого укора. Косые взгляды я ловила и раньше. Ехидные усмешки одних, презрение других. Пара мужчин обменялись колкостями…

– Интересно, её пригласили или она проходила мимо и решила постоять рядом?

– Ты же знаешь, что вся территория оцеплена.

– Может, она притворилась воспитательницей из приюта.

Оба рассмеялись, видимо, рассчитывая на мою глухоту. Было обидно. Но не так, как за тот вопрос, что мне пришлось из себя выдавить.

– Да… Мой вопрос… – Перегретый мозг лихорадочно пытался найти в своих извилинах всё то, что я подготовила, но миссия провалилась. – Какое у вас любимое дерево и есть ли оно среди посаженных вами саженцев?

Взгляд Джонотана потерял осмысленность и, похоже, забился в тех же конвульсиях, что и мой.

– Дуб. Моё любимое дерево – дуб. И нет, сегодня я не занимался его высадкой, – всё же смог собраться с мыслями принц.

Все начали расходиться, а я осталась смотреть в небо и думать о том, какую статью я предоставлю редактору для выпуска. Ведь все в офисе ждали моего триумфа и вхождения в высшую лигу. Писать о королевской чете можно только с их личного дозволения, и иметь в штате такого сотрудника – роскошь. Обычно такие репортёры уходят в ведение собственных блогов. Пока я размышляла, что можно написать, кроме «Любимое дерево его высочества – дуб», ко мне со спины подошел слуга её величества.

– Мисс Ривайз, меня зовут Бенедикт Йорлович. Я личный помощник её величества королевы Адальстана Элаизы Имейны Онары из династии Хеймисов. Меня просили передать, что вам следует более ответственно отнестись к подбору образа. С большим сожалением должен сообщить, что в случае несоблюдения дресс-кода в следующий раз вы не будете допущены на мероприятие.

Бенедикт, не дожидаясь ни слова в ответ, растворился за кромкой горизонта, оставив меня стоять, словно громом поражённую. Мало того, что моя статья летела в пропасть, так ещё и замаячила перспектива лишиться не только статуса, но и даже призрачной надежды на реабилитацию!

– Адельмия, ты как? Я видел, Бенни подходил. Всё в порядке? – голос принца прозвучал за спиной.

Я судорожно выдохнула, развернулась и постаралась изобразить на лице подобие беззаботной улыбки. После злополучного вопроса о дереве, мой интеллектуальный уровень в глазах принца, вероятно, сравнялся с пнём.

– Всё в порядке. Бенедикт лишь указал на моё несоответствие установленному дресс-коду, – честно призналась я.

– О… Да, я заметил, что ты отличаешься от остальных. Видимо, ты не обратила внимания на мелкую приписку по ободку приглашения. Я должен был тебя предупредить. Мама весьма требовательна в таких вопросах.

– Нет-нет, репортёры обязаны замечать такие детали, это моя вина. Обещаю быть внимательнее в следующий раз, – и в этот самый момент мозг подкинул издевательскую картинку обода, который я приняла за рамку приглашения. Не день, а сплошное подтверждение собственной глупости!

– Вот и отлично. Мне тоже следует готовиться основательнее. С твоим появлением в моём окружении появилась какая-то свежая нота. Я был готов к вопросам о парке, приюте, планах на будущее. Я даже знаком со всеми воспитанницами, которые мне помогают. Но вопрос о высаживаемых деревьях застал меня врасплох, а такое случается нечасто.

– Почему же? Дуб – хорошее дерево… – попыталась я сгладить неловкость.

Судя по его взгляду, попытка провалилась с треском. Значит, я ещё и принца подставила! Полный комплект!

– Хорошее, но, честно говоря, это выдумка. Надеюсь, ты меня не разоблачишь, – Джонатан улыбнулся и подмигнул. – У меня нет любимого дерева, а дуб пришёл в голову, потому что я знал, что его нет среди саженцев, да и форма листьев весьма занимательная. А вырос я, можно сказать, под их кронами.

– Умно, – хмыкнула я. – Теперь вам придётся полюбить дуб, ведь я обязана написать о том, что я узнала.

– Не представляю, что об этом можно написать. Жду с нетерпением статью и прочитаю её для одобрения лично.

Он ушёл, а мне пришлось попотеть, чтобы выпутаться из ситуации. Я направилась в храм к Адельесу и провела там несколько часов в раздумьях, пока меня не посетила гениальная мысль. Тот набросок, что я начеркала той ночью, до сих пор стоит в рамочке у моей кровати, ведь он проложил мне путь на вершину.

«Что может поведать о человеке его выбор? Любимый цвет, изысканное блюдо… Кажется, мелочь, пустяк, но за ними скрывается целая вселенная. Королевская чета – не просто столпы общества, но и живое воплощение надежды, гарант мира и процветания. Они поддерживают веру в добро, в искренность, дарят светлую мечту о лучшей жизни.

Благоустройство парка для приюта стало для воспитанниц глотком свежего воздуха, возможностью прикоснуться к природе, взрастить в себе бесценное чувство ответственности за мир, в котором живешь. Его высочество принц Адальстанский не только лично участвовал в этом благородном деле, но и сумел зажечь в сердцах юных девушек искру созидания, вдохновить их на помощь этому миру.

Об этом, несомненно, напишут многие. Но я хочу поделиться тем, что кажется незначительным, на первый взгляд. Докажем же, что это не так! Я задала принцу Джонатану всего один вопрос: «Какое дерево для вас самое любимое?». Его ответ – дуб. Могучий дуб, символ силы и долголетия. Люди, очарованные его красотой, – надежны, основательны. Для них превыше всего безопасность близких, а их доброе, отзывчивое сердце готово согреть каждого. Разве не таким должен быть будущий правитель? Как вы думаете?»

Позже этот набросок был скорректирован помощниками королевской четы, но моя идея пришлась принцу по душе. И я получила от него личное письмо, полное восхищения моими способностями. Это стало для меня поистине бесценным даром.

Позже я все же внимательно изучила мелкий шрифт, шедший по краю приглашения.

«Запрещается проносить с собой скрытые камеры, а также нерегламентированные переговорные и записывающие устройства» – этот этап я оценила еще при проверке. Мой личный телефон изъяли при входе, вернув лишь при выходе из парка. – «Допустимо делать заметки в блокнотах» – чем, собственно, мы все и воспользовались. – «Требования к одежде: Легкие летящие ткани ярких цветочных оттенков».

Казалось бы, ничего сложного. Но я заглянула в свой гардероб и с удручающей ясностью поняла, что из легких летящих тканей у меня была только ночная сорочка весьма пикантного вида, да и черный цвет определенно не соответствовал буйству цветочных красок. У меня не было и шанса случайно попасть в образ…

Следующее приглашение на мероприятие настигло меня лишь спустя пару недель. К тому времени я уже опустошила кошелек почти на половину гонорара, скупая наряды в бутиках, что, признаться, не добавляло мне оптимизма. На этот раз я более тщательно изучала примечание к приглашению. Помимо стандартного запрета на беспокойство гостей, инициативу в разговоре и навязчивое преследование особ королевской крови, мое внимание привлекли требования к дресс-коду:

«Для мужчин – смокинги в темных тонах, для дам – коктейльные платья светлой палитры».

Лаконичность – их второе имя. Вечная неразбериха между вечерним туалетом и кокетливым коктейльным платьем вновь заставила меня судорожно рыться в модных справочниках. Парадокс: шкаф ломится от нарядов, а выбрать нечего! Под строгий коктейльный формат подошли два платья, и лишь одно из них – нежнейшего, едва уловимого розового оттенка. Бордовое, с глубоким декольте и шлейфом, пришлось с сожалением отложить до более торжественного случая. Розовое, признаться, скромностью не блистало, но и вычурности в нем не было: длина до колена, пикантный разрез, прямой лиф без бретелей, слегка упрямый в своей геометрии, и асимметричный пояс, словно небрежно наброшенный шарф. Консультант шепнула, как заговорщик, что это «артефакт» прошлогодней коллекции, оттого и цена – подарок судьбы. Я ликовала, ведь платье из новой коллекции пробило бы в моем бюджете зияющую брешь.

Укладку пришлось доверить парикмахеру, а макияж – визажисту. В этот момент я порадовалась, что королевская чета устраивает открытые мероприятия лишь раз-два в месяц, иначе можно было бы пуститься по миру. Остальную жизнь семьи дозволено освещать лишь штатным королевским репортерам, в чьи ряды я когда-нибудь мечтаю попасть.

По моему скромному мнению, выглядела я превосходно и дресс-коду соответствовала. Но и в этот раз окружающие не преминули уколоть мое самолюбие. И это не о высшем свете, присутствовавшем на благотворительном вечере. Для них репортеры с бейджиками – такая же прислуга, как официанты и охранники. Цель подобного мероприятия для журналиста, помимо скрупулезной фиксации деталей и протоколирования пожертвований, – выуживание драгоценных сплетен, обрывков фраз, которые можно уловить лишь краем уха. Однако все, что мне удавалось услышать, – это ядовитое шипение моих же коллег…

– Видела, в чем явилась «эта»? Платье из прошлогодней коллекции! Я бы ни за что такое не надела.

– Да уж, лучше вообще не приходить, чем так позориться.

…

– Заметка у нее вышла неплохая, но вкус явно отсутствует.

– Полностью согласен.

…

– И что принц в ней нашел?

– Наверное, милое личико.

– Возможно. Мила, но не более.

…

– Она нарушает гармонию пространства своей дешевой тряпкой.

– Ужас, просто ужас.

И это лишь малая часть того, что до меня долетало. Стоило мне появиться в поле зрения, как все мгновенно умолкали. Некоторые даже одаривали меня улыбками и хвалили мою работу. Но как только я оказывалась за их спинами, или на достаточном расстоянии, чтобы они думали, что их не услышат, начиналось все по новой. Если бы им нужно было писать обо мне, я бы точно стала звездой вечера. Несмотря на гнетущую атмосферу, мне удалось подслушать пару важных разговоров. Так что, помимо репортажа о самом благотворительном вечере, я насобирала материала на еще несколько заметок. К концу вечера я почувствовала себя совершенно разбитой и уединилась за колонной у входа, надеясь перевести дух, а может, и услышать что-то интересное от разъезжающихся гостей.

– А ты хитрюга, как я посмотрю! Отлично сливаешься с этим розовым кустом и становишься незаметной для выходящих из холла. Если бы я не вышел с балкона, ни за что бы тебя не заметил.

– Меня теперь выгонят за недостойное поведение?

Принц усмехнулся:

– Можно мне постоять с тобой?

– Боюсь, тогда вы раскроете мое присутствие для остальных.

– Я ненадолго. Просто хотел сказать, что твоя статья произвела на меня впечатление. Ты знала, что я ответил на твой вопрос несколько необдуманно и под влиянием обстоятельств, но ты так удачно раскрыла и приукрасила мой ответ.

– Иногда необдуманные ответы – самые искренние.

– Пожалуй, ты права. А какое у тебя любимое дерево?

– Ива, – не задумываясь, ответила я.

– Теперь я знаю, что мне стоит почитать перед сном, – Джонатан подмигнул и ушел.

Уезжающие гости перестали меня волновать. Наши отношения с принцом явно перестали быть исключительно деловыми. Я могла бы обмануть себя, назвав их дружескими, но сейчас особенно остро почувствовала – это не так. В голове роились мысли о том, что если бы я осмелилась ответить несколько иначе, не заботясь о тайне своего убежища, то этот вечер мог бы стать куда более… интригующим. Но поток этих мыслей быстро прервался другим, гораздо более тревожным. Даже если между нами вспыхнут чувства, его семья никогда не одобрит подобный союз. Простушка и король – это не история нашей страны. В королевской семье никогда не было неравных браков, а Джонатан – единственный наследник престола. Он не имеет права отказаться от трона ради любви. Что из этого может выйти? Ничего, кроме боли и разочарования.