Цитаты из книги «Иметь или быть?»

Я говорю о людях, которые могут совершить

Но поскольку опыт подсказывает нам, что мы не можем жить вечно, мы ищем таких решений, которые создают у нас иллюзию, что, вопреки эмпирическим фактам, мы все равно бессмертн

Утрата интереса к искусству – это утрата счастья, от которой страдает, возможно, и интеллект, а уж вне всякого сомнения – моральная сторона личности, ибо ослабляется эмоциональная сторона нашей натуры» (Дарвин. 1957. С. 148).

Сущность «рыночной личности» дает нам ключ к пониманию загадочного феномена, который состоит в том, что люди сегодня охотно покупают и потребляют, но не испытывают никакой привязанности к приобретенным вещам и легко с ними расстаются, приобретая новые. Так оно и есть: «рыночная личность» по определению равнодушна к вещам как таковым. Важнее мода, престиж и комфорт. При этом сменить можно все: одежду, мебель, друзей, жен, любовниц, партнеров по бизнесу, ничего незаменимого нет.

Ведь эмоции, как правило, мешают рыночной личности в достижении главной цели: удачно купить, продать или поменять. Точнее говоря, чувства мешают индивиду функционировать в алгоритме «мегамашины», частью которой он является. И единственный вопрос, который он себе задает, звучит так: достаточно ли хорошо я работаю, чтобы подниматься по служебной лестнице?

Рыночная личность не умеет любить и ненавидеть

Перемены, которые произошли в личности в период между эпохой раннего капитализма и второй половиной ХХ века, дают нам важнейший ключ к пониманию как самой структуры личности, так и сути «потаенной» религии нашего современного общества. Тип личности, основанный на авторитарности (на принципах накопления и принуждения – подчинения), начал складываться в XVI веке и до XIX века был преобладающим (во всяком случае, среди представителей среднего сословия); но при капитализме он получил серьезную инъекцию из черт рыночного характера, постепенно эти черты смешались, а в какой-то момент рыночная личность вытеснила все остальные[42].

Человеческое общество может быть организовано двояко: либо по принципу патрицентризма (патриархат), либо по принципу матрицентризма (матриархат). Матриархальный принцип в центре общества помещает фигуру любящей матери[41]. Это принцип безусловной любви: мать любит детей не за то, что они доставляют ей радость, а потому лишь, что они дети (ее собственные или другой женщины – это неважно). Поэтому любовь матери нельзя заслужить «хорошим поведением» и нельзя потерять из-за «плохого поведения».

Социальные нормы, в соответствии с которыми функционирует общество, формируют также и характер членов этого общества («социальный характер»). В нашем обществе такой нормой является стремление приобретать собственность, сохранять ее и приумножать, (то есть извлекать прибыль), и потому богачи становятся предметом восхищения и зависти как существа высшего порядка. Однако подавляющее большинство людей не имеет никакой собственности в полном смысле этого слова (то есть у них нет ни капитала, ни товаров, в которые вложен капитал). В этой связи возникает непростой вопрос: как у людей, лишенных собственности, может развиваться стремление приобретать ее и сохранять? На этот вопрос нетрудно ответить. Во-первых, эти люди все-таки что-то имеют, какое-то минимальное имущество у них есть, и они им дорожат так же сильно, как и богачи держатся за свой капитал.

нет рационального доказательства. В этом случае вера состоит из формул, которые созданы другими (обычно бюрократией) и которые принимаются всеми остальными, кто подчиняется этой бюрократии. Вера формирует у человека чувство надежности на базе реальной (или воображаемой) власти бюрократии. Вера – это входной билет, который дает человеку право на принадлежность к большой группе людей, этот билет освобождает человека от трудной задачи самостоятельного принятия решений. Он чувствует теперь, что причислен к сообществу beati possidentes – счастливых обладателей истинной веры. Человеку обладательного типа вера дает ощущение прочности: ему кажется, что он транслирует абсолютные и неколебимые истины, которым следует верить уже потому, что нерушима власть тех, кто эту веру защищает. А кто захочет добровольно расстаться с такой уверенностью, которая от тебя почти ничего не требует, разве что отказаться от собственной независимости?