Глава 2

Все тело болело, вероятно, от неудобной позы. Танка села, совершенно не понимая, долго ли проспала. Свет по-прежнему едва сочился через дырку вверху, но девочка бы не поручилась за то, что это тот же самый день. Вполне могло случиться и так, что забытье продолжалось долго, до самого завтра.

Ворон обнаружился рядом, прискакал к ней поближе, нырнул клювом в схрон и сунул ей в руки еще один пузырек.

– Кар, – настойчиво порекомендовал он.

– Ну давай, – голос девочки хрипел, словно она заболела горловой жабой.

В этот раз травы отдавали горечью. Танка скривилась, но допила все до капли. И почти сразу же почувствовала, как в тело возвращаются силы. Нужно было осмотреться и как-то обжиться в новом обиталище. Она достала несколько кусков мяса и плотно закрыла крышку кадки. Больше пихать в себя настолько соленую еду ей не хотелось, нужно было найти ручей и вымочить в нем еду.

Но Свартур настоял, чтобы она взяла наверх из схрона еще и книгу. Это был тяжеленный обтянутый кожей фолиант с желтыми древними страницами. Можно было ожидать диковинных символов и незнакомых букв, но содержимое было вполне читабельным. правда эта наука для Танки была сложна, и начинать подтягивать грамоту прямо сейчас у нее желания не было ни на волос. но ворон буквально не позволил без нее уйти.

Был поздний вечер, когда Танка позволила себе передохнуть. Вымоченное мясо приятно оттягивало живот и уже не грозило свернуть кишки солью. Камин оказался вполне рабочим, девочке удалось развести огонь, и теперь расчищенное пространство у очага медленно нагревалось. Спать она собиралась прямо здесь – пусть жестко, но зато не холодно.

У нее слипались глаза. Свартур подпихивал ей принесенную из схрона книгу, но желания прямо сейчас разбирать пыльные страницы у Танки было мало. Она больше всего мечтала лечь и забыться сном, а не пытаться складывать капризные буквы в слова. Читать она умела, но не слишком споро.

Но ворон проявил невероятную настойчивость, и ей из вежливости пришлось уступить.

Она погладила незнакомые знаки на обложке пыльного фолианта и затем решилась раскрыть. Девочка начала было читать с первой строчки, но ворон нетерпеливо каркнул и заставил ее листать дальше. Почти засыпая от однообразного занятия, Танка перепугалась, когда ворон резко заорал.

– Ты меня теленком сделаешь! – попеняла она. – Вот эта?

Дальше ворон клюнул в нужную строчку.

– «Про…яв…ле…ние», – прочитала девочка. – И что с этим делать? Читать?

В голове возник образ преображающейся комнаты, где на стенах прямо по волшебству разворачиваются богатые обои, а дыры окон затягиваются прозрачным и тонким стеклом. Вдруг, удастся проявить мягкий диван или хотя бы набитый соломой тюфяк?

Танка начала разбирать незнакомые сочетания слогов, а, если ошибалась, получала клювом в колено. Стоило же произнести последнее слово, книга засветилась. В разные стороны от нее потек белый туман, оседающий на предметах в виде серебристой пыли, а потом посередине комнаты появились три фигуры.

Перепуганная девочка зажала рот рукой, панически мечась глазами в разные стороны, но сбежать бы не вышло – дверь находилась с противоположной стороны, как раз между нею и обретающими очертания силуэтами. Ей осталось только отползти, вжаться в угол и притвориться тенью.

Фигуры оформились в трех женщин с длинными волосами. Одна была невысокой и полной, но выглядела наиболее устрашающе, несмотря на нежное лицо и пушистые светлые волосы. Две другие были стройными и походили на сестер, если б не разный цвет волос – черный и рыжий. Женщины сохранили некоторую прозрачность, и Танка убедилась: призраки.

Казалось, страшнее быть уже не может, но тут все три привидения повернули головы к девочке. Та закрыла голову руками и завизжала. Она верещала самозабвенно и отчаянно, пока легкие не покинул весь воздух. И еще немного после.

Однако никто ее не хватал, не ел и даже не надкусывал. И крик сам собой сошел на нет.

Танка решилась приоткрыть один глаз.

Призраки смотрели явно осуждающе. А стоящий прямо перед ней Свартур вообще презрительно закатывал глаза.

Темноволосая фыркнула:

– И это наша новая ученица? И чему же эту дикарку мы должны учить? Этикету?

Рыжая наклонила голову, как заинтересованный щенок:

– Я, как обычно, возьму на себя уроки Стихийной магии.

– Чур за мной Словесные заклинания! – быстро сказала блондинка, прищурив один глаз и оценивая Танку, словно товар на ярмарке.

Третья уперла руки в бока и с возмущением поглядела на обеих своих товарок по очереди:

– То есть мне опять самое сложное? Руны и древняя магия? Ну вы и гадины, сестрицы!

***

Танка отчаянно зевала. Но сон слетел, едва она шагнула за дверь. Там ее мигом обхватила со всех стороной предрассветная прохлада, выбивая самые последние остатки сна. Девочка поежилась, но зашагала к реке.

Если бы она знала, что такое лень, то, возможно, и позволила бы себе немного поныть или посомневаться. Но в ее жизни такой роскоши не было. Ей говорили: «Сделай это» – и она делала. Раньше – отчим, затем хозяин, теперь вот учителя.

Но сейчас Танка проявляла намного больше рвения. Призраки на поверку оказались лучше всех, кому ей когда-либо приходилось прислуживать. Например, выяснилось, что бесплотные учительницы не могли отвесить ей оплеуху. Они, правда, умели очень громко кричать, особенно Амалия. Та, кто и отправил девочку на задание в такую несусветную рань.

Все три ведьмы сильно отличались друг от друга. Полную невысокую, но очень горластую брюнетку звали Ингрид. Если она упирала руки в бока, Танка тут же втягивала голову в плечи. Противостоять такому напору ей никогда не удавалось. Рыжую звали Амалия, и с ней сладить, пожалуй, было проще всего. Да и наука под названием Стихийная магия, которую Амалия должна была заложить в бедовую Танкину голову, пока осталась в виде неясных планов. А значит, не сильно тревожила и занимала мысли. Девочке сказали: «Тебе пока рано». За сим уроки и завершились.

Третья, Клара, была высокой, как жердь, светловолосой дамой, склонной к подначиванию и хулиганству. За счет девочки и на пользу себе. Она взялась преподавать уроки словесных заклинаний. К ним неожиданно для Танки прилагались травы и отвары. Оказывается, просто так ни одни слова не действовали и недостаточно было просто сказать волшебное сочетание звуков, чтобы магия случилась.

– Нам нужно Зелье отвода глаз! – заявила Клара на одном из уроков.

Она по обыкновению стояла у зеркала и перебирала свои белые локоны. Это вызывало у Танки много вопросов – ведь призрачная ведьма не отражалась ни в каких поверхностях. Но проявлять излишнее любопытство не хотелось: ведьмы быстро теряли терпение.

– Итак, пиши: перо козодоя, щетинки паука-волка, ножка палочника, рассветная роса.

– Я должна буду это выпить? – Танку передернуло. Если надо – выпьет, но она уже представила, как после этого зелья станет пошнить дальше, чем видит.

Клара обернулась:

– Что за потребность пихать в рот всякую гадость? Учись быть нормальной ведьмой, люби себя, хвали и ешь только вкусное. А это зелье втирают в точки пульса – под колени, на шею и запястья.

– А зачем мне это зелье?

– Затем, что тебе надо сходить в ближайшее село и запастись продуктами. Не за горами зима, и это лучшее время для приживления рун. Без рун на теле ты никогда не станешь настоящей ведьмой и не сможешь выпускать заклинания. Ты должна снять с себя заботы о еде и безопасности до весны минимум. Значит, надо сходить на рынок и не вызвать подозрения. Для этого и нужно зелье отвода глаз. Ясно?

Еще б не ясно. После слова «еда» девочка была готова на любые испытания. Она, правда, с трудом представляла себе, как можно не заботиться о пропитании до самой весны, наесться от пуза все равно можно не больше чем на день, а дальше утроба вновь захочет новую порцию. Но она решила пока об этом не беспокоиться и разбираться с проблемами по мере поступления.

Больше всего трудностей, к удивлению Танки, вызвал лишайник, его она искала почти три дня. Со всем остальным ей помог Свартур.

И вот теперь осталась только роса.

Ворон, по обыкновению, взлетел высоко вверх. Девочка догадывалась, что это он делает для ее безопасности: нет ли кого постороннего. В последнее время она прониклась к нему если не доверием, то благодарностью. Ворон заботился о ней больше, чем когда-либо кто-то из людей.

Но подружиться с ним пока не выходило. Жила еще в сердце обида на то, что он разрушил ее простую и бедную, но такую понятную жизнь.

Теперь вокруг призраки со сложными характерами, птица в качестве вечного спутника, судороги в руке от долгого письма и крайне неясные перспективы. Впрочем, почему же неясные? Костер для сожжения рисовался в голове очень даже четко. Именно поэтому Танка слушалась учителей и терпела ворона на своем плече.

Девочка набрала полную бутылочку росы, закупорила ее и распрямилась, поднимая глаза. И застыла от ужаса.

Из ивовых кустов на нее смотрели два глаза.

Принадлежали они, как выяснила девочка, вглядевшись повнимательнее, толстому обшарпанному мужичонке с блестящей лысиной и клокастой бородкой. Тот громко заорал:

– Ведьма! Как есть ведьма!

Первым порывом Танки было сбежать. Мысленно она уже дала стрекача, вжимая голову в плечи. Но наставления призрачных учительниц крепко засели в голове, и она стала спасать ситуацию.

– Где ведьма? – заголосила она жалобно. – Ой, мамочки! Дяденька! Спасите меня от ведьмы!

Девочка надеялась, что ее актерского дара хватит изобразить деревенскую дурочку.

– Это ты ведьма, – уже не так уверенно сообщил дядька.

– А с чего бы я ведьма-то? – Танка захлопала глазами.

– Так кто еще росу собирает на заре? Всем известно, что это первое дело для черных ритуалов.

– Тюю, дядька, тут ты просчитался. Это меня батя наказал за непослушание. Сказал, домой не приходи, пока этот флакон не наполнишь. А сам потом этим настойку чаговую разбавит, чтоб горло не драла…

Мужик помялся и заметил:

– Вообще, да… Роса хорошо настоечки умягчяет…

– То есть, – изобразила грусть Танка. – Если я из реки наберу, батя заметит, да?

Дядька окончательно вылез из кустов:

– Не след честной девице отца обманывать. Сказал росу – значит, росу.

Мысленно Танка поздравила себя с переходом от ведьмы к честной девице. И не сложен оказался путь, вообще-то. Она предложила мужичку помочь ей со сбором, но он засобирался по неотложным делам.

Так Танаш поняла, что вранье и фантазия – это не только плохо, но иногда и очень выручает. Во всяком случае, одну маленькую, почти настоящую ведьму, которая пока еще не может ничего наколдовать.

***

Танка шла вдоль рядов с одуряюще пахнущей едой и вспоминала последние наставления Клары.

– Бери по одному виду каждого яства, и только самого лучшего качества. Выбирай тех владельцев, у кого дороже всего. Они цены задирают, значит, им нужнее всего учиться смирению. Зелье не позволит им увидеть, что окажется в твоих руках.

– Но это же воровство, – тихо пискнула Танка в ответ.

Клара сдвинула светлые брови:

– Ну иди тогда на площадь и кричи, чтоб тебе костер побыстрей собирали. Сюда от голода помирать не приходи: не хватало нам еще лет двадцать смотреть, как догнивают твои останки.

– Ладно, – засопела девочка. – Но по одному виду мне на зиму не хватит.

– А ты потом, прежде чем съесть, заклятие дублирования наложишь. Хоть пять лет пользуй.

Копченое вепрево колено выглядело очень аппетитно. Но здоровый кусок мяса на кости был так велик, что Танкино тщедушное тельце вряд ли справилось бы. До дому оно бы смогло доволочь только это, и ничего кроме. Так что этот деликатес был с сожалением вычеркнут из списка.

Колечко вяленой колбасы она стащила с прилавка первым. Замерла почти в ужасе: а ну как не действует зелье, и накидают ей сейчас тумаков авансом до конца жизни. Но обошлось. Никто даже и носом в ее сторону не повел: ни хозяин лавки – сальный пузатый мужик, ни покупательница, чье выражение лица вызывало желание помыть руки.

Дальше девочка стала смелее.

Зубец сыра, мешочек крупы, картошка, сушеные яблоки и груши влезли в заплечную суму. В принципе, прожить можно было и на этом, но у девочки осталась еще одна пустая сумка, пришлось проявить выдумку.

Вот черный чесночный батон себе в друзья явно просил сало.

Оленья тушенка будет очень хороша в горшочке вместе с лапшой.

А еще чай из сушеных трав с карамельками в сахаре.

И семечки для ворона.

«Только не обманули бы, – думала Танка, с замирающим от восторга сердцем возвращаясь в старую башню. – Вот бы и вправду можно это размножить. И есть, есть, есть!»

Идея складывать в рот еду едва только этого захочется, казалась девочке невозможно восхитительной. Уже одно это оправдывало ее внезапное превращение в ведьму. Если б она знала заранее, то давно бы развесила вокруг своего домишки силки, ловила бы воронов и сама тыкала их клювами в свой лоб.

Пока ничего страшного ведьмовство ей не сулило. Да, если кто-то узнает, будет нехорошо, но Танкина голова, привыкшая отодвигать дурные мысли в дальний уголок, а затем и вовсе выкидывать за ненадобностью, была светла и легка.

Могла ли она подумать, что ей скоро будет совсем не до еды?

***

– Ведьма не должна бояться ничего даже в глубине дремучего леса, – вещала Ингрид. – Потому что самое страшное в любой чаще – это она сама. Понятно?

Когда Танка последний раз гляделась в зеркало, отражение не было таким уж чудовищным, а это было уже после ее превращения в ведьму. Так что у нее были все основания сомневаться.

– Не уверена, что у меня получится, – тихо сказала Танка.

Ингрид зыркнула на нее сердито и продолжила:

– Для этого тебе и нужны руны. Ты нанесешь их на свое тело собственной кровью, а потом напитаешь силой. И если руна приживется, ты сможешь сжигать города, насылать засухи и отрастить своему изменщику-бывшему настоящие козлиные рога.

– И окно починить смогу? – робко уточнила девочка.

Козлорогий изменщик-бывший казался персонажем из древних северных легенд. А вот окно с почти отсутствующим стеклом ночами дуло реально и очень ощутимо. Танка, конечно, затолкала туда какую-то ветошь, но от этого стало слишком темно и читать все эти старые книги с пожелтевшмии страницам, которые ежедневно подсовывали ей наставницы, было трудновато. А выходить ради этого на улицу, где снег даже в полдень почти не таял, не хотелось.

– Пффф! – Ингрид сморщила свой толстенький, но довольно хорошенький носик и взмахнула руками. – Если руны на тебе нормально приживаться будут, ты что угодно сможешь.

– А как понять, что руна прижилась?

– Если ты не померла в процессе – значит, все в порядке.

У Танки перехватило дыхание, и сердце забилось где-то в горле. Помирать не хотелось, особенно теперь, когда живот начал привыкать к сытным будням. Она вжалась в спинку кресла, стараясь стать как можно меньше. Но тут Свартур слетел с подлокотника, где имел обыкновение сидеть во время каждого урока, приземлился на пол перед Ингрид и яростно закаркал.

– Да что? – возмутилась колдунья. – Уж и пошутить нельзя. Помрет тот, кто даром нашим не обладает. А у тебя он есть. Так что не страшись. Поваляешься дня три в горячке – и отпустит.

– Это тоже шутка? – робко спросила девочка.

Ингрид только хмыкнула.