– Тетя Феридэ, я просто не хочу, понимаешь? Я его не знаю, да и родители с ним самим не знакомы, а может, он обманщик? И еще, ему больше тридцати, зачем мне такой старый?

– Его возраст ему только в плюс, он будет лучше заботиться о тебе, а еще ваши семьи дружат, и если твой отец считает их достойными людьми, значит, и сына они воспитали соответствующе.

– И что же? Почему я должна выходить за него? Почему меня обязывают это делать?

– Лейли, вся наша жизнь – это обязанности, и у каждого из нас их великое множество, и, поверь мне, мама не враг тебе – она считает, что как раз с этим мужчиной у тебя будет не так много забот, чем если бы ты вышла за молодого парня. Мы все любим тебя и желаем тебе счастья.

Лейли притихла, оставив несказанными слова: «Почему, стремясь к моему счастью, вы делаете меня такой несчастной?»

***

Дэниз проснулась от звуков Азана (прим. призыв к молитве). Голова была на удивление ясная, но сердце полно волнения – сегодня был день её свадьбы.

Оглянувшись на сестру и убедившись, что та спит, Дэниз встала и, тихонько одевшись, выскользнула за дверь. Ей захотелось выйти во двор, побыть в тишине, оглянуться на отчий дом, ведь сегодня она с ним попрощается.

Хорошо, что никто из её домочадцев не совершает намаз, иначе после молитвы ей бы досаждали советами. За последний месяц Дэниз дали столько наставлений, сколько за всю жизнь она не получала, но ни к кому она не прислушивалась – ей казалось, что они неплохо ладят с Нурланом, и ей не хотелось этого терять. Со своим юношеским максимализмом она считала себя умнее многих взрослых женщин, и потому в наступающем этапе своей жизни рассчитывала только на себя.

У нее есть от силы часа два, пока не проснутся родители, – им надо готовить дом к торжеству.

Дэниз села на качели, что сделал для них отец. Удивительно, им ведь лет пятнадцать, а они все такие же прочные. Пока никто не видит, она могла раскачаться посильнее, ей очень нравилось это краткое чувство полета, в мгновения которого она мечтала. Мечтала быть свободной от других и исполнять только свои собственные желания. Но совсем недолго она предавалась этому забвению – замедлив ход качелей, Дэниз задумалась о том, что ждет ее. Все было очень туманно, столько сразу изменений в её жизни: она уедет из деревни в огромную столицу, будет там учиться в университете, а, самое главное, она станет замужней женщиной. Даже эти качели… она, наверное, сидит на них в последний раз – молодой жене не пойдут эти ребячьи замашки. Но Дэниз не грустила, нет. Все перемены были для нее чем-то вроде экзамена, только её не оставляло чувство, что все это происходит будто не с ней.

Девушка не заметила, как быстро пролетело время, и, поняв, что скоро все проснутся, она вернулась в дом и начала готовить завтрак. И действительно, не прошло и десяти минут, как на пороге показалась Фэридэ ханым, лицо её было озабоченным.

– Дочка! Ты уже проснулась, очень хорошо. Давай я сама накрою, а ты иди собирайся, скоро приедет Фатима, чтобы отвезти тебя к парикмахеру.

– Мама, у меня все готово, я переоденусь после завтрака.

– Да, конечно, тебе надо как следует подкрепиться, впереди очень длинный день.

Потихоньку начали подходить остальные домочадцы, сели завтракать. Давид и Ясмин ничего не говорили сестре, но, каждый раз глядя на нее, не могли сдержать ребячьих улыбок. Дэниз это веселило.

Она успела позавтракать и переодеться и даже помочь матери со сладостями, которые нужно было уложить в корзины для отправки к родителям Нурлана, а тети все не было. Феридэ ханым очень из-за этого разволновалась. Ругая мысленно свою сестру, она ходила по дому и раздавала поручения детям – сама она ни за что не готова была браться. Наконец Фатима ханым прибыла, Дэниз скорее села к ней в машину, и они поехали. По дороге тетя начала жаловаться племяннице.

– Знаю, я опоздала, но это все твоя кузина. С утра снова меня вывела из себя. Ты ведь в курсе, я хочу выдать её за одного достойного человека, а она противится так, будто я её на улицу выкидываю. Ох, сил моих больше нет, что за глупая девчонка, счастья своего не видит.

– Тетя, может просто рано, она еще не готова?

– Что ты такое, говоришь, девочка? Ты её на два года младше и вот сегодня, слава Аллаху, замуж выходишь, я сама в семнадцать уже ждала первенца, сыночка моего. Нет, она мне назло все делает – наследственность, что уж тут поделаешь. Тетка ее, моя золовка, до тридцати ждала, пока к ней принц прискачет, и что? В итоге вышла за какого-то проходимца и даже там не удержалась, вернулась на мою голову в наш дом, дочь мне только испортила, и теперь для меня словно история повторяется. Ну уж нет, я не позволю, моя бы воля – еще бы раньше выдала ее, только человека достойного не было. И сейчас я не отступлю, Лейли надо скорее выдать замуж, пока её характер окончательно не испортился. А уж в доме мужа она быстро присмиреет. Вот сейчас отпразднуем твою свадьбу, погуляем, когда будет ваш третий день, и на следующей неделе планирую выпить сладкий чай (прим. Обычай, означающий, что девушку согласны выдать за молодого человека. Участвуют родители будущих жениха и невесты и близкие родственники). И если вы с Нурланом задержитесь, не уедете сразу в столицу, может, даже попадете на помолвку.

Дэниз ничего не стала отвечать, да и какой прок – её тетя, пережившая за свою жизнь много испытаний, считала себя мудрее многих старух, что уж говорить о молодой девушке, племянницу она бы точно не стала слушать. Безумно жаль Лейли, ведь еще не оправившись от предательства любимого, она должна против воли выйти замуж за другого. Дэниз очень хотела бы помочь сестре, но не знала, как.

Подъехали к салону красоты, их встретила подруга тети Фатимы, Айтан, она и должна была сделать макияж и укладку невесте. Дэниз попыталась сказать, что бы ей хотелось, но Айтан, кажется, и не слушала её сбивчивые просьбы, только перед началом работы улыбнулась и заверила, что знает свое дело, так что ей обязательно понравится.

Страхи Дэниз начали оправдываться, когда вместо аккуратной европейской прически на её голове мастер соорудила такое, чему позавидовала бы любая индийская принцесса – для полноты образа только не хватало сережки с цепочкой в носу. И макияж ей не понравился, слишком сильно были подведены глаза, да и румяна были очень яркие. Но каждый проходящий мимо клиент или мастер считал своим долгом восхититься, как прекрасна невеста. Сама же она твердо решила дома снять все позолоченные цепочки с волос и стереть часть макияжа.

Однако, когда она уже хотела приступить к задуманному, её поймала на этом мама и раскричалась, что дочь хочет испортить великолепный образ. На выручку пришла Ясмин: отослав маму переодеваться, она сказала, что сама поможет Дэниз надеть свадебное платье. Как только за матерью закрылась дверь, она начала колдовать над волосами и лицом сестры, и уже через двадцать минут Дэниз с удовольствием посмотрела на свое отражение в зеркале. Она по-прежнему напоминала азиатскую красавицу, но уже более аккуратную и, что Дэниз особенно порадовало, она могла себя узнать в отражении. Ясмин, как и сказала, помогла с платьем.

Оставалось меньше часа до приезда Нурлана с родными. Феридэ ханым попыталась покормить Дэниз, но та наотрез отказалась. Она вышла в большую гостиную. Комната начала потихоньку заполняться подругами и родными. Заиграли музыканты. Мужчины были вместе с музыкантами во дворе, начали танцевать. Женщины выглядывали в окна. Подруги окружили Дэниз, они восхищались, как она красива, и желали ей счастья.

Время пролетело незаметно, и вот музыканты начали играть традиционную мелодию, что говорила о том, что приближается жених со своей семьей. Все гости начали отступать к краям комнаты, освобождая полукруг вокруг невесты. В дверях показался Нурлан, он улыбался, с букетом подошел к Дэниз и подарил ей цветы, встал рядом. Затем подошли его родители, поцеловали Дэниз и встали рядом с сыном. Потом подходили абсолютно все родные и близкие друзья, по очереди целовали и обнимали жениха с невестой, говорили свои пожелания. В самом конце, после Ясмин и Давида, подошли прощаться родители Дэниз, Феридэ ханым была в слезах, а, взглянув на маму, расчувствовалась и невеста. Подошел старший брат Нурлана и повязал вокруг её талии красную ленту, приговаривая при этом обязательные слова:

– Ты мать, ты сестра, невестка наша, ты верная, скромная, хочу я пожелать тебе 7 сыновей и дочку-невесту, как ты.

Азиз бей, отец девушки, взял её за руку и, по традиции, семь раз обошел с ней вокруг керосиновой лампы, которую поставили в середине комнаты (прим. Символ света и тепла, которые невеста несет в свой новый дом).

Потом подвел её к жениху и передал её руку, обнял зятя. На этом церемония прощания закончилась. Но гости стояли на местах – первыми из комнаты должны были выйти жених с невестой и две девушки, несущие в руках свечи и зеркало (прим. От сглаза, а также символ чистоты и красоты невесты).

Дэниз все еще плакала, поскольку круги вокруг лампы словно символизировали для нее, как далеко она теперь будет от родных. Когда гости остались позади, Нурлан сказал ей тихонько:

– Перестань плакать, а то мне начинает казаться, что я злодей, увозящий принцессу из замка.

Дэниз, краем глаза посмотрев на него и увидев, что он улыбается, перестала плакать. Опустив глаза на свой букет, она улыбнулась и подумала, что у них все будет хорошо.

Расселись по машинам, по маршруту они должны были доехать до центра города, до главной площади, и вернуться назад в соседнюю деревню, где был дом родителей Нурлана. Вся процессия двинулась в путь с несмолкаемыми гудками, машины то и дело обгоняли друг друга, чтобы быть поближе к самому первому автомобилю – тому, в котором были жених и невеста.

Когда въехали во двор жениха, их уже встречали музыканты. Нурлан вышел из машины, и его тут же окружили деревенские ребятишки – он должен был откупиться от них. Нурлан со смехом опустошил карманы и, когда дети разбежались, помог выйти из машины своей невесте.

К ним двоим подошли родители и пригласили танцевать, двор потихоньку заполнялся всеми гостями, которые присоединялись к танцующим или вставали вокруг и хлопали в такт. Когда танец закончился, Нурлан повел Дэниз в дом. На пороге лежала тарелка, которую она должна была разбить (прим. От бед и несчастий). Тарелка поддалась со второго раза.

Потом Нурлан отошел в сторону, и её окружили женщины его семьи. Дэниз дали окунуть пальцы в мед, и она обмазала им дверь, затем оторвала кусок от протянутого хлеба, окунула в мед и угостила им свою свекровь и золовок (прим. Чтобы отношения в семье были всегда добрые).

Вошли в комнату, невесту посадили и дали ей на руки племянника Нурлана (прим. Делается для того, чтобы пожелать молодым первенца мальчика).

На этом закончилась вся церемония для Дэниз, Нурлан с мужчинами во дворе уже рассаживались по машинам, впереди для них был еще праздник в ресторане. Женщины все по очереди попрощались с невестой и тоже разошлись. Остались только Феридэ ханым, Фатима ханым и Ясмин.

Женщины начали давать наставления девушке, но надолго их не хватило – крепко обняв и поцеловав её на прощание, ушли и они.

Дэниз осталась одна, началась семейная жизнь.

***

– Мне не терпится, чтобы ты здесь скорее все обставила. Я очень рад, что я теперь не один. Входи, жена моя, что ты стоишь?

Дэниз застыла на пороге, еще не решаясь ступить в их квартиру. Она впервые была здесь и хотела запомнить этот момент. У Нурлана была своя двухкомнатная квартира. К её приезду он сделал ремонт, и, когда он рассказал ей об этом, у нее сразу это вызвало теплый отклик, ведь любому человеку приятна забота, а уж Дэниз, с её раненым, робким сердцем, тем более.

В прихожей было очень тесно, виной тому были чемоданы с их вещами и её приданое, упакованное в коробки. Нурлан был против, чтобы в его квартире меняли мебель, и поэтому вся купленная её родителями мебель заняла комнаты в доме его родителей, а в столицу привезли посуду, постельные принадлежности и прочие небольшие, но важные предметы домашнего обихода.