– Марок, а что с кораблем? – его имя в моих устах прозвучало как-то мягко и непривычно нежно. Он снова посмотрел на меня ещё более синими глазами. Солнышко, да тебе ж нравится! Вот откуда синева – ты доволен! Еле удержалась, чтобы не проорать это на всю каюту, да, что там каюту, на весь корабль. Эх, мужики, вы как коты, гладь только по шерстке и все, он навеки твой.

– Уже все в порядке, Эва, неполадки с гравитацией команда устранила.

И действительно, я обнаружила, что крена нет и я никуда не съезжаю.

Так, стоп, Артёмьева! А какого черта я это только сейчас заметила? Марок… Все, это конец, гормоны взыгрались не на шутку. Права была мама, говоря, что мне замуж пора. Вот даже сейчас сижу на полу и молча смотрю на него как дура.

Внутренне собралась, изящно (ура!) поднялась с пола и сделала морду кирпичом.

– Спасибо, господин Слоши, за беспокойство. Могли бы кого-нибудь и из подчинённых прислать, зря сами беспокоились.

Язык мой – враг мой. Выражение лица Марока стало официальным, глаза приобрели свой естественный карий цвет.

– Вы моя гостья, – сухо комментировал он, – Ваша безопасность – моя обязанность.

Он поклонился и вышел. Ну и ладно. В конце концов, чего я как девчонка маслом растеклась! И не таких мужиков видела.

Нет, таких – не видела, – вздохнуло мое подсознание, а я грозно на него шикнула, чтобы заткнулось.

Шеф побил все рекорды и начал разговаривать со мной через два часа. Я только решила поспать, как он явился в мою каюту. Вот так-то, Сержик, это тебе не Земля, здесь ты себе других собеседников не найдешь.

– Эванжелина, я просто влюбился в этот корабль! – загорланил он, как только зашел.

– Серж, я за тебя рада. Дай поспать, – пробормотала я и уткнулась носом в мягкую подушку. Даже знать не хочу из чего она сделана, буду считать, что из синтепуха.

– Нет, да ты послушай! Техника тут первоклассная, нам до нее как до Плутона на старом межгалактическом корабле! Один только компьютер чего только стоит! Ты видела?

– Серж, – простонала я, – Ну, будь ты человеком, дай поспать!

Мой босс насупился, пробурчал что-то себе под нос и гордо удалился. Лежала я минут пятнадцать, в тщетной попытке уснуть. Да, твою же душу за ногу! Все – таки сбил сон, сволочь. Дальше просто так валяться не было смысла, и я решила устроить экскурсию по кораблю. Из чемодана достала расческу, зеркало и темно-серый свободного покроя костюм, идеально подходивший мне к глазам. За пять минут привела себя в порядок и направилась к выходу. И как это чудо открывается? Я пошарила по двери рукой – безрезультатно. Через минуты три обнаружила на стене по правую сторону маленькую кнопочку, нажала – и дверь исчезла.

В коридоре было пусто и светло. Я свернула направо и побрела неспешным шагом. По пути попадались одни сплошные двери, ведущие неизвестно куда. А что я ожидала? Зато, в самом закутке коридора, я обнаружила помещение с открытой дверью и надписью: «Не входить!» на изибнисцком языке. Постояла, потопталась, а потом подумала, да какая разница, меня все равно никто не видит и не слышит, лучше удовлетворю свое любопытство, чем умру от него.

В помещение я зайти не успела. Загорелись синие лучи, заорала сирена, и тело пронзила острая боль. Меня отшвырнуло обратно в коридор.

Минут пять я ничего не видела и не слышала, перед глазами стоял серый туман, а в ушах гул. Зато, когда в голове прояснилось, мне захотелось провалиться сквозь землю. Передо мной нависал могучий незнакомый мне изибнисец со страшным выражением лица и что-то мне кричал. Разобрать, о чем он толкует, я не могла. Верзила буквально шипел, скороговоркой изъяснялся на своем языке и чуть ли слюной не брызгал. Позади него стояли еще пятеро. Плохо дело, очень плохо… А мне-то как плохо, кто бы знал! Я попыталась встать, но у меня ничего не получилось, вот тут я и испугалась не на шутку. Что это было? Я вообще теперь встать смогу?

Громоподобный изибнисец, похоже, выдохся и замолчал. Зато позади него вырисовывалась интересная картина – Марок Слоши нёсся к месту происшествия как на пожар, а позади него, что-то бормоча и отчаянно жестикулируя, вприпрыжку бежал Серж. Сейчас мне попадёт от всей честной компании. Ну, какого чёрта я туда попёрлась! Марок застыл передо мной каменным изваянием и я, не решаясь посмотреть ему в глаза, уставилась на шефа. Серж, весь красный как рак, только пар из ушей не валит, злобно сверлил меня взглядом.

– Я тебя уволю, Артёмьева!

Слышала я это не впервой, поэтому особо значения не придала. Верзила в этот момент снова ожил и уже более медленно произнес:

– Вы говорили, что землянка знает наш язык. Но она вошла туда. Конвой я наказал, их на месте не было. Как наказать ее?

Я вздрогнула и уставилась на верзилу. Хотела выкрикнуть наглецу в лицо, что нечего такие провокационные надписи перед женщиной было вещать, но не издала и звука. Замечательно, я теперь еще и немая.

– Все свободны. С женщиной я сам разберусь. Конвой поставьте возле каюты.

Я подняла глаза и со страхом посмотрела на Марока. Что значит: «сам разберусь»? Тоже меня кормить не будет или что похуже?

– Марок – сир, вы уверены, что она не работает на террористов? Зачем нужна ей эта комната? – неожиданно для меня произнес верзила, чем заклеймил себя врагом номер один.

– Я сказал, что разберусь сам, – громко и зло произнес Слоши, отчего подчиненные его разбежались кто куда. Кстати, мой шеф тоже поспешил ретироваться, гаденыш.

Марок взял меня на руки и понёс. Пока нёс – молчал и даже не смотрел на меня. А я почувствовала, что мышцы начинают оживать, но вот речь оставляла желать лучшего – язык категорически отказывался меня слушаться.

Мужчина зашел в какое-то помещение, сел на кровать и прижал меня еще сильнее. Я попыталась сползти с его коленей, но он только головой покачал.

– Не шевелись, Эва. Мышцы у тебя ещё не в порядке.

Мне вдруг стало дико стыдно, и я что-то прохрипела в ответ, но сама себя не поняла.

– И не говори, – Марок улыбнулся мне, и я снова впала в ступор.

– Маленькая, ну зачем ты туда полезла?

Я молчала и смотрела ему прямо в лицо. Господи, полжизни готова отдать, чтобы заговорить сейчас и все ему объяснить. Хотя объяснять почти нечего – глупое любопытство довело меня до крайности. Его глаза излучали тепло, вместо ожидаемого осуждения. И о чем, интересно, нам это говорит?

– Никогда так больше не делай.

Я с трудом кивнула, и сама крепко к нему прижалась. Если это наказание – то я готова быть наказанной хоть тысячу лет. Поражало другое – Марок жестоко наказывал за провинность других, а меня жалеет. Надо быть полной идиоткой, чтобы не понять почему. Я себя идиоткой не считала.

– Пр… прос… ти, – наконец-то смогла выговорить я. Он снова мне улыбнулся, погладил по волосам, а потом без перехода сказал:

– Ты мне нравишься, Эва.

Сердце замерло на несколько секунд, а дыхание участилось. Похоже, контроль над своим телом я потеряла окончательно. И ведь не реагирую я так на других мужиков, только на него. Марок продолжал меня удерживать на своих руках и шептать что-то ласковое. Мне было так хорошо, что я даже не поняла сразу абсурдность ситуации – знаю его от силы два дня, а ощущения такие, что дух захватывает.

– Марок, – четко проговорила я и обнаружила, что могу нормально говорить, вот радость-то, – А что это была за комната? И почему тот громила так кричал, да еще в террористы меня записал?

– Там оружие, Эва. И главный бортовой компьютер, через него вирус можно занести так, что корабль с пути собьется, да и вообще можно все, что захочешь сделать.

– Не боишься мне это говорить, вдруг я действительно террорист, – усмехнулась я.

– Нет, – он опять улыбнулся, а я опять потеряла голову, – Я же не дурак. Прежде чем вас пускать на свой корабль, я проверил все данные касающиеся тебя и твоего хозяина.

– Босса, – поправила я его.

– Извини, босса. А тот, кто на тебя сегодня так кричал – начальник моей охраны.

Я удивлённо вскинула брови и чуть отодвинулась от Марока.

– Зачем тебе охрана?

– Эва, ты как ребенок. Я управляю огромной корпорацией у себя на планете, у меня место в Совете, так что недоброжелатели имеются.

Что-то как-то у меня вылетело из памяти, что наш дорогой заказчик очень даже крутой мен у себя на Изибнисе.

– Что такое Совет?

– Наша планета делиться на несколько территориальных частей. Каждой частью управляет Совет, который состоит из пяти изибнисов высшего происхождения, у вас эта каста когда-то называлась аристократами. Я вхожу в один из Советов. Функции такие же, как у вашего парламента.

Ну, ничего себе, приехали! Аристократ, политик… Господи, куда я влезаю-то, а? Даже не так – куда я уже влезла с этим контрактом?

– Ты чего, Эва? – Марок заметил, как я напряглась.

– Почему взяли только меня одну? Контракт был заключен только со мной, а не со всеми танцовщицами.

– Ты лучшая. А я привык иметь дело только с лучшими.

Ну, конечно, бизнес, прежде всего. А я тут размечталась, идиотка!

– Откуда ты знаешь? Ты даже танца моего не видел.

Марок усмехнулся и разомкнул объятья. Мне тут же стало холодно.

– Видел. Я записи смотрел с твоими выступлениями. И угадывая твой следующий вопрос, отвечу, таких записей я просмотрел не один десяток. Мне понравилась ты. Я прилетел на Землю и договорился о встрече.

Я отчего-то разозлилась. Записи он смотрел, выбирал. И хотя понимала умом, что любой серьезный человек на его месте сделал бы то же самое, все равно злость во мне кипела вовсю. Романтики мне захотелось, ненормальная.

– Эва? Что происходит? Я тебя обидел? – мужчина усердно заглядывал мне в глаза, а я боролась со своей злостью в душе.

– Нет, – все-таки ответила я, – Просто… Ты сказал, что я тебе нравлюсь… В каком смысле, Марок? Как профессионал или как женщина? – я решила быть такой же откровенной. Понимаю, что всю свою гордость и независимость растираю в порошок, но мне почему-то стало на это абсолютно наплевать. Он долго и серьезно смотрел на меня, молчал, а потом вдруг решился:

– Я не понимаю тебя, честно. Но привык говорить правду. На профессионализм я почти не обратил внимания. Не обижайся, но через пятьдесят просмотров разных танцовщиц уже не оцениваешь танец, а выбираешь интуитивно. В тебе меня поразило нечто другое, Эва. Ты живёшь танцем, дышишь им, ты не играешь. Я захотел познакомиться с тобой поближе, узнать, в жизни ты такая же настоящая, как и на сцене?

– Узнал? – тихо спросила я и вместо ответа получила восхитительно нежный поцелуй. Ощущения накрыли с головой. Он не дразнил меня, не пытался возбудить, как остальные мужчины, он просто упивался нашим общим наслажденьем, проникал ко мне в душу, в каждый уголок.

Оторвался от моих губ он резко, уставившись синими глазами в мои глаза. Впервые в своей короткой жизни мне захотелось продолжения. Я будто кожей чувствовала, что это именно мой мужчина.

– Узнал, – также тихо ответил мне он.

В дверь каюты постучались и сразу зашли. Это был его начальник охраны.

– Марок-сир, мы приближаемся, через час посадка.

До Изибниса, как оказалось, лететь меньше полутора суток, что говорило о мощности его межгалактического корабля.

Начальник охраны бесшумно ушёл, но момент был упущен. Марок отодвинулся от меня, встал, подошел к столу и включил компьютер. А я только сейчас начала разглядывать обстановку. Цветовая гамма, мебель такая же, как и у меня, только на стенах помимо экранов висела картина – молодая счастливая пара. Мужчина был очень похож на Марока, из чего я сделала вывод, что это его родители. Значит, я в его каюте? Он принёс меня в свою каюту.

– Эва? – раздался голос Марока, – Извини, у меня много работы, сама найдёшь в каком направлении двигаться?

Я кивнула и незамедлительно покинула помещение. Романтическая идиотка. Я тут о поцелуях думаю, а он работать из-за меня не может, ещё и провозился со мной чертову уйму времени.

Каюту я свою нашла, а ещё нашла начальника охрана у двери, до сих пор, кстати, не знаю его имени.

– Госпожа Артёмьева, – начал он, как только меня увидел, – Я настоятельно рекомендую вам не отвлекать господина Слоши от дел государственной важности. Я понимаю, что у себя на планете вы знаменитость и требуете к себе особенного отношения, но всё же советую вам обратить внимание на кого-нибудь менее занятого. Естественно, на время. Я ни в коем случае не вмешиваюсь в выбор господина Слоши, просто рекомендую вам найти другое развлечение на время полета. Как только мы приземлимся на Изибнис, господин Слоши окажет вам необходимое внимание, вы останетесь довольны, впрочем, как и другие наложницы.

От услышанного у меня челюсть упала. И кажется, впервые в жизни я почувствовала ненависть.

Мой враг медленно удалился с чувством исполненного долга, я же, как метеор залетела в свою каюту. Наложница?! Это я-то наложница? Да, пошел к чёрту этот начальник охраны вместе с Мароком! Я никогда не буду чьей-либо наложницей ни добровольно, ни принудительно! Первым желанием, конечно, было порвать идиотский контракт и вернуться домой. Но немного успокоившись и, перестав метаться из угла в угол, я поняла, что это не только не профессионально, но и глупо. Я не буду показывать свою слабость. В конце концов, Изибнис – это не один Марок, а куча народа, возможно недоброжелательного, но лучше так, чем честный до скрипения зубов зарвавшийся аристократ.

Серж влетел в мою каюту без приглашения и начал с отповеди за произошедший инцидент:

– Артёмьева, ты вечно выкидываешь такие финты! Тебе не стыдно, нет?

– Иди к дьяволу, Серж! – метнула я в него разъяренный взгляд – И скажи спасибо, что я не увольняюсь к чертовой матери, хотя желание просто огромное!

Шеф осекся, покраснел, потом побледнел и через минуту произнес:

– Так он что действительно тебя наказал?

Я отмахнулась от него, как от надоедливой мухи и отвернулась.

– Эва, – осторожно начал Серж – Что он сделал?

– Ничего, по его мнению, предосудительного! – у меня не было ни сил, ни желания объяснять ему, что Марок меня не наказывал, это я сама себя наказала, влюбившись в непроходимого бабника.

И тут от догадки, от мысленного признания самой себе я встала, как вкопанная. Влюбилась? Влюбилась, втюрилась, растеклась как масло.

Уж не знаю, что у меня было на лице, но Серж, зло сверкнул глазами и сжал кулаки. Через секунду его уже не было. Я даже не успела ничего сказать. А, ну и пошли они все!

Не прошло и пятнадцати минут, как ко мне в каюту ворвался Марок – злющий, сам на себя не похож, аж колотит всего. Я устало посмотрела на него и подумала, что за несколько минут моя комната превратилась в проходной двор.

– Я тебя обидел, Эва? – загремел он на весь корабль. От его злости я непроизвольно сжалась. – Если я тебя обидел, то искренне прошу прощения. Только я не понимаю, почему ты не сказала этого мне! Зато побежала жаловаться к своему боссу! Очень интересно, что ты ему наговорила, что он захотел разорвать контракт! Я думал, ты искренняя и честная, Эва! Видимо, я ошибался, и ты всего лишь решила разорвать контракт для того, чтобы тебе заплатили больше, прекрасно понимая, что теперь у меня связаны руки!

– Что? Считаешь, дело в деньгах? Ты ошибся в другом, – с яростью проговорила я, – Что я буду одной из многих! Твой страж мне ясно дал понять, что я не первая и не последняя девка, проходящая через твою постель. Я уважаю себя, господин Слоши. Контракт я разрывать не буду, но официально заявляю, что вашей наложницей не буду ни за какие деньги!

Марок резко выдохнул, будто ему дали под дых, его естественная бледность приобрела оттенок близкий к мертвецу, а глаза заполыхали зеленым цветом.

Чего он так разозлился, я – единственная кто ему отказал?

– Кто тебе это сказал?

– Начальник вашей доблестной охраны, уж не знаю, как его зовут, – я скрестила руки на груди.

– Его звали Ламинок, – процедил он сквозь зубы, а я внутренне содрогнулась.

– Что значит «звали»?

Он пристально посмотрел мне в глаза, а потом произнес:

– Потому что я не уверен, что просто его уволю, а не убью после всего.

– Нет, Марок! – я вцепилась в его руку, – Я уверена, он не хотел ничего плохого! – Я самой себе удивилась, начав защищать его стража, – Он просто хотел внести ясность, сказал, чтобы я не мешала тебе, что потом останусь довольна, как и другие наложницы. Я просто не знала, что у вас… так принято.

Марок с минуту смотрел в мои глаза, а потом неожиданно обнял меня, и я не посмела его оттолкнуть.

– Неужели ты думаешь, что я все эти годы жил отшельником? У меня были женщины и не одна. У нас действительно таких называют наложницами. Но ты, Эва, не имеешь к этому никакого отношения. Я сказал, что ты нравишься мне, я не лгал.

Он отпустил меня, дотронулся рукой до моего лица, слегка поглаживая скулу большим пальцем.

– Поверь, у меня нет постоянных наложниц, я не содержу гарем. У меня даже нет жены. И сейчас я абсолютно свободен.

– Но почему Ламинок…

– Он сказал правду, – перебил он меня, – То, как он видит ситуацию. Хотя и не имел на это права. Ламинок ответит за грубость.

– Прошу, не наказывай его слишком жестоко.

Я поверила ему. Да и как не верить его глазам, голосу. Я просто чувствовала, что он не врет.

– Ты удивительная, Эва. Он обидел тебя, а ты не жаждешь мести, – он снова улыбался мне, – Ты отличаешься от изибнисцких женщин, в тебе нет кровожадности и мелочности. Прости, что плохо думал о тебе.

Господи, ну как тут остаться равнодушной? Я слышала тысячу слов от многих мужчин, поклоняющихся моей красоте, известности, моей страстности и порочности и не один из них за всем этим маскарадом, что они лицезрели на сцене, не видел меня настоящую. До сегодняшнего момента.

– Почему ты не женат, Марок? Неужели не было желающих?

– Почему, были, – засмеялся он, – Я отличаюсь, Эва, от обычных изибнисцев – думаю по-другому. Ты все поймешь, пообщавшись с моим народом.

– Что, ни одной подходящей на всю планету? – не поверила я.

– Я не имею права жениться на той, кто ниже моего сословия.

Супер, невесело подумала я, у них там эра Водолея, или еще дальше… В школе мы изучали феодальные системы, которые на Земле давным-давно себя изжили. Что же ждало меня на Изибнисе?

– Эва? Что я опять не так сказал? – Марок озадаченно смотрел на меня, и я поспешила его успокоить:

– Всё в порядке. Просто для меня все это в новинку. Я ничего не знаю ни о тебе, ни о твоей планете. И честно говоря, меня это пугает.

– Я с тобой, аката, – он незаметно перешел на изибнисцкий язык, – Ничего не бойся.

Я завороженно смотрела в его глаза, которые потихоньку начинали синеть. Я уже знала, что это значит, он хотел меня и то, как он меня назвал, только подогревало мое желание – аката, значит солнце, никто не называл меня солнцем.

Я поцеловала его первой, возможно, не умело, но он вздрогнул и прижал меня к себе со всей силой. Какая разница, что думают об этом его люди? Разве это так важно, когда ты знаешь, что думает об этом он?

– Эва, – хрипло пробормотал он, оторвавшись от моих губ, – Не здесь, милая. У нас ещё будет время.

И было совершенно не важно, что я знаю его всего два дня, что за столь короткий срок невозможно так прикипеть к мужчине, что, возможно, с его стороны это всего лишь желание и ничего больше. Впервые за всю мою юность мне хотелось окунуться в чувства с головой.

Из каюты я вышла немного взъерошенной, щеки пылали, губы припухли. Но я решила, что не отпущу Марока одного, а то не дай Бог, пришибет бедного Ламинока. А то, что он бедный я не сомневалась. Не хотела бы я пережить гнев Марока на себе.

Марок шагал широкими шагами, и я еле поспевала за ним. Мы прошли изрядное количество дверей, казалось, коридоры никогда не закончатся. И вот Марок резко тормознул перед одной из дверей, развернулся ко мне и произнес:

– Эва, ты не должна присутствовать при этом разговоре.

– Почему?

– Это мои подчиненные, они не поймут, почему я разговариваю при тебе – землянке.

– Даже если я была оскорблена?

– Да.