Глава 3

Наутро ребята искали клад. Нехотя, словно исполняли повинность. Серёга нашёл его почти сразу, как только пришёл на место, обозначенное крестиком. Игра оказалась неинтересной.

– Конечно, – возмущался Мелкий, – По карте любой дурак найдёт. Тут загадки нужны, ребусы: типа половина карты всего или зашифрованный текст.

Артём согласился с Лёшей, пообещав усложнить задание, но к этой игре ребята больше так и не вернулись. Последний раз за это лето они собрались аж тридцать первого августа. Так же светило солнце, но речка остыла, по ночам ледяные волны близкой осени лениво и уверенно ползли над землёй. Пахло пожухлой картофельной ботвой, спелыми яблоками, флоксами. Лето закончилось, впереди долгие девять месяцев учёбы. Хорошее настроение было только у Мелкого.

– Лёша, ты зря улыбаешься, – сказал Артём, – Хотя, ты прав. Улыбайся. На следующий год ты каждый летний денёк ценить будешь – уж поверь.

Лёша замотал головой.

– Не-а, не из-за этого, – Мелкий сделал загадочный вид, – Чёрный лес может оживлять.

– Лёха, я тебе сейчас втащу, – крикнул Стасик, – Договорились же.

Серёга ехидно засмеялся.

– Всё, всё, кончился Чёрный лес. Сегодня вечером всех заберут в город. Никто этого не проверит. Жги, Лёха!

– Он может оживлять, даже не только тех, кого умертвил, – тихо закончил Лёша, довольный тем, что удалось-таки поделиться новостью с друзьями.

– Найду? – пискнула Алёна.

– И думать не смейте. От Найды скелет один остался, да и баба Клава успокоилась, кошку уже завела, – жарко воскликнула Света.

– Да уж, живой скелет – это хуже собаки Баскервиллей, – резонно заметил Артём.

– А что? Намажем светящейся краской косточки – я знаю магазинчик, да и в инете заказать можно, – пусть бегает по болотам, – поймал нить юмора Серёга.

Но никто не засмеялся. Для всех Найда была не просто собакой. Её любили, несмотря на то, что она почти всю жизнь провела в огороде: не бегала, не облизывала детские ручонки, не носилась наперегонки за мячиком. Любили за то, что она не озлобилась на весь мир из-за своего вынужденного заточения, а приняла его как должное, с благодарностью. Она была доброй – всегда виляла хвостом, завидев ребят.

– Вы Стивена Кинга читали? У него есть роман «Кладбище домашних животных», – заговорила Света, – Так там тоже оживляли и животных, и людей. Ничего хорошего из этого не вышло – всё кончилось плохо.

– Да нет, не читали, все киношку смотрели, – усмехнулся Серёга.

– В киношке не так, как в книге, Серёженька. Книга интереснее.

– Ага, как представлю, что какая-нибудь дохлая кошка, воняющая в канаве, вдруг ожила, и трётся об ноги. Брр! – ответил Стасик, скривив лицо, как будто подавился лимоном.

– Вот. А если не кошка?

Стасик не ответил. Вся компания представила ожившим своего умершего родственника.

– И что такого? Он же будет живо-о-ой! – непонимающе протянул Лёша.

– Лёша, а если не совсем живой? Он был покойником, он побывал там – в Чёрном лесу, в аду, или ещё где, – снисходительным тоном сказал Стасик, – Ты бы остался с ним наедине? На ночь, в пустом доме?

– Я… я…, – зрачки Мелкого расширились от ужаса.

– Правильно, Лёша, правильно, – умершие своё отжили. Какой смысл возвращаться к больным суставам, ноющему сердцу и одышке? Зачем нарушать круговорот жизни? – Света погладила его по голове, – Ты лучше расскажи: какой он, этот Чёрный лес?

– Да я его и не видел ни разу. Всё время снится только, как иду я по кривой лесной дорожке. Страшно до жути, хочется повернуться и бежать обратно, но я иду. Вот, впереди, за тем поворотом он должен быть. Дохожу до поворота – а там простой лес, и дорожка дальше идёт. Лес всё темнее и темнее, но словно голос мне говорит, что это ещё не Чёрный лес. Он появится скоро, может, за следующим поворотом. Пока я иду, голос мне рассказывает всё о нём. Вот так вчера ночью я узнал, что лес может оживлять.

– Лёша, а по какой тропинке ты идёшь? По одной, или по разным? Это знакомая тебе дорога, или нет? – спросил Артём.

– Не знаю… Вроде бы знакомая. Похожа на старую дорогу в Веретье. Только, не такая она – кривая и странная.

– Жуть, – тихо проговорила Алёна.

Действительно, несмотря на зной, по коже ребят поползли мурашки.

– Лёша, расскажи, что тебе ещё говорил голос! – не унималась Света.

Лёша задумался, сунул руки в карманы, открыл рот и уставился в потолок.

– Много чего. То, что лес этот может прийти куда угодно, если его позвать и приготовить дань. Ещё нужно знать желание, чтобы его загадать. Если просто позвать лес, и не загадать желание, – лес умертвит того, кто его позвал.

– Хорошо, а дань – просто шишки и ветки?

– Не просто. Всего должно быть по четыре штуки: четыре еловых шишки, четыре – сосновых, четыре ветки сосны, четыре – ели. Главное, чтобы всё это были части лесных растений. Можно положить и грибы – тоже по четыре штуки. И ягоды тоже можно. Чем полнее пакет – тем лучше.

– Понятно, – коротко сказала Света, что-то записав на телефон.

– Ой, Светка, ты что это удумала? – с притворным страхом спросил Серёга.

– Да так, ничего. Пригодится.

– Опасная ты женщина, Светка.

– Я пока не женщина, между прочим.

– Ещё не женщина, а уже смертельно опасна. Как детёныш гадюки – только вылупился, а уже с ядом.

– Гадюки не откладывают яйца, они рождают уже живых гадюжат, – добавила Алёна.

– Гадюжат?! – засмеялся Серёга.

– Или змеят.

– Гадёнышей!

– Ты прав. Гадёныш, Серёжа, – это детёныш гада, то есть змеи. Сейчас никто змей гадами не зовёт, а слово не забыли – им называют разных нехороших детей, вроде тебя, – пояснил Артём.

– О, впервые хоть кто-то оценил мой интеллект, – гордо продекламировал Серёга, – Уж не пойти ли мне в науку?

– Твоя наука закончится на сцене КВН, – съязвил Стасик под общий смех.

– Лёша, а скажи: если, скажем, на собаку, натравить Чёрный лес – нужно ведь в дань и клочок шерсти, наверное, засунуть? Иначе, как он поймёт? – Света задала очередной вопрос, Серёга покосился на неё, но промолчал.

– Что, Серёженька, примолк? Уж не испугался ли ты Свету? – ехидно засмеялась Алёна.

– Вас, женщин, завсегда бояться нужно. На секунду бдительность потеряешь – уже окольцевали.

– …или Чёрный лес натравили, или какую другую напасть, – поддакнула Алёна.

Все снова засмеялись. Лёша терпеливо подождал, пока стихнет смех, затем произнёс:

– Да, про это голос мне говорил: фото, клочок шерсти, личную вещь.

– Прямо так и сказал? – ахнула Света.

– Угу, – кивнул Лёша.

Ребята притихли. В шалаше стало вдруг так тихо, что было слышно, как бестолковая муха пытается пробить полиэтиленовую крышу. Каждый молчал о своём, но все чувствовали себя так, словно нашли заряженный пулемёт, но не знают, что с ним делать. Одно нажатие на спусковой крючок – и чья-то жизнь оборвётся, при этом им ничего не будет. Совсем ничего. Закон не запрещает закапывать хвою и шишки. Пока всё это воспринимается с юмором, собака Найда действительно могла умереть сама. Но пропажа дани и навязчивые сны Мелкого внушают тревогу. Что это такое – Чёрный лес? Языческое божество? Таинственная злая сила, выпущенная на свободу? Неизвестно. Сегодня она выполняет желания, а завтра? Что, если потребует расплаты? Что она попросит за Найду? Хорошо бы ничего. Но в этой жизни платить нужно за всё, абсолютно за всё. Ребята это прекрасно понимали. Понимали, и просто боялись ещё раз позвать Чёрный лес – их устраивало заключение, которое они сами вынесли из этой ситуации, убедив себя, что так оно всё и есть. Найда умерла сама, баба Клава высыпала дань в мусорную кучу. Как больной боится услышать страшный диагноз, обвиняя погоду, усталость, экологию и ещё черт знает что, ища любой повод, чтобы отложить визит к врачу, так и эти ребята сейчас шутили и забавлялись, словно от шутки суровая правда станет менее правдивой. В шалаш заглянула мама Лёши – полноватая невысокая женщина с копной кудряшек на голове.

– Лёша, ты знаешь, сколько времени? Папа уже приехал, а нам ещё в магазин нужно! – недовольно воскликнула она.

– Иду, иду, – хмуро отозвался Мелкий, неохотно вставая с места.

– Пока, ребята! – бросил он, исчезая в проёме.

Ребята молчали. Скоро и они покинут шалаш, окунутся совсем в другую жизнь, где нужно рано вставать, сидеть на скучных уроках, решать домашку. Беззаботная пора закончилась, и с этим ничего не поделать.

Глава 4

Дни сменялись днями, крутя по тротуарам хороводы жёлтых и красных листьев, сыпля мелким и нудным дождём из чёрных туч, завывая по ночам в проводах унылой и тоскливой осенней музыкой. Новая жизнь всецело захватила друзей в свой круговорот, оставив о лете лишь воспоминания и сны. Ребята жили в разных районах города, собраться всей компанией было просто невозможно. У Артёма – вторая смена в школе, Стасика родители записали на секцию дзюдо, Света по вечерам занималась английским с репетитором. Общались только в мессенджере, да и то не слишком часто. Приближалась зима. Упали заморозки и землю припорошило первым снегом. Одним тёмным ноябрьским вечером Артём сидел за компьютером, смотрел ролики. Такие же, как и он, подростки что-то поджигали, разбивали, или просто дурачились на камеру. Это было совершенно неинтересно, но, как это часто бывает, оторваться не получалось – домашка неумолимо ждала своей очереди, и Артём делал всё, чтобы её очередь не наступала как можно дольше. Неожиданно Артём задумался о чём-то, потёр подбородок, посмотрел на темнеющий провалом во тьму прямоугольник окна и набрал в поисковике «Чёрный лес». Компьютер выдал заграничный сериал с одноимённым названием, торт «Чёрный лес», лесной массив на Украине, лесной массив в Германии. Ничего интересного, хотя сериал посмотреть можно как-нибудь. Яркий свет монитора больно резал глаза. Захотелось спать – внезапно и сильно. Артём с трудом перевалился с кресла на диван и тут же уснул. Ему снилась деревня, их шалаш, затянутое тучами небо, неуютная зябкая погода, капли дождя, стекающие по грязному полиэтилену крыши. Он в шалаше один. Ему нужно идти. Но куда? Неведомый зов укажет ему путь, и он распахивает дверь из шалаша, и выходит наружу. Сразу от входа начинается дорога, уходящая в сторону Веретья.

– Нужно идти туда, по ней, – подсказывает шёпотом кто-то.

Артём послушно делает шаг, хотя ему страшно и хочется домой, к бабушке с дедом, туда, где натоплена печь и старушка печёт ему вкусные шанежки, а дед смотрит передачу по телевизору. Но он продолжает шагать вперёд, словно некто большой тянет его за верёвочки, руководя его действиями. Чувство тревоги нарастает, густые тёмные тучи нависают над дорогой. Становится совсем темно. Артём идёт почти на ощупь, как слепец, вытянув руки, едва различая силуэты деревьев и дорогу под ногами. У него нет ни фонарика, ни телефона. Уже скрылась за поворотом деревня, уже гладят его по голове склонившиеся низко мохнатые и колючие лапы елей. «Остановись!» – шепчет разум. «Нет, мне нужно туда, нужно» – думает Артём. Он понимает: это дорога к Чёрному лесу. Скоро должен появиться хозяин голоса, только его нет, почему-то. Звенящая тишина окружает Артёма. Вот очередной поворот, за ним снова обычный лес. Тучи всё темнее, кроны всё гуще. Да, скоро кромешная тьма опустится на землю. Артём успокаивает себя тем, что дорога видна и в абсолютной темноте. Чуть-чуть, совсем немного, но видна. Всегда можно вернуться. Детские страхи про волков давно исчезли. Звери сами не нападут, тем более, летом. Если только лоси… Нет, не надо об этом думать. Страшно, очень страшно. Сейчас…. Ещё один поворот….. За стволом могучей ели открывается небольшой просвет, и там….

Артём открыл глаза. «Чёрт, это был сон, всего лишь сон».

– Как у Лёшки, – мелькнуло в голове.

Пожалуй, стоит сообщить всем, на всякий случай. Артём набрал сообщение в их общем чате, отправил. Тут же, моментально, посыпался шквал ответов. Все прошлой ночью ходили в Веретье – все, кроме Артёма, который сделал это минуту назад. Вот это да!

– Так, народ, сейчас каждый пишет то, что ему приснилось, но отправляем сообщения через два часа в девять тридцать. Ровно в девять тридцать – ни минутой раньше, ни минутой позже. Это, чтобы не списывать друг у друга. Каждый говорит про свой сон, про свои ощущения, – написал Артём, бросив телефон на диван.

Эта мысль пришла к нему неожиданно, спонтанно. Нужно проверить, не совпадение ли это. Осталось подождать два часа. Пусть закончат свои дела, соберутся с мыслями, изложат их спокойно и ясно.

– Что же было за поворотом? – Артём не помнил.

Но что-то было совершенно точно – неясное, чёрное, расплывчатое, как уродливая клякса. Может, это и есть Чёрный лес? Скоро, очень скоро всё выяснится. Артём принялся набирать своё сообщение, стараясь не пропустить ни одного момента. Время ожидания всегда идёт медленнее, но и эти два часа закончились и телефон взорвался пулемётной очередью извещений о новых посланиях. Первого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – это не случайность. Во всех снах были тучи, в каждом случае тьма сгущалась. Все видели за поворотом что-то чёрное, и тут же просыпались. Не как Артём в ярко освещённой комнате, а среди ночи, в темноте. Время сна у каждого было своё, но это уже несущественная деталь. Голос был только у Мелкого. Он радовался, что Лёшка привёл друзей, говорил ещё какую-то ерунду, потом сказал что-то важное, но что – Лёша забыл.

– Встречаемся завтра в двенадцать у кинотеатра «Аврора», – написал Артём.

Отложив телефон, он задумался. На душе стало нехорошо. Артём с отвращением открыл учебник алгебры и принялся за уроки.

Наступила суббота. Моросил дождь со снегом. Редкие прохожие прятались под зонтами. В кинотеатре было немноголюдно. Чтобы не мокнуть, Артём зашёл внутрь. В фойе пахло попкорном и приторным парфюмом. Никого из друзей не было видно, хотя шёл уже второй час. Странно. Подождав ещё немного, Артём набрал сообщение в общий чат: «Где вы все?». В ответ – тишина. Вскоре откликнулась Света, написав, что сильно заболела. Больше никто не откликнулся. Забыли что ли? Артём позвонил Серёге.

– Тёма, извини, родаки припахали – ремонт делаем. Вот, обои режу. Помню, помню, только сегодня без меня, ладно?

У каждого вдруг образовалась веская причина. Стасику срочно потребовалось медицинское обследование, у Алёны заболела мама, а Лёшу не отпускали родители – мал ещё, да и по учёбе завал. Школа, в которую его устроили, была не простая, а с углублённым изучением отдельных предметов, так что первоклашек нагружали не слабее первокурсников. Он что-то проблеял в своё оправдание, потом трубку взяла мама, сказав, что у Алексея нет времени на всякую ерунду. Да, мероприятие сорвалось. Но как же так? Ведь буквально вчера ни у кого из друзей не было веских причин для этого. Случайность? Мелькнула мысль, что это происки Чёрного леса. Возможно. Артём вышел из кинотеатра и направился обратно к автобусной остановке, размышляя на ходу обо всём происходящем. Быть может, он просто подгоняет события под свою фикс-идею? И на самом деле нет никакого Чёрного леса, а он просто увлёкся игрой? Добравшись до дома, Артём пообедал и попытался сосредоточиться на уроках, но мысли постоянно уходили в сторону шалаша и лесной дороги. Чёрный лес – не выдумка. Конечно, есть небольшой шанс, что один сон для всей компании – случайность. Тоска по лету, всё такое… Вчера приснилась речка, завтра – шалаш. Может, кто-то соврал, перепутал сны, чтобы нагнать страху. Может. Но это правда, и Чёрный лес существует. Только что ему нужно от них?…

Наступила зима, а с ней и предновогодняя суета. Приближались зимние каникулы, те долгожданные дни, когда можно не вставать рано утром, не сидеть на скучных уроках, а делать то, что хочется. Артёму лесная дорога больше не снилась, как не снилась она ни Лёше, ни Свете, ни Стасику с Сергеем, ни Алёне. Тот случай уже забылся, затёрся в череде других интересных и увлекательных моментов. Конечно, деревня и шалаш часто мелькали в сновидениях, но это были простые и добрые сны. Однажды Лёша поздно возвращался из школы. Он подрос, набрался опыта, и уже легко преодолевал довольно короткий путь от школы до дома, благо элитное учебное заведение находилось в паре кварталов от дома. Сегодня он, известив маму о своём опоздании домой, с лёгким сердцем шагал по знакомой тропинке. Учительница оставила его после уроков, дав несколько заданий. Вообще-то, в первом классе не ставят оценок, но у них было всё не совсем так. Администрация школы заменила оценки каким-то непонятным рейтингом, баллы которого влияли на дальнейшую судьбу ребёнка. Не набрал баллов – переходи в обычную школу. У Алёши как раз не хватало этих самых баллов, поэтому ему и пришлось задержаться сегодня. К счастью, с заданиями он справился. Учительница даже его похвалила, что заметно подняло настроение парня. Тропинка проходила мимо искусственной ёлки, богато украшенной серебристыми шарами и мигающими гирляндами. Тут же располагалась деревянная горка, с которой весело съезжала малышня под одобряющие крики родителей. Лёша остановился, завороженно наблюдая за огоньками. Уже начало темнеть, поэтому свет их был ярким. Хмурое небо сыпало на землю крупные снежные хлопья, которые кружились и медленно падали на лицо мальчика. Он смотрел, совершенно забыв о том, что нужно идти домой. Всегда нужно идти домой. Почему нельзя остаться на часок, съехать пару-тройку раз с деревянной горки? Он хотел было это сделать, но толпа малышей плотно оккупировала зимний аттракцион, а ждать своей очереди мальчик не желал. Вот бы подождать несколько часов, пока они заберутся в свои кроватки, и тогда… Периферийным зрением он уловил движение. Собака. Про бродячих собак он много слышал, и от родителей, и от учительницы. Лучше держаться от них подальше – говорили все. Лёша повернул голову. В тени ёлки, куда не попадал свет уличных фонарей, стояла Найда. Та же белая шерсть, те же повисшие уши, тот же ошейник. И хвост. Всё, абсолютно всё, указывало на то, что он не ошибся.

– Найда! – непроизвольно вырвалось у Лёши. Собака едва заметно вильнула хвостом. Это без сомнения была она.

– Найда! – крикнул он, устремляясь к собаке. Ему вдруг захотелось броситься к ней, прижаться всем телом, зарыться в её тёплую шерсть и просить прощения за то, что они сделали. Вернее, за то, что он сделал. Это ведь он позвал Чёрный лес, он насобирал дань, он произнёс желание. Животное вдруг сорвалось с места и бросилось бежать, но не к мальчику, а от него. Поведение собаки смутило мальчика, но не остановило. Всё закономерно и понятно. Найда обижена, а обиды так просто не проходят. Что ж, она имеет на это право. Собака завернула за ёлку. Раскрашенные щиты плотным кольцом окружали дерево. За ёлкой стояла компания подростков, которые о чём-то спорили. Когда Лёша добежал до них, Найда, растерянно остановилась, озираясь по сторонам. Ей было трудно дышать – бока двигались в бешеном ритме. Она устала, ей больно. Бедная.

– Найда! – крикнул запыхавшийся мальчик, – Не бойся меня. Я не хотел – так получилось.