– Вы меня даже не знаете, – тихо сказала я Хатору.

– Мы знаем тебя достаточно, – ответил дракон.

Камали ничего не сказала, она сегодня была задумчива и погружена в собственные мысли, судя по ее лицу, невеселые.

Мне тоже было невесело.

Совершенно.

Фактически, для того чтобы выжить, мне нужно найти того, кто воссоздал эту разумную черную плесень, она же серая гниль, она же Серый дар. Несомненно, тут только одно – это был маг. Вот только какой?!

В принципе, действия драконов мне были теперь полностью ясны – сейчас основной задачей является определить, к какой из конфессий относился искомый маг, и вот уже после этого они начнут масштабные поиски. И найдут. Несомненно, найдут, я действительно не сомневаюсь. Проблема лишь в том, что к тому моменту, как они найдут, я уже останусь без магии и без будущего.

Так что нужно срочно выяснить, кто это сделал.

И зачем.

Вот это мне было совершенно непонятно – зачем? Людям в принципе бессмысленно выступать против драконов – мы не пересекаемся никоим образом, даже не торгуем, драконы не претендуют на наши территории, нам без телепорта не добраться до их долины. Конечно, есть Великая Замея, но эта река столь коварна, что по ней без опасений могут ходить только корабли драконов, гномов и эльфийские, у остальных печальная статистика – тонут три из пяти.

– Что-то удалось узнать? – спросил Хатор.

– Кое-что, – тихо ответила я, грустно вздохнула и продолжила: – Какой-то из человеческих магов додумался до такой глупой мысли, как уничтожение драконов.

– С чего бы это? – удивилась Камали. – Драконы единственные, кто в свое время защитил вас от уничтожения.

Это да.

Потому что, если бы не драконы, храмовники истребили бы всех магов к двурогому, причем давно уже. Тут дело в чем – у нас два течения религии, одно – Святая церковь, добрая религия, основанная на всепрощении и стремлении к добру, и вторая – храмовники. Это жестокие, фанатичные приверженцы идеи всеобщего поклонения единому богу, и основой их веры является борьба с теми, кто не склоняется в трепете перед их божеством. Страшные они люди. И вроде как набожные, молитвы и посты соблюдают, но безжалостны, нетерпимы, уничтожают все на своем пути к вере. Действительно все. В прошлом месяце в столице снесли два десятка домов, потому что, видишь ли, одному из храмовников видение было, что, дескать, на этом месте храм стоять должен. Вот должен, и точка.

– О чем задумалась? – спросила Камали.

– О религии, – задумчиво ответила я.

И тут же интересно стало:

– А у драконов религия есть?

– Есть, как не быть, – отозвался Хатор. – Маленький храм в каждом доме, как символ того, что для веры должно быть место в каждом сердце, и единый храм в столице.

Я смотрела на него, ожидая продолжения, но его не последовало.

– То есть храм в каждом городе? – переспросила я.

– Нет, один храм в столице, – уточнила Камали.

– Всего один храм? – не поверила я.

– Ну да. – Хатор улыбнулся: – И раз в год все драконы слетаются в него, в день зимнего солнцестояния.

Это было скоро.

Я кивнула, после вспомнила карту, которую дракон нарисовал для меня, и нахмурилась – храма там не было. Вообще.

– Он в скале, – заметив мою растерянность, пояснила Камали.

– Под дворцом Владыки, – добавил Хатор.

– В этом году Владыка первый раз будет службу вести. – Драконица улыбнулась: – Наконец-то.

Нахмурившись, я удивленно посмотрела на нее.

– Молодой еще, конечно, – сказала она, – но что делать, он последний из рода Черных драконов.

Воскресила в памяти образ высокого черноволосого дракона с зелеными, переливающимися серебром глазами и уточнила:

– Молодой?

– Да, – вместо супруги ответил Хатор. – Владыку не готовили к трону, править должен был старший из братьев, но Гаррат, он… – Дракон замялся.

Я же слушала со всем вниманием, на которое только была способна, подавшись к драконам и, кажется, даже приоткрыв рот. Потому что это были такие новости! Ну вот такие новости! Но Хатор замялся и опустил глаза.

– Никто ничего не знает, – едва слышно прошептала Камали, – но ходят слухи, что на старшего брата было совершено покушение… Он выжил, но место на троне занял Владыка. Тотчас же были перекрыты все границы, драконы-стражи поднялись на крыло, во дворец были приглашены лучшие целители… А больше мне ничего не известно.

– Пять лет службы в храмах не было, – сообщил Хатор. – Владыка все надеялся поднять брата. А в этом году, видимо, окончательно вошел в силу рода.

Надо же как…

Я сидела, размышляя о том, что же случилось со старшим драконом такого, что его пост занял младший. Не знаю, как у драконов, а, к примеру, у нас младший брат мог разве что принцем всю жизнь проходить, дети же его получали титул герцогов и не более, трон наследовали собственно дети короля и…

– Так, а я не поняла, у старшего дракона что, детей не было? – спросила я.

– Не было. – Камали тяжело вздохнула.

– Долгая история, – добавил Хатор. – И не слишком приятная.

Камали взглянула на него, потом на меня, пригнулась к столу, поманив меня, и, стоило мне к ней пододвинуться, быстро сообщила:

– Гаррат увел пару у младшего брата.

– Что? – не поняла я.

– Его девушку, – пояснил Хатор. – Камали, хватит об этом.

– За три дня до полета. – Драконица покивала, мол, «Да, ужас-ужас!»

– В смысле, до полета? – Я уже ничего не понимала.

– До свадьбы. – Хатор, как и всегда, все объяснил.

Я застыла, потрясенная. Нет, ну надо же! Старший брат у младшего невесту увел, прямо перед свадьбой. Это как вообще?! Оно-то конечно, я про подобные случаи слышала, ведь в деревне жила, но в Перевешских пределах дела подобные мордобоем обычно завершались и вечной ссорой родных братьев, которые иной раз хуже врагов становились. Так, Быковичи, которым отец пашню завещал, делили ее после, да так, что клочки бород летали. И о примирении никаком речи быть не могло, а тут…

К сожалению, в этот вечер ничего более выяснить не удалось.

Я помогла девушкам убрать со столов и легла спать. Устала за день так, что проспала всю ночь до рассвета, а утром проснулась с единственным желанием – увидеть храм драконов.

* * *

Как пройти в храм, мне объяснил Хатор, он же сообщил, что там нет ни охраны, ни вообще никого, так как все драконы собираются там единственный раз в году, и все. Вооружившись картой и пирожком с малиной, я отправилась приобщаться к драконьим духовным ценностям.

На выходе из гостиницы меня догнала Люс, вручила котомку со словами «пирожок от Хатора» и помогла открыть калитку.

Уже за воротами я поняла, что нагружена не одним пирожком, а по меньшей мере двумя дюжинами. Но возвращаться не хотелось, и я, перекинув котомку на лямке за спину, поспешила к пункту назначения.

Идти пришлось часа полтора, зато не было необходимости подниматься в гору, как вчера, и, обойдя скалу, я вошла в имеющийся грот и начала восхождение по широкому винтовому проходу, все гадая, рукотворный он или же когда-то сверху спиралью лилась вода… Впрочем, это целая река должна была пролиться, чтобы образовать проход подобной ширины, высоты и прочее. Поднималась около часа, сквозь «окна» глядя на драконий город и раздумывая над тем, стоит ли доставать второй пирожок из котомки. Первый был давно и благополучно съеден, и я голодной не была, но от сдобы исходил такой аромат… И я уже собиралась снять котомку с плеча, как очередной поворот серо-красновато-коричневого хода привел меня в храм.

Это определенно был храм. Свод его представлял собой полусферу, поддерживаемую колоннами. Весь пол оказался гладко вытесан, на нем красовались затертые почти до зеркального блеска изображения драконов, те же драконы, изрыгающие пламя или же кружащиеся в небесах, украшали собой испещренные естественными просветами стены, солнце заполняло лучами все светлое, просторное, звеняще-прозрачное пространство. Казалось, здесь даже дышать как-то легче.

А еще тут кто-то был.

Этот кто-то, присев на корточки, рассматривал что-то, изображенное на поверхности высокого прямоугольного постамента, в центре храма, где сверкала статуя вытесанного из черного камня и соответственно совершенно черного дракона, который, распахнув крылья и изогнув шею, оглашал храм беззвучным, но явно грозным криком.

Темноволосый мужчина, задумчиво сидящий под ним, почему-то смотрелся не менее внушительно и грозно…

Особенно когда вдруг замер, а затем, стремительно повернув голову, одарил меня напряженным взглядом. Мой собственный взгляд старательно заметался по храму, обстановке и вообще всему, избегая глядящего на меня Владыку и явно костеря на все лады свою нерадивую хозяйку. Просто ощущение такое возникло, словно я вторглась в личное пространство и вообще коварно проникла туда, где мне находиться не полагалось.

Но, с другой стороны, Хатор сказал, что в храм можно. И вообще охраны на дверях не стояло, так что…

– Что вы здесь делаете? – гневно вопросил у меня дракон, его голос гулко разнесся под сводами.

И я поняла, что далее изображать ну очень заинтересованное разглядывание храма бессмысленно. Вздохнув, посмотрела на дракона. Владыка, поднявшись, легко спрыгнул с постамента и направился ко мне. Выглядело это устрашающе. И сам дракон находился явно не в лучшем расположении духа, движения его были злыми и резкими. Приблизившись ко мне, он остановился шагах в двух, испепеляя незваную гостью взглядом и явно намереваясь выставить вон.

Мне же очень хотелось остаться, и потому я, не задумываясь, поступила наиболее распространенным у нас способом – предложила ему взятку.

– Хотите пирожок? – спросила, глядя на Владыку честным взглядом заправского мздудавальца.

Лицо Владыки исказилось такой яростью, что мне захотелось вмиг стать маленькой и неприметной и вообще желательно раствориться в воздухе, но я побоялась прибегнуть к соответствующему заклинанию, небезосновательно опасаясь, что меня в случае применения магии просто прибьют, достаточно вспомнить реакцию драконьих стражников на пирог.

– Простите, – пробормотала, сжавшись. – Просто мне сказали, что в храм можно, и я… Простите, уже ухожу, только не убивайте меня, пожалуйста…

Дракон резко выдохнул и проговорил с чеканной яростью:

– Я и не собирался!

И вроде ничего плохого не сказал, но появилось желание не только сжаться, но еще и зажмуриться. Вот только вместо того, чтобы благоразумно развернуться и уйти, я недоверчиво пробормотала:

– Правда?

Его глаза хищно сузились. Во взгляде промелькнуло откровенное презрение, меня это почему-то очень задело, и я выпалила:

– Просто у вас есть право убивать людей.

Зелено-серебристые глаза Владыки сузились теперь еще и угрожающе.

Вздрогнув, я пояснила:

– Простите, я думала, может, вы забыли, вот и… напомнила.

– Ссспасссибо! – прошипел он, кажется, окончательно взбешенный моими репликами.

Я с перепугу зажмурилась, решив, что лучше молчать и вообще хорошо было бы уйти, но даже пошевелиться было боязно. И стоять вот так тоже оказалось очень жутко. Поэтому минуты через две я осторожно приоткрыла один глаз – Владыка все так же стоял напротив, сложив руки на груди и раздраженно глядя на меня с высоты драконьего роста. То есть, кажется, он ждал, пока я соизволю глаза открыть… Но я зажмурилась снова. Постояла, осторожно приподняла ресницы – стоял и смотрел! В упор.

Не выдержав, я шепотом спросила:

– А чего вы тут стоите?

– Жду, пока вы перестанете ломать комедию, – жестко ответил он. И тут же язвительно поинтересовался: – А вы еще долго так стоять будете?

– Сложно сказать, – предельно честно ответила я. – Вы на меня так смотрите, что мне не то что уйти, а уже даже и пошевелиться страшно.

– Неужели?! Но разговариваете вы при этом вполне бойко, – саркастически произнес Владыка.

– Это нервное, – пробормотала, извиняясь.

Он усмехнулся. Усмешка была кривая и жесткая, взгляд оставался злым. Как и голос, когда дракон заговорил:

– Вы вторглись в священное место для драконов, дабы наиболее выразительным способом напомнить мне, что я имею полное право убивать вам подобных? Если да – то ваш замысел более чем удался. Должен признать, вам удалось не только напомнить мне о моем праве, но и вызвать жгучее желание этим правом воспользоваться!

Представила себе, как по идеально чистому храму разлетаются мои ошметки и… пирожки. Впрочем, это было бы явным преувеличением, потому как что-то мне подсказывало, что конкретно здесь убивать меня никто не будет. К слову, терпеть также.

– Простите, – прошептала я, отступая на несколько шагов.

Затем, повернувшись, я поспешила прочь из храма, чувствуя, что, кажется, сейчас расплачусь.

Но не успела дойти до выхода, как вслед мне прозвучало раздраженно-взбешенное:

– Вы еще и обиделись?!

И можно было бы промолчать, но я, остановившись, ответила:

– Нет. Чего обижаться, меня всегда отовсюду гонят, пора было бы уже и привыкнуть. Просто Хатор сказал, что мне в храм можно. Простите.

И пошла дальше, чувствуя себя… как всегда в принципе. Потому что действительно меня всегда и отовсюду гонят, куда бы я ни пришла. Выгнали из семьи отца, когда он в лесу сгинул, выгнали из деревни, когда умерла бабушка… Выгоняние из УМа вообще имеет перманентное состояние, то есть гнали с самого начала и будут гнать, похоже, до конца обучения… если я его еще и закончу. И я, наверное, расстроилась бы до слез, если бы не привыкла уже к подобному положению дел. Да, было немного больно, но эта была тупая боль, которую я давно научилась не замечать.

А вот чего я не могла не заметить, так это тумана, все сгущающегося и сгущающегося в проходе, по которому я шла.

А когда туман неожиданно рассеялся, я оказалась стоящей в храме.

Рядом с Владыкой, который все так же в упор смотрел на меня.

И никакого тумана!

Я постояла, недоуменно оглядываясь. Дракон мрачно спросил:

– Так что там с попыткой дать мне взятку?

Медленно повернулась – проход, в который я не так давно зашла и двигалась по которому, оставался на месте. Хотя я же вроде как уходила! То есть я уходила, ногами и… Посмотрела на Владыку. Тот, тяжело вздохнув, напомнил:

– Пирожки.

Нет, я совершенно точно помнила, что уходила. Я ощущала свои шаги, спуск, я… я сделала шаг к Владыке и потыкала в него пальцем. Дракон на ощупь ощущался как дракон. Что было странно, потому что проход и спуск тоже ощущались как спуск и проход… Но что-то точно было иллюзией, правда, я не могла понять, что именно – проход или дракон.

– Я не иллюзия, – глянув на мой упирающийся в него палец, произнес Владыка.

А я таки убедилась в этом лично. И поняла, что да – не иллюзия.

Подняла взгляд на дракона, он ответил устало-раздраженным вздохом и внезапно спросил:

– Вы пекли?

Не сразу поняла, о чем он, затем ощутила аромат от котомки, вмиг напомнивший о пирожках, и, все осознав, ответила:

– Знаете, я, конечно, выспалась в вашей тюрьме, но не настолько, чтобы, встав спозаранку, браться за тесто. Это Хатор готовил.

– В таком случае я согласен на взятку пирожками, – откровенно оскорбил мои кулинарные способности дракон.

Не то чтобы я сильно обиделась, но это было не совсем справедливо, если учесть, что он так и не ел мой пирог.

– Знаете, я убеждена, что мой пирог тоже был очень ничего, пока его ваши стражники не попинали, – снимая котомку с плеча, сказала я.

– Но вы не рискнули его попробовать и сбежали под первым благовидным предлогом, – съязвил Владыка.

После чего развернулся и направился обратно к высокому постаменту, жестом предложив мне следовать за ним. Я и пошла, осторожно ступая по отполированным рисункам на полу и думая, чем бы таким ответить. Так ничего и не придумав, прошла к постаменту. Дракон, смерив меня взглядом с ног до головы, чуть скривился, но, видимо, принял решение не бросать студиоза в беде, бесцеремонно ухватил меня за талию и посадил на высокий постамент, куда бы я сама точно не забралась. Затем, ухватившись рукой за край, легко запрыгнул сам.

Мы посидели. Я, болтая ногами, и он, молча, словно стеснялся напомнить про упомянутую мзду.

– Ах, пирожки! – вспомнила я.

Сняла котомку, разместила между нами, открыла. Аромат у золотистых творений Хатора был сногсшибательным, и от него в наполненном хрустальным воздухом храме тут же стало как-то уютно.

– Вы с чем будете? – оглядывая кулинарные изделия, светским тоном поинтересовался Владыка.

– А с чем они тут? – заинтересованно занимаясь тем же, то есть пялясь на пирожки, поинтересовалась я.

– Вот эти три с мясом…

– Забирайте!

– Вы очень любезны. Те четыре – с малиной.

– Два из них мои. Или три, я еще не определилась. – Про себя подумала, что я, наверное, съем все четыре, главное, нужно будет как-то дракона отвлечь…

– Эти с яблоком, с капустой вот те, и еще с грибами пять, – закончил знакомить меня с содержимым завтрака Владыка.

Мы переглянулись. Он, как и договаривались, взялся за первый с мясом, я из экспериментаторских побуждений ухватила с яблоком. Пирожки таяли во рту и в котомке. Но когда в последней остался всего один, Владыка галантно не стал его забирать, хотя я еще свой не доела.

– Берите, – радушно предложила я, – в меня все равно уже не лезет.

– Этот с малиной, вы их любите, – не согласился дракон.

– Зато вы с малиной еще не пробовали, а я правда уже объелась, – заверила его.

Владыка парировал:

– Вам лишний пирожок точно не повредит.

Поняв, что мне его не переубедить, решилась на предложение:

– Поделим?

Усмехнувшись, Владыка неуловимым жестом извлек из ножен кинжал и демонстративно поделил пирожок на две неравные половины. Себе забрал маленькую, мне пододвинул остальное. И, забросив свою часть пирожка в рот, заработал челюстями, задумчиво глядя куда-то вдаль и в глубь храма. Пользуясь его задумчивостью, я, пожалуй, впервые смогла толком разглядеть Владыку. Точнее, его половину… в смысле, профиль. Профиль у дракона был выдающийся тремя деталями – носом, подбородком и кадыком. Черные, короткие, по драконьим меркам, волосы были выбриты на висках, спускаясь дорожкой к шее и оставаясь более длинными наверху. В мочке красивого, чуть заостренного уха поблескивало колечко серебряной серьги с черным камнем.

– Вы странно на меня смотрите, – не поворачиваясь и вообще даже не взглянув на меня, произнес Владыка.

Я тут же перестала его разглядывать и принялась рассматривать храм.

– Красиво у вас тут, – заметила осторожно.

Дракон величественно кивнул.

– Так просторно, – продолжила восторженно.

Владыка скосил на меня вопросительный взгляд.

– Пойду я, – решила, вспомнив о чувстве самосохранения.

– А зачем вы приходили? – задал прямой вопрос дракон.

– Из любопытства, – честно сообщила ему. – Хотелось посмотреть на единственный храм драконов.

И тут же почему-то спросила:

– Кстати, а почему он единственный?

Владыка развернулся ко мне, несколько секунд внимательно смотрел, словно желал увидеть что-то опасное в моем вопросе, но затем явно нехотя ответил:

– Потому что только в нем есть Черный дракон.

Он произнес это так, словно у фразы имелось какое-то особое значение, но до меня оно не дошло, поэтому я решила уточнить:

– Такой редкий окрас чешуи?

Дракон удивленно моргнул. Затем нахмурился, странно глядя на меня, после прорычал:

– Такая редкая способность!

Теперь настала моя очередь удивляться. Мы помолчали, и вдруг Владыка произнес:

– Вы теряли кого-нибудь из близких?

Вопрос застал врасплох. Настолько, что я выронила котомку, которую как раз принялась собирать. Замерла, глубоко задышав, и в итоге ответила, пряча взгляд:

– Всех.

– Мне жаль, – мгновенно произнес он.

Мне тоже было безумно жаль. Откровенно говоря, это страшно – чувствовать, что ты совершенно один в этом мире. Один и никому не нужен. Абсолютно никому…

– Приходите на службу, – внезапно произнес Владыка, спрыгивая с постамента.

Я вздрогнула, но, осознав, что это было приглашение, пробормотала:

– Спасибо.

– Приходите. – Дракон, не спрашивая разрешения, схватил меня за талию, опустил на пол, тут же отстранился и добавил: – И вы сможете их увидеть.