В час сиесты в пампе солнце походило на пылающий камень в небе, в воздухе не шевелилось ни ниточки ветерка, и был этот воздух так чист, что позволял видеть километров на семьдесят вдаль.
– Что это за волшебное стекло такое, которое уродин красавицами представляет?
– Деньги, какое же еще, дорогие земляки, – наставительно отвечал дон Олвидо. – Сквозь это стеклышко на что ни глянь – все лучше будет
над ожесточенными сердцем, которым непременно требуется видеть, чтобы верить, а не понимают, простаки, что надобно верить, чтобы видеть, только так мир и преобразится.
Он с наслаждением дожевал измазанный в желтке хлеб, проглотил, чуть не поперхнулся, посмотрел ей в глаза – в его угольно-черном взгляде тлела благодать святого и плясала похоть дикого козла