Глава вторая

Племена рыжеволосых, белокожих, синеглазых усуней во главе с великим правителем – гуньмо с наступлением первых летних дней совершили жертвоприношения, заколов множество скота, и, выслав вперёд дозорные отряды, продвигались на запад, оставляя по правую руку пески огромной пустыни Пиньинь, а по левую – хребты Кунь-Луня. За передовыми сотнями шли под предводительством гуньмо Янгуя и знатных ванов конные тысячи воинов, ведомые своими военачальниками. Каждый из воинов вёл на привязи двух скакунов, на одном из которых были вооружение и поклажа, а второй, боевой, шёл под седлом. За ними тянулась вереница обозов, гружённых семьями, юртами и скарбом. Вслед им величаво вышагивали двугорбые верблюды с большим количеством бурдюков с водой. Затем тянулись многочисленные стада скота: лошадей, волов, коров, коз, овец и ослов. Замыкали шествие тыловые сотни воинов.

Усуни покидали навсегда свои исконные земли вокруг озера Лобнор, что лежало на самой восточной оконечности Пиньиня. Они уходили, так как невозможно было и далее пребывать в зависимости от воинственных хуннов, много лет назад одержавших над ними победу и присоединивших к своей державе.

* * *

– Что там, впереди, ждёт нас, никому не ведомо. В том, что хунны сильны и попытаются вернуть нас, сомнений нет. Одолеть отступающего врага легче, нежели наступающего, каким бы он ни был. Это понятно и нам, и хуннам. Я о другом теперь думаю. Следуя по-прежнему по южной стороне пустыни, мы имеем больше возможностей уйти как можно дальше и оторваться от преследования хуннов, которые скоро узнают о нашем своеволии. А вот что будет потом, где мы окажемся и как нам быть, я не знаю. Об этом все мои думы… Обратного пути нет. Значит, придётся искать новые земли. Нам нужны хорошие, обширные пастбища – скота у нас много. Есть ли впереди такие земли? Если даже есть, то наверняка они в чьём-то владении, а это означает, что придётся воевать ещё с кем-то, но уже за земли. Хватит ли у нас сил на такое? Здесь хоть и были мы под властью хуннского шаньюя, но всё же на родной земле, – густым грудным голосом рассуждал вслух статный, крепкий усунь средних лет. На верхушку его островерхого шлема сзади была прикреплена коса, туго сплетённая из белого конского волоса. Он спокойно вёл своего белого жеребца, оглядывая предрассветные окрестности.

Рядом на чёрном скакуне ехал очень сурового вида могучий усунь, немного старше по возрасту, с багровым шрамом, пересекавшим всю левую половину лица. С верхушки его шлема свисала коса из чёрного конского волоса.

Светало.

– Правитель, не терзай себя думами. Только Великому Небу известно, что будет с нашим народом. Ты прав, обратного пути уже нет. Но верю, что мы сумеем оторваться от хуннов, если они станут нас преследовать. И не может случиться так, что нам потом некуда будет идти и негде осесть. Мы найдём нужные земли, и они примут нас, чего бы это ни стоило. Могущественные хунны не смогли нас уничтожить и были вынуждены считаться с нами. Да, мы бежим от влияния великого шаньюя и находимся всем народом в пути. Но мы свободны, и отныне только нам решать, как быть дальше. От того, что ждёт впереди, не уйти. Такова воля Небес. Испытания нас ждут суровые и, скорее всего, кровавые, но мы идём на это все вместе. Все наши ваны поддержали тебя в этом нелёгком решении. К тому же мы и семьи не оставили на волю хуннов… Они стали очень сильны, и, сдаётся мне, мы ушли вовремя. Иначе трудно даже предположить, как бы дальше обошёлся с нами шаньюй. Непокорных он не терпит долго, – произнёс Наби-ван.

– Очень надеюсь на то, что так и будет, Наби-ван. Если шаньюй хуннов Модэ всё-таки даст нам спокойно уйти, то со временем, думаю, мы установим с ним мирные отношения и, кто знает, может, даже вступим в союз, но уже на равных правах. Надеюсь, он не забыл, какую помощь мы оказывали ему все эти долгие годы. Многими своими победами он обязан и нам. Хотя, надо признать, в последнее время он был не так справедлив к нам, как прежде. Ничего с этим не поделаешь теперь. Ты прав, на всё воля Небес, – ответил гуньмо Янгуй.

Гуньмо Янгуй и Наби-ван замолчали и какое-то время вели скакунов, каждый думая о своём.

– Правитель, прибыли люди от наших лазутчиков в землях хуннов, – прервал молчание Наби-ван.

– Что там творится? – гуньмо Янгуй напряжённо посмотрел на него.

– Дела у шаньюя Модэ с ханьцами обострились. Один из его пограничных чжуки-ванов самовольно напал на Ордос. Император Вэнь-ди направил к тем рубежам боевые колесницы и большую конницу, почти девять десятитысячных отрядов, дабы наказать этого вана. Но хунны по велению шаньюя отступили. Император намеревался дать ему сражение, но перенести военные действия из своих земель в хуннскую степь, однако внезапно отказался от такого решения, так как в это время в его приграничных землях поднял восстание военачальник по имени Син Гюй. Шаньюй Модэ направил к императору послов с извинениями за действия своего чжуки-вана, тут же сосланного на западные границы, чтобы искупил вину кровью, – доложил Наби-ван.

– Как поступил император Вэнь-ди? – спросил гуньмо Янгуй.

– Он принял извинения шаньюя Модэ, – уверенно ответил Наби-ван.

– Жаль. Очень жаль, что он простил шаньюя. Для нас было бы гораздо удобнее, если бы между ними началась война, – проронил гуньмо Янгуй, недовольный ответом Наби-вана.

Они вновь замолчали и какое-то время ехали в раздумьях.

– Со слов Бэйтими-вана, на многие тысячи ли тянется эта пустыня с востока на запад. Это большой и долгий путь. Может быть, успеем пройти его за тридцать или сорок дней, если в день будем проходить по сто пятьдесят или сто шестьдесят ли, пока не настала самая жаркая пора. Реки иссякнут, и травы усохнут. Вот где беда кроется… – прервал размышления гуньмо Янгуй. – К тому же где-то там, в тех краях, обитают племена юэчжей. Вот их-то я не хотел бы повстречать на нашем пути. Слишком хорошо мы знаем друг друга, а это в теперешнем положении совсем не в нашу пользу.

– Да, правитель, долго нам пришлось соседствовать с ними. Хунны вытеснили их на запад, но не уничтожили, и они с тех пор наверняка усилились… Дозорные ушли довольно далеко вперёд, и пока нет от них гонца. От лазутчиков в той стороне тоже никто ещё не прибыл, – оглядывая светлеющий небосвод, произнёс ван.

– Рано ещё. Мало мы прошли. Главное, чтобы в нашем тылу никто не появился. Ты, Наби… – гуньмо Янгуй начал было говорить, на миг задумчиво замолчал и тут же продолжил: – Усиль несколькими сотнями замыкающие отряды. Мало ли что. За ночь мы прошли всего сотни полторы ли, но с рассветом придётся встать на короткий отдых. Если бы не обозы и скот, ушли бы дальше, но это невозможно. Придётся продвигаться вот так… – Гуньмо Янгуй посмотрел в лицо вана, что-то обдумывая. – И вот что ещё, Наби-бек, отныне весь наш народ пусть обращается и к своему правителю, и к племенной и родовой знати в соответствии с усуньскими титулами. Не гуньмо, а куньбек, не ваны, а беки. Хватит нам носить титулы от хуннов…

– Повинуюсь, правитель… – Наби-бек на мгновение приподнял в удивлении брови, но сразу же понятливо кивнул. – Повинуюсь, куньбек Янгуй! Я лично осмотрю наши тылы.

Наби-бек слегка склонил голову, приложив правую ладонь к груди, затем развернул скакуна и повёл его обратно. Поравнявшись с передними сотнями, но не останавливаясь возле них, Наби-бек поднял руку и три раза описал круг над головой. Тут же, не нарушая своих рядов, три сотни конных воинов, каждая во главе со своим сотником, стали разворачиваться и, набирая ход, последовали за ним, поднимая клубы пыли.

* * *

Передовой дозорный отряд усуней в сотню воинов быстро продвигался на запад. Местность была пустынной. В небольшом отдалении справа от них лежали нескончаемые песчаные барханы. Далеко слева тянулись бесконечные горные хребты. Десятники и воины внимательно осматривали окрестности, объезжая и оглядывая каждый холмик и каждую ложбинку. Сотник то следил за действиями воинов, то всматривался вдаль перед собой. Увидев приближающихся спереди троих воинов, он остановил коня. Вскоре и те осадили разгорячённых пыльных жеребцов перед ним.

– Говори, – сотник посмотрел на старшего по возрасту.

– Там, впереди, на расстоянии сотни ли отсюда, – воин обернулся и указал рукой вдаль, – дорогу пересекает небольшое высохшее русло реки. Никаких следов нет. Это всё.

– Продолжайте наблюдение, – велел сотник, выслушав.

Воины почтительно склонили головы, приложив правую руку к груди, умчались обратно.

«Хоть и нет пока воды впереди, но уж лучше пусть будет так, нежели обнаружатся чьи-то дозоры», – подумал сотник и тронулся вперёд.

* * *

Небо стало совершенно белёсым и предвещало скорое появление светила.

Юноша увидел впереди несущуюся в их сторону конницу. Вскоре всадники, поднимая пыль, промчались мимо кибитки и удалились по направлению хвоста колонны, где за обозом шёл скот. Слегка осела пыль, и юноша разглядел одинокого всадника, спокойно приближающегося к ним. Старик возничий прищурился, всматриваясь.

– О, это же твой отец, сам Наби-ван! – узнал старик и, крепче сжав в руках поводья, решительно потянул их на себя, откидываясь назад.

Волы немного прошли и встали. Возничий отпустил поводья и сошёл на землю, склонив голову и приложив руку к груди. Юноша тоже спрыгнул и склонился в почтительном приветствии. Когда Наби-бек остановил коня рядом с ними, молодой человек поднял голову и виновато взглянул отцу в лицо. Взгляд Наби-бека был строг, и сын вновь опустил голову. Наби-бек тронул скакуна и повёл его дальше, туда, куда умчались три сотни воинов. Юноша и старик молча смотрели ему вслед.

* * *

Тридцать сотен воинов усуней следовали позади огромного множества скота. Над землёй висела пыль, поднятая тысячами копыт, и воины держались на отдалении, дабы не дышать ею. Увидев приближающиеся отряды, старшие военачальники – трое тысячников, к верхушкам чьих шлемов сзади были прикреплены волчьи хвосты, отличавшие их от всех остальных, – остановили продвижение войск, подав каждый своей тысяче сигнал поднятой правой рукой. Три сотни, посланные Наби-беком, промчались в тыл и выстроились там. По чёрной косе на шлеме следовавшего за ними всадника тысячники издали поняли, что едет высокий сановник, а когда он приблизился, ведя скакуна лёгкой рысцой, узнали самого Наби-бека. Тысячники быстро вышли навстречу ему и замерли в приветствии, склонив головы и приложив правые ладони к груди.

Наби-бек взглянул вдаль – туда, откуда усуни держали путь, затем перевёл взгляд на застывшие ряды. Все воины, как и он сам, были облачены в тонкие кожаные одежды, поверх которых были надеты толстые доспехи из кожи, стянутые широкими кожаными поясами с железными и костяными бляхами. Предплечья и голени у всех были прикрыты бронзовыми наручьями и поножами на тонкой войлочной подкладке. Головы защищали остроконечные кожаные шлемы с множеством железных и костяных блях. У сотников с верхушек шлемов сзади свисали лисьи хвосты, а у десятников – по три длинные кожаные полосы. У всех за спинами – длинные пластинчатые луки в налучьях и туго набитые стрелами колчаны, верх которых крепился ремнём через плечо, а низ затыкался за пояс. Круглые деревянные щиты, обшитые снаружи толстой воловьей кожей, крепились с боков к сёдлам. У каждого из воинов были копьё с треугольным железным наконечником и железный меч с изогнутым клинком.

Наби-бек взглянул на тысячников.

– Как тут у вас? – спросил он.

– Пока всё спокойно, властитель. Преследователей не обнаружили. Наши дозорные отряды довольно далеко отстали по дороге. Они ведут наблюдение, – ответил старший по возрасту тысячник.

– Слушайте веление куньбека Янгуя, – начал Наби-бек и, заметив на их лицах удивление, спокойно продолжил: – Да, вы не ослышались, веление куньбека. Отныне титулы гуньмо и ван заменяются на титулы куньбек и бек. Передайте это своим воинам.

– Повинуемся, властитель, – военачальники вновь склонили головы, приложив правые ладони к груди.

Наби-бек тоже слегка склонил голову. Военачальники переглянулись. Было заметно, что веление правителя пришлось им по душе.

– Оставайтесь здесь.

Сам Наби-бек направился к задним рядам войск.

– Повинуемся, властитель, – ответили тысячники.

Наби-бек ускорил ход коня и вскоре поравнялся с последними сотнями. Подняв руку, он описал круг над головой и перевёл коня на галоп. Три прибывшие сотни последовали за ним. Спешно пройдя почти пятнадцать ли, Наби-бек увидел вдали одинокого всадника, медленно продвигавшегося в их сторону. Было видно, что всадник то выпрямлялся в седле, то припадал к конской гриве. Наби-бек указал на него рукой, и тут же по приказу сотника один из десятников со своими людьми, нахлёстывая плетьми скакунов, помчался к нему навстречу.

Наби-бек, сильно замедлившись, стал напряжённо всматриваться в дальние окрестности. Когда он поднял правую руку до уровня плеча и сжал кулак, к нему тут же примчались три сотника. Наби-бек остановился.

– Здесь что-то не так, – тихо произнёс он и уже громче приказал: – Слушайте моё веление! Одна сотня уходит на восток на пять ли, вон за те холмы, и затем следует в том же направлении, что и я. – Наби-бек указал направление по правую руку от себя. – Вторая сотня уходит на такое же расстояние на запад, в сторону той лощины, и тоже продолжает движение. – Он указал влево от себя. – Последняя сотня идёт за мной. Вперёд!

Две сотни устремились в разные стороны. Наби-бек повёл свою сотню вслед десятнику и его людям, которые уже приближались к одинокому всаднику. Вскоре все воины Наби-бека тремя отрядами продвигались на север на отдалении двух с половиной тысяч шагов друг от друга.

* * *

Юноша лежал внутри кибитки на мешках с разными вещами и смотрел в кожаный навес. Возничий оставался на своём месте и изредка что-то тихо бурчал себе под нос. Волы медленно тянули повозку размеренным шагом, от чего скрип колёс был монотонным и ровным. Юноша выбрался из-под навеса и сел возле старика.

– Не спится? – ухмыльнулся старик, чьи глаза покраснели от пыли и солнца.

Юноша подался в сторону, высунул голову за плетённый из прутьев борт кибитки и стал смотреть назад, но ничего, кроме пыли, вдали не увидел.

– Что ты там хочешь увидеть? – заметив его беспокойство, спросил старик.

– Куда уехал отец? Почему его долго нет? – скорее спрашивая вслух себя, нежели старика, произнёс юноша.

– Ну мало ли дел у самого Наби-вана? – пока не зная об изменениях в титулах, пожал плечами старик. – У него забот много. А в дороге становится ещё больше.

Младший из спутников вновь высунул голову и посмотрел назад – и вновь ничего, кроме пыли, поднятой тысячными стадами, не увидел.

– Ты так не успокоишься, – понимающе посмотрел на него старик.

– А что делать? – глядя ему в глаза, растерянно спросил юноша.

Старик как-то нарочито закатил глаза и пожал плечами, словно говоря: «Я-то знаю, что делать, но не скажу. Думай сам».

Юноша на мгновение задумался, затем быстро полез внутрь кибитки, достал оттуда лук в налучье и колчан со стрелами, спрыгнул на землю и закинул их за спину. Подбежал к своему скакуну и, отвязав его от кибитки, запрыгнул в седло, на ходу выхватил из-за голенища сапога плётку и, нахлёстывая коня, погнал его туда, куда ушёл отец, Наби-бек. Старик высунул голову, посмотрел ему вслед и довольно кивнул.

* * *

Десятник, посланный Наби-беком навстречу одинокому всаднику, спешился и подбежал к остановившемуся коню, на котором, припав к гриве, лежал воин. Его колчан был пуст, а из спины торчала стрела. К десятнику поспешили двое из воинов. Втроём они осторожно сняли раненого на землю и уложили на бок. Десятник присел возле его головы. Воин едва дышал. У него изо рта толчками выходила пенящаяся светлая кровь.

– Кто? – низко склонившись над его лицом, спросил десятник. – Кто это сделал? Где остальные наши воины?

Воин едва приоткрыл глаза и зашевелил губами. Десятник припал ухом к его рту.

– Хунны, – прошептал воин, слегка дёрнулся всем телом и тут же обмяк, закрыв глаза.

– Передай властителю! Быстро! – десятник взглянул на одного из воинов. Тот запрыгнул на скакуна и с места вскачь погнал его обратно.

* * *

Наби-бек гнал во весь опор. Сотник старался оставаться возле него, дабы услышать команды. Вся сотня, раздвинувшись по флангам, мчалась за ними. Наби-бек увидел гонца от десятника и повёл скакуна на него. Вскоре они сблизились. Наби-бек не стал сдерживать коня. Гонец на полном скаку описал небольшой круг и поравнялся с ним.

– Хунны? – повернув голову, громко спросил Наби-бек.

– Да, властитель! – кивнув, прокричал тот.

Наби-бек посмотрел вперёд и увидел, как из-за отдалённой небольшой возвышенности вылетела конная полусотня хуннов и стремительно охватила кольцом десятника и его воинов, кружась вокруг них и расстреливая из луков, но не приближаясь. Те ответили выстрелами из луков и сумели сразить несколько хуннских воинов. Покончив с маленьким отрядом, хунны вновь исчезли за возвышенностью. Наби-бек устремился за ними.

Взобравшись на вершину холма, он осадил коня. Внизу на расстоянии пяти полётов стрелы перед ним стояли хунны. Их было не меньше шести сотен. В отличие от воинов усуней они были облачены в войлочные доспехи и имели круглые шлемы.

– Я так и знал, что это западня! Они все на белых лошадях. Это сотни из их западных войск, – вертясь на скакуне, зло прошептал Наби-бек.

– Что будем делать, властитель? – не сводя глаз с врага, спросил сотник.

– Раненого дозорного воина они отпустили для приманки. И у них всё получилось, – вглядываясь то в одну сторону от себя, то в другую, уже громко произнёс Наби-бек. – Они заманили нас сюда. Их здесь может быть и больше.

– Властитель, они заметили нас! – тоже вертясь на своём коне в ожидании решения, воскликнул сотник. – До них меньше пяти тысяч шагов!

– Отправь гонца к тыловым тысячам. Сообщи обо всём. Атаковать не будем. Слишком много их. Они пойдут лавиной, но в ближний бой не вступят, – выхватив меч, произнёс Наби-бек. – Жди моего сигнала и сразу уводи свою полусотню на восток. Я с остальными поверну в другую сторону. Наши сотни присоединятся на правом и левом крыле. Нам нужно сдержать хуннов до прихода подмоги. Все за мной!