Слово редактора

Счастливица, покорившая столицу, создавшая крепкие отношения с мужчиной мечты и завидную карьеру врача… или обездоленная девочка из башкирской глубинки, подсознательно уверенная, что ее невозможно полюбить?

Главная героиня романа «Однажды ты снова улыбнешься», Ася, внешне вполне благополучна, но внутри скована цепями детских обид и взрослых переживаний.

Найти силы простить самого важного человека в жизни ей помогает погружение в океан памяти. Для этого она мысленно возвращается в далекое прошлое, запомнить которое почти невозможно.

Тонко выстроенный сюжет научит и Асю, и читателя, не терять связь с собой и с внутренним младенцем. Потому что даже когда кажется, что самый значимый взрослый отвернулся и предал, в мире найдутся люди, которые бескорыстно полюбят чистую душу.

Проработка страхов и терзаний приведет к восстановлению связи с родом и освобождению от горечи душевного одиночества.

Эта книга-исцеление покажет поэтапную глубинную трансформацию героини, которую вы пройдете вместе с ней, след в след.

Возможно, это то, что нужно именно вам.

Алия Росси, редактор книги «Однажды ты снова улыбнешься»

Пролог

За окнами грохотали фейерверки, раскрашивая первоянварское небо яркими красками и призрачными надеждами. Две тысячи двадцатый ворвался в жизнь Аси дерзко и стремительно. Не успела опомниться, как пронесся декабрь в сером пальто, оставив грязные брызги на московских улицах и в ее душе.

Женщина прошлась по пустой квартире. Звонко слетела на каменный пол серебряная заколка, на плечи упала тяжелая россыпь густых волос цвета гречишного меда. Зеркало отразило женский силуэт в брючном костюме и свет зажженных свечей. Пространство наполнилось отблесками воспоминаний. Башкирская глубинка, лучший медицинский вуз страны, своя клиника, запретная любовь.

Звук входящей смски гулким эхом разлился по просторным комнатам, отразился от высоких потолков и растаял в пугающей тишине. «Асия Маратовна, я родила! Девочка, 9 из 10 по Апгар. Благодарю!» Устало улыбнулась, отведя взгляд от мерцающего экрана. Еще одна жизнь, отвоеванная у судьбы вопреки прогнозам. Только горечь собственной потери не заглушить, даже спустя семнадцать лет.

Тепло. Тихо. Темно.

Всё затаилось в ожидании перемен. Казалось, и часы замедлили непрерывный бег. Что там впереди: смерть или рождение?

Тик-так.

Замереть, исчезнуть, забыться. Чтобы ничего не напоминало о событиях последнего месяца. Чтобы стереть всю боль брошенных слов. Чтобы не чувствовать, не ощущать, не быть.

Тик-так.

Принять свое состояние. Признать то, что уже нельзя изменить. Попробовать распахнуть крылья и шагнуть в неизвестность. В новую жизнь. Туда, где нет его.

Тик-так.

Время мчалось вперед, отсчитывая секунды ее теперь уже никчемной жизни. Из раскрытого окна доносился звонкий девичий смех, залетали кружевные хлопья новогоднего снега. Город дышал морозным безразличием и манил обещанием вечного спокойствия.

Ася забралась на подоконник, встала. С высоты семнадцатого этажа центр Москвы завораживал раскрывающейся панорамой. Вид, который влюбил с первого взгляда, теперь стал чужим. Голова кружилась, в ушах бешено стучало.

Всего шаг отделял от свободы. Облизнула пересохшие губы, зажмурилась. И…

«Кызым¹!» – отчетливо услышала родной голос и ощутила нежное прикосновение. Совсем как наяву. Не помня себя, спустилась на пол. Обхватила плечи и впервые за долгие месяцы разрыдалась.

Часть 1. Танец юности

Глава 1. Расскажи, как всё было

Утреннее солнце рисовало узоры на замерзших окнах. Лед на стеклах и холод ночного кошмара таяли от его ярких зимних лучей. Ася смахнула остатки странных видений из мыслей, собрала растрепавшиеся волосы. Из кухни доносились привычные звуки: еле слышное бормотание бабушки, шум посуды, а вместе с ними долетал и аромат свежего хлеба.

Второе февраля тысяча девятьсот девяносто восьмого. В этот день, уже шестой год подряд, готовились к поминальному обеду.

Часы бойко пробили семь раз. «Проспала!» – быстро натянула колючие шерстяные носки, спрыгнула с кровати.

– Доброе утро, абием²! – Обняла, вдохнула родной запах спокойствия и домашнего очага. Что бы ни случилось – под крылом бабушки она всегда находила приют и ответы на все вопросы. Можно было просто молчать и чувствовать поддержку, любовь, незыблемость своего маленького мира.

– Что же меня не разбудила?

– Так ведь ты совсем плохо спала.

– Опять ее звала?

– Звала, милая. – Шершавая ладонь пригладила пушистый ореол завитков на макушке внучки. – Пойдем-ка лучше в печь заглянем.

Сладковатый запах горячего хлеба нежной пеленой окутывал кухню, щекотал ноздри и разжигал аппетит. Нетерпеливо зашумел чайник, ему вторило урчание в животе: вчера Ася не хотела ужинать, рано забылась беспокойным сном. Помогла бабушке вытащить свежеиспеченные пузатые кругляши. Бережно укрыла вафельным полотенцем, коснулась красного узора на кайме – уже четвертое поколение женщин в роду оберегает орнамент, что вышила Гагдия-аби почти век назад.

Потом наблюдала, как бабушка выбирает травы: берет холщовый мешочек, держит в руках, прислушивается к ощущениям, отсыпает щепотку, другую. Смотрела, как она перемешивает сухие листья в большом заварнике, заливает их горячей водой. Как из носика чайника тайком убегает тонкая струйка пара, приглашая невесомые частички пыли на танец в солнечной полоске. Утренние часы вдвоем Ася особенно ценила: привычные действия успокаивали, настраивали на позитивный день.

Сжала в руках любимую чашку, глотнула согревающий напиток.

– Абием, расскажи, как всё было, – расплескала слова, которые давно жгли душу. Решилась спросить о главном – о том, что всегда считалось закрытой темой. Ей было важно узнать, что произошло на самом деле. Именно сегодня.

Бабушка удивленно взглянула на внучку из-под съехавших на кончик носа очков. Понимала, что услышит эти слова. Много раз проговаривала про себя, что можно и нужно раскрыть, а что – нельзя. Боялась. Нет, не воспоминаний. С ними она давно свыклась. Реакции. Не знала, как воспримет Ася. Хотела уберечь, защитить. Как и все шестнадцать лет со дня ее рождения. Но дальше молчать было нельзя.

– Кызым, – присела рядом с внучкой, обняла. Прикрыла глаза. Горькая влага печали скатилась по щеке. Глубоко выдохнула, чтобы начать рассказ о женщине, которой шесть лет как нет в живых, – своей дочери, маме Аси.