Личный тренер с доставкой на дом

Через несколько дней мы встретились. У меня был концерт в Ростове, в библиотечном центре одного из районов города. В суете подготовки к концерту я не сразу заметила мужчину, который стоял чуть поодаль от сцены с белой розой в руке. Я распевалась, пытаясь настроить звук, и злилась на беспомощность тех, кто приехал со мной, чтобы мне помочь. Но в один миг всё вокруг словно замерло, когда я, увидела его и поняла, что это ОН. Я поняла это сразу, без тени сомнений, и лицо его было будто знакомо мне очень давно.

Когда меня коснешься ты разумным словом,

                  Твои незримые черты узнать готова.

                  Тебя не вижу я во сне, во тьме оконной,

                  А вижу только в глубине души бездонной…

                  С каких высот, с каких границ, с какого края?

                  Теперь я среди тысяч лиц тебя узнаю!

                  О как тонки и глубоки – до головокруженья

                  Не прикоснувшейся руки прикосновенья.

                  Когда горячие ручьи омоют раны,

                  Глаза мои в глаза твои тревожно глянут.

                  Не уходи, не пропади, дай насмотреться!

                  Моя душа – в твоей груди, в едином сердце!..

                  Как тебя называть? Ты – мое преступленье.

             Только прикосновенье невозможно прервать…

Грустные и тревожные глаза говорили о том, как страшно сделать неверный шаг или сказать неверное слово. И он молча стоял, бросая на меня короткие осторожные взгляды. Помня о наших разговорах по телефону, в которых мы стали почти родными, я не могла смириться с тем, что он стоит, как чужой. Я подошла к нему и назвала его имя. Но от этого взгляд его не потеплел и не успокоился. Он почти не мог ничего сказать. Он вручил мне розу со словами: «Это вам… Хотя она вас не достойна».

Он был так потерян или потрясен, что я не знала, как говорить с ним. Несколько попыток не увенчались успехом. Но тем не менее, его образ приковал мое внимание, и взволновал меня гораздо сильнее, чем я могла предположить. Это, конечно, было замечательно. После стольких месяцев, а может быть и лет одиночества, встретить родную душу, родные глаза…

Концерт прошел с большим успехом. Я принимала комплименты, люди покупали мои диски, но я все время искала его в толпе… После концерта мы тоже не смогли поговорить, но я все время чувствовала, что это именно тот человек, которого я так долго ждала. Телефонный разговор по дороге домой снова расставил все по местам. Он сказал, что его поведение было вызвано страхом, что я могу его отвергнуть, и что он был потрясен мною и влюблен еще сильнее.

Я воодушевилась таким исходом событий, и наше знакомство стало развиваться еще интенсивнее. Я пыталась совместить тот образ печального, молчаливого и потерянного рыцаря, который я увидела на концерте, и того, с кем я говорила каждый день по телефону. Наступил день, когда наши чувства стали просто выливаться наружу. Не было никаких сил больше выносить то небольшое расстояние, что разделяло нас. Но почему-то он медлил со встречей. Тогда я заявила, что приеду в Ростов к нему на работу, и он не смог мне возразить. На другой день я приехала, и мы провели незабываемые день и ночь, в которых было немало странных событий, заставивших меня еще внимательнее отнестись к этой встрече.

Когда я подошла к зданию университета, И.П. стоял у входа со стеклянными дверями и колоннами. Его глаза светились счастьем и добротой. Это было очень приятно, т.к. я еще боялась, что снова увижу грустного и замкнутого человека. Но все же какая-то тревога заставляла меня внимательно приглядываться к нему. Густые с шелковым отливом темные волосы его были чуть тронуты проседью. Глаза были какого-то странного цвета. Они сначала показались мне карими, но, присмотревшись, я увидела, что они темно-зеленые. В его открытом взгляде была абсолютная уверенность и спокойствие. Красивые руки, как чрезвычайно важный для меня показатель у мужчины, сразу привлекли мое внимание. Они были мужественными и нежными одновременно. Однако его сильная худоба и круги под глазами производили впечатление жалости и заброшенности. Одет он был скромно и аккуратно, хотя эта одежда явно не красила его. Я видела, что этот когда-то очень красивый человек уже очень давно никого не ждал и не любил, и может быть, даже потерял ощущение радости жизни. Но теперь, словно проснувшись от тяжелого болезненного сна, он бросился ко мне, как ошалевший, еще не осознав, что растерял по дороге очень много, и не успел собрать свои настоящие силы, свой истинный дух…

– Ну что? Такой? Нет? – спросил он меня после долгой паузы, пока мои глаза жадно изучали его. Он спокойно смотрел на меня, словно не ожидал уже увидеть ничего нового. Это было как-то странно. Моя привычка переживать по поводу того, как я выгляжу, и какое произвожу впечатление, не давала мне покоя.

Позже И.П. сказал мне, что я произвела впечатление секс-бомбы не только на него, но и на его сослуживцев, которые были на концерте, и сейчас наблюдали за нами из-за дверей. На мой вопрос, как я ему нравлюсь, он ответил, что уже сказал мне, что любит меня, и ничего не может измениться. Это было так необычно, что моё замешательство усилилось еще больше.

Мы прогулялись по улице Пушкинской, где первые весенние листочки и пение птиц создавало настоящую романтику первого свидания. Все было так просто и так странно, что не поддавалось никакому анализу. Я не могу сказать, что была очарована или влюблена в него. Память о наших телефонных разговорах и его живое присутствие еще не совпадали в моем представлении. Это состояние то пугало, то смешило меня.

После прогулки мы пошли в здание университета, т.к. все-таки И.П. был на работе. Но там он подарил мне цветы, и не оставлял меня без внимания: кормил, поил и развлекал, как мог. Однако, его рассказы о работе не во всем совпадали с тем, что я увидела. И я не могла понять, был ли это намеренный обман или я просто пожелала обмануться. Он был простым охранником на проходной в здание университета, а не чьим-то телохранителем, образ которого рисовался в моем воображении. Однако, это было не важно. Главное, что мне необходимо было установить, это мнение о нем его сослуживцев и его «порядочность» в рамках профессиональной деятельности. На первый взгляд, это не вызывало сомнений. И.П. то и дело заходил и снова выходил по делам службы из комнатки, где меня усадили и окружили вниманием и комплиментами два его друга. Быть с ними не входило в мои планы, и я мучительно ждала момента, когда окажусь наедине с И.П. Ведь мы так долго ждали этой возможности!

До вечера, когда по моим расчетам и заверениям И.П. мы могли бы остаться одни где-то на верхних этажах здания, оставалось еще уйма времени, и поэтому я решила пройтись по близлежащим магазинам с целью кое-что купить и как-то сменить обстановку ожидания. И.П. вышел, чтобы проводить меня. Он попросил меня идти не через переход, а через дорогу, выбрав время, когда нет машин. Я боялась, т.к. движение было оживленным, но он помог мне перейти дорогу, а сам вернулся в здание.

Я ходила по магазинам недолго. Чувство противоречивой нервозности будоражило меня. С одной стороны, меня тянуло к нему то непреодолимое чувство, которым мы были связаны за это непродолжительное, но такое насыщенное время нашего телефонного знакомства. А с другой стороны, что-то пугающее было во всей этой ситуации, что-то недоброе, непредсказуемое, нетипичное что ли…

Такого странного человека я никогда не встречала. Мне хотелось узнать и ощутить его, меня влекло к нему внутреннее осознание какой-то глубокой общности, непостижимого единения и какой-то тайны, но я не могла найти в себе внешние признаки, которые обычно сопровождают влечение, влюбленность и т.п. В этих раздумьях я бродила по магазинам, желая и не желая возвращаться в то место, где был он. Мне надо было разобраться в себе, потому что подобное замешательство и спешка по моему опыту обычно ни к чему хорошему не приводили. Я подумывала о том, чтобы вернуться, забрать вещи и уехать домой. Но как я смогу прожить хотя бы еще одну ночь, когда желание близости с этой родной душой, с этим человеком, уже стало так невыносимо?

В этом состоянии переходить дорогу по проезжей части было для меня не мыслимо, и я направилась в переход. Там продавалось множество разных товаров. Палатки и ларьки были со всех сторон. Но тягостное ощущение холода и темноты, присутствующее в таких местах, никогда не могло удержать меня там. Я поспешила выйти на улицу. Чистая мостовая в центре города, будто только что убранная… Солнце ярко и тепло светило в середине этого весеннего дня. Как вдруг на полном ходу я почувствовала, что мои ноги что-то держит, и я не могу их разъединить. Мгновенное ощущение потери контроля над ситуацией, и я поняла, что падаю на плитки тротуара…

Оказавшись на земле, я попыталась встать, когда с ужасом увидела, что мои ноги обвязаны белой толстой проволокой, которой скрепляют букеты цветов. Она петлей была одета на обе ноги. Чтобы подняться самой, мне пришлось бы долго корячиться на виду у многочисленных прохожих. Еще не придя в себя от боли и стыда, я увидела, что какой-то молодой человек подает мне руку и помогает подняться. Я встала на ноги и поблагодарила его. Однако мне еще предстояло освободиться от этих пут. Я смотрела и не могла понять, откуда на совершенно чистом тротуаре, где поблизости не было никаких торговцев цветами, могла оказаться эта проволока, и тем более, как она могла так туго связать сразу обе мои ноги?!

Выпутавшись из своих оков, я с ужасом смотрела на разбитое до крови колено, порванные колготки, содранные руки. Я пыталась понять, что все это может значить и куда мне теперь следует идти. Меня душили слезы. Если это падение означает, что я не должна идти к нему, то мне надо немедленно ехать домой. Но в таком виде я не могу развернуться и уехать. Что делать? Я не была суеверной, но столь странное событие заставило бы остановиться даже самого ортодоксального реалиста!

Через месяц я прочитала такие строки: «Я был червячком на толстой леске своей удочки. Мои ноги в области голеностопных суставов плотно охватывала тугая петля. …Выходит червяки – это тоже мы… А где же рыба?» (из главы «Рыба-Дхарма». А. Сидерский. Третье открытие силы). Но тогда я не могла предположить, что попалась на удочку силы, которая вытащила меня из болота повседневной рутины…

Войдя в здание университета, я увидела И.П., который сразу понял, что случилось, и бросился мне на помощь. Он отвел меня в комнату, обтер мои руки, дал воды, и послал своего друга в переход за новыми колготками, узнав предварительно, какие мне нужны. Через пять минут у меня уже были колготки и второй за сегодня букет цветов…

Но самым потрясающим было то, что присев передо мной, он взял мои поцарапанные руки, и долго держал их в своих руках, совершая какие-то движения. Я догадывалась, что происходит, но не думала и не оценивала ситуацию. Вскоре я посмотрела на свои руки. Боль прошла, а ссадины почти исчезли. Казалось, что после падения уже прошло несколько дней, и руки зажили…

После ночи, проведенной в здании университета в условиях, далеких от комфортных, испытав массу противоречивых чувств, разговоров всю ночь на пролет и др., я так хотела попасть домой, что даже не думала дожидаться сверхзанятого утренними рабочими делами И.П., чтобы поговорить с ним о дальнейших планах. Нет, все было скорее хорошо и даже замечательно. Его любовь ко мне не вызывала никаких сомнений, и отношение сослуживцев говорило о его порядочности. Но что-то не совпадало в моих представлениях о том, как должно было пройти наше свидание, как должно развиваться наше знакомство и каким должен быть мой избранник, а кроме того мне необходимо было прийти в себя, и в спокойной домашней обстановке разобраться, что к чему.

Но когда он, освободившись, наконец, от суеты утренней пересмены, подошел ко мне с полными радостных ожиданий глазами, я сказала ему, что еду домой одна. Что мне надо все взвесить и обдумать. Его темно-зеленые светящиеся глаза вдруг мгновенно померкли и наполнились слезами. Он смотрел на меня так, как будто не понимал, что со мной могло случиться и будто мы расстаемся навсегда.

– Неужели ты думаешь, что я смогу забыть твои глаза? – спросила я. – Я позвоню тебе сразу, как приеду домой, мы обязательно увидимся…

– Тебе нужно решить сейчас, иначе ты можешь не вернуться, – сказал он грустно и решительно. Я вспомнила свое падение и непредсказуемые, странные события последнего дня. Я не хотела терять этого удивительного человека, которого знала и не знала. И я решила, что мы едем ко мне прямо сейчас.