Изабелла Ред.
МЕХАНИЧЕСКАЯ КОРОБКА ПЕРЕДАЧ

– Пап, ну, пап… – Клавдия терпеливо выслушивала отцовские наставления. – Да ничего не случится, я там миллион раз ездила. Ямы уже засыпали, дорога нормальная. Доеду, не переживай. Ну, пап… Да не заглохнет, нет. При остановке сначала на нейтралку, потом ручной тормоз и зажигание выключить, не забывать ручник ни за что и никогда. Я поняла, пап…

Со стороны отца гиперопеки никогда не было. Но если дело касалось поездки на авто, вот тут Клаве приходилось выслушивать бездну всяких поучений. Она совсем недавно получила права и ездила на папином стареньком уазике, чтобы набить руку. Несмотря на возраст, машинка была в идеальном состоянии и бегала отлично. Клава очень старалась вовремя переключать скорость и плавно нажимать педали, как учили в автошколе.

– Больной, что ли? Что ты делаешь! – прямо посреди дороги стоял человек, на правой полосе. Клава успела затормозить и закричала от неожиданности. Мужчина подошел к водительскому окну и вцепился в открытую оконную раму.

– Сестренка, выручай, подкинь до Горохово, тут по пути, недалеко. Товарищ заболел, у нас там есть машина, мы его быстро в больничку доставим.

Клава очень растерялась. Подвозить посторонних людей это абсолютно невозможно, тем более, если девушка одна. Отец строго-настрого запрещал ей брать незнакомых попутчиков.

– Вызовите скорую.

– Да скорая будет часа полтора ехать. Ты местная?

– Конечно.

– Ну, так знаешь же, как тут скорые ездят.

Клава знала. Не полтора часа, но минут сорок можно ждать бригаду. Она схватила телефон, но он был почему-то разряжен. Потянулась к бардачку в поисках зарядного устройства, но его не было. Как это могло случиться? Ситуация, близкая к катастрофе. Внезапно Клава обнаружила, что боковая дверь «буханки» открыта и двое людей просто запрыгивают внутрь. В старом уазике не было электроники. И двери открывались механически. Клава пожалела, что не проверила замок перед выездом. Непрошенный гость устроился на сиденье за водительским креслом. Второй очень ловко, как циркач, перелез через сиденья и оказался на месте пассажира.

– А это вообще что? Я согласия не давала, выходите из машины…

Внезапно холодное металлическое дуло коснулось ее затылка.

– Молчи, тварь, или пристрелю тебя. Мне терять нечего.

Мужчина сзади держал в руке пистолет. Клава не видела его, но ощущала его ледяную тяжесть. В такой ситуации жертву обычно парализует, не можешь ни говорить, ни двигаться. Страх смерти очень сильное чувство, человек становится управляемым, как кукла на веревочках, что ему скажут, то и делает. Мужчина, который стоял посередине дороги, отвлекал ее, пока двое запрыгивали в кузов. Мертвый телефон, незапертая боковая дверь «буханки». Это называется «стечение обстоятельств», синоним глупости.

Мужчина на переднем сиденье открыл дверь, его подельник быстро уселся рядом.

– Поехали вперед.

Клава завела машину.

– Серега, телефон.

Прыгун схватил ее телефон и попытался включить.

– Не заряжен, что ли?

Клава молчала. Она смотрела на дорогу, никаких машин не было.

– Толик, глянь, что в бардачке, есть зарядник?

Кудрявый крепкий Толик открыл крышку бардачка и пошарил там. Нашел несколько купюр, пассатижи и крестовидную отвертку.

– Ух ты, пригодится.

Засунул инструменты и деньги в карманы куртки.

– Сумка где? – забеспокоился бдительный Толик.

– Да вот же она.

Сергей нашел сумку и шарился в ней в поисках чего-нибудь ценного.

– Так, кошелек, ого, сколько налички. Ты зачем столько денег с собой носишь? Смешная такая. И кредитка тоже. А пин-код где? Записан у тебя?

Не в силах сказать ни слова от ужаса, Клавдия молчала.

– Что молчишь? Ладно, разберемся. Здесь сверни и вон там останови, возле ангара. Санек, ты там контролируй.

– Ага, – отозвался Санек, владелец пистолета.

Поворот на мельницу Клава знала, дальше было деревенское кладбище.

Клава остановила машину. Сергей вырвал ключ зажигания и положил в карман.

– Выходим.

Все трое вылезли из уазика, открыли дверь и вытащили Клаву наружу. Она кричала и била их по рукам.

– Нет, нет, я никуда не пойду! Отпустите!

Сергей тащил ее за волосы, как куклу, волочил по земле. Толик ударил тяжелым ботинком в бедро. Потом пнул еще несколько раз. Сергей тоже ударил ногой с размаху. Клава кричала от боли не переставая. Она упала на траву и согнулась, подобрав под себя ноги, закрывалась руками и скулила, как собака.

Санек подошел к Клаве, приставил пистолет ко лбу и приказал:

– Золото снимай.

Клава сняла кольцо, цепочку, ее руки очень сильно тряслись. От страха долго не получалось расстегнуть серьги. Она боялась, что их вырвут из ушей с мясом, слышала про такие случаи. Санек сгреб свою добычу и передал Сергею. Вероятно, тот был главарем в этой банде.

Сергей достал из ее сумочки кредитную карту.

– Пин-код какой? Говори, тварь.

Он поднес к ее лицу карточку и помахал перед носом.

– Пин-код или я из тебя шашлык сделаю, не веришь? Говори… – он матерно выругался.

– Шесть и три семерки… Не бейте меня! Я вам все скажу! Забирайте все деньги, отпустите меня!

– Ага, отпустить тебя, ты в полицию пойдешь.

Сергей с довольным лицом записал код в телефон. Толик с товарищем караулили Клаву, чтобы она не сбежала.

– Нет, я никому ничего не скажу.

– Не трынди, настучишь, понятное дело, – подключился кудрявый Толик. – Все вы, бабы, такие. Меркантильные твари. Серый, давай завязывать. Тащим ее вон туда и прикопаем где-нибудь. А машинка пригодится, сдадим Коляну в гараж, он ее быстро раскурочит на запчасти. Все гроши.

Толик кивком показал в сторону, и Клава невольно посмотрела туда. Покосившиеся деревянные кресты кладбища виднелись за низкой оградкой.

– Нет, нет, не надо. Отпустите меня!

Санек и Толик подхватили ее под руки и поволокли по земле, в сторону кладбища. Внезапно хватка ослабела и ее отпустили. Девушка не могла кричать, только тихо стонала несколько секунд. Затем потихоньку начала подниматься. Санек лежал на земле, на его темени зияла страшная рана. Все волосы были в крови. Над ним стоял незнакомый парень в кепке, в спортивном костюме, с битой в руке. Клава видела это много раз в кино, когда кого-то убивают битой, но в жизни впервые. От ужаса она не могла ни кричать, ни двигаться. Казалось, что вот сейчас ее так же прихлопнут этой тяжелой штуковиной. Парень в кепке широко улыбнулся, золотые зубы ярко блеснули в солнечных лучах. Он был очень молод, вероятно, Клавин ровесник.

– Не бойся, жив этот чудик. Успокоили его только малеха. Ох, и испачкалась ты, вся в грязи. Как тебя зовут, красавица?

– Клавдия.

– Красивое имя. А я Кабан, погоняло такое, от фамилии Кабанов. Но меня все пацаны так называют. Что пристали к тебе эти гопники?

– Попросили подвезти, а потом напали. Хотели машину отнять и пин-код кредитки спрашивали.

– Ты зачем сажаешь к себе в машинку кого попало, Клаша?

– Попросили до поселка подкинуть и в машину залезли. У них пистолет. Это бандиты.

– Да разве ж это бандиты? Мелюзга, шелупонь, под ногами вертятся. Учить их надо, как с девушками разговаривать. Шарятся чужаки тут, в наших краях, и хулиганят. Нечего им тут делать, приходится ловить и наказывать.

Пока Клава беседовала с Кабаном, двое его друзей расправлялись с остатками бандитской бригады. Кудрявый Толик пытался убежать в сторону мельницы. В молодости он занимался легкой атлетикой, но ценный спортивный багаж не пригодился в этот раз. Внезапно перед ним возник человек, подставил подножку, и Толик с размаху полетел на землю. Падая, он выставил руки вперед, но это его не спасло. Угодив головой прямо в бетонную плиту, он сильно разбил лицо и лишился нескольких передних зубов. Его преследователь, маленький и очень худой мужчина в черном костюме и белой рубашке, ударил его еще раз по затылку, отчего Толик обмяк, затем схватил за волосы и потащил, поближе к своим друзьям. Безвольное тело он волочил неестественно легко, как в мультфильме. Клава подумала, что все это похоже на какой-то страшный квест, вот только в играх так не бьют людей, очень больно и по-настоящему.

– Отпусти, больно же, отпусти!

Над лежащим на земле Сергеем нависал еще один незнакомец. Он скрутил его руки и перевязывал какой-то проволокой. Маленький мужчина в черном костюме приволок Толика. Наряд этого мужчины представлял собой настоящий вечерний смокинг, с галстуком-бабочкой. Черные лакированные ботинки так же ярко блестели на солнце, как золотые зубы Кабана.

– Ну ты даешь, Танцор, прямо стометровку дал за десять секунд.

– Отлично пробежался, молодость вспомнил.

Танцор выглядел несколько старше своих друзей, возможно, ему было лет тридцать. Толик очнулся и попытался встать. Танцор взял его за шкирку и ударил лицом о валявшийся кирпич еще раз, превратив его окончательно в кровавое месиво.

– Получи, мурло, будешь знать, как угонять машины у порядочных людей, – мужчина по кличке Танцор продолжил свою воспитательную работу.

– Да он и понятия не имеет, что такое настоящий угон, – подал голос третий персонаж, до сих пор молчавший. Он скрутил руки Сергею и сидел на нем верхом, вытянув ноги. – Девчушку запугали втроем, черти. Помнишь, Танцор, как мы твой мерседес ночью умыкнули в Берлине, недалеко от городской ратуши? И гнали до Польши под двести. Вот это был угон, дух захватывало. А это что, девчонку избить и старую «буханку» отобрать на запчасти. Крохоборы.

– Да, Ржавый, мой мерс, считай, почти первым был в нашем городе. Потом уже у других появились такие. Гонял я как сумасшедший, надо было все-таки правила соблюдать, не превышать. Это я зря, насчет скорости. Не вписался в поворот.

Таким образом, Клава узнала, как зовут третьего Робин Гуда, Ржавый. Наверное, из-за рыжих волос и веснушек.

– Да и у меня моя японка тоже была редкостью, мало кто на такой ездил. Крутые только. Если бы мне тогда эту бомбу самодельную не подложили вместо подушки безопасности, так и сейчас бы катался. Голова сразу отлетела, я помню этот момент, прям хорошо помню.

Ржавый помнил, как у него отлетела голова. Клава не понимала, что происходит. И не могла ни говорить, ни плакать, только молча слушала этот необычный разговор странных людей, которые ее спасли.

– Слушай… – Сергей, выполнявший роль скамейки Ржавого, шевельнулся, – мне больно.

– Конечно, больно. И людям, которых ты бил, тоже больно. И Клаве было больно, когда вы ее втроем сюда волокли, чтобы на кладбище прикопать. Ты сам-то как думаешь?

– Я больше не буду.

– Понятно, не будешь. Это я тебе гарантирую, стопудово. Ты вообще больше ничего делать не будешь. Закончились ваши гастроли.

Все трое засмеялись. Клава смогла улыбнуться.

– А я ведь тогда на тачку тоже накопил. Хотел хорошую брать, да не успел. Поперся на ту стрелку, из-за двух киосков. И идти-то не хотел. Вот зачем, спрашивается? Купил бы машину и ездил. Я ведь таксистом начинал, машины знал как свои пять пальцев, механику любую починить мог. Да вот не довелось. Жадность фраера губит, теперь вот, как решето стал. Прошили меня автоматной очередью.

Кабан с грустью жевал какую-то травинку. Золотые коронки поблескивали на солнце, массивная печатка на пальце тоже. Фикса, печатка, кепка. Раньше мода была такая у таксистов, одно время.

– Ты, Клава, нас не бойся, – назидательно произнес Танцор. – Мы смотрящие уже почти тридцать лет в этом районе. Тут все под нами. Не позволим всяким бандюганам людей обижать. Ты иди, возьми свою кредитку и сумку, вон и кошелек твой валяется, подбери. И езжай домой. Только аккуратно, скорость не превышай.

– И помни, на парковке сначала на нейтралку, потом ручной тормоз, потом сцепление отпускай и затем уже зажигание выключай, – добавил Кабан. – А «буханка» твоя еще долго будет бегать, хорошая машинка. Мы на такой же на стрелки ездили.

– И никого чужого в машину не сажай больше. А то батька заругает, – подключился Ржавый. Он пошарил в карманах Сергея, достал украшения, ключ от машины и протянул Клаве.

– Спасибо, – смогла сказать Клава едва слышно. Сил у нее не было никаких. – Я вам очень благодарна… Ой, что это? Пиджак горит!

Рукав черного смокинга Танцора полыхал огнем. Клава подбежала и хотела уже сбивать огонь, но Танцор закричал и замахал руками:

– Не подходи, сами разберемся! Беги!

И Клава побежала быстро, прижимая свою сумку к груди обеими руками, только у машины обернулась. Вся троица Робин Гудов не спеша удалялась в сторону деревенского кладбища. Костюм Танцора был уже весь охвачен огнем. Он тащил Толика за руку, пламя перекинулось, и вся одежда несчастного тоже загорелась. Полыхающий, как факел, Толик страшно кричал, извиваясь, но вырваться не мог. Таксист и отличный автомеханик по кличке Кабан взял под мышки ноги Санька и волочил по земле, отчего Санькина голова билась о камни и выступы. Вся спина Кабана была в дырках, из пулевых отверстий сочилась кровь и смешивалась на земле с кровью его жертвы, которая текла из ушей, носа, ушибленных ран на голове.

Ржавый пинками подбрасывал тело Сергея со связанными за спиной руками, как футбольный мяч. Тело взлетало легко, как пушинка, падало и билось о землю. В левой руке Ржавый нес свою голову, торжественно, как офицер военную фуражку, лицом вперед. При каждом пинке голова повторяла:

– Пин-код шесть и три семерки, пин-код шесть и три семерки…

Клава села за руль, застегнула ремень безопасности, вставила ключ зажигания, выжала педаль сцепления и завела машину. Передвинула рычаг на первую скорость, опустила ручной тормоз и очень медленно поехала в сторону автодороги, стараясь очень плавно нажимать на газ и отпускать педаль сцепления, как учили в автошколе.