Отзывы на книги автора «Эрик Сунд»

У меня обычно книги долго отлеживаются-обдумываются перед рецензией, чтобы впечатление не было поспешным. Иногда — слишком долго. Но тут не могу молчать: обещали детектив, всем детективам детектив, а подсунули фуфло. Всем фуфлам фуфло, однако это почему-то не примиряет.

1. Иво Андрич. Да-с, так зовут одного из персонажей «Девочки-вороны»: патологоанатома, по национальности боснийца, единственного из большой семьи пережившего бойню в Сараево. Как я надеялась, что очиталась. И всё же Иво Андрич. Поясню. Босниец-мусульманин по имени Иво Андрич — всё равно что сельский парень-тракторист с Рязанщины по имени Боря Пастернак или Ося Бродский. Даже хуже. Если сельского парня, по крайней мере, могут звать Борей, да и Осей, почему нет, то Иво мусульманина звать не могут. Иво — это христианское имя. Великий Андрич, лауреат Нобелевской премии, действительно родился в Боснии, но боснийцем по национальности не являлся. Хорват, крещён в католической церкви, переписку вёл на кириллице, что позволяет сербам также считать его своим. Но не суть. Важно другое: назвать единственного персонажа-югослава Иво Андричем... как если бы я написала, не дай Бог, роман, и героиню-шведку назвала бы Сельма Лагерлёф. Да меня бы тухлыми яйцами забросали и были бы во многом правы. В этом «Иво Андриче» интуитивно ощущается презрение: кто, мол, этих балканцев разберёт? Сербы плохие, боснийцы хорошие, а остальное нас, цивилизованных людей, не касается. А самое главное, что сведения, например, об Африке, в изобилии рассыпанные на страницах «Девочки-вороны», тоже теряют достоверность. Может быть, все перечисленные африканцы — такие же липовые «Иво Андричи».

2. Интонация. Сколько мне попадалось в последнее время скандинавских детективов, у них одна общая черта: много деталей. Очень много деталей. У некоторых эпилептоидная манера «выстреливает», например, у Лэкберг, но дуэт, выступающий под псевдонимом Эрик Аксл Сунд, безнадежно вязнет в вялых подробностях, как в трясине. И нет различия, подробности ли это жестоких убийств, надругательств и пыток, достойных по изобретательности испанской инквизиции, половых актов, недостойных испанской инквизиции, или походов в уборную — всё одним тоном: «и не повернув головы кочан, и чувств никаких не изведав...» Цель — заполнить страницу. Чем — спутанными кишками или выпитыми коктейлями — экая я несовременная, разницы нуль.

Злые спойлеры, осторожно!

3. Центральный образ. Ребята, ну хватит уже демонизировать психически больных людей. Вы думаете, достаточно покрутить пальцем у виска, чтобы не продумывать ни мотивацию убийств, ни последовательность действий. Старо ведь! Профессор Толкин всё давно написал: с большим знанием дела и, заметьте, с большим сочувствием. Если у Васи тяжкая психологическая травма, это не означает со стопроцентной вероятностью, что Вася станет младенцев разбивать о камни. Как раз наоборот. Постоянное душевное страдание ещё и не оставит места причинению страданий другим. Кстати, о страданиях. Почему у Софии нет супервизора? С трудом представляю, как психолог такого уровня, постоянно имеющий дело с ПТСР, работает без супервизии, без малейшего контроля, без обратной связи. Нонсенс же. Фантазия о всемогущей матери-паучихе постепенно подменяется фантазией о всемогущем терапевте-косиножке. С этим не в литературу, с этим в терапию. Отдельно хочется отметить преступную идеологию «страслый и ужаслый феминизЬм», который предписывает уничтожать муЩЩин. Что-то руки стали зябнуть, не пора ли нам дерябнуть?

Раздел «Благодарность» состоит из одной фразы: Благодарность не выражаем ни единому гаду. И вам, господа соавторы, не спасибо. Вышел у вас пшик. Из такого материала — и пшик, как обидно.

Эти тела больше хрустальные, нежели стеклянные. Изможденные, опустошённые, лишенные энергии и соков, терзающие себя, истязающие, депрессивные и, в конце концов, разбивающиеся под оглушительные вопли black metal. У каждого есть причины умереть, самоубийство приносит экстазическое удовольствие. Веревки обмотаны, струны натянуты, музыка грохочет, аааа, тело разбивается в дребезги!!! Они тела, они не дали обществу ничего, они отняли свою жизнь, а вместе с этим причинили страдания тем, кто все-таки их любил. Самому сложно определиться и придти к такому завершению. Нужен Голод – уверенный, харизматичный, ведущий за собой в самую пучину, обращающийся именно к тебе, прокладывающий именно твою дорожку к смерти. Кто он? Интрига держит в напряжении всю книгу. Финал непредсказуем и крайне эмоционально заряжен!

Для быстрого эмоционального чтения без мишуры и лишних прилагательных. Только дело, только расследование и только смерти, много смертей. Психодел во всей своей красе.

Однако, и, на мой взгляд, слегка тривиально, Шведский дуэт знает лекарство от самоубийства:

«… самоубийство одна из оборотных сторон благополучия. Когда человек изо всех сил бьется, чтобы свести концы с концами, и все часы бодрствования посвящает тому, чтобы заработать себе на еду, у него просто нет сил на то, чтобы лишить себя жизни»

.

«Хуртиг взял пакет и стал рассматривать кассету. «Maxwell C-90»; он вспомнил, как подростком записывал на такие кассеты музыку с радио».

Не верится даже, что такое было. И напоминает об этом книга ужасов. :)

Один из интересных фактов, в книге упоминается роман Гёте «Страдания молодого Вертера», написанный в 1774 году, спровоцировавший волну самоубийств среди молодых людей, отождествлявших себя с несчастным главным героем. Вот как надо книги писать! Чтоб прямо до костей пробирало! Гёте на заметку.

В Швеции стали происходить массовые самоубийства школьников. И все происходит после прослушивания кассет с одинаковой музыкой. Бытует мнение, что расстаться с жизнью под композицию некого Голода это очень круто и почетно.

Ничего не известно об этом человеке, даже то как он выглядит. Но в связи с последними событиями интерес полиции к нему огромный. Смогут ли они разобраться действительно ли кто-то замешан в самоубийствах или погибшие выбрали сами этот путь

Противоречивые чувства вызвало произведение. Вроде я и получила то чего хотела, мрачную и депрессивную атмосферу, какое-то подростковое безумство. Но не смогла я полностью окунуться и проникнуться этими историями. Да это ужасно, да такого не должно случаться. Это тяжело читать не потому, что это страшно, а потому, что я понимаю что это такое. И еще больнее, что ни кто не смог вовремя этого понять и помочь. Почему подростки бросаются из крайности в крайность? Почему у них есть только белое или черное? Почему они не видят этот свет в конце туннеля.

Конечно способы уходов из жизни очень разнообразны иногда до мурашек, а иногда и до треша неприятные. А мясные вечеринки это вообще выходящее за рамки моего понимания.

Мне не хватило вовлечения в эту историю, много героев и путаницы между ними. Большую часть событий можно было с легкостью предугадать. Ну а по финалу тот вообще я загрустила и разочаровалась, без спойлеров по другому и не скажешь.

Казалось бы, разве можно растянуть на три книги детектив так, чтобы это не казалось затянутым? Оказывается, можно.

Этот и прошлый год принесли мне немало знакомств со скандинавскими авторами - Анне Б.Рагде и ее "Тополь берлинский"; "Зеркало загадок" и "Дочь циркача" Юстейна Гордера; "Нетопырь", "Тараканы" и "Красношейка" Ю Несбё; "Письма Амины" Юнаса Бенгтсона; "Вафельное сердце" Марии Парр. Под ссылками, как обычно, отзывы и рецензии. Я могу сказать, что все эти книги, кроме произведений Парр и Рагде - в основном либо детективы, либо триллеры, либо смесь одного с другим. Как и книга, рецензию на которую вы сейчас читаете. Но именно эта книга впечатлила меня гораздо больше и сильнее, чем остальные тут перечисленные.

Это первая книга трилогии, названной "Слабость Виктории Бергман" авторского тандема, скрывающегося под псевдонимом Эрик Аксл Сунд. В ней тесно переплелись истории женщины-полицейского - Жанетт Чильберг, расследующей жестокие убийства мальчиков-подростков в Стокгольме (живет с мужем Оке уже 20 лет, имеет 13-тилетнего сына по имени Юхан); одинокой женщины-психиатра, специализирующегося на диссоциативных расстройствах личности, детях переживших насилие и детях, пострадавших от военных конфликтов - Софии Цеттерлунд; и ее (Софииной) пациентки Виктории Бергман, детство которой превратил в ад собственный отец, даже не отчим.

В книге поднимаются вопросы семьи и одиночества, многолетних отношений, приевшегося брака, предательств и искренности, любви и ее оттенков, отношений мужей и жен, родителей и детей, вопрос приоритетности работы или семьи, вопрос верности закону или совести, вопросы того, может ли человек с искалеченной судьбой калечить судьбы других...

Эта история не для слабонервных. В ней много насилия, особенно над детьми, а персонажи-педофилы оправдывают свое поведение естественностью инстинктов. Временами, читая, я испытывала отвращение. В основном от того, как много на самом деле вокруг нас людей, которые тоже так думают. От этого становится страшно. Книга пугает своей реалистичностью.

Авторский стиль слишком затягивающий, омутоподобная книга, я бы сказала. Прочитав, пытаешься стряхнуть впечатления, как липкую паутину с рук, но это не удается. И да... я в шоке от того, на какой ноте закончилась книга. Тут уж хочешь - не хочешь, а знакомство с трилогией продолжишь.

Ну вот и все, закончилась история Девочки-вороны. Взгрустнулось. По многим поводам сразу. Концовка вышла, на мой взгляд, нехорошей – во всех смыслах этого слова, – но эмоционально тяжелой, этого не отнять.

Продолжается расследование о зверски убитых и забальзамированных детях, идет своей кровавой дорогой Мадлен, Жаннет Чильберг сбивается с ног в поисках преступников и неуловимого, словно бы и несуществующего Вигго Дюрера. София пытается понять Викторию и себя, старается достучаться до прошлого и разложить его по полочкам – это необходимо, чтобы примириться с собой и посмотреть правде в глаза. Ведь никто не знает, какая она на самом деле, эта правда. Если человек болен – а он болен, и болен тяжело, – его воспоминания могут оказаться ложными.

Если говорить начистоту, я накинула книге одну звездочку. Потому что рассматривать ее в отрыве от первых двух романов невозможно, а как продолжение она вполне достойна: все линии доводятся до конца, все нужные объяснения получены, выведен закономерный итог. Но, с другой стороны, как-то странно оно все обернулось. Полицейские вдруг, как выясняется, обладают слабой психикой и разве что инфаркт не получают от просмотра детской порнографии и даже просто от сообщений, что такие-то трагедии имели место быть (хотя в прошлых книгах говорили о подобных вещах вполне профессионально, и если Жаннет можно простить в связи с семейными стрессами, то Хуртиг…); зачем-то развилась линия Иво Андрича; почему-то потянулись линии на Украину, в далекое прошлое, чтобы дать роману еще один, совершенно не нужный ему надрыв.

Огорчила Виктория Бергман. Не она сама, то есть, а ее история. В первом романе она держит нас в напряжении и страхе, во втором – подобна зыбкому отражению в озере, в третьем… Мне показалось, что, по задумке авторов, читатель должен вместе с Софией испытать облегчение. Но у меня его не было. Только расстройство от того, что многие линии рассеялись, как дым, и все снова оказалось не таким, каким долго и кропотливо выстраивалось. Кроме того, отделилась как-то Виктория от основного хода повествования, а ведь, по идее, дело-то должно всегда оставаться главным образом в ней.

Да и, в общем, все остальные события выписаны столь драматично и тяжело, что реальность как-то незаметно утратилась. Создалось впечатление, что авторы решили добить свое творение, вкинув туда все-все ужасное, что можно наскрести в реальной истории (педофилия, сектантство, Бабий Яр, Чикатило, каннибализм, щепотка изврата прямиком со стола Бэнкса и пр.), и это сюжету, начатому с Виктории и законченному ей же, пользы не принесло. Все разрослось до крупных масштабов, утратило вероятность происходящего, вызвало недоверие, ну и, наконец, пессимизм Сунда убил напрочь. Чем закончилась история? Да ничем! Все плохо! И Виктории плохо, даже если кажется, что хорошо.

Хотя справедливости ради нужно заметить, что при желании как раз из третьей части можно вывести глубокую философию, в частности, если сравнить пути Вигго и Виктории. Мадлен тоже хорошо уложилась бы в эту схему, и тогда все части жизненной мозаики уж точно встали бы на свои места. Только вот заниматься этим мне не хочется – слишком непохож такой замысловатый ход на то, что было предоставлено нам в первых двух книгах.

Короче, от третьей части и от того, как все разрулили, я не в восторге. Но трилогию в целом оцениваю на твердую четверку – очень интересная вещь.

Роман с ужасающей концентрацией черноты.

Еще в «Слабости Виктории Бергман», написанной шведским дуэтом, скрывающимся под именем Эрик Аксл Сунд (Хокан Сундквист и Йеркер Эрикссон), я заметила стремление авторов ввинтить в повествование как можно больше человеческой боли. Психические расстройства, насилие, непонимание, ужасы войны и разложение личности. Больше, казалось бы, уже просто некуда, но, быть может, дело в том, что «Слабость Виктории Бергман» растянулась на три довольно-таки неспешных тома, в которых боль подавали порционно, оставляя время подумать да попредполагать, морально подготовиться, поэтому все воспринималось в рамках разумного. «Стеклянные тела» в этом смысле – совсем иное.

Прежде всего приятно то, что мы встречаем старых героев. Жанетт Чильберг в долгосрочном отпуске, но ее заменяет ее приятель Йенс Хуртиг. Дело, которое сваливается на него – не из простых в том числе и по личным причинам. Стокгольм захлестнула волна подростковых самоубийств, и всех их объединяет музыка, которую подростки слушали в момент смерти. Музыка депрессивная, конечно, но суть не в этом. Она записана на аудиокассеты (в наше-то время!), отследить ее автора и пути получения – непростая задача. Полицейские подозревают, что кто-то намеренно культивирует и распространяет среди молодежи прелести самоубийства. Хуртиг в некотором ступоре – остановить убийцу – это одно, но самоубийцу? Попробуй. И все же он не собирается это оставлять, и постепенно раскручивает сложный клубок причин и следствий. То, что скрывается в центре этого клубка – ужасает.

В этой книге просто чудовищная концентрация всех возможных человеческих бед. Во-первых, это истории подростков, истории боли, безысходности и непонимания, порой – пребывания, в таком юном возрасте, на самом дне. Наркотики, алкоголь, беспросветное одиночество, самоистязание. Во-вторых, насилие физическое. В-третьих, насилие моральное. В-четвертых… Да, уже знакомые нам истории – потеря близких, чудовищные страхи, разрушающие изнутри, ужасы воспитания некоторых детей, – но поскольку это все затесалось в один том, не забыв напомнить еще о трагедиях, знакомых читателю по «Слабости Виктории Бергман», роман представляется куда более тяжелым. И менее жутким. Потому что в «Стеклянных телах» все ужасы глубоко социальны. Кстати, учитывая поднявшуюся в России бучу с «Синим китом», книга привалила как нельзя к сроку, так, что подозрительно даже.

Любопытная черта романа – углубление в искусство, музыку и живопись. Авторам это все знакомо не понаслышке, Хокан занимается и тем, и другим, поэтому описания творческого процесса и полученных результатов читать вдвойне интересно. Правда, посыл по поводу музыки оказался для меня невнятным. Не то чтобы нас предостерегают от прослушивания блэк- и дэт-метала, но все-таки музыка стала инструментарием преступников, и есть риск, что особо впечатлительные бросятся запрещать своим чадам плавать в этих областях. Не надо, уважаемые! Авторы описали ничтожно узкий сегмент этого направления. Ну, а вообще, хотелось бы, конечно, видеть более ясно выраженное мнение коллективного Сунда по этому поводу.

Не обошлось и без минусов – по сравнению со «Слабостью Виктории Бергман», эта книга куда более «киношная». На вкус и цвет, полагаю, но меня пара вычурных сцен с эпическими фразами и позами несколько огорчила.

Но в целом «Стеклянные тела» не разочаровали, разве что немного поразили своей умопомрачительной депрессивностью. В воображении я встряхиваю Хокана за плечи (не знаю, почему подозреваю в беспросветном духе романа именно его) и твержу: «Взбодрись, черт тебя дери, все не так плохо!»

А роман с удовольствием рекомендую к прочтению, правда, учтите, что он не для слабонервных. И если вы не читали «Слабость Виктории Бергман», просто выбросьте все мои сравнения из головы – «Стеклянные тела» можно читать в полном отрыве от нее, они связаны только некоторыми персонажами, на восприятие текста это никак не повлияет.

Оказывается, Эрик Аксл Сунд – это творческий псевдоним, под которым объединились двое писателей – Хокан Аксландер Сундквист и Йеркер Эрикссон . Почитала биографии обоих, кем они только не работали, но среди многочисленных профессий и подработок оба состояли в музыкальных группах (или тоже одной на двоих?). И этот огромный опыт на двоих чувствуется в книге, каждый центральный персонаж «объёмный» и детально насыщенный: Айман с тяжелейшим багажом прошлого; Хуртиг с ностальгической тягой к старым компьютерным играм; богемные Пол и Эдит, окутанные дымом сигарет и вечно сидящие на мели.

Но гораздо важнее не ошибиться и не сфальшивить, вырисовывая хрупкую душу подростка. Недолюбленного, одинокого, обозлённого ребёнка, пытающегося доказать всем и каждому, что жизнь — это ничто, а вот смерть — это поступок.

Я видела множество статей о количестве самоубийств в Швеции, не знаю, верить или нет статистическим данным и всяким там сравнениям, но вот на одном сайте высказали интересную мысль: «Швеция была первой страной, которая стала вести достоверную статистику самоубийств, в отличие от более религиозных стран, где суициды всячески скрывались и не обсуждались». В другой статье рассказывали, какими изощрёнными способами умерщвляют себя шведы. В «Стеклянных телах» подростки

Почему тела — стеклянные? По всему тексту разбросаны осколки:
- Айман делает зеркальную коробку, переплетая старые томики «Алисы в стране чудес».
- Симон разбивает стеклянный столик.
- В одном из эпизодов сам Симон сравнивается со стеклом («вдребезги»).
- Полиция сообщает о несчастном, который умер от столкновения с лобовым стеклом машины.
- Врачи ставят Айман диагноз: «деструкция стекловидного тела».

Стекло — что-то острое, ощерившееся, обо что легко порезаться, но в то же время оно само хрупкое. Стеклянные подростки, они так легко разбиваются.

Но есть не только ощущение «стекла». Одиночество, безысходность, дождливый серый день без какого-то намёка на солнце. Хуртиг отчётливо это ощущает, спустившись в клуб-подвал-ад, окружённый болью и насилием, он белая овца среди мрака заведения, чёрных кожаных курток и мрачных душ. Он чужак, потому что он 1) коп 2) взрослый. Хотя он тоже одинок и и со своей душевной болью, ведь его сестра так же покончила с собой, как все эти несчастные подростки.

Голод. Это не причина, но это стимул. Может быть кто-то из этих ребят передумал бы и не решился, но звуки адской музыки в ушах и текст, написанный ими самими, подстёгивают и не дают шагнуть назад. Эффект Вертера в 21 веке.

Исаак, один из центральных персонажей, который примерно с середины книги не внушает доверия, рассказывает, что на создание картин его вдохновляла философия группы японских художников «Гутай» — «красота, возникающая из разрушения или разложения». На самом деле в манифесте художников говорилось: «Искусство «Гутай» не преобразует материал, искусство «Гутай» дает ему жизнь».

Слишком буквально, слишком превратно, слишком безумно. Неслучайно прошлая жизнь многих героев связана с какой-то дикой сектой (сатанинский домострой). Думаю, именно там нужно искать зачатки сумасшествия и всех имевших место событий.

Довольно долго не могла определиться, какую же оценку стоит поставить. Книга совершенно не легкая. Даже сейчас толком не могу сказать, как можно адекватно оценивать эту историю!
Буквально с первой же страницы читателя бросает в бездну отчаянья и страдания. Сексуальное насилие над детьми всегда поражает своей жестокостью, только вот посмотреть это по новостям все же не одно и то же, что прочесть полноценную историю морально уничтоженных детей.
Самостоятельно, наверное, никогда бы не взялась за чтение подобного… В рамках «Открытой книги» был совет прочесть именно вторую часть этого цикла. Решила познакомиться и с этим дуэтом авторов. Сразу же стало интересно, почему надо обойти первую часть? Когда открыла страницу первой книги, заметила, что практически все мои друзья поставили плохие оценки. Как позже выяснилось, что мое мнение было солидарно с ними.
Относительно второй книги мнение было неоднозначным. Если сравнивать подачу истории, то вторая часть значительно лучше. Сразу идет погружение в сюжет, части пазла складываются постепенно. Действующих лиц много, но даже это не мешает восприятию.

Через двадцать две минуты Нова отправила фотографию, после которой вся ее жизнь полетела к чертям.

Если бы она ничего не отправляла, все было бы нормально.

О чем она думала? Дура, дура.

Читать это тяжело, мне приходилось несколько раз откладывать книгу. Слишком много «жестоких сцен», эмоции затуманивали разум. Авторы совершенно не скупились на красочные описания происходящего.
Может быть это я такая ханжа, но это далеко не то, за что можно похвалить автора. Конечно, с такими формулировками человек буквально впадает в обрыв со всеми этими эмоциями. Злость, ненависть и отчаянье просто не отпускают на протяжении всей книги.

— Мы очень холодные. Нам кажется, что чужие страдания — это красиво. Мы хуже зверей. Звери просто хотят выжить.

Казалось, за атмосферность можно было, поставить 5 балов, но рука так и не поднялась. Не могу сказать, что я в полном восторге от прочитанного. Это было очень грубо, жестоко. Слишком много секса и насилия.
Но с подобным сексуальным насилием столкнулись и продолжают страдать слишком много девушек (парням это грозит значительно меньше) не зависимо от страны обитания. Тем более с появлением интернета, ситуация только обострилась. Что-то мне подсказывает, что с каждым годом число жертв только растет в десятки раз. Мир становиться все ожесточеннее, как следствие и различных насильников число растет. Так может именно поэтому эту книгу стоит прочесть?

Ненависть — ржавый нож, воткнутый тебе в живот.

И снова не могу сказать, что ознакомление со всей этой болью как-то сможет помочь. Вполне вероятно, что эта история сможет кому-то сломать психику, а может кто-то сможет набраться сил и рассказать о своей истории.
Но однозначно рекомендовать книгу не буду. Пробовать прочесть ее можно, только если твердо уверены, что сможете выдержать все это психологическое давление.

Как бы это ни звучало странно, но вторая книга трилогии Слабость Виктории Бергман - Голодное пламя оказалась самой интересной. Там уже стало все более или менее понятно по сравнению с завязкой в Девочке-вороне , но еще не все нити распутаны и есть надежда на интересный финал.

Честно говоря, я бы не назвала развязку истории шокирующей. Я читала достаточно триллеров с всяческими биологическими подробностями, и среди них были и «поживописней». Не хочется верить, что это я «переела» всякой гадости, что теперь то, что неприятно читать большинству, я не считаю слишком «чернушным». Просто автор слишком переперчил, и от этого роман потерял реалистичность.

Логично было бы сейчас написать, что негодяй был наказан/не наказан и у меня, как у читателя, есть к нему претензии. Претензии есть. Но не совсем к финалу.

Завершающий роман должен был расставить все по своим местам, либо оставить открытыми некоторые сюжетные линии, которые читателям предлагалось бы закончить самим. Но у двух авторов некоторые эпизоды остались просто брошенными. Причем, не могу сказать, что мне категорически не нравятся открытые финалы, просто они должны как-то «закругляться». Т.е. дать какой-то намек на свое завершение, либо два каких-то взаимоисключающих наброска заставят меня перерывать весь том, чтоб увидеть какой-то эпизод в новом свете. Здесь с главной интригой и злодеем вроде все в порядке. Найден, а наказан или нет, не столь важно. Все-таки он же не главный герой. Но для меня кое-что так и осталось непонятным. Есть, конечно, вероятность, что я что-то пропустила, поэтому в конце рецензии будут спойлеры.

Перевод второй и третьей части мне показался получше первой, хотя подозреваю, что просто оригинал не шедевр литературы. Посему, будет так: вторая книга понравилась больше всего, трилогия в целом на 4,5, вопросы остались.

А теперь непонятки-спойлеры:

1. Так и не уловила, кто убил Самуэля Баи.
2. К чему была линия с братом Иво Андрича?
3. Что там за СМСку про покупку картин писал Хуртиг? Покупал картины мужа-неудачника своей начальницы, потому что неровно к ней дышал?
4. Что за договор был у Вигго Дюрера с Мадлен? Если договор, тогда не понимаю мотива ее действий.
5. Зачем несколько трупов выбросили, а остальные нет? Или просто нашли не все?

Если Вы не читали первые две книги,ничего СТРАШНОГО!!!
В начале все подробно распишут кто,что и как был убит,кем приходился!
Вопрос?!-Зачем я мучилась?! Читая тошнотворную первую часть!-у меня книга просто совместная 1200стр

Она знала, что, когда сердце перестает биться, человек не умирает. Когда мозг больше не связан сердцем, возникает новое состояние, из которого уходит временной аспект. Время и пространство перестают что-либо значить, и сознание продолжает существовать в вечности.
Видно,как авторы благодарны✌

Месть - как пирожное: невозможно и съесть его, и оставить целым. Когда месть свершилась, надо идти дальше с суровым знанием о том, что тебе теперь придется создать новый смысл для бессмысленной в остальном жизни.