– Юрка, давай, – шепнула Ира и толкнула его во двор, – Лови скорее, пока бабулька не передумала.

Спустя пару минут ребята вышагивали к дому Вострецовых с ничего непонимающей курицей, замотанной в Юркину футболку и лупающей по сторонам круглыми любопытными глазами. Дед Григорий Кузьмич отнёсся к проблеме молодёжи с участием и всею серьёзностью. Помог сделать для куриной ноги маленькую шинку из щепы, прибинтовал её тряпицей. Курицу, названную Глашей, накормили пшеном, напоили, и выпустили гулять во дворе под зорким присмотром деда. Глашка поправилась, да так, что после гоняла по двору хозяйского пса и чужих залётных котов, ревностно охраняя свою территорию, и осталась жить у новых хозяев. Померла животина своей куриной смертью спустя только шесть лет, когда ребята окончили школу и уже учились на первом курсе института!

Лёгкий ветерок колыхал подол Иркиного платья, касался прядей волос, а Юрка с нежностью и тоской смотрел на девушку, которую, как оказалось, он так и не сумел забыть и вычеркнуть из сердца. Он любовался ею, стараясь не показывать этого, а сердце его гулко стучало в висках. Они болтали о том, о сём. Ирина отвечала будто бы неохотно, через силу, словно что-то тревожило её. Всё ближе сияли огни родной деревни и Юрка внезапно почувствовал, что это конец. Что если сейчас, именно в эти минуты, он не скажет Ирине самого главного, всего того, что он мысленно проговаривал сотнями раз наедине с собой в мучительных монологах, то другого случая ему уже не представится. Неведомая тоска сковала его грудь, не давая дышать. Парень остановился.

– Ира! – позвал он.

Девушка втянула голову в плечи, словно от удара. Но всё же остановилась, наконец, тяжело дыша от быстрой ходьбы. Однако, по-прежнему продолжала стоять к нему спиной, не оборачиваясь.

– Ира, ты всю дорогу ни разу на меня не посмотрела. Неужели тебе так противно видеть меня? – с невыразимой тоской спросил Юрка, – Неужели всё то светлое, что было между нами перечеркнуло в один момент нечто непонятное, чего я до сих пор никак не могу осознать. Почему ты бросила меня? Что случилось тогда? Ведь мы так любили друг друга. Мы пожениться хотели, Ира.

Девушка молчала, голова её опустилась почти на самую грудь, а худенькие плечики вздрагивали, будто слова Юрки были маленькими острыми лезвиями, что ранили её.

– Ира! Ну что же ты молчишь? Я понимаю, что ничего уже не вернуть, и произошло что-то такое, что ты разлюбила меня, но что? Просто ответь мне, и я уйду, исчезну из твоей жизни навсегда. Я жить не могу, понимаешь? Не зная даже, за что со мной так обошлись. Я… я люблю тебя! До сих пор люблю, Ира!

Чёрный лес зашумел и заохал, застонали, заскрипели деревья – это переговаривались между собой лесные духи. С Блазного Лога застлался туман – клочковатый, жемчужный, прозрачный – опутал дымкой ноги, поднялся до пояса. Всё поплыло кругом в этой зыбкой пелене. Закачались высокие травы. Запел, завыл ветер – протяжно, глухо, тоскливо, как плачут по покойнику. Ира подняла вдруг голову, устремила на Юрку свои полные слёз глаза и долго смотрела на него, не отводя взгляда. И в её глазах Юрка прочитал то, что ещё не успели или не хотели произнести её губы – безграничную любовь, нежность, печаль и одиночество плавали в её бездонных зрачках, как в омуте.

– Ира, – прошептал он и сделал шаг навстречу.

– Нет, нет, не подходи, – девушка всхлипнула, голос её прервался, её душили рыдания, она не могла говорить, – Не надо.

– Я люблю тебя, Ира.

– И я, – прошептали её губы, по которым стекали слезинки, и Юрке захотелось смахнуть их осторожно своими пальцами, утешить любимую, защитить, как он делал это раньше, – Я люблю тебя, Юрка. Очень люблю. И всегда буду любить.

Ира протянула ему навстречу руку и, подержав так мгновение, сжала её с силой в кулак и опустила, движением этим как бы взяв с собою кусочек его, Юрки, на память.

– Но… почему тогда?…

Она не дала ему договорить. Взмахнув волосами, она резко развернулась и бросилась бежать.

– Ира! – закричал он не своим голосом, – Ира, постой! Я люблю тебя-я-а-а-а…

Голос его потерялся в грохоте грома, внезапно разразившегося над его головой. Всё померкло кругом, смешались небо и земля, молния рассекла небесную твердь яркой полосой, как вспарывают брюхо рыбине остро отточенным ножом, и в тот же миг хлынул ливень. Он пошёл стеной, скрывая всё, смывая все границы и законы, оставляя лишь первобытную тьму и небытие, когда дух носился над бездной, и не было ничего – ни людей, ни земли, ни тварей.

Ирина простучала пятками по залитому дождём крыльцу, забарабанила в дверь, ведущую на веранду. В доме зажёгся свет, отдёрнулась штора и в окно выглянула испуганная мать. Охнув, она отвернулась и побежала отворять.

– Дочка! Ты что это так поздно, да одна! Да хоть бы предупредила, отец бы тебя встретил на трассе! Вымокла-то вся, Боже ж ты мой. Переодевайся скорее, сейчас чайник поставлю.

Иринка прислонилась к стене и сползла вниз, её колотила крупная дрожь. Под ней на полу собиралась лужа. Мокрая насквозь одежда прилипла к телу, волосы сбились в тонкие сосульки.

– Иришка, доченька, что с тобой? – мать не на шутку перепугалась, – Тебя обидел кто-то? В лесу? Да что ж такое-то… Отец! Отец!

Из спальни выбежал встревоженный отец.

– О, Иринка! Ты как добралась в такую погоду? Почему не позвонила? Я бы встретил. Попуткой что ли доехала?

Иринка вдруг заревела навзрыд, не заревела – завыла. Протяжно, глухо, так страшно, что разрывалось сердце от этих звуков.

– Да что стряслось-то, дочка?! – вскричала мать, – Кто-то что-то сделал с тобой, да? Водитель? На поле кто встретился?

Ирка вдруг перестала выть так резко, что мать испугалась этого ещё больше.

– Да, – страшным голосом ответила Ирка, – Встретила. Я Юру встретила.

– Господи помилуй, – мать отшатнулась в сторону, побледнела и закрыла рот рукой, – Что ты такое говоришь-то, доченька? Ведь умер он…

– Ира, ты в порядке? – спросил отец, и руки его задрожали.

– Я уже два года не в порядке, пап. Я пытаюсь делать вид, что живу. Но я не живу без него. Я думала, что у меня стало получаться, а сегодня я увидела его и поняла, что люблю его больше, чем тогда. Люблю, как никого никогда уже не смогу полюбить! Он спросил меня, почему я его бросила тогда. Представляете? Он думает, что я его бросила!!

Ира выкрикнула эти слова и забилась в истерике.

– А я говорила, говорила тебе, что нельзя так убиваться по покойному! Не доведёт это до добра! Вот, призвала его, притянула – и явился он тебе! Где ты его встретила? У Блазного Лога, да? Больше негде! А коли там, так не он это, а нечисть! – закричала мать.

– Мама, что ты такое несёшь? Я его любила. И люблю! Он жизнь свою за меня отдал, мама! Как ты не понимаешь? Какая нечисть?

Мать подскочила к ней, обняла, прижала к себе, заплакала.

– Милая моя, доченька, перестань, ради Бога. Прости меня, прости. Да разве ж я ничего не знаю? Всё знаю, и нам тоже тяжело. Дед вон и вовсе не выдержал, слёг тогда от горя и сам следом ушёл. Уж как он любил Юрочку, как родного. А родителям его каково, ты подумай? Всем тяжело, моя девочка, но надо жить. Неужели ты думаешь, он бы хотел, чтобы ты страдала? Неужели ради этого он погиб? Мы все его любили, Ира. Он был достойным человеком.

В эту ночь Ира не спала. Под раскаты грома и шум ливня она тихо плакала, вспоминая всё то хорошее, что было между ними. Вспоминала тот проклятый день, когда подонки во главе с Валеркой убили Юрку в драке. Когда приехала скорая, сердце его уже остановилось. Валерке с дружками дали срок, несмотря на связи и положение отца. Справедливость восторжествовала. Но она не могла вернуть им сына, брата и любимого. Ира училась жить заново, она всё же сумела заставить себя окончить последний курс института, а после осталась в городе, устроившись на работу. Домой, в деревню, приезжала редко, слишком больно было видеть родные места, где всё напоминало ей о Юре. Лишь под утро девушка забылась тяжёлым сном и ей приснился Юрка.

– Не реви, Иринка-малинка, всё пройдёт, всё наладится. Живи и помни нашу любовь. А я всегда буду тебя любить.

– Ты будешь моим ангелом?

– Да. Я всегда рядом. Даже если ты не видишь меня. Обещай мне, что будешь жить, что станешь счастливой.

– Я обещаю…

Утро ворвалось в деревню чистой умытой листвой и свежей зеленью травы. Небо было ясным и ничего не напоминало о ночном ненастье. Ира проснулась с твёрдым решением – она будет жить, она всё начнёт с чистого листа. Во имя их любви. Позавтракав, Ирина пошла на кладбище. Она не была там ни разу с момента похорон, не могла решиться. Собрав букет из весёлых гладиолусов в палисаднике, она направилась к погосту. Девушка долго сидела у могилы, с памятника на которой улыбался ей симпатичный простой парнишка двадцати двух лет, и говорила с ним о чём-то, ведомом только им двоим. А потом встала и пошла, не оглядываясь, и на лице её играла улыбка, хотя и бежали по щекам прозрачные бусинки. А может быть, это были лишь капли ночного дождя, упавшие с берёз, коих росло тут великое множество? Через четыре года Ирина вышла замуж. Ещё через год родила сына. Они с мужем назвали его Юрой.