Хочешь узнать человека – соверши с ним путешествие

Проводив взглядом Войса, я обнимаю себя руками, судорожно соображая, почему мы так остро реагируем. От волнения меня слегка подташнивает, а внизу живота наливается тяжесть, простреливающая в лоно. С ужасом осознаю, что это значит, и иду к шкафу.

«Как же это не вовремя», – досада вырывается из меня потоком пыхтяще-свистящего шёпота. Быстро привожу себя в порядок. Засовываю руки в рукава халатика, а ноги в домашние угги из овчины. Отвечаю на сообщение «благодетеля» из паспортного стола, обещая отблагодарить, и иду на кухню. Дела приходят и уходят, а кушать хочется всегда. Слышу стук о косяк, и только тогда замечаю, что в дверях стоит Войс с букетом ирисов. Пару мгновений мы смотрим друг на друга, а затем его зрачки становятся вертикальными, и он втягивает носом воздух. Букет ещё летит в сторону мойки, а он уже обхватывает мои плечи и взволнованно спрашивает:

– Почему пахнет кровью?

Я заливаюсь краской, пытаясь сказать, что всё в порядке, и силясь вырваться из его объятий.

– В каком порядке? – сатанеет Войс. – От тебя пахнет свежей кровью! Твоей. Сладкой. Крышесносной. Кровью!

– Это женская физиология моего мира! – наконец выкрикиваю я.

И уже тише, но уверенней тараторю:

– Каждый месяц организм наших женщин таким образом очищается, готовясь к новой овуляции и возможному зачатию. Он потрясённо смотрит на меня и, сглотнув, уточняет:

– То есть ты можешь понести каждый раз после вот такой, хм, чистки?

– Ну да. А у вас нет такого?

Он мотает головой и, чуть помедлив, спрашивает:

– А во время этой чистки ты понести можешь?

Мне становится смешно, но я стараюсь сдержаться и со всей серьёзностью отвечаю:

– Мало шансов, но тоже бывают прецеденты.

Его взгляд становится нечитаемым, столько там всего намешано.

«И вот пойми, радует его эта новость или нет!»

– У нас женщины раз в полугодие, обычно весной и осенью, испытывают что-то вроде повышенного желания. В это время и создают пары. А отдельная каста, таких самцов как я, вообще пару создают, только найдя свою единственную.

– А единственной это чем грозит? – нервно хихикнула я.

– Единственной это грозит пожизненной эмоциональной привязкой, а если пара постарается, то и счастливой семьёй. Мы бы и дальше выясняли особенности наших рас, но меня отвлёк шум закипающего бульона. Я продолжила готовить, а он сел за стол, предложив помощь в чистке и нарезке овощей для супа. Вдвоём мы управились быстро, и почти сразу услышали сигнал пришедшего сообщения.

В этот раз он не стал бурно реагировать на сообщение от другого мужчины, приятно разнообразив впечатление о своём темпераменте. Да и было бы на кого реагировать. Вениамин Яковлевич, поклонник моей почившей матушки, работал в паспортном столе и слыл тихим старичком с прибабахом на почве мелких собачек.

– Завтра можно уже идти за твоим новым паспортом. И загран тоже сразу сделали и тебе, и мне, – улыбаясь, сказала я, повернувшись к Войсу.

– Когда лучше отправляться в эту Болгарию? – спрашивает он, доставая из мойки букет. Не переставая улыбаться, беру вазу из старенького серванта и передаю ему.

– Я не смогу раньше отпуска, или увольняться нужно.

– Уволься, – уверенный ответ. Он бросает на меня взгляд из-под ресниц, наполняя вазу водой и ставя цветы.

– А жить я на что буду?

Он пожимает плечами.

– У меня достаточно средств и в этом мире, и в своём.

– А нам не прилетит от источника твоих средств в этом мире? – ехидно спрашиваю Войса, уже ища нам в сети билеты.

– От этого, не прилетит, – серьёзно отвечает, ставя наконец вазу с цветами рядом со мной на столе, – а вот моих обидчиков стоит ожидать. Так просто они не сдадутся.

– Это те, что искали «котика»? – поднимаю на него глаза.

– Угу, – задумчиво говорит он.

Помявшись, он спрашивает:

– Где мне сегодня можно поспать?

Я стараюсь не смеяться, хотя меня распирает глядя на его выражение лица. Легендарный «котик из Шрэка» удавился бы от зависти.

– Нуу, – нарочно тяну я, – если котиком, то можно и со мной.

Грустный вздох и ласковое поглаживание моего плеча.

– Почему я не удивлён? – вздыхает, и не успеваю ему ничего сказать, как он уже сидит передо мной в своей мохнатой ипостаси.

«Может оно и к лучшему», – думаю я через некоторое время, лёжа в кровати и поглаживая кота за ушком. Сны сегодня были особенно яркими.

Во сне я была на качелях в ярком летнем саду густо заросшем белыми пионами. Мой лёгкий сарафан василькового цвета и распущенные волосы приятно щекотали кожу при каждом движении. А потом, эта приятная щекотка спустилась по груди вниз, задержалась на животе и невесомо прошлась по внутренней части бёдер, породив приятные мурашки и вызвав тихий стон.

А утро ворвалось в мои сны громким звонком в дверь. Обнимающая меня под грудью рука, лежащего сзади мужчины, напряглась. Рука? Мгновение назад мирно спящая, я подлетела на кровати, как ужаленная, и только потом поняла, кто спит со мной рядом. Сердце бьётся как заполошное, а в дверь настойчиво названивает кто-то очень нетерпеливый.

Слетаю с кровати сразу в угги, на бегу натягивая халатик. У двери притормаживаю, ногой придвигаю низенькую ступеньку, и смотрю в глазок. Из глазка на меня смотрят двое мужчин. Ну, это мне кажется, что на меня, а на самом деле на мою дверь. Один из них тот самый «папа девочки-кошатницы», другой – мелкий рыжий мужик неопределённого возраста с лицом «крысиная мордаха». Доверия уж точно не вызывает. Спрашиваю, не открывая дверь:

– Кто вы и что вам нужно?

Войс уже стоит рядом и втягивает носом воздух. Кривится, словно учуял падаль, и шепчет мне на ухо:

– А вот и мои «доброжелатели», – и добавляет: – Не вздумай открыть им дверь. Они уже поняли, что я у тебя, и пока их сдерживает только возможное внимание твоих соседей. Они, кстати, почти в полном составе сейчас прилипли к дверям, судя по запаху. При этом он водил носом как заправской кошак и даже чихнул, видимо уловив непередаваемое амбре соседских собак. За дверью начинается копошение и снова звенит звонок.

– Открывайте, девушка, лучше по хорошему, – слышу угрозу от «кошатника», – ему от нас всё равно не уйти.

– Кому? – спрашиваю чисто из вредности.

– Тому, кого вы скрываете в своей убогой квартирке, – ехидно пищит второй пришелец.

– Убирайтесь, пока я не вызвала полицию, – храбро отвечаю им, а саму слегка знобит.

Тёплые руки обнимают меня за талию и невесомый поцелуй достаётся моей макушке со спутанными со сна волосами. Вжимаюсь спиной в такие надёжные объятия и, закрыв глаза, жду. Удаляющиеся шаги повизгивающего рыжего и басовитого бугая становятся самой желанной музыкой. С облегчением выдыхаю и, развернувшись в руках Войса, шепчу:

– Пойдём, выберем билеты. Не могу и не хочу здесь оставаться.

Глава 4

Своего спасибо не жалей, а чужого не жди

Все данные по нашим паспортам Вениамин Яковлевич мне любезно выслал, потому купить билеты до Варны не составило труда. Уволилась я без особых сожалений сразу, как увидела деньги честно присвоенные Войсом. И совесть меня перестала мучить как только Войс пересказал мне разговор с тем козлом, у которого они были стянуты.

Войс тихо угорал, глядя на мою злобную красную мордаху. Потом легко обнял и, слегка сжав, тут же отпустил. Вздохнул.

– Ты такая маленькая, что я каждый раз думаю, не навредил ли тебе, обняв.

Глупо, но настроение у меня поднялось. И незачем ему знать, что тот, кто изучал не один год акупунктуру, скрутит в бараний рог любого.

– Надо будет тебе показать, что может эта «маленькая», – хихикнула я.

А Войс похоже задумался. В его взгляде появилось что-то новое, чему я не смогла пока дать определение. Завтрак мы решили совместить с походом в паспортный стол. И всё наше путешествие прошло на удивление спокойно. Никто не пристал, никого Войс не почувствовал с помощью своих способностей, и даже никто из соседей не удивился, увидев нас. Хотя нет. Один момент нас всё же взбодрил. Уже заходя в подъезд, мы столкнулись с бабулькой-кошатницей которая несла рыжего кота. Увидев нас, кот зашипел и дал дёру от бабульки, Войс ухмыльнулся, а бабуся перекрестилась и взвыла:

– Изыди!

Войс заржал как конь, и не мог успокоиться до самой квартиры, а потом рассказал, что это его вторая встреча с этой парочкой. Вместе смеясь и перешучиваясь, мы решили собрать мне сумку. Билеты были куплены на вечер следующего дня. Пока собирались, меня периодически зажимали и всю зацеловывали. А когда сумка была собрана и мы пошли пить чай, Войс, смотря на меня с теплом в глазах, неожиданно сказал:

– Спасибо!

***

Утро расставило для нас всё по местам, и я позволил себе поверить, что Вера хочет быть со мной. Меня переполняла эйфория. Предвкушая совместную поездку и планируя ритуалы, я решил как можно больше выяснить о тех местах силы, что мы выбрали. Но это будет ночью. А сейчас…

Сейчас я сижу и смотрю на Веру. Мне так много хочется ей сказать! Столько нежности, благодарности и лёгкости на душе, что я и сам не замечаю, что говорю:

– Спасибо!

«Она немного удивлена. Неужели не понимает, что она сейчас для меня делает? Или она наоборот слишком всё понимает?» – думаю я.

Она скромно отпивает из кружки чай, поднимает на меня глаза полные светящихся бесенят и улыбается.

– Я и мечтать не могла, что смогу встретить тебя.

Для меня это полный нокаут. До боли хочется быть ей ближе, но я понимаю, что подгоняя её ничего хорошего не добьюсь. Аккуратно беру её руку и пожимаю пальчики. Взлядом скольжу по её лицу, и стараюсь не наброситься на эти губы. Сглатываю. Нужно ответить ей.

– Я собираюсь навсегда поселиться в твоей жизни, так что освободи мне местечко в сердце.

– Ты уже в нём.

Чувствую, как губы растягиваются в улыбке. Вера стремительно прорастает в моей душе. Какое у неё говорящее имя: ВЕРА. Нежность ласковой волной плещется в груди, едва я подумаю о ней. Скашиваю взгляд на паспорта, лежащие на полочке у двери. В них уже вложены билеты и файл с визами. Сумасшедший мир с жёстким контролем передвижения. Тотальная слежка. Меня непроизвольно передёргивает. Не хочу, чтобы Вера жила в этой клетке. Как моя нежная девочка вообще здесь выживала? Нужно выяснить, держит ли её здесь что-то.