О зебрах

Представляете себе зебру? Полоска белая, полоска чёрная. Белая полоса – это, когда радостные добрые события. Чёрная полоса – это неудачи, болезни, ушибы и переломы. Не было у бабы печали, купила баба порося. Я купила прихожку и шкаф в разобранном виде. В выходной день стали мои мальчики мебель собирать. Палас с пола завернули и приплюснули, чтобы не мешал. Разложили доски, крепёж. Одно к другому прикладывают, кумекают, что и как привернуть. За выходной не управились. Осталась несобранная мебель лежать на полу до следующего случая. Случай не замедлил явиться.

Вы знаете (кому за пятьдесят и раньше), как могут болеть все мослы. У меня было как раз такое состояние. Я перелезаю через стопы досок. Иду в туалет, вся расстроенная и больная. Цепляюсь за палас. Очень неожиданно – грох об пол плашмя всем телом. Очнулась. Оказывается, сижу на полу, напрочь забыла, что больная, и зачем шла. Думала, пожар устрою, как искры из глаз посыпались. Оцениваю причинённый ущерб. Ничего не сломано. Голова соображает. Но коленка левой ноги не чует от боли прикосновение, и правая ноет.

Воцарилась странная тишина. Из комнаты лениво выходит кошка. Ей интересно, что это так грохнуло. Муж вообще затих во избежание наказания за совершённую ошибку и матерщины с моей стороны. Странное дело. Меня охватило совершенное спокойствие. Понимаю, что никто не виноват в ситуации. Намочила тряпочку, приложила к коленке. Боль стала отпускать. Но потом при ходьбе коленка болела и даже образовалась шишечка.

На следующий день выхожу с утра на работу. Мороз под двадцать градусов. Может больше. У меня с собой градусника не было. Стою на остановке – транспорта нема. Промёрзла до дрожи, особенно ушибленная коленка. Начала метаться по остановкам. Села в троллейбус в круговую, энергию отключили. В результате на полчаса опоздала на работу. На следующий день эпопея продолжилась. Хотя, мороза такого не было. Получился из меня злостный опоздун. Зебра с чёрной полосой.

Дали пенсию – сиди дома. Задницу не морозь. Села в новом троллейбусе на сиденье. Резко примёрзла к нему. Ледяной подол шубы. На сиденье для нашего климата разработан специальный пластик. Даже летом от него попу сводит от холода. Какой умняшка догадался изобрести такие кресла? В руки бы ему накласть и не конфеток. Маленький клочок с носовой платок ткани – остальное пластик. Явно не учтены мои габариты. Вскочила с сиденья моментально. Так и ехала до работы, подвергаясь многократным пиханиям, тычкам и толчкам. Народ весь с утра нервный, тоже опоздуны.

Как пришла с работы, сразу помчалась на балкон, спасать помидоры в банках. Оставила их ещё на день, т.к. с ними ничего не случилось. Зебра. Тоненькая белая полосочка. И так весь год меня лихорадит. То близкие мне люди заболеют пневмонией. То голову расшибут, то с работы уволятся. Так получается, что радоваться особенно нечему. И так, что б уж очень сильно пригнуло, волна накрыла, тоже не скажешь. В общем, получается зебра серого цвета.

Сентябрь, 2016 год

Как я боялась чупакабру

Когда вы собираетесь на дачу, или за грибами в лес, или едете в дом отдыха «Лесное озеро», не смотрите телевизор на РенТV с программой Прокопенко. Не читайте его книги. Берегите нервы.

Летом приезжала ко мне сестра издалека. У неё в той степной стороне две дачи. Она мечется по этим дачам, что бы все успеть. Поехала она как-то на очередную дачу окучивать картошку. Сестра работает, ничего не подозревает плохого. Солнце палит ей спину. Вдруг слышит, как сзади к ней идёт мужик в резиновых сапогах, чваркая голенищами по ногам. Оглянулась она, а к ней приближается непонятного вида вертикально ходящее животное, этакий гибрид кенгуру и кролика, с большой вытянутой мордой, плоскими длинными лапами, с ушами и хвостом. Моя сестра впала в ступор. Руки-ноги отнялись. От удивления открылся рот, хоть десять мух залетай. Нечто странного вида прочваркало дальше за домик. Наконец, до сестры дошло, что надо спасаться в домике. Она забежала туда, закрылась. Легла на кровать под одеяло, её била дрожь, даже зубы стучали. Полежала, подумала: «Зачем я приехала? Не спать же. Надо работать». Вышла, опять начала окучивать. А эта тварь неизвестного вида к ней причваркала. Смотрят друг на друга. Одна думает: «Как мне спастись? Сейчас мотыгой её огрею. Буду биться за жизнь до конца». Другая тварь прикидывает, с чего начать? С шеи кровь высосать, или, может, живот прокусить – кровушки попить. Тварь упрыгала к соседнему домику, сестра уехала домой.

Потом она в интернете искала подобное животное. Ни на кого это существо не походило. Для кролика высоковато. Полтора метра высотой. У кенгуру – морда не такая.

Мы все прикидывали, что бы это было. Может из частного зоопарка сбежала кенгуру? Решили, что это была сытая чупакабра.

Теперь я. Всё прослушала, просмотрела, газеты прочитала, себя накрутила. В наших краях тоже объявилась чупакабра. Забралась в курятники, крольчатники. Кур, кроликов передушила, кровь выпила. Но, говорят, её изловили, убили. В газетах про то напечатали.

Я поехала в дом отдыха. А там вокруг лес. Живём в домиках. Туалет общий за пределами заборчика. Загородка такая: из сетки. Местами с дырами. Калитки настежь. Свет фонаря на столбе у столовой за сто метров от домиков. Короче – тьма. От того фонаря получается длинная тень.

Вот однажды побежала я в туалет поздним вечером. Обратно бегу, а за мной топот. И тень такая длинная с огромной головой. У меня сразу мысль – это чупакабра. Я прибавила скорость, а сама думаю: «Вот сейчас грохнусь, запнусь о корни деревьев, чупакабра меня оседлает и кровь высосет». Тень тоже прибавила скорость. Короче, добежала я до своего домика. Оглядываюсь, а за мной бежит девушка из соседней комнаты. Мы вместе сидели в туалете. Только я этого не знала. Она тоже мчалась что есть духу, видимо боялась чупакабру. А вдвоём, всё не так страшно. И чупакабра выберет себе жертву потолще и посытнее, а не эту тощую девицу на овощной диете.

Недавно мне женщина в столовой рассказала, как у неё дочь испытала стресс. Застряла на ржавом фуникулёре вместе с семьёй. Ветром их качало. Мёрзли там в горах. Причём, где-то за границей за большие деньги. «Покатались» на лыжах.

Если хотите испытать стресс, езжайте к нам на «Лесное озеро» и совсем недорого.

Сентябрь, 2016 год

Диалоги на работе

Действующие лица:

я – технолог цеха (женщина пенсионного возраста).

3 наладчика: 1-й мужчина высокий средних лет; 2-й мужчина средних лет и такого же среднего роста; 3-й наладчик пенсионного возраста.

Термист (любитель горячительных напитков).

Сортировщица средних лет.

Три штамповщицы средних лет.

Мастер – женщина средних лет.

Слесарь – мужчина пенсионных лет.

Заглядываю с утра в слесарку. Там обычно кучкуются наладчики и пр. вышеуказанные работники. Заходит разговор, что пятница 13-го это плохой день.

– Почему это, – вступает в разговор 1-й наладчик, – у моей тётки сегодня день рождения.

– Неси бутылку, – подхватывает диалог мастер.

– Ты что? Всем родственникам в день рождения бутылки носишь? Скоро уж у кошки день рождения будешь справлять. Кошка окатилась – неси. Котят утопил – неси. Она в год 3—4 раза котится. А у меня их две. День рождения, поминки. Разор.

Между их диалогом у меня происходит разговор с третьим наладчиком.

– Саша, – говорю, – покажи мне свой старый клин. Сейчас придёт конструктор, надо посмотреть номер на твоём клине. Будут делать тебе новый клин по образцу.

Почему то за спиной затихают голоса. Все прислушиваются к нашей беседе, ехидно улыбаются.

Говорим о сантехнике. У кого какая ванна. Третий наладчик хочет вместо ванной установить душевую кабину. Технолог возражает, мол, ты туда не влезешь.

– Видела у сестры такую кабинку. Тесная, я в ней не помещусь, а ты и подавно.

На самом деле третий наладчик обладает тучной фигурой килограммов 120. Он ершится, уменьшает вес. Однако, подтверждает, что в ванне не умещается, а сидя мыться, не может. Трудно вставать. В ванне кружка воды, а остальное – тело.

– В душевой кабинке надо мыться по частям, – говорит технолог, – сначала сунешь туда попу, помоешь, вынешь, вставишь живот – потрёшь. Потом ноги по очереди. Голову и руки. Мойся в ванне стоя, я уже давно не помещаюсь, приспособилась.

Второй наладчик рассказывает, как ходил к двоюродному брату в гости. Тот живёт в частном секторе.

– Сидим на веранде. По двору куры ходят. Рыжие, наглые. Клюют всё подряд. У брата семь кошек развелось. Они у кошек кормушку утащили. Всё склевали. Собаку охотничью не боятся. Клюют её. Правда, она сколько-то передушила кур. Я сижу в шлёпанцах. Одна подошла, клюнула меня в палец.

Переключаемся на «Охотника». Это у нас заядлый любитель охоты и рыбалки электрик.

– Слышала, у Охотника кабан «Запорожец» помял? – спрашивает второй наладчик у меня. Я не слышала.

– Кабан на них вышел. «Запорожец» изуродовал. Иномарку ударил в бок. Помял. Потом на «Ниву» переключился. Нива его сбила, в конце – концов. Сходили на охоту.

У нас длинный производственный коридор во весь цех. Пришли с новогодних каникул, в том конце коридора воняет дохлятиной. (Причину так и не нашли). Сидим в комнате мастеров в противоположной стороне. К нам заходит второй наладчик, везёт на тележке штамп. Выясняет с мастером правильный номер. Тут же не выходя, отбивает номер инструментом.

– Убила бы. Что ты тут стучишь? – говорит мастер.

– Теперь в этом конце коридора будет вонять, – вступает в разговор технолог.

– Ага, – подхватывает первый наладчик, – из бочки в тамбуре. Я тебе пустую бочку покажу, – обращается он к мастеру.

Неожиданно забеременела сортировщица. Срок уже достаточно заметный. Она укладывает диски в столбики и складывает в коробку, которая стоит на весах. Берёт столбик высокий и тяжёлый. Кряхтит, ей тяжело и неудобно. Сгибается над коробкой в раскоряку.

– Христа ради, не бери помногу, а то родишь тут у меня. А я роды ни разу не принимала, – заботится о ней технолог.

На термичке за столом сидит слесарь. С его шеи на верёвочке свисает странного грязного вида узелок. Смотреть со стороны очень смешно.

– Коля, это у тебя от сглаза? – спрашиваю.

– Это чеснок, – отвечает.

– У нас что, вампиры завелись? – продолжаю я.

– От гриппа. Говорят, помогает.

Сам смеётся.

Переключаюсь на разговор с термистом. Он рассказывает, как в летние каникулы его отправляли в деревню к бабушке. У нас с ним одни корни. Так что, я хорошо знаю место, где стояла старая церковь. Когда её ломали, верующие разобрали по домам иконы, церковную утварь. Его бабушке достался ангелочек с крылышками примерно с метр высотой. Бабка отвлеклась по делам в огород. А шкодливый внучек в руки ангелочку вложил нож и вилку, предварительно выкинув засохшие цветочки. Бабка захотела помолиться, обращается к ангелочку, а он собрался обедать.

– Ах ты, паразит, – слышит внучек из дома бабушкин голос.

Кстати, это не единственная его проделка. В деревнях все гнали самогонку. Его бабка не была исключением. Она зарыла бутыли с самогоном в огороде. Это он уже взрослым был. Внучек сделал из проволоки миноискатель. Разбил огород на сектора. Протыкал миноискателем землю, нашел клад. Изъял содержимое. Пустую тару закопал.

И смех, и грех с этим термистом. Пьяный, часто заходит к нам. Уже надоел. Ему скучно. Его надо развлекать. А нам в обет хочется подремать. Придирается ко всему и даже к двери.

– Зачем вам здесь засов?

– Трусы переодевать, отвечает технолог.

Он возвращается.

– С этого места поподробнее.

– Ой, зачем ты сказала, – вступает в разговор сортировщица.

– Я не знала, что он озабоченный, – оправдывается технолог.

Возникает тема о трусах. Кто что носит? Стринги – стриптизёры. Даже под белые брюки мужики надевают, семейные просвечивают цветочками. Вдруг термист вклинивается в разговор, что у него не такие.

– Покажи, – реагируют на его замечание технолог и сортировщица.

Мужик сразу удаляется.

Термист мается с похмелья. С вечера погулял от всей души. Его тошнит. Головные боли. УПСА ни у кого не оказалось. Открывает дверь в наш кабинет. Обводит всех мутным взглядом. Тихо закрывает дверь. За дверью стоит тара под мусор. Слышим, как его стошнило.

– Дожили. Надо же, у людей какая реакция на нас. Теперь мы – рвотный порошок, – сказала технолог.

На нашей территории встречаются, практически каждый день, два старых и седых руководителя мелких подразделений. Каждый раз подтрунивают друг над другом. Тот, что повыше обращается к тому, что пониже.

– Вот, говорят, дожил да седых мудов. А я ещё могу. У меня не седые. А вот есть среди нас один, он только хорохорится, а у него седые.

Другой, который пониже, молчит, слова не промолвил. А главное, ведь не проверишь.

Встречаемся опять в нашем кабинете этой же компанией. Друг друга поздравляем с праздником яблочного спаса. Заходит разговор о том, как раньше отмечали праздники. Тот, что повыше вспоминает, что застал ещё, как в деревне у них проходили кулачные бои с соседним селом на масленицу. Сходились в поле по пятьсот человек. Зрители стояли по краю поля. Их не трогали. Соблюдались определенные правила: лежачего не бить, в руке, кроме кулака не должно ничего быть: ни палок, ни кирпичей, ни кастетов. Победа присуждалась той половине, которая гнала соперников до родного села. Зрители бежали следом, улюлюкали, подбадривали, или наоборот, уговаривали прекратить побоище. Во время схватки объявляли перемирие, на время которого враждующие стороны спокойно просили друг у друга прикурить. Жаловались, что, мол, ты так ударил по носу, что кровь потекла. Но, этот наш дяденька на ту пору отец семейства, в кулачных боях не участвовал из-за своего немалого роста и силищи, которой обладал с рождения. Просто, чтобы не зашибить никого до смерти и не попасть в тюрьму. Он с женой стоял как зритель на краю поля.

Но вот однажды и ему пришлось подраться за брата. Дело было так. Он пришёл на рынок, где его брат разгружал арбузы. К брату стал нагло привязываться какой-то недоразвитый мужичок небольшого роста и хилого телосложения. Нашему герою не понравилось, что какой-то недомерок обижает его брата. Он подумал, если ударить мужика прямо на месте, во-первых, он уйдёт по пояс в землю, во-вторых – засудят. И он предложил задире отойти за угол и там разобраться один на один. А сам в это время думал: «Вот я ему сейчас наваляю, будет знать». Идёт за мужиком, кулаки приготовил. А тот, не доходя до угла, резко оборачивается и бьёт его прямо в глаз. И пока наш герой собирал искры из глаза, перемахнул через забор и был таков.

На следующий день глаз посинел и заплыл. Ещё через день пожелтел нос. И так на целый месяц наш герой превратился в корейца. Про мужика же он говорил: «Видно этот товарищ не первый раз так провоцировал людей. Уважаю его за смекалку и хитрость. И мне наука. Недооценил противника, понадеялся на силу».

Через несколько дней опять же этим составом оказались в нашей каморке и разговорились о пользе мёда, кто и сколько съедает его за год. Благо тема для разговора навеяна непосредственно самим днём. С утра все поздравляли друг друга с медовым спасом.

Договорились до того, что мёд не так полезен, как принято считать, потому, что в нём много сахара. А тот, что повыше и постарше сказал, как недавно смотрел передачу о вреде и пользе сахара и мяса. И, что по утрам надо есть овсянку, ведь лошади такие здоровые. «Значит, нам надо начать мышей ловить и есть, змеи вон какие юркие, мы тоже такими будем». Технолог добавила: «Англичане веками овсянку по утрам едят, а умирают так же, как мы, в 70—75 лет. Ещё никто не знает англичанина возрастом в тысячу или полторы тысячи лет. Даже в 150 лет. У нас пищеварение так развито. А лошади долго не живут. Всего 30 лет. От работы дохнут».

У меня утренний рейд по участкам. На столе у штамповщиков лежит серый комочек пуха из катышков от телефонного чехла. Знаю, что это у бригадира такой чехол. Он зашершавился. Бригадир его почистила, комок оставила на столе. Не могу утерпеть от ехидства.

– Что это у вас? Оберег специальный? Африканские племена сушёные головы врагов вешают на колья, что бы их злые духи обходили стороной. Давайте из соседнего цеха алкашей наловим, подвесим здесь.

– Какой у нас странный технолог, – слышу в ответ.

Бывает со мной такое. Знаю, от жаренного заболит печёнка. Понимаю, беляши есть вредно. Но, всё равно. Иной раз охота отравиться. В контору соседнего цеха заходит работница столовой с коробкой беляшей. Они часто покупают. Я жду вместе с ними её прихода. Вот она является. Я сначала беру один пирог, потом думаю, что надо взять супругу, который работает в соседнем цехе. Все об этом знают.

– Дайте ещё один беляшик. Полюбила мужчину у них в цехе, хочу угостить.

– Ты бы ему бутылочку купила, – делает мне замечание столовская работница, – он за один беляш с тобой не будет.

Вся контора ложится на столы от смеха. Вот так столовская молодуха меня умыла. Сама тоже смеюсь.

В проходной у нас «рамка». Как в аэропорту, чтобы помногу не воровали. Все знают, что всё украдено до нас. Однако. У кого ключи, или сумка с металлическими бляхами – всё звенит.

– Проходите по одному, не склеивайтесь, – кричит на нас контролёрша.

Встречаю знакомую в проходной, тоже технолог и ровесница. Ей делают замечание.

– Что у вас звенит?

Она тут же реагирует на вопрос ответом.

– Спираль.

– Надо же, пожилая, а до сих пор со спиралью ходит, – говорит контролёрша.

На заводе работает весёлая толстушка и матерщинница Светка. Её все знают. И она знает всё и всех. Едем с ней в троллейбусе. Мы её хорошо слышим. Голос не хилый. Она рассказывает.