2

Через Альберта я попробовал узнать, бывали ли в бильярдной случаи обнаружения подслушивающей техники. Не то, чтобы Игорь Мальцев вызывал подозрения что недоверие, но такую прослушку не купить на Савеловском рынке, она имеет отношение к спецслужбам.

– Надо обсудить с Варским. Он бывает у нас по выходным.

Не поверите, но швейцар Бережной, который днем и летом ходит в клетчатом пальтишке, знаком со всеми влиятельными людьми, имевшим отношение к миру бильярда.

В среду мне пришлось играть в «москвичку», «московскую пирамиду» в одной забегаловке. Сюда приходила Роза Ардалионовна, тетка банкира Азаева, которая перенесла операцию по замене коленного сустава. При знакомстве, еще не зная, кто она, я спросил, берет ли она жильцов. Тогда я подыскивал жилье и набивался к ней в квартиранты. Она спросила, чем я занимаюсь. Я ответил, что детектив. Она засмеялась и ответила, что я пройдоха, каких мало. Нет, в деньгах она не нуждалась и комнату сдавать не собиралась.

В следующий раз она пригласила меня на чай. Я спросил, правда ли, что из ее дома вглубь уходят тоннели, которые тянутся под землей. Она называла их проходы.

– Хочешь, сам посмотри.

Из кухни вела маленькая дверь черного хода на площадку, откуда раньше забирали мусор из мусоропровода. Оттуда до сих пор пахло свежей землей.

– Крысы, величиной с кошку?

– Это в прошлом. Сейчас там сделали ремонт.

Я заглянул в темный коридор. Назвать темным его можно с натяжкой, его освещали лампочки. Большую часть занимали занимают опорные стойки, коммуникации, навесные ящики, электрощиты и силовые кабели.

Мне стало интересно. Проход был отстроен и облицован кафелем, кабели – забраны в каналы. Стоял непрерывный гул, это постоянно работали вентиляторы. Насколько хватало взгляда, везде стояли фермы.

– Вы сами с этим справляетесь?

– Что ты, парень. Ко мне приходит специалист, это его работа.

Нельзя сказать, что я напрягся. Но мне как-то расхотелось обсуждать с ней эту тему.

– Курс биткойна высок. Некоторые теряют чувство меры, но тут надо сохранять спокойствие. Как на бирже. Собственно, это тоже биржа. Я так думаю, тебе это может пригодится, когда станешь думать, что делать с деньгами.

– Спасибо за наводку.

– Не за что. Ты даже не спросил меня про криптокошельки, а ведь это должно тебя заинтересовать. Перепиши номера.

Что я и сделал. Она диктовала, а я писал, а потом зашифровал в своем телефоне. Там значились адреса, даты рождений и смертей, номера машин, но имели значения только цифры.

– Убедительно, – сказала Роза, на том наш разговор и завершился.

От ее дома меня провожали четверо парней. Когда я подошел к отелю, их стало шестеро. Что дальше? Станут штурмовать отель, который в километре от Кремля? Похоже, у злодеев с головным магнитом не все в порядке, их тянет не туда. Я задумываюсь о том, чтобы арендовать машину с водителем, в гараже, наверное, подскажут, к кому обратиться, но это не вариант. Мои дела деликатного свойства, и присутствие постороннего может мне навредить. Так что придется справляться собственными силами.

Меня знали в местных забегаловках, где есть бильярд. Везде я умудрялся выигрывать чаще, чем проиграть, потому я приобрел много врагов, которыми старался не пересекаться. Савва предупреждал, что ассоциация бильярдистов займет все мое время. Мастер-классы по игре – это всего лишь завлекательные приемы, остальное время занимает писанина.

Сегодня я прихожу в маленькую бильярдную, чтобы встретиться с Розой. Ничего не понимаю в женщинах. Еще вчера она предлагала мне все богатства мира, а теперь отказывается со мной играть. Женские чувства переменчивы.

– Поговаривают, ты стал работать на Варского? Скоро на бильярд у тебя не останется времени. Ну, не буду отвлекать…

Позже я понял, что имела в виду Роза Ардалионовна. Если ты связан с системой, то больше не принадлежишь себе. Она предпочитала оставаться свободной. Вопрос, можно ли ее считать таковой, если она стала сторожем криптофермы своего племянника. Как ей не холодно из-за вечно дующих вентиляторов?

Ну и без нее нашлись партнеры. От меня не отставал десантник в ковбойской шляпе Сразу видно, забияка, любитель раздеть лоха.

– Со мной сыграешь? – спросил меня незнакомец.

– Сегодня я пас.

Знаю таких лихачей, они лупят по шарам, как из пулемета. Игра ведется одним шаром. Чтобы достичь успеха, надо тренироваться каждый день.

Мое имя ему назвали, но он переспросил:

– Как, говоришь, тебя зовут?

– Вам это надо?

– Не очень.

– Зачем же спросили?

– Чисто из вежливости. Много слышал о вас. Хотел бы посмотреть твою манеру.

Я сразу сказал, что с ним не буду играть, и он набычился. Просто я не играю с незнакомыми людьми.

– Вот приедет Сергей Владимирович, он со мной сыграет. Обещаю, вы увидите.

– Кого мы ждем? – не унимался ковбой.

– Вы бы подождали. Как он придет, так и начнем игру.

– Ты хотел деньжат срубить по-тихому? Не получится!

И когда десантник готовился идти на меня с кием наперевес, появился человек, которого я ждал. Конечно, не сам Сергей Владимирович. Когда Варский во мне нуждается, его не волнует, как это будет выглядеть со стороны. Он посылает за мной своего помощника, а тот берет вооруженное сопровождение. Меня уводят в машину следственного комитета, и со стороны это выглядит как арест. Как это отразится на моей репутации, никого не волнует.

Варский пригласил меня к себе, но провел не в кабинет, а в комнату отдыха с бильярдным столом. Вот, где он отрабатывает удары в «москвичку».

Сейчас там играл человек в куртке. Из-под расстегнутой куртки виден бронежилет.

Мы говорим о малозначительных вещах, дожидаясь, пока мужчина, гонявший шары, уйдет. Он усмехается.

– Поставим на один удар?

Я промахиваюсь.

«Je n'ai pas mangé pendant six jours», – автоматически исправляю я

Бильярдист в жилете осторожно приблизился и вытянул шею, выясняя, понял я его или нет.

«Мсье, же не манж па си жур!» – говорил Киса Воробьянинов в «12 стульях».

«Я не ел шесть дней».

Мой неизвестный друг взял пятерку и убрал в карман. Выглядел он опрятно и чисто, значит, жалоба на голодные дни – беспочвенная. Если только он не хотел сообщить что-то другое.

С первых же слов Сергей Владимирович попытался испортить мне настроение:

– Вы, кажется, недавно вышли из психушки. И как вам Солянка?

– Ничуть не изменилась

Не очень умно с его стороны, однако Варский не должен быть умным. Ум мешает следователю быть волевым.

Сейчас полковник готовился к клапштосу, удару в центр без вращения. Идеально подходит для близкого расстояния. Сразу после соударения биток остановится. В этой ситуации я бы предпочел верхний левый боковик – удар влево и вверх от центра битка. Биток покатится влево и вперед.

Варский нервничал перед прицеливания, поэтому удар вышел слабым, и ход перешел к его сопернику. Интересно, что вызвало его напряжение?

Когда снова пришла очередь Варского, он сделал несколько взмахов руками, чтобы расслабиться и нанести точный удар. Он бил по выбранной точке битка, продолжая двигать кий в сторону удара по инерции.

Тоже интеллектуальная игра.

Варский расставил шары в позицию из какой-то игры, и я не мог понять, что ему нужно.

– Я сыграл клапштос, но видел, как ты скривил козью морду. Когда я потерял ход, ты кивнул, словно бы подтверждал свои мысли. Что там не так?

– Я бы сыграл верхний левый боковик, – заметил я.

Он передал мне кий, и я продемонстрировал удар. Сразу вспомнилось, о какой партии шла речь. Ничего особенного, и чем это Варского зацепило?

– У тебя завтра встреча с Лосевым? Говорят, старик совсем сдал. Я хочу получить достоверные сведения о его здоровье.

– Такая догадка у меня тоже имелась, – произнес он, оставляя последнее слово за собой.

Варский обращался ко мне с предложением шпионить за Лосевым, и это не просто так. В бильярдной у него есть агент, но он им недоволен и готовил меня на замену

Интересно узнать, его великолепная память касается только бильярда или присуща ему и в жизни вообще?

Что касается вашего покорного слуги, то я убедился, что состою из одних недостатков. Если кому и нужно следить за выражением лица, это мне. Надо поработать у зеркала.

В этот раз мой противник не старался, он думал только о работе. Там все обстояло скверно, иначе он не стал бы назначать мне встречу в этой забегаловке. Он опасался публичности, встреть нас знакомые, и они могли бы растрепать, что служащий прокуратуры пользуется консультациями частного лица. Прежде он не обращался ко мне за помощью, но тут пришлось.

По местным традициям побежденный угощал пивом, и нам представился удобный случай поговорить. Варский расспрашивал меня про криптовалюту. Он не посмел обратиться к ее племяннику, а ведь до банка из управления идти три минуты. Полковник предпочитал действовать через посредника.

– Чего вы от меня хотите? – спрашивал я.

– Кто-то консультирует Азаева по крипте. Не ты, это ясно. Я тебя по телефону пробил. Весьма длинный список контактов. Некоторые подозрительны. Роза Азаева звонит тебе довольно часто. Чем это объясняется?

Интересно в рамках какого следственного дела Варский взял распечатку моих звонков. К Розе он боится сунуться из-за племенника. Чуть что банкиры сразу зовут адвокатов.

– Расскажи мне о ней.

– Ей 89 лет, скоро будет девяносто. Мы с ней читаем вслух Гарри Поттера, а когда закончим, возьмемся за «Властелина колец».

– Но у банкира есть родственницы и помоложе. Как насчет Резеды?

Я дал понять, что не одобряю расспросы на личную тему.

– У тебя 15 минут, чтобы рассказать мне про крипту, в девять я должен вернуться на работу.

Я еще не встречал наставника, который в столь короткое время смог рассказать несведущему человеку про криптовалюту, вот и я не сумел.

Я попросил Савву сообщить мне, когда у него будут играть люди из банка. Тот покачал головой, что означало большое сомнение:

– Еще не случалось, чтобы они играли с чужими. Они арендуют зал, и я закрываюсь на спецобслуживание. Зачем тебе это?

Мне требовалось поговорить с банкиром, но хотелось, чтобы это произошло при благоприятных обстоятельствах. Тогда можно рассчитывать на его вежливость и воспитанность, в противном случае Исмаил Ибрагимович не станет со мной церемониться.

– Приходите ко мне на работу, – предложил он.

Меня это не устраивало по ряду причин. Главная из них, я не хотел, чтобы Варскому донесли о нашем разговоре.

– Мне просто интересно, к кому я смогу обратиться, если мне потребуется ваше посредничество.

– К тете Розе. Мне кажется, вы с ней неплохо поладили. Постой, ты считал, что я стану сватать тебе Резеду?

Этого я и боялся.

– Но ты учти, что мое посредничество дорого стоит.

Не так и дорого, пять процентов от суммы, я узнавал. Нотариус берет четыре.

У выхода меня поджидал Кукаркин. Удивительно, как он успевал всюду успевать.

– Альберт ничего не сказал, но я узнал у Марины. Варский находился у Саввы наверху.

– Понятно.

– И еще. Варский привел с собой того мужика, с которым вы играли. – Лёше это известно от Альберта Бережного, которого он подменяет на посту швейцара.

– Его фамилия Говоров, – уточняю я.

Чутье подсказывало мне, что мы еще не раз услышим про него.

По словам Кукаркина, Варский стал следить за бильярдистами. Вот только в рамках какого дела он действовал. Или это личный интерес? Я склонялся к последнему.

По улице проходила симпатичная девушка и держала раскрытый зонтик с изображением Эйфелевой башни. «Же не манж па си жур», – говорила вселенная через незнакомку. В чем проблема? Во французском языке. И тут меня словно молния ударила. В Швейцарии четыре государственных языка, и французский в их числе.