4. Лиза

Сижу молча, кусок в горло не лезет, потому что понятия не имею как сгладить углы. Не хотелось бы, чтобы из—за моей мамы у Максима с самого начала выстроилось ко мне негативное отношение.

– Ты прости маму, она…

– Да забей. – не даёт договорить он, – Я уже давно понял, что она у тебя токсичная, то есть тактичная. Ешь давай, остывает.

Хм, оговорочка по Фрейду, или?

– Она просто очень переживает за меня.

Маме долгое время из—за проблем с моими глазами приходилось работать в университете и подрабатывать репетитором, чтобы обеспечивать меня лекарствами. Не так давно её повысили до ректора, и стало полегче. Мы смогли взять кредит. Да и Борис помог. Она бывает ооочень сложной, и «тактичной», да. Но я привыкла. И на расстоянии её характер выносить проще.

Отправив в рот кусочек пиццы, сосредоточенно жую.

Максиму тоже звонят, что позволяет мне спокойно доесть и забыть о созданной неловкости.

– Ты сам можешь пройти обфускацию… – он встаёт, куда—то отходит и чиркает зажигалкой. Затягивается, и в воздухе почти сразу различается сигаретный дым, – Конечно. Код проверял? Ну, ебать, онлайн деобфускатор тут не поможет. Это же не стандартное приложение. Да. Окей, сколько? Кидай мне ссылку, я посмотрю.

Он что—то еще говорит, что далеко от моего понимания, а я допиваю чай. Максим заказал две пиццы, а для меня одной целая – это много, поэтому я оставляю остатки на завтра. Встаю, и чтобы не тратить время, пытаюсь найти раковину. Нащупав металл, опускаю вглубь тарелку и включаю воду.

Где—то рядом должна быть губка и средство для мытья посуды.

– Ты что делаешь? – раздаётся прямо за спиной.

От неожиданности вздрагиваю.

Поворачиваю голову, улавливая резкие оттенки никотина.

– Мою посуду.

– Зачем? Здесь есть посудомоечная машина.

– А, да?

– Конечно. Давай сюда.

Отодвинув меня, Максим забирает тарелки и куда—то уносит. В горле дерет от настойчивого запаха.

– Ты мог бы не курить, когда я в комнате? – слегка закашливаюсь.

– Я вроде не задымил тебя.

– Нет, но я остро реагирую на запах и глаза начинают слезиться. Мне сейчас это очень нежелательно.

– Ок, не проблема.

Макс гремит посудой, похоже загружая целую кучу откуда—то взявшихся тарелок, а я топчусь на месте, не понимая, чем помочь.

– Кстати, по поводу еды, – вспоминаю пунктик, который хотела обговорить, – сколько я тебе должна за пиццу?

– Миллион, – усмехается, нажимая на кнопку.

Машина начинает работать, а Максим подходит ближе.

– Я серьезно.

– Я тоже. И если у тебя его нет, то не предлагай. Я меньшими суммами не беру.

– Пока не накопила, – картинно пожимаю плечами.

– Очень жаль, а я уже губу раскатал, что куплю себе домик на побережье и каждый день симпатичные тайки будут делать мне массаж.

Смеюсь, слыша, как он отходит.

– Отложи эту мечту до лучших времен. Пока же предлагаю траты на еду делить пополам.

– Зачем?

– Потому что это правильно. Раз уж жить мы будем вместе, то и платить за все надо вместе. Твой отец дал для этого деньги.

– Нашёл—таки способ, – хмыкает язвительно.

– Что?

– Ничего. А от того, что ты три недели попитаешься на мои деньги я не обнищаю.

– Но ты ведь тоже студент.

– Я подрабатываю.

– Это я уже поняла. Ты программист, да?

– Нууу… почти, – уклончиво.

– Тем более. Если ты зарабатываешь, то упростим тебе задачу. – развожу руками, – Я не могу вот так приехать, поселиться у тебя и ножки свесить, как на качелях. Катайте мол меня.

– Почему? Я могу быть очень захватывающим солнышком, – в голосе ни намека на шутку, а я улыбаюсь.

– Это когда сильно раскачавшись на качелях, делаешь полный оборот?

– Ага. Испугаешься?

Мама всегда в детстве на детской площадке твердила моим друзьям: «Не смейте делать солнышко. Поубиваетесь».

Они все равно делали, а я – нет. Так и не узнала, как это – когда внутри все поджимается от адреналина и хочется визжать от того, как щекочет в животе.

– Нет, нужно будет просто сильнее пристегнуться, – улыбаюсь еще шире.

– На солнышке нет креплений. Придется просто крепко держаться за меня. Вот так.

Меня вдруг резко распластывает о его тело. Горячее дыхание опаляет висок, а крупная ладонь сжимает талию.

Сердце бросается на ребра, когда мой нос оказывается в ложбинке крепкой шеи. Я судорожно втягиваю аромат туалетной воды, его кожи и сигарет. Неожиданность и острота эмоций запускают в теле механизм, из—за которого гормоны одновременно выбрасываются в кровь, и в животе все поджимается до той самой характерной щекотки.

Ничего не понимая, вскидываю голову, но не успеваю отреагировать, как он просто отодвигает меня в сторону, и отпускает, чтобы, судя по звукам, открыть один из верхних ящиков.

Боже…

Раздается шум воды из крана, Максим делает несколько глотков.

Мне бы тоже не помешало. Тянусь к пересохшему горлу и инстинктивно тру шею.

– Не хватай меня так пожалуйста. Я не вижу тебя, поэтому не успеваю сориентироваться, – едва шевелю присохшим к небу языком.

– А говорила, что не испугаешься, – раздается совсем рядом будто издеваясь, или проверяя какие—то мои границы.

А они у меня есть.

– Экстрим мне сейчас противопоказан. Поэтому придется тебе катать других, у кого нет противопоказаний. Но траты на продукты все равно будем делить напополам.

– Упрямая да?

В моей руке оказывается стакан.

Я жадно делаю несколько глотков.

– Да, как Бетховен, – вытерев губы, ставлю его на поверхность.

– А при чем тут Бетховен?

– А ты попробуй без упрямства написать что—то, будучи глухим.

– Аргумент, – усмехается он. – Ладно, если наелась, пойдем тебя укладывать спать.

Опять не успеваю среагировать, как меня разворачивают и крепко берут за руку.

Максим ведет неспешно, но уверенно, но я все—равно инстинктивно выставляю вперед свободную руку.

– В комнате моя трость. Не нужно меня водить за руку, – слегка тяну руку на себя, но вместо того, чтобы отпустить Максим крепче сжимает пальцы.

– Мне не в лом. Или тебя это напрягает?

Прислушиваюсь к себе.

Удивительно, но нет. Скорее даже наоборот. Отчего—то сбивается дыхание.

– Нет.

– Ну вот и порешили, если вдруг что – свисти, я подхвачу.

Когда мы доходим, Максим отпускает мою руку.

– Спать будешь здесь, в спальне.

– А ты? – тут же без опоры теряюсь.

– А я на диване.

– Ммм, это не очень удобно. Для тебя.

– А для тебя?

– А для меня отлично.

– Для меня тоже. Я все – равно спать ложусь только под утро. Так… давай я сменю постельное белье, а ты пока можешь принять душ, если еще не успела.

– Нет. Я всего лишь поспала на твоей постели, – загибаю пальцы, – поела из твоей тарелки, следующий пункт – воспользоваться твоей ванной комнатой.

– Могу предложить помощь, – звучит немного с издевкой.

– В чем? Открытии крана?

– Ну там, подать мочалку, или выдавить на ладонь шампунь. Я могу быть очень полезным, – насмехается, шурша простынями.

– Сейчас ты делаешь очень полезное дело, я благодарна. Но в душе справлюсь сама.

Отыскав в чемодане пижаму и чистое белье, беру трость и направляюсь к двери.

– Максим, – останавливаюсь на выходе, – в целях безопасности, я дверь в ванную не запираю.

– Это ты так приглашаешь? – наглый голос понижается на пару тонов.

– Это я предупреждаю. Если что – окачу прямо из душа.

– Если мне вдруг станет жарко, я обязательно воспользуюсь твоим предупреждением, – издевается гад.

Мысленно закатив глаза, разворачиваюсь и направляюсь в сторону ванной.

Не создает он впечатление парня, готового ворваться вот так, без приглашения. Его, скорее, наоборот – зазывают составить компанию, вот он и привык – мочалки подавать.

А мне не надо, я самостоятельная.

5. Макс

– Максииим.

Едва усевшись за свое рабочее место, ухмыляюсь.

Это уже приглашение или еще пока подождать?

Встаю, отправляюсь в ванную комнату.

Приоткрываю чуток дверь.

– Мне уже жарко, – опираюсь на косяк плечом, не заглядывая внутрь, – тебе тоже?

– Нет, – сквозь зубы сдержанно летит в ответ, – я не могу найти полотенце. Положила сюда, а оно куда—то подевалось. Не мог бы ты подать пожалуйста?

– Что мне за это будет?

– Плюсик в карму.

– Как—то совсем не мотивирует.

Открываю дверь и зависаю. У меня полупрозрачная шторка. Квартира не с люксовым ремонтом. Арендую пока то, что могу потянуть самостоятельно. На изыски не накопил. Поэтому и ванная комната не с душевой кабиной, которая сейчас бы пришлась кстати стесняшке, укутавшейся в шторку, и понятия не имеющей, что лучше бы она прикрылась руками.

В наполненной паром комнате Лиза выглядит как нечто неземное и дико сексуальное.

Что ж за издевательство сегодня такое надо мной? Меньший реагирует моментально. Встаёт по стойке смирно и истекает слюной на обернутую фантиком конфетку.

У меня просыпается такой зверский аппетит, будто сладкого не ел минимум месяц.

– Маакс… только не смотри! – угрожающе тянет Лиза, нащупывая на полке свои очки.

– Мхм. Не буду.

Я не буду, а глаза мои уже. Пожирают вид голой девочки, чьи соски распластаны о штору.

Красивая какая, охуеть. Талия узкая, бедра не рассмотреть, потому что ноги скрестила и стоит ко мне полубоком. Но мой мозг, как искусственный интеллект, дорисовывает картинку полностью.

Под гул долбящей от похоти сердечной мышцы, осматриваюсь. Приготовленное ею полотенце упало на пол с другой стороны раковины. Поднимаю его.

Протягиваю ей.

– Макс, не смотри! – стесняшка побелевшими пальцами сжимает штору.

– Я не смотрю!

– Честно?

Бля…

Выдохнув, устремляю взгляд ей в лицо. Темные очки, как пинок под зад моей совести. Закрываю ладонью глаза. Девочка мне доверяет, а я как конченный неадекват пялюсь, будто голых девок никогда не видел.

– Честно.

Чувствую, как ее пальцы перехватывают полотенце и только после этого отворачиваюсь.

Животное внутри меня требовательно рычит поглазеть еще хотя бы раз. Ну, что она мне сделает? Даже не узнает об этом.

А потом совсем уж обнаглеть и залезть к Лизе в ванную. Развернуть к себе спиной, намотать светлые волосы на кулак и ворваться в неё. Что—то мне подсказывает, что она очень тихо стонет. Я бы смог заставить её сорвать горло.

Скрипнув зубами, шумно выдыхаю.

– Всё? – хриплю севшим голосом, потому что от северной части туловища кровь вся отлила к югу, и теперь на севере сухо и холодно, а на экваторе пожар.

– Да.

Разворачиваюсь и уже почти выхожу, когда Лиза ойкает.

– Погоди, Максим.

Мысленно рычу.

– М?

– Посмотри пожалуйста, как я расставила свои вещи, и не двигай их ладно? Чтобы я могла найти то, что мне нужно. Не хотелось бы тебе устроить тут случайно бардак.

Поворачиваю голову налево.

На раковине пара кремов, розовая щетка и зубная паста.

Поворот направо, и… пах сводит судорогой. Потому что на стиральной машинке из—под аккуратно сложенных вещей выглядывает край кружевных черных трусиков.

– Запомнил? – требовательно звучит мне в затылок.

Протянув руку, вытягиваю кружево и растягиваю в руках. Спереди стразами выложена кошачья морда, сзади тонюсенькая полоска.

Закусив губу, киваю.

– Да. Запомнил и визуализировал.

Сложив обратно, возвращаю на место и выхожу из ванной.

Остановившись посреди зала, поправляю полный ахтунг в штанах.

Писец, хоть вой.

Ирке что ли опять позвонить и в гости к ней наведаться?

Она девчонка со способностями. Сосёт улётно, трахается тоже с полной отдачей.

Оборачиваюсь на дверь, за которой осталась стесняшка и поморщившись, отправляюсь к себе за стол.

Как—то не прельщает меня сейчас развратный минет в исполнении Орловой. А вот если бы Лиза…

Блядь, Макс, иди подрочи, а. Это родственница твоя так—то! Пусть и новоявленная.

Упав на стул, сжимаю пульсирующий ствол. Схватив пачку сигарет, подкуриваю одну. Дым колечками покидает рот.

Чёрт… не курить же просила.

Встаю и подхожу к окну. Открываю его нараспашку.

Глубоко затянувшись, на пару секунд задерживаю дым в легких и только потом выпускаю на улицу.

Сколько там отец говорил, она поживет у меня? Три недели?

«Маг, разговор есть», – падает на лежащий на подоконнике телефон сообщение, отрывая меня от навязчивых маньячных мыслей в адрес стесняшечки.

Зажав губами сигарету, беру его в руку и печатаю ответ.

«На какую сумму?»

«Баксов двести»

«Ок. Завтра позвоню»

«Давай пересечемся. Там еще человечек один тебя спрашивал. Вопрос на пару тысяч»

«Я не свечу фейсом. Ему нужно, пусть пишет на почту»

«Понял. Дам твои контакты. Но со мной—то можешь встретиться?»

Нехотя цокаю. Те вопросы, что решаю я – лично не решаются. И если бы не тот факт, что с Савиным мы знакомы пару лет, хрен бы я куда пошел.

«Да. В обед сойдет?»

«Вполне».

За спиной раздается звук открывающейся двери, напоминая о том, что я теперь живу не один. Отложив телефон, оборачиваюсь.

Из ванной выходит Лиза. В няшной розовой пижаме, состоящей из шорт и свободной майки. Влажные волосы собраны в высокий хвост, открывая на обозрение тонкую длинную шею.

Мои пальцы смотрелись бы на ней охуеть как красиво.

Выставив трость, идет к своей комнате. Не заметив, наступает на пустую банку из—под колы и вздрагивает.

– Максим? – зовет в никуда.

– М?