– И зачем я только тебя повысил, Ники-малыш. – Мистер Келлерман скомкал листок бумаги со статьей и точным броском отправил его в корзину. – Ты такой же паршивый журналист, как я отец, муж и виолончелист. Тебя не должно быть в статье. Засунь свое «Я» обратно в задницу, чтобы оно больше не выглядывало из твоей черной норки никогда! И перепиши все! Понял?!
– Да, сэр, – ответил Ник, сжав кулаки. На левой руке он носил черную атлетическую перчатку и красный браслет. Из-за этого со стороны казалось, что Ник готов устроить поединок в октагоне.
Но его редактору было плевать на это. Все его внимание было занято бумажным кубком Стэнли, который стоял у него на полке над диваном для посетителей.
Когда грезы мистера Келлермана все-таки развеялись, он заметил, что Элизабет как-то странно смотрит на него.
– А ты чего вылупилась, малышка? – спросил мистер Келлерман.
Элизабет сделала два шага вперед по ковровой дорожке, остановившись возле странного табурета, у которого одна из ножек давно треснула, и протянула правую руку ладонью вверх. На ней что-то лежало.
– Жвачку? – предложила Элизабет.
Мистер Келлерман почесал шлем на своей голове и сказал:
– Эй, Ники-малыш, чего она от меня хочет?
– Возьмите жвачку, сэр, иначе она не уйдет, – ответил Ник.
– Ээ… ладно.
Мистер Келлерман взял жвачку так осторожно и трепетно, как брал клюшку Уэйна Гретцки в молодости после драки, которую сам же и затеял из-за этой клюшки. Но Элизабет не отошла от стола, а ее взгляд все еще был направлен на мистера Келлермана. Она хотела чего-то еще? Тогда мистер Келлерман открыл упаковку и достал вкладыш.
– Любовь – это… развод, алименты и неблагодарные дети, – прочитал он и озадаченно посмотрел на Элизабет.
Она почему-то улыбалась, как будто услышала что-то веселое.
– И где ты только берешь эту жвачку? – спросил мистер Келлерман.
– Никто точно не знает, – ответил Ник. – Но это еще не самый бредовый вкладыш.
– Бред?! Что?! Не говори глупости, Ники-малыш, да если бы мне кто-то раньше дал эту жвачку, то я, может, и не женился бы никогда! Она пророческая!
Ник молча направился к выходу. Элизабет сделала реверанс и поспешила за ним.
– А фотографии классные, – окликнул друзей мистер Келлерман до того, как дверь закрылась.
Элизабет засияла и поклонилась.
Выйдя на улицу, Ник заметил:
– И так всегда, меня ругают, а тебя хвалят.
– О! – воскликнула Элизабет.
– Что?
– Трехлистный клевер.
Элизабет присела возле газона и принялась фотографировать траву.
– Серьезно? – развел руками Ник. – Это не редкость, Элизабет. Он ничем не особеннее миллиарда других клеверов.
– Красивый, – только и сказала Элизабет, а потом встала и пошла за Ником.
Несмотря на палящее солнце, друзья несли с собой зимнюю одежду и обувь, словно готовились к восхождению в горы. Но остановились они не у гор, а у клуба «Рояль» на Тремонт-стрит, где в прошлом проводили немало вечеров, делая репортажи и фотографируя знаменитостей.
Только клуба больше не было. На его месте расположилась лишь черно-белая деревянная сцена, сугробы и мусор, окруженные строительным забором.
– Неплохой был клуб, – с грустью произнес Ник.
– Угу, – согласилась Элизабет.
Друзья с ностальгией смотрели сквозь проем в заборе на заснеженную сцену и молчали. Ведь всего год назад они слушали здесь Джека Уайта. Это был их последний концерт в этом месте, но один из лучших.
– Ладно, – сказал Ник. – Пора заняться делом.
Он вытащил из пакета зимнюю куртку, шарф и обувь.
– Опять будем в снежки играть? – спросила Элизабет, надевая белый пуховик.
– Сколько раз можно повторять, – Ник замотал шарф вокруг шеи. – Мы не играем, мы проводим исследования. Это наука!
Элизабет пожала плечами, а затем совершенно непринужденно перешагнула через границу и оказалась в сумеречной зоне, как называли эти объекты блогеры-конспирологи. Ник проследовал за ней, но в его шаге не было столько же уверенности.
Друзья дошли до лавочки и остановились. Она располагалась совсем недалеко от строительного забора.
«Похоже, до начала стройки или сноса клуба здесь был сквер или будет», – подумал Ник.
Но это было неважно, потому что строительные работы здесь либо не велись, либо были заморожены на неопределенный срок. Ник это понял, еще когда приглядывался к этому месту. Он ни разу не видел здесь людей.
Бросив пакеты с летней обувью на лавочку, друзья отошли в сторону.
– Начнем, – сказал Ник.
Но Элизабет замерла, уставившись на падающую снежинку.
– Соберись, Элизабет. У нас важное дело.
И она нехотя обернулась.
– В прошлый раз мы выяснили, что можем взаимодействовать с предметами из сумеречной зоны, – продолжил Ник.
– Красивый получился снеговик, – заметила Элизабет и указала на него пальцем.
– Но сегодня мы пойдем дальше.
– Слепим подружку для снеговика?
– Нет.
– Дружка?
– Нет.
– Собачку?
– Да нет же.
– Кошечку?
– Нет, Элизабет, мы ничего не будем лепить.
Элизабет сложила руки домиком и грустно-грустно посмотрела на Ника. Устоять он не мог.
– Может быть, в другой раз, – сказал он, и на ее лице появилась довольная улыбка.
– Сегодня мы попробуем перенести что-то из сумеречной зоны за ее пределы, – Ник достал смартфон из кармана, кликнул на приложение «Диктофон» и включил запись.
– 13 мая 2022 года, 6:05 вечера. Я – Ник Эрхарт – и моя помощница Элизабет Франк начинаем эксперимент с кодовым названием «Фиолетовое небо». Сейчас мисс Франк слепит снежок и бросит им в прохожего за границей сумеречной зоны. Я буду наблюдать за происходящим из-за елки. Приступайте, мисс Франк.
Ник сделал жест рукой, который у джентльменов прошлого значил «после вас», но в ответ Элизабет завертела головой.
– Не хочу кидаться снегом в прохожих, – сказала она.
Ник склонил голову и вздохнул.
– Мисс Франк отказалась от первоначального эксперимента в силу своих гуманистических взглядов. Поэтому она кинет снежок мимо прохожего.
Элизабет принялась лепить снежок.
– На сегодняшний день сумеречные зоны слишком сильно пугают горожан, поэтому нечасто кто-то делится информацией по взаимодействию с ними. Лишь несколько местных СМИ и блогеров с плохой репутацией. Но, в отличие от них, мы видео не записываем, потому что стесняемся, зато…
Ник посмотрел на Элизабет.
– Ты чего так долго возишься? – спросил он.
Элизабет посмотрела на Ника, а потом ее взгляд сместился вниз – на ладони, в которых лежал снег.
– Совсем не липкий, – сказала она.
– Вот черт.
Ник подошел к снеговику и от досады пнул его ногой.
– У нас возникли сложности с погодными условиями, – сказал он в микрофон телефона. – Сейчас мисс Франк насыплет снег в свои перчатки.
– Нет-нет-нет, – Элизабет зажмурилась и замотала головой, скрестив руки.
– Мисс Франк отказалась сыпать снег в свои перчатки. Это связано с ее болезненными воспоминаниями о детстве в Канаде.
– Но я не жила в Канаде. Я жила в комнате.
В одно мгновение ухмылка смылась с лица Ника.
– Нет больше комнаты, Элизабет, – сказал он слишком серьезно.
Но она была.
Ник схватил свою помощницу за плечи и посмотрел в ее голубые глаза. Они казались опустошенными.
– Повтори, – сказал он.
– Нет больше комнаты, Элизабет, – повторила Элизабет.
– Ладно, давай продолжим.
– Угу.
Ник поднес телефон к лицу и вновь начал записывать ход эксперимента.
– Сейчас мисс Франк возьмет мою перчатку и насыплет в нее немного снега, я подчеркиваю, немного, а потом швырнет ее на тротуар.
Элизабет взяла перчатку Ника и принялась заполнять ее снегом.
– Я готова, – сказала она.
– Приступайте, мисс Франк. Это маленький бросок для человека, но большой для человечества!
Элизабет подбежала поближе к строительному забору – к самой границе сумеречной зоны – посмотрела на то место, где не хватало фрагмента ограждений, и бросила туда перчатку. Перчатка пролетела границу и оказалась на тротуарной плитке – в мире, где светило летнее солнце.
Ник вышел из сумеречной зоны все с той же осторожностью, с которой заходил в нее. Он присел рядом с красной зимней перчаткой и внимательно осмотрел ее. На первый взгляд, ничего необычного с ней не произошло. Но внутри…
– Ничего нет, – удивился он и надел перчатку на руку. – Совершенно сухая.
Ник вернулся в сумеречную зону, где под запись подытожил:
– Эксперимент «Фиолетовые небеса» показал, что перенос предметов из черно-белой зоны в цветную невозможен. Так что мисс Франк совершенно беспочвенно опасалась кидаться снегом в прохожих. Но куда-то снег все-таки переносится во время перехода. Это нам еще предстоит выяснить. Отчет окончен.
Элизабет чихнула как раз в тот момент, когда Ник сказал последнюю фразу.
– Ну вот, запись испортила.
– Ой, – Элизабет прикрыла рот ладонью.
Ник поднес смартфон ко рту.
– Мисс Франк совершила непростительную, тотальную ошибку, – сказал он. – Увы, мне придется повторить все заново. Повторяю: отчет окончен. Точка. Что до мисс Франк, то сегодня она останется без любимой бельгийской вафли.
– Но я хочу вафельку.
– Исключено!
Элизабет посмотрела на Ника щенячьим взглядом.
– Ладно, – сдался он.
– Ура!
К сожалению, статьи о сумеречных зонах, над которыми почти каждый день работали Ник и Элизабет, не освобождали их от написания других материалов для «Бостон Дей». Мистер Келлерман продолжал отправлять их на различные мероприятия, то на выставку собак, где Ника всего обслюнявили, то на фестиваль цветов, где Элизабет зависла от увиденной красоты на целый час. Правда, любовалась она пятном на стекле фудтрака, стоявшего неподалеку, а не на цветы.
И все же в этой работе были свои плюсы. Например, бесплатные концерты.
Так, сегодня в «Бостонском доме блюза» должно было состояться шоу рок-группы Diamante.
Ник и Элизабет стояли возле бара и разговаривали о том, что случилось в сумеречной зоне.
Ник отпил латте из стакана, а потом сказал:
– Нужно выяснить, как аномалия влияет на предметы из нашего мира.
– Зачем? – спросила Элизабет, довольно жуя бельгийскую вафлю.
– Потому что люди боятся этих зон, даже журналисты из «Бостон Глоб». Но это только пока.
– Я не боюсь.
– Я тоже.
– Но побаиваешься.
– Побаиваюсь.
– А я нет.
– А ты нет.
Ник отпил еще немного кофе.
– Если мы успеем узнать как можно больше об аномалиях, то сможем сделать отличную статью раньше конкурентов.
– Но мы не ради статьи этим занимаемся, – сказала Элизабет, а потом присела и что-то подняла. – О! Медиатор.
Через полчаса на сцене зазвучала музыка.
* * *
Сумеречная зона, образовавшаяся на месте клуба «Рояль», стала для Ника и Элизабет своего рода игровой площадкой. Раньше таким местом был парк «Бостон Коммон», где они проводили кучу времени после работы, гуляя, общаясь, наблюдая за миром. Вдвоем. Но все изменилось, когда президент Байден разрешил взаимодействовать с сумеречными зонами.
Так начались эксперименты.
Ник и Элизабет приходили в сумеречную зону на Тремонт-стрит практически каждый день. В основном их эксперименты были безобидными. Например, сегодня Элизабет установила морковку снеговику в качестве носа, чтобы выяснить, во что превратится овощ через день. С той же целью Ник оставил стакан с недопитым латте под лавочкой.
Через двадцать четыре часа стало понятно, что черно-белая аномалия никак особенно не влияет на предметы извне. Это лишний раз подтверждало, что правительство не врало о безопасности этих странных объектов. Тем не менее блогеры трубили об обратном. Кто-то говорил, что в сумеречных зонах высокая радиация (хотя счетчик Гейгера не показывал отклонений от нормы), кто-то утверждал, что все, кто заходил туда, тут же распались на атомы, а кто-то уверял, что если, находясь там, съесть снег, то получишь суперсилу. Но правда была в том, что морковка осталась на месте, а стакан с кофе…
– Эксперимент с кодовым названием «Ты всегда верил» показал, что латте под воздействием холода сумеречной зоны все-таки замерзает, – сказал Ник, поднеся телефон ко рту. – Сейчас мисс Франк вынесет стакан с замороженным напитком за пределы черно-белой границы, чтобы развеять наши самые смелые предположения.
Элизабет перешагнула границу, и в этот момент со стакана в ее руках исчез слой снега, но напиток как был замороженным, так и остался.
– В ходе эксперимента «Ты всегда верил» нам удалось выяснить, что при переходе границы влияние сумеречной зоны сохраняется. А сейчас мисс Франк выпьет содержимое стакана, и мы посмотрим, что произойдет.
Элизабет замотала головой так, что ее очки чуть не слетели.
– Это же лед, – сказала она. – Я не могу пить лед.
– Ну лизни разок. Ради науки!
– Не хочу ради науки.
– А ради чего хочешь?
– Ради Бобби Фишера.
– Ээ…
Эксперимент пришлось отложить как минимум до следующего дня.
* * *
О проекте
О подписке