Но про себя я подумала: неправда, я тебе солгала. Социальное неравенство – подлая штука, теперь-то я это знала. Оно не сводится к деньгам. Целой кучи наличных из двух колбасных лавок, сапожной мастерской и даже обувного магазина недостаточно, чтобы скрыть наше происхождение. Будь у Лилы еще больше денег, чем есть сейчас, будь у нее миллионы – тридцать, пятьдесят миллионов, – ей не избавиться от своих корней. Я понимала это лучше, чем она, потому что видела возле школы девочку, которая поджидала Нино. Нам до нее было далеко, хотя специально она ничего для этого не делала и просто была собой. Знать это было невыносимо.