Цитаты из книги «Голландский дом»

Дом заполнили цветы. Андреа беспокоилась, что их будет недостаточно, и заказала несколько десятков букетов. Будь она поумнее, могла бы сперва навести справки. Она понятия не имела, каким авторитетом отец пользовался у соседей; цветы лились рекой отовсюду: от собратьев по приходу, от строительных бригад, от его прямых подчиненных, от банковских служащих. Цветы от полицейских, рестораторов, учителей — всех тех людей, которым многие годы отец оказывал тихую поддержку. Арендаторы, исправно платившие ежемесячные взносы, присылали цветы; те, что просили об отсрочке, тоже присылали. С большинством из них я был знаком, но цветы приходили и от людей, пересекавшихся с ним до моего рождения, от тех, кто съехал или купил собственный дом. Некоторые имена я помнил по гроссбуху. Цветы ковром покрывали каждый стол и крышку рояля. Они балансировали на арендованных стойках и стояли в проволочных подставках. Дом стал садом неведомых сочетаний, превратился в палитру. Посуду некуда было ставить. Андреа настояла на том, чтобы все букеты, присланные в приход Непорочного Зачатия для похорон, собрали и отвезли домой, пока мы стояли у могилы и смотрели, как крепкие мужчины при помощи строп опускают гроб в землю. Когда мы приехали домой, букеты выстроились даже на крыльце, все двери были распахнуты настежь.

— Слушай, — сказал я. — В самом конце она обошлась с нами ужасно — это к доктору не ходи, — но я вот думаю, может, она сама не знала другого обращения. Возможно, она была слишком молода, чтобы со всем этим справиться, возможно, все это было от горя. А может, в ее жизни было много всего и помимо нас. В смысле — что мы вообще о ней знаем? Правда в том, что у меня куча хороших воспоминаний о ней. Просто я циклюсь на плохих. — С чего тебе вдруг понадобилось говорить о ней хорошо? — спросила Мэйв. — Какой в этом смысл? — Смысл в том, что так оно и есть. В те дни я ее не ненавидел, ну и чего вот я сейчас буду отскабливать каждое хорошее воспоминание, что-то вызывающее уважение, во имя воспоминаний о чем-то ужасном? — На самом деле я хотел сказать, что нам пора перестать ездить к Голландскому дому, потому что чем дольше мы будем пестовать нашу ненависть, тем больше будем отрывать себя от жизни, просиживая в этой машине, припаркованной на Ванхубейк-стрит. — Ты ее любил? Я с досадой выдохнул: — Нет, не любил. Это все, что я могу выбрать? Любовь или ненависть?

«Мелкий снег»2 стал для нее наградой за чтение «Повести о Гэндзи»3;

Мне хотелось горячих бутербродов с сыром и полежать в ванне. В Чоуте о ванне было лучше не заикаться, а то засмеют, хотя я никогда этого не понимал. Видимо, настоящие мужики принимают душ.

если у истории есть начало, ее необходимо закончить.

с отцом Энди, поджарым омбудсменом по имени Чак,

Гилбертами (мы познакомились благодаря детям — в определенный момент жизни люди именно так обзаводятся новыми друзьями) и Энди, их сынишка,

мы с Селестой начали встречаться, расстались и сошлись снова, после того как мы поженились, после того как родились Мэй и Кевин

впервые видим ее дочерей или существование Нормы и Брайт Смит

— Да ни в жизнь. По правде сказать, не думаю, что вообще бы это пережила.