7

Вскоре Симона и Грета так привыкли к его приходам, что когда его не было несколько дней, они начинали беспокоиться – все ли с ним в порядке.

Однажды Симона, придя домой, увидела в гостиной два пустых стула перед работающим телевизором, на столе – две чашки с чаинками на дне. Одновременно она услышала Никитин голос, оживленно что-то рассказывающий.

– Галюша! – позвала она. – Можно тебя на минуту!

– Ее нет, – отозвалась Грета из своей комнаты, и тут же появилась вместе с Никитой.

– Нет? – удивилась Симона. – А где же она?

– У нас сегодня разное расписание. У них четыре пары, а у нас три. У меня никого дома сейчас. А я забыл сегодня ключ. И поэтому явился к вам без Гали.

– Правильно сделал. Есть хочешь?

– Уже. Меня накормили и напоили.

– То, что напоили, я вижу, – сказала Симона.

– Симона, не ворчи! Помою я эти чашки. Просто мы заговорили о Дали. И я показывала Никите тот альбом, помнишь? Который я привезла из Фигераса.

– А-а, замечательный альбом! Тебе нравится Дали, Никита?

– Очень!

– Ты можешь приходить, когда хочешь, пожалуйста. Независимо от Гали. У нас разные есть альбомы, если ты интересуешься живописью – ради бога, мы будем рады. Правда, Грета?

– Я ему то же самое сказала.

– Если честно – я вам очень благодарен! Я воспользуюсь вашим разрешением.

– Ну конечно. Приходи.

8

Грета услышала звонок в дверь, отложила журнал и пошла открывать.

– Привет, Никита. Заходи. Ты один?

– Да. Можно?

– Можно, конечно. А где девушка?

– У девушки какие-то дела. Она сказала, что я могу прийти один и подождать ее. И кстати, сказать вам, что она задержится.

– Ну, понятно, – усмехнулась Грета. – А где она задержится?

– Где-то по делам. По моему, у нее какая-то встреча. Важная.

– Важная? С кем же?

Никита замялся.

– Никит, у нее что – роман?

– По-моему, что-то вроде того.

– А ты как к этому относишься?

– Я не знаю, честно говоря.

– А какие у вас с Галей отношения?

– Мы друзья.

– А она тебе нравится?

– Она хорошая девчонка. С ней можно нормально общаться.

– Но вы не влюблены друг в друга?

– Боюсь, что нет.

Грета рассмеялась.

– Дипломат ты мой!

– Нет, мне она нравится, но…

– Да не оправдывайся ты, я просто задала прямой и не очень тактичный вопрос. А ты прекрасно ответил. А она с тобой делится своими секретами?

– Ну, кое-что, она мне рассказывает.

– А ты ей?

Никита улыбнулся.

– Я стараюсь не рассказывать.

– А есть что?

– Да не очень-то.

«В нем чувствуется мужчина. А то ли еще будет… Эх, Галка, Галюшка!»

– Слушай, Никита. Мне нравится с тобой разговаривать. Ты ведешь себя по-мужски.

Никита покраснел.

– Да не смущайся, все хорошо. Чаю хочешь?

– Да, можно.

– Я, пожалуй, тоже с тобой выпью, только не чай, а кофе.

– А можно мне тоже кофе?

– А может, ты тоже кофе?

Эти две фразы они произнесли одновременно и оба рассмеялись.

– Да, ловко получилось. Тебе кофе со сливками?

– А вы?

– Я – черный.

– Тогда и я черный.

– Не будь мартышкой. Пей, как тебе хочется.

– Черный.

Грета усмехнулась глазами.

– Ладно, будет тебе черный.

– А это ваш журнал?

– Да. Я как раз читала, когда ты позвонил. А что?

– Ничего. Интересно.

– Хочешь почитать?

– А что вы читали?

– Там есть одна критическая статья, мне она показалась любопытной. Я дочитаю, и потом можешь взять, если тебе интересно. Договорились?

– Договорились.

9

Однажды Никита пришел, когда Грета и Галя о чем-то спорили. Галя открыла ему дверь и кивнув, продолжила начатый до него разговор.

– Я не могу. Понимаешь?

– Но мы же заранее договаривались!

– У меня изменились планы!

– Но так не делается.

– Грета, ну пойми ты, наконец, что для меня эта встреча важна!

– Важнее, чем поход со мной?

– Грета, да! Важнее! Я все равно буду думать только о том, как сбежать. Может, у меня вся жизнь разрушится.

– Ну как хочешь.

– Грета, ну не обижайся, пожалуйста! Слушай, пойди с Никитой.

Никита все это время сидел и читал журнал. Тут он поднял голову.

– О чем речь?

– Понимаешь, у Греты билеты на выставку японской графики. Я обещала пойти, но не могу. И у Греты пропадает билет. Может, ты хочешь пойти?

– Я бы с удовольствием. Но… может быть, Грета Вольдемаровна хочет пойти еще с кем-то…

– Да нет, Никита, мы договаривались с Галей. Но я с удовольствием возьму тебя.

– Ура! А сколько стоит билет?

– Да нисколько. У меня приглашение на два лица.

Никита схватил Галю в охапку и закружил в шуточном танце по комнате.

– Кто скажет, что я не счастливчик? Есть приглашение на элитную выставку, на два прекрасных лица. И одно из них – мое!

– Никитка, твое чувство юмора спасет мир! – закалывая растрепавшиеся волосы, смеялась Галя.

– В этом доме, – с улыбкой уточнила Грета.

10

– Что же это за выставка такая, что вы на ней весь день проторчали?

– Да сама-то выставка небольшая. Три зала. Великолепная графика. Старинные и современные гравюры. Книжные иллюстрации. Выставка изумительная. Так что мы походили вволю. Потом обсуждали. А потом решили по другим залам пройтись, раз уж все равно в музее. Но я тебе скажу – Никита всерьез интересуется живописью и, похоже, соображает. Он четко может сказать, что ему нравится и главное, почему. Я говорю – а вот этот натюрморт как тебе? Он говорит, это очень манерно, неискренне. Понимаешь? Из него бы хороший искусствовед вышел. Так что мы решили, что ликбез надо будет продолжить.

– Понятно.

– Ну вот, а потом мы зашли в кафе. И пили кофе.

– Что ж ты его не привела домой? Пообедали бы нормально.

– В том-то все и дело, что это он настоял на кафе. Я говорю, Никит, пойдем, нас дома обед ждет. А он – нет, я хочу пригласить вас в кафе. И так он это сказал, что я поняла – не пойду – он обидится. Это вроде, как ответ на приглашение в музей. И представляешь – он не разрешил мне заплатить. Вот так.

– Ну что ж. Вполне по-взрослому.

– Я бы сказала – вполне по-мужски.

– Да. Только денег-то у него нет.

– Ну, знаешь, я ведь это понимаю. Я выпила чашку кофе с маленьким пирожным. А он – с мороженым. Так что затраты он понес минимальные.

– Ну ладно. Значит, ты практически голодная?

– По идее, да. Но знаешь, я совсем не хочу есть.

11

– Никит, расскажи о себе.

– Что рассказывать?

– Что хочешь.

– Да ничего интересного.

– Печенье? Вафли?

– Все равно. Печенье.

– Кто твои друзья?

– У меня есть пара друзей, но последнее время я как-то с ними мало общаюсь.

– Это школьные друзья?

– Да, мы всю школу продружили. А сейчас как-то разошлись.

– Почему? Тебе с ними неинтересно?

– Нет, интересно. Но с вами мне интересней.

– Да, я заметила. Есть еще конфетки. Вкусные! Но это не потому, что у тебя нет друзей-сверстников?

– Нет, конечно. Но с ровесниками мне как-то и говорить не о чем. Я могу поддержать разговор, но … могу и не поддерживать.

– Слушай Никит, ты извини, что я вторгаюсь в личное пространство, а девушки? Ты с ними контачишь?

Никита усмехнулся.

– С Галкой вашей контачу.

– Давай еще чаю. А то остыл совсем. А с другими? Тебе кто-нибудь из них нравится?

– Там есть симпатичные. Но так, чтобы мне кто-то особенно нравился… такого нет.

– А почему?

– Не знаю.

– А ты им нравишься? Такой интересный парень …

– Некоторым, наверное, нравлюсь. Но уж больно они …настырные. Я таких не люблю.

– Ты попробуй сыр с медом! Не бойся, макни. А в школе кто тебе нравился? Мне Галка говорила, что ты в школе был популярен у девчонок.

– В школе мне… кое-кто нравился.

– То есть, первая любовь была в школе?

– Ну да.

– Вкусно? То-то же! И с джемом тоже хорошо! И что же?

– Ничего.

– А после школы вы общаетесь?

– Нет, после школы мы не общаемся.

– Понравилось? Ладно, в следующий раз будет абрикосовый джем. Приходи! Мы тебе всегда рады.

– Я тоже всегда рад к вам приходить.

Надо же, не раскололся. Что ж, это вполне мужская черта.

* * *

– Никит, а твои родители?

– Они мной почти не интересуются. У них свои проблемы. Они их всю жизнь решают. Меня вечно отвозили то к одним дедушке-бабушке, то к другим. И я уже привык быть сам по себе.

Вот почему он к нам прилепился!

– То есть, никто не возражает и не беспокоится, что ты часто бываешь у нас?

– Нет, никто не беспокоится. А я вам мешаю?

– Что ты! Просто иногда родители могут даже приревновать своего ребенка к чужим, а я бы не хотела, чтоб у тебя были сложности с родными. Вот и все. А мы к тебе так привыкли, что когда тебя нет, мы уже скучать начинаем – где ты, куда пропал.

12

Грете стало жалко парня, который в отличие от Гали, получавшей двойную дозу заботы, вообще был никому из родных не интересен. Она решила быть к нему повнимательней, чтоб как-то компенсировать эту нехватку тепла. Она часто беседовала с ним, незаметно выясняя, что он любит, чем интересуется, и подспудно формируя его жизненные устремления. Короче говоря, у Греты появилась забота, которой она уделяла все больше и больше времени. Грета теперь часто брала Никиту с собой в музеи, на выставки, на открытие галерей. Кроме того, она покупала ему книги по истории живописи, учебники по композиции и снабжала его всем, что, по ее мнению, могло оказаться для него полезным.

Симона с усмешкой спрашивала ее:

– Что ты с ним носишься? Ему это все совершенно безразлично, он ходит с тобой просто из вежливости.

– Что ты глупости говоришь! – взрывалась Грета, – он талантливый мальчик, но если я ему не помогу сейчас, то его талант пропадет. Не реализуется. А так он найдет себе хорошую работу. Потому что талантливых искусствоведов мало. Я чувствую в нем искру и раздуваю ее, как могу.

Во время совместных походов Грета разговаривала с Никитой на самые разные темы – порой весьма далекие от живописи. Она расспрашивала его о нем самом, о его пристрастиях, настроениях, часто их беседы начинались с вопроса «а как ты думаешь?» И она заставляла его думать. Или «как бы ты поступил в ситуации…» И они проигрывали эти ситуации, словно проживая их наяву. Для него это была забавная игра, а Грета, как заботливая куропатка, искренне старалась привить подкидышу-птенцу навыки вспархивания, не зная, цыпленок он, утенок или журавленок.

Никита с искренним удовольствием ходил по выставкам и вернисажам. Ему действительно было интересно, и он на самом деле проявлял способности в этой области. Но возможно, что он с таким же интересом ходил бы на концерты или на спортивные тренировки.

Он иногда приглашал Грету после музея в кафе. Со временем это превратилось в обязательный элемент похода – после музея или выставки они заходили в кафе, пили кофе и обсуждали картины. Грете часто говорили – какой у вас интересный сын. Она смеялась в ответ, ей нравилось, что все так думают. А однажды кто-то из знакомых сказал «сейчас модно иметь молодых поклонников. Вы прекрасно смотритесь». Они оба рассмеялись, и впервые у Греты екнуло сердце – она вдруг увидела Никиту со стороны и поняла, что в принципе… можно и так подумать, глядя на них. Она была очень оживлена в тот день, и в душе ее проснулись какие-то потаенные весенние мотивы.

13

Симона открыла буфет.

– Грета, откуда у нас пирожные?

– Я купила к чаю.

– Мы что-то отмечаем?

– Нет, просто захотелось.

– Можно взять?

– Ну конечно, Симона, что за вопрос!

– Ты мне не составишь компанию?

– Вообще-то я уже пила чай, но с тобой посижу.

– А где наша молодежь?

– Я думаю, они могут быть или на занятиях или еще где-то.

Симона улыбнулась.

– Логично!

– На самом деле еще рано. Часа через два явятся.

14

Симона сидела перед телевизором, когда услышала, наконец, звук открываемой двери.

Она вышла в коридор. Галя и Никита повесили куртки на крючки, и теперь Галя стаскивала с себя высоченные сапоги без молнии, а Никита снял кеды и не глядя, привычно сунул ноги в «свои» тапки.

– Здрасте, Симона Вольдемаровна!

– Мам, привет, это мы!

– Привет, привет. Вижу. Как ваши дела? Успехи есть?

– Успехов особых нет, но все нормально.

– Хорошо. Обедать?

– Мам, можно попозже? Мы сейчас не хотим.

– Пожалуйста.

– Грета дома?

– Она у себя.

– Отлично. Потом все вместе будем пить чай. Пошли, Никит.