Лада

На его лице сияла улыбка, он что-то напевал и тер ладони, словно хотел их согреть. Артур спустился на пятый этаж и уже собрался повернуть в сторону лифта, как получил резкий удар в лоб. От неожиданности он, как в кино, подпрыгнул и со всего маху шлепнулся на пятую точку.

– Козел, – первое, что услышал юноша, придя в себя. – Опять подсматривал, на тебе, на…

Девушка со всей силы ударила его по голове сумкой, а юноша, еще не придя в себя от первого удара, отползал от этой разъяренной мегеры все дальше и дальше.

– Я тебя размажу, я тебя… – она остановилась, глаза округлились, и уже с испугом нагнулась к Артуру. – Ой. У тебя кровь бежит. Ой… – растерялась девушка и, порывшись в сумочке, достала платок и стала вытирать им кровь. – Идем! – скомандовала Лада и, схватив за шиворот Артура, втолкнула в лифт. Через несколько секунд кабинка остановилась на девятом этаже.

– Держи покрепче. У меня дома никого нет. Быстрей заходи.

Девушка засуетилась, убежала в ванную, принесла мокрое полотенце и стала вытирать окровавленный лоб.

– Как же я тебя так? А могла бы убить. Козел! Почему подсматривал? А! – Лада то ругала, то сюсюкала, словно играла с котенком, то вспоминала, что он уже не первый день за ней следил. – Прибью! Еще раз и точно прибью.

Через пару минут кровь перестала бежать. Она аккуратно протерла все вокруг раны перекисью водорода, а после, убедившись, что Артуру ничто не угрожает, злобно посмотрела ему в глаза.

Здесь тихо, и это несмотря на то, что внизу город и куча машин, а во дворе малышня кричит. У Лады давно был ключ от чердака, они сюда ходили еще с Жанной, но та уехала в лагерь, а больше она никого не хотела сюда пускать. Пусть маленький, но ее личный мир с большим голубым небом. Она поднималась по лестнице, открывала замок и, подняв тяжеленую крышку, залезала на чердак. Крыша как крыша, через дырки в шифере можно увидеть облака, что плывут над домом. Сейчас здесь пыльно и голуби летают. Говорят, скоро ремонт, и тогда всю крышу снесут и сделают новую. Но пока у нее есть ключ. Лада, если была хорошая погоды, поднималась по стропилам и вылезала наверх. Здесь крыша меняла свою форму и упиралась в плоскую пристройку девятиэтажки. Тут они вместе с подружкой загорали. Но вчера, возвращаясь, Лада заметила на доске, по которой она ходила, чужие следы. Они были не ее, это кроссовки, а у нее сланцы. Думала, случайно, а после опять увидела их, но уже у люка, с которого она спускалась, чтобы позагорать. Лада не зря в свое время на даче играла в казаки-разбойники, была прекрасным следопытом. Посыпала доску известью, что нашла у отца на балконе, а после узнала, куда эти следы ведут.

– Артур, – прищурившись и посмотрев на его дверь, она уже думала о плане месте.

И вот теперь, пока он держал мокрое полотенце у разбитого лба, она думала, что пришибла, а оказалось, так, царапина.

– И давно ты за мной?

– Ты это о чем?

– Видишь? – она достала палку, которой зимой выбивала пыль из ковра. – Щас как… – и уже для устрашения замахнулась.

– Пару раз, – тут же сдался он.

– Пару? – и опять запахнулась.

– Три или четыре.

– Или…

– Не… больше не видел.

Тут же ее гнев сменился на стыд, будто она до сих пор стоит раздетой, а он пялится на нее. Лицо покраснело, она отвернулась. «Ведь знала, знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. А она, все хорошо, тут никого не бывает. Вот, мол, смотри…». после этого Жанна взяла и первой разделась до гола. Ладе самой хотелось вот так же, она часто дома, когда никого не было, ходила голышом. Почему? Да она и сама не знала. Просто хотелось какой-то свободы, протеста, игры, интриги. И вот подруга утащила ее на крышу. Сама-то она уехала, а Лада продолжила каждый день ходить и загорать. А теперь этот прохвост… Лада вспомнила Артура в школе, как он стал гуськом ходить за Анжелой, а та, задрав нос кверху, не обращала на него внимания.

– Вон! – приказала ему и указала рукой на дверь.

Злость сменилась обидой. Лада собрала грязные полотенца и пошла их отстирывать. После этого случая она несколько раз встречала Артура то на улице, то в магазине. Хорошо, что начались каникулы, Лада почему-то боялась его взгляда, словно и правда все время, когда он рядом, была раздетой.

Он, впрочем, вел себя прилично, не косился, не ухмылялся, другой бы на его месте чувствовал себя королем. А Артур нет, пройдет мимо, кивнет или как обычно поздоровается, но холодок в голосе все же остался.

Лада еще раз поднималась на крышу, но сейчас загорала в своем новеньком купальнике. Солнце припекало, она закрывала лицо маминой соломенной шляпой и, о чем-то думая, начинала дремать. А что еще делать, когда загораешь, только читать или дремать.

Новый день. Они с мамой хотели сходить на блошиный рынок. Она любила рассматривать старые вещи, обычно их выкидывали за ненадобностью или мещанского пережитка. Мама редко уходила с рынка без покупок, то статуэтку купить, то чугунную ступку. А в прошлый раз утюг на углях, Лада махала им словно там и правда угли.

Девочка посмотрела на шторы, через которые уже пробивался утренний свет. Пока еще рано. В душе было тепло.

– Странно, – тихо сказала она и стала вспоминать свой сон.

В нем она была на той самой крыше, лежала, как и тогда, без одежды. Знала, что он смотрит, и почему-то не было стыда.

– Странно, – повторила Лада и потянулась под одеялом.

Несколько дней дул прохладный ветер, он то нагонял облака, и тогда казалось, что вот-вот пойдет дождь, то все затихало, и сквозь тучи пробивались золотые лучи. Лишь только на четвертый день солнце опять засияло, и Лада пошла на свою крышу. А что делать дома?

Где-то там, внизу, бегала ребятня, в прошлом году отремонтировали двор, и теперь им было где играть. Она прислушалась, подумала, покрутила головой и рискнула раздеться. Но лежала недолго, села и громко спросила:

– Ты опять тут?

Почему-то ей показалось, что Артур тут, хотя не была в этом уверена.

– Я знаю, что ты здесь.

– Ну, здесь, – донесся его голос откуда-то из-под потрескавшегося шифера.

Лада, как пожарник, соскочила, на ходу надела платье и, не останавливаясь, бросилась к люку, откуда спускалась на крушу. Его шаги зашлепали, но как бы быстро она ни мчалась, он успел скрыться. Ей хотелось чем-то запустить в этого наглеца. Пробегая по доске, она зацепилась за провод и со всего маху упала на пыльный пол.

От боли и обиды на глазах сразу появились слезы. Лада, поскуливая, прижала ушибленную ладонь и, хромая, пошла за вещами. Она решила больше не загорать. На крышу вело две лестницы, от одной у нее были ключи, а от другой нет. Каждый раз озираться и думать, что Артур опять подкрался и где-то там подсматривает за ней, она не хотела. Было стыдно, что он рассматривает ее тело, следит, словно она преступник.

Лада ругала Артура в мыслях, однако, когда встречала его на улице, вела себя как обычно, кивала и шла по своим делам. Не будет же она при всех ругать его, не хотела, чтобы кто-то знал об этом.

На пару дней Лада уехала с отцом на дачу, а когда вернулась и просто так поднялась на крышу, увидела листок бумаги, прижатый кирпичом. «Я больше не буду», – было написано на нем.

– Ты написал? – спросила его Лада, когда зашла в магазин и встретила у кассы.

– Да, – коротко ответил Артур.

Она молча ушла, не доверяла ему. И опять этот сон, в котором она лежала под теплым солнцем, млела от удовольствия. И опять ощущение, что он смотрит. Лада во сне подняла голову и посмотрела на него. Он сидел в стороне и что-то читал, словно ее и нет. У нее появилось любопытство, она перевернулась на живот и, сверкая голой попкой, вытянула шею, чтобы заглянуть в книгу.

Лада проснулась, в груди было тепло, словно только что ласкала себя. Улыбнулась, закуталась в одеяло и, провалявшись почти час, рассматривала блики на стене.

Весь день она не видела его, но мысли возвращались к Артуру. Лишь когда собралась поехать в книжный магазин, заметила его на остановке. Как бы промежду прочим подошла и, кивнув как старому другу, спокойно сказала:

– Я сегодня в час буду там, – она не стала уточнять, а запрыгнула в свой автобус и уехала.

Как и обещала, Лада в час была на крыше. Сегодня отличная погода, можно поваляться. Расстелила покрывало, что всегда приносила с собой. Положила рядом купленную книгу, сняла с себя все и, надев соломенную шляпу, легла на живот.

Лада не знала, Артур тут или нет. Она не стала его звать, почему-то даже не хотела знать это. Девушка просто лежала, подставив солнцу свое тело, на котором уже отпечатался предыдущий загар, словно трафарет, с четким рисунком купальника. Она перелистывала страницу за страницей, книжка оказалась интересной. Она и не заметила, как пролетело время.

Иногда прилетали воробьи, они чирикали, словно хотели поговорить с девушкой, а та только улыбалась и перелистывала очередную страницу своего увлекательного романа.

Придётся быть счастливой

Ну, что же, придется быть счастливой, коль других вариантов нет.

Деду Шуру совсем уже скрутило, еще в прошлом году он бегал и даже ездил на лошади, а теперь совсем согнулся. Его палочка стукала по комнате, он с трудом поднимался и, кряхтя, старался выпрямить спину.

– Ууууу…

– Болит? – спросила Света, опуская ноги на прохладный пол.

– Не то, что бы болит, но не дает развернуть.

– Что развернуть? – спросила она, ища глазами тапочки.

– Крылья.

– Хи…

– Что хихикаешь, не видела разве моих крыльев?

– Нет, – честно призналась девочка.

– Не туда смотрела, это тебе не крылья птицы, это…

– А что это?

– Ну, как тебе сказать. У каждого есть крылья, но многие про них даже не догадываются, и тогда они горбятся и опускаются к земле все ниже и ниже.

– Как бабушка?

Баба Нюра хоть и еще была молодой, но работа в поле и ее скрючила.

– Нет, то работа, это благородно, а я говорю о другом, – деда закряхтел, что-то у него в спине затрещало, словно сухой хворост. Облокотившись рукой о косяк двери, он выпрямился. – Пойдем, кое-что тебе покажу.

– Крылья?

– Да нет, другое. Давай, подымайся, идем. На улице тепло, можешь не одеваться.

– Ага, знаю я, тепло, во, руки в пупырышках.

– Неженка. Пойдем, а то передумаю.

Последнее слово подстегнуло Свету, и она как была в ночной рубашке побежала за дедушкой, который уже спускался по ступенькам с крыльца.

– Начал в прошлом году, после прихворал, а вот нынче весной закончил. Ты мне показывала в книге кровать королей, так вот я ее…

– Сделал?

Тогда Света нашла в журнале несколько фотографий кроватей королей с балдахином. Ей эта идея так понравилась, что она натянула в комнате веревку от шкафа к окну и повесила старую бабушкину тюль. Тогда ее скрипучий диван превратился в сказку.

– А что сделал, ну, деда, скажи.

Она шустро забежала за ним в коровник и по лестнице стала подниматься под крышу.

– Ну не совсем то, что было там на картинке, но что-то похожее.

Света залезла на второй этаж коровника, тут обычно хранилось сено на зиму. Ей очень нравилось это место, такие травяные запахи, а еще ласточки, они каждый год вили гнезда под крышей. Раньше они летали через коровник, но деда сделал им дырку сбоку у крыши, и теперь они только через нее и залетали. Отсюда можно было спуститься в огород, и сразу напрямую к реке, или через двор и на дорогу к магазину.

– Принимай работу.

Света, путаясь в длинной ночнушке, наконец забралась и уставилась на… Нет, это была не царская кровать, это было намного лучше. Деда Шура каким-то образом перекинул через верхнюю перекладину толстую веревку и закрепил ее к четырем концам широкого, как плот, поддона. Получилось что-то наподобие большой качели.

– Там уже сделал струну, надо только подцепить крюк и можно натягивать марлю. Тюль выпросим у бабки, видел в комоде. Всё равно ей она не нужна, а для дела пригодится. А тут я принесу тебе матрац, подушки возьмешь с полатей, снизу постелем дорожки, они летом всё равно лежат в кладовке. Только, чур, не резать их.

– Ага…

Света стояла, разинув рот, и уже представляла, как тут устроится и будет читать и спать.

– Деда… – протянула она.

– Что такое?

– Ты самый крутой дед, ты это не знал?

– Догадывался. Ну что, принимаешь работу?

– Иииии… – завизжала Света и бросилась к деду Шуре на шею, тот закряхтел и чуть было не упал. – Спасибо, а бабушка не будет против?

– Это ты с ней поговори, а пока пойдем, принесем все, что надо.

Уже к обеду все было готово. Бабушка Нюра согласилась, немного поворчала, сама принесла тюль и, взяв иголку с ниткой, стала подгонять ее по длине. Деда, как и обещал, принес матрац, подушки, теплое одеяло и еще кучу всякой мелочи. После он приколотил к брусу несколько полок для всякой мелочи.

– Все.

Света восхищалась своей новой царской кроватью, что покачивалась на канате. Она готова была целый день сидеть под прозрачным балдахином и слушать, как попискивали птенцы ласточек.

– Все-все, вас больше никто не тревожит, заявила она и уже хотела лечь, как услышала голос Марины.

– Светка, ты где? Дед Шура сказал, что ты в коровнике.

– Я тут, иди ко мне.

Марина, ее лучшая подружка в деревне, стала подниматься по лестнице.

– А ты что тут делаешь? Вау… – увидев царское ложе, только и смогла сказать она.

– Залазь, только обувь сними, у меня тут все чисто.

Марина заглянула вниз под кровать, потрясла ее, проверяя, насколько она крепкая, обошла и, просунув голову под тюль, заулыбалась.

– Папе скажу, чтобы тоже сделал. А выдержит двоих?

– Выдержит, выдержит, деда сидел и я. Залазь.

– Ваще, ух ты, – Марина осторожно забралась на раскачивающуюся кровать. – Словно ты на море.

– Смотри, – Света ткнула рукой в потолок.

– Это что?

– Я такое видела у своей подружки дома, они привезли ее откуда-то из-за границы, называется «музыка ветра».

– Аааа… – протянула Марина. – А что она делает?

– Вот, послушай, только не болтай.

И девочки замолчали.

– Не поняла, – возмутилась Марина. – Ничего не слышу.

– Помолчи, сейчас ветерок подует и услышишь.

Они легли на спину и уставились на керамические горшочки, что были привязаны на веревках и подвешены так, чтобы чуть касаться друг друга.

– Слышала?

Марина напрягла слух, и вдруг раздался глухой стук, а после еще и еще.

– Здорово.

– Вот так лежишь, читаешь, а они тук… туки… тух…

– Да… Интересно, а если повесить кастрюлю и ложки.

– Попробуй, приду к тебе слушать.

Они весь день просидели под крышей, один раз сбегали перекусить и обратно. Лежали и мечтали, а глупые курицы кудахтали где-то там внизу.

– Ладно, я пойду, а то мамка потеряется, ругаться будет. Завтра утром прибегу. Ты когда проснешься?

– Не знаю, я тут буду спать.

– Тут?

– Ага, Ваську возьму к себе, чтобы не страшно было и фонарик.

Марина убежала, а Света еще долго лежала и слушала, как начали петь сверчки, после сходила в дом. Бабушка, правда, не хотела, чтобы внучка ночевала под крышей, но после согласилась, дав ей теплое одеяло, мол, по утрам холодно. И правда, под утро стало холодно, и Света, закутавшись в него, постаралась сладко уснуть, но не тут-то было. Сперва закричал петух, после закудахтали глупые курицы, а там уже проснулись и ласточки. Но как только пригрело солнышко, все успокоились, и Света погрузилась в свой сладкий сон.

Трудно сказать, что вообще снится. Пока ты во сне, все хорошо помнишь, но стоит открыть глаза, бах, и все испаряется. Вот почему так? Света потянулась. Под одеялом было тепло, уютно, как в берлоге у мишки, правда, она в берлоге ни разу не была, но, наверное, там уютно.

Она ощутила нежную истому, что шла откуда-то из глубины. Казалось, что летит, не то она воздушный змей, не то орел, который, расправив крылья, ловит ветер. Ее тело то поднималось, то вдруг резко опускалось. В этот момент она замирала, даже чуточку испугалась, а после опять поднималась вверх.