Театр открыли почти на 100 лет раньше знаменитого каменного родственника, в 17 году I века до н. э. Его посвятили Марцеллу, племяннику Октавиана Августа.
«старший брат» – театр Марцелла. Отличие не только в более скромных размерах, но и в том, что театры имели полукруглую форму. А амфитеатры (как Колизей) – овальную, как две склеенные вместе половинки, чтобы расположить сидячие места со всех сторон арены.
Прогуляться среди древних руин портика Октавии всегда увлекательно. Проход вниз к археологическим находкам открыт ежедневно в светлое время дня, бесплатно. Остатки колонн, каменные плиты, на которых в теплую погоду дремлют кошки. Вокруг вплотную подступают средневековые дома.
От его массивного входа сохранились две белоснежные колонны (еще несколько видны внутри) и мраморный фасад с надписью о реставрации времен императора Септимия Севера. Справа стену подпирает полукруглая кирпичная арка, на которой видны остатки потускневших фресок.
В конце улицы, где когда-то тянулся портик Октавии, сохранилось несколько его гранитных колонн, торчащих из мостовой среди столиков ресторана. За ними открываются две арки – здесь когда-то был один из входов в гетто, «рыбные ворота» (Porta Pescheria). Рынок располагался уже за пределами еврейского квартала, и его посещали все римляне.
Одна из главных ролей в плане Августа досталась сестре Октавии. Ее выдали замуж за Марка Антония (того, что крутил роман с царицей Клеопатрой и бросил ради нее жену). У Октавии уже были дети от предыдущего мужа, а в новом браке родились еще две дочери.
О грустной судьбе девушки рассказали Стендаль в новелле «Ченчи», Перси Биши Шелли, Оскар Уайльд в миниатюре «Ченчи», Альберто Моравиа, даже Александр Дюма в эссе «Семейство Ченчи» в составе «Историй знаменитых преступлений».
С Орацио за компанию на казнь пришел Караваджо. Говорят, он впервые своими глазами увидел обезглавливание. Это помогло ему достоверно изобразить процесс отрубания головы в картине «Юдифь и Олоферн» (сейчас она висит в галерее Барберини).