Цитаты из книги «Кризис без конца? Крах западного процветания»

Системный подход к управлению кризисом, скорее, присущ этатизму и чаще ассоциируется с капитализмом, построенным на развитии не рынка, а производства, где внедрение технологических инноваций и распространение технологий в масштабах мировой экономики выступают в роли главной движущей силы развития современной экономики.

Читая сегодня некоторых либертарианцев XIX в., например Герберта Спенсера, попадаешь в мир совершенно иной морали. Спенсер писал: «Не очевидно ли, что среди нас имеется большое число несчастий, которые являются прямым результатом дурного поведения и не должны быть отделяемы от него?» [Spencer, 1994, p. 81; Спенсер, 2005, с. 23]. Он считал, что без периодических значительных потерь и высокого уровня незащищенности капитализм не может считаться капитализмом. Он с настороженностью относился к первым неуверенным шагам к государственному страхованию на случай потери работы, болезни, по старости, считая, что это ведет к утрате высшей ценности экономического кризиса как способа отделить годных людей от негодных и периодически избавлять общество от последних.

Но когда ошибки в преодолении кризиса приводят к тому, что граждане неожиданно оказываются беззащитными, возникает вопрос о легитимности самой системы. Кризис переходит из экономической реальности в политическую.

Перемены были разительными и знаменовали собой один из наиболее решительных переходов от классической либеральной эпохи к либеральной коллективистской эпохе. Неолиберальная эпоха отказалась от многих аспектов либеральной коллективистской эпохи, но в некоторых важных отношениях до сих пор действуют структуры и ограничения того времени, и это особенно проявляется в том, какую роль играет «большое» государство. Несмотря на риторику некоторых своих наиболее горячих сторонников, неолиберализм, начиная с 1980-х годов и до наших дней, так и не смог восстановить некоторые основные принципы ранней эпохи либерализма. Изменилась сама идея экономического кризиса, вера в то, что в его основе лежат чисто экономические причины, а регулярное чередование подъемов и спадов в капиталистическом экономическом цикле необходимо для сохранения здорового капиталистического общества и обеспечения его прогресса. Появились особые приемы решения проблем в социальной сфере, сглаживания колебаний и поддержания, насколько это возможно, равномерности экономического прогресса [Habermas, 1976; Хабермас, 2010].

Несмотря на острые разногласия между кейнсианцами и монетаристами в вопросах макроэкономической политики, они были едины в своем отношении к кризису. И те и другие считали, что обладают инструментом, с помощью которого можно управлять кризисом и преодолевать его. Алан Гринспен, занимавший пост председателя Федеральной резервной системы в 1990-х годах, утверждал, что финансовые органы могут допускать возникновение локальных финансовых «пузырей», а потом избавляться от них, не ставя под угрозу жизнеспособность всей системы

Новые органы государственного планирования теперь не менее успешно, чем экономические кризисы, но со значительно меньшими социальными потерями и потрясениями способствовали ликвидации неприбыльных и неэффективных отраслей и созданию условий для следующего экономического подъема. Государство участвовало в реконструкции и воспринималось теперь не только как арбитр между трудом и капиталом, но и как орган стратегического планирования экономики, отвечающий за создание благоприятных условий для развития предпринимательства, обеспечение финансовой защищенности граждан, внедрение технологических инноваций и новых организационных подходов

Главный политический урок кризиса 1929 г. и депрессии, охватившей США и некоторые другие страны, после 1945 г. состоял в том, что экономика стала слишком сложной и взаимозависимой, поэтому правительство уже не могло оставаться в стороне от кризиса, предоставив проведение реструктуризации рыночным силам. Теоретически это выглядело привлекательно, но на деле заканчивалось многочисленными потерями и острыми конфликтами, которые ставили под вопрос легитимность государства.

Австрийцы соглашались с марксистами в том, что кризисы являются неотъемлемой частью капиталистической экономики, средством периодического самообновления капитализма, но не считали, что это приведет к некоему непреодолимому, окончательному кризису. Они не понимали, почему цикл капиталистического производства не может продолжаться бесконечно при условии невмешательства государства в попытке предотвратить кризис.

Сторонники свободного рынка настаивали на необходимости кризисов как средства очищения системы – как морального, так и экономического, заставляющего всех занятых в экономике быть честными, ответственными, открытыми и бережливыми. Кризисы ассоциировались с разрушением, но с разрушением созидательным, необходимым для ликвидации неэффективных, равно как и большого числа эффективных, фирм и направлений деятельности, дающим возможность расцвести новым начинаниям и предприятиям. На этой основе Йозеф Шумпетер разработал теорию капиталистического прогресса. Опираясь на работы Маркса, он утверждал, что секрет значительного повышения производительности труда при капитализме зависит от того, насколько неограниченной (в той мере, в которой это возможно в рамках закона) будет конкуренция, и что в условиях общей незащищенности – как капиталистов, так и рабочих – индивидам приходится экспериментировать, открывать новые, более успешные способы ведения дел.

В 1857 г. выплаты приостановили 62 из 63 действовавших в Нью-Йорке банков [Flamant, Singer-Kérel, 1968]. Заработная плата нередко снижалась на 10–20 %, а уровень безработицы достигал 20–25 % от общей численности трудоспособного населения. Восстановление экономики при этом происходило достаточно быстро, но большинство рабочих практически были не защищены и чувствовали себя полностью зависимыми от внезапных изменений в экономической деятельности.