Цитаты из книг автора «Элла Савицкая»

Чтобы чему-то научиться в жизни, нужно не просто смотреть в цель. Нужно работать над ней. Молодец, новенький. Имя свое скажи, мой любимый ученик. – Скайлер Картер.

– Потому что чем больше упираешься в цель, тем меньше внимания уделяешь самому процессу изучения информации. Резко перевожу взгляд на Скайлера, чей голос в тишине прозвучал довольно неожиданно. Те, кто еще не успел его заметить на перемене теперь с интересом рассматривают, переводят глаза на миссис Мослер, расплывающуюся в довольной улыбке.

Но встать из-за стола мама не успевает, потому что объект нашей беседы входит на кухню сам. В полотенце, обернутом вокруг его бедер. Я едва не давлюсь соком. Глаза мимо воли оббегают подтянутый торс, широкие плечи, несколько кубиков на животе и пару шрамов на ребрах. Один больше, другой меньше. В лицо тугой волной ударяет краска, заставляя меня отвести взгляд и уткнуться в кусок откусанной мною же ветчины на тарелке.

– Ты, наверное, нормальную еду впервые ешь? – доносится пренебрежительно со стороны Зака. У меня чуть вилка не выпадает. – Зак, – одергивает отец грубо. – Скайлер, не обращай внимания, – вступается мама, глазами показывая брату, чтобы тот угомонился. – Если понятие «нормальная» в твоем понимании включает курицу, то нет, – спокойно отвечает парень, откидываясь на спинку стула. Я думала, он как минимум разозлится, но парень выглядит скорее скучающим, чем рассерженным. Подносит большой палец к губам и без стеснения собирает ими с кончика жир перед тем как протереть руки салфеткой. – А ну расскажи что за меню было у вас в интернате? Интересно прямо, как пируют тамошние жители, – хамит брат. – Разнообразное, – утоляет его любопытство Скайлер, открыто принимая конфронтацию. – Ну, например? Фуагра, красная рыба, икра? – видно, что Зак специально издевается, даже руки на груди сложил в ожидании. – Если ты думаешь, что дети в интернате едят отходы, оставленные такими как ты, то сильно ошибаешься. – Какими это такими как я?

Только вблизи я замечаю какие у него на самом деле крупные плечи. В футболке этого заметно не было, а вот открытая майка не оставляет простора воображению. Руки сильные, перетянутые тугими венами. На правом запястье потертый кожаный браслет, а на шее металлическая подвеска, каждый раз звякающая, стоит парню склониться к тарелке. Любопытно, она что-то значит или это просто украшение?

Парень останавливается так резко, что я едва не врезаюсь в него. Склоняет голову, приближаясь ко мне, и я впервые в свете фонаря могу рассмотреть черты его лица – широкие скулы, прямой нос и взгляд – слишком взрослый для его возраста. Такой обычно у видавших жизнь людей бывает. Со своим скрытым смыслом, подтекстом. Отклоняю голову назад, потому что вдруг понимаю, что улавливаю его запах. Совершенно не такой, как у тех отморозков. Какой-то другой, густой, вкрадчивый, с оттенком мяты. Скорее всего от жвачки, которую он жует.

– Что мы с ней сделаем? – протягивая слова, задает, как я понимаю, риторический вопрос самый высокий. – Есть несколько вариантов, – отвечает тот, что стоит за моей спиной. – Первый… – Не будет никаких вариантов, – спокойно раздается вдруг голосом, который я еще не слышала. Клоака выплевывает меня обратно, заставляя резко обернуться. Остальные делают то же самое. Тот, что стоял все время в стороне, неспешно подходит к нам, так и не прекратив прокручивать в руке зажигалку. Останавливается в метре и засовывает руки в карманы толстовки. – А что так? Хочешь забрать в единоличное пользование? – противно усмехается тот, что стоит к нему ближе всего. Видно, что парень один из них, но все же незримо чем-то отличается. Может тем, что не принимает участия в общем извращенном веселье? Широкий в плечах, сбитый.

– А ты не смей там улыбаться всем подряд, – пробубнила, вскидывая глаза и находя на дне черных зрачков хорошо затаенную грусть, – эти ямочки только мои!

– Он попросил не говорить его родителям, что мы расстались. Я согласилась. Он пообещал, что сегодня же расскажет им сам. – Ты слышишь себя вообще? Что за детский сад? В каком, блядь, мире вы живете? Чтобы не было проблем, люди разговаривают друг с другом и выясняют все и сразу, а не ставят сценки идеальной семьи.

– Не удалось, – отвечает Дуб, не сводя глаз с этой убогой гниды. – Я свое не отдаю. А потом в подтверждение собственных слов уверенным движением привлекает к себе Алексу за талию и целует растерянную девчонку в губы, совершенно не опасаясь за реакцию окружающих. На самом деле ему насрать, что сейчас скажет ее отец и эти недотепы за столом. Грег, если захочет, может и из дома вытолкать, но Паше действительно было все равно. Прятаться и играть какие-то спектакли одной роли он не собирался. Если они с Алексой вместе, значит, это не будет втихушку. И пусть этот урод недоходчивый наконец поймет, что любое его действие вызовет гораздо более сильное противодействие.