Глава 2. Трещины

Новоприбывшие представляли собой плачевное зрелище для тех, кто давно уже остепенился и обжился здесь, в поселении, именуемом чаще всего по названию самого широкого ручья – Фоллинг Спринг. В Доме Правосудия, представляя местное руководство, уже заседали Бенджамин Чемберс – глава поселения, мистер Джозеф Грескилл – квакер и дальний родственник из семьи Пеннов – основателей провинции Пенсильвания, а также не так давно вернувшийся из Лондона адвокат Джон Дикинсон.

Все трое в ожидании сидели за широким дубовым столом в главном здании форта (ещё три постройки, обнесённые уже разрушенным забором, были деревянные). Тридцатилетний квакер Дикинсон единственный вставал, подходил к окошку, вглядываясь в серый пейзаж, курил самокрутку, а после возвращался на место.

– Какое, однако, сумбурное и мрачное утро! – вздыхал Дикинсон то и дело. – Много ли времени требуется, чтобы разбить лагерь? Честно говоря, я не в курсе, вот и спрашиваю. Но дело в том, что к вечеру мне нужно быть в Уэйнсборо…

– Вы не опоздаете, – ответил Чемберс, пребывающий в недобром расположении духа. – До Уэйнсборо – рукой подать!

– Никто не знает, сколько мы здесь будем разбираться с этими ребятами из Англии…

– Среди них есть и турки, и испанцы, и цыган там не счесть! Кстати говоря, их предводитель – родовитый лорд из Шотландии, – заметил Дикинсон, обернувшись к Чемберсу.

– Что мне до его титулов? Едва он пошёл наперекор Георгу, считайте, от титулов и родословной ничего не осталось, – и всё же мужчина вздохнул с неким сожалением. – Из письма господина Пенна ясно, что Стерлинг – орешек крепкий… и занятный. Три года назад британское правительство выяснило, что он тайком подворовывал из карманов Его Величества и водил молодого Георга за нос. Затем они прознали, что Стерлинг сбежал за Атлантику.

– Ах, какой славный малый! – рассмеялся Грескилл. – Поскорее бы пожать ему руку за столь проворные дельца!

– В Олбани ходят слухи о том, что он похитил некую родовитую особу… И молодой король приказал найти и вернуть её живой, чтоб та стала фрейлиной его королевы Шарлотты… Кстати говоря, вы видели её портреты, господа? Милейшее создание! Как досадно, что ей суждено провести свои лучшие годы рядом с этим типичным представителем поклонников тори…

– Я теряю нить разговора! – буркнул Джозеф Грескилл, почесав затылок под париком. – Мы говорим не о Георге или его германской жене, а о враге британской короны. Бедняга Стерлинг…

– Угу, вот за этим беднягой и его людьми всё время гоняются ищейки короны, – пробормотал Чемберс. – Три года назад случился инцидент с племенем поухатанов, обещавшим Стерлингу землю или путь на запад… Но, как видите, ничего не вышло.

– Но никто ещё не продвинулся далеко на запад! – воскликнул Дикинсон и плюхнулся на место за столом. – О чём он думал? Отчаянный малый! Нельзя слепо доверять индейцам, да к тому же когда у тебя на шее шесть десятков душ…

– А было семьдесят три человека, – Чемберс вчитался в бумаги, лежащие перед ним, и утёр рукой глаза. – Бедняги. Всё же я им больше сочувствую… Я бежал из Ирландии ради новой жизни, прочь от тяжёлой руки короля и его подхалимов. Когда настал конец династии Стюартов, всё стало ясно… Одна мысль о тех, кого я успел потерять за всё это время, что нахожусь здесь, разбивает мне сердце. Если бы не моя дорогая Джейн и дети, кто знает…

В эту самую минуту кто-то приотворил дверь, впуская в помещение немного свежего воздуха и запахи дождя, затем пастор Уотерс вошёл, сделав краткий жест рукой, дабы мужчины не вставали, приветствуя его.

– Колонистов всё ещё нет?

– Нет, преподобный. Ожидаем с минуты на минуту… Хотя прошло уже полтора часа! – пояснил Дикинсон не без возмущения.

– И всё же их путь был долгим. Я попросил наших женщин помочь им обустроиться в форте, в уцелевших постройках. Среди них около пятнадцати детей – маленьких и подростков…

Генри Уотерс присел на стул по правую руку от Чемберса, который продолжал читать официальные приказы Пенна и какие-то другие бумаги.

– Вы так добры, преподобный! Представляю, сколько вам работы предстоит, – искренне произнёс Грескилл. – Господин Пенн пишет, что среди колонистов есть и католики…

– Мы будем рады каждому в нашем приходе! – прервал его весьма резким тоном Чемберс, известный своей любовью к свободе религий.

– Ну хорошо, а что насчёт цыган…

– Все шесть десятков человек не разместятся здесь, и, разумеется, господин Пенн предусмотрел для них жилища в Уэйнсборо и в Элизабеттауне.

Постукивая указательным пальцем по поверхности стола, пастор поинтересовался:

– Думаете, они согласятся разделиться? Или попросту остаться здесь? Я успел услышать, что они стремились попасть на западные территории.

Бенджамин Чемберс выдержал недолгую паузу. Он был взволнован и вместе с тем обеспокоен этим удивительным разнообразием рас и вероисповеданий среди колонистов Стерлинга, а также его личностью. За именем этого человека скрывалось нечто, отчего молодой Георг, по слухам, приказал своему дяде, герцогу Камберлендскому, нанять людей и привести Стерлинга назад. И не факт, что обязательно живым. Авось, те слухи про похищенную женщину окажутся правдой. С этим наверняка будут проблемы, если Стерлинг окажется несговорчивым.

– Вся проблема заключена только в желаниях их лидера, – произнёс Чемберс, наконец. – Женщины и дети устали, если они и запротестуют, то без энтузиазма. Мужчин там не так много, но Стерлинг должен осознавать риск и своё положение. Ему некуда деваться. Ситуация в колониях нестабильна. Отголоски войны с французами ещё дают о себе знать. Мы его убедим!

«Так его имя Стерлинг, – понял пастор и задумался. – Некий лорд, возомнивший себя Моисеем…»

Не прошло и минуты, как в дверь глухо постучали. И вот, наконец, перед четырьмя представителями провинции предстали шестеро колонистов: высокий мужчина с серыми глазами, тот самый, что скакал впереди всей колонны; ещё один, ростом пониже, с характерной для испанцев бородкой, улыбающийся и с любопытством осматривающий помещение; женщина в потрёпанном платке, завязанном на коротко стриженных волосах на манер моряков – у неё были тёмные глаза и пристальный суровый взгляд, отчего-то она напомнила пастору девиц из Сардинского королевства (он видел парочку таких, привезённых в Новый Свет в качестве рабынь); другой мужчина, низенький и немолодой, но крепкого телосложения, явно представительный цыган; черноволосый юноша с голубыми глазами, державшийся чуть позади остальных, весьма привлекательный и очень загорелый, на вид ему было не больше восемнадцати… Затем пастор с едва сдерживаемым вздохом перевёл взгляд на девушку, снявшую с головы капюшон…

Это была она. Рыжеволосая незнакомка, способная одним своим появлением заставить его ощущать нечто, к чему он либо не привык, либо просто презирал порой… Пастор Уотерс с силой сжал кулаки, лишь бы не было заметно, как задрожали его руки.

Переговоры не задались с самого начала. Томас Стерлинг оказался на удивление упрямым малым, но с господами общался грамотно, сдержанно-вежливым тоном. Не раз пастор замечал, как дрожало и застывало перо в руке Чемберса, едва колонист отпускал очередную остроту в его сторону. Он играл с огнём, но Уотерс, да и остальные, уже знали: земли для новоприбывших у Стерлинга в кармане, поскольку за него поручился сам мистер Ричард Пенн и кое-кто ещё из представителей конгресса в Олбани.

Пересиливая себя, пастор не смотрел на девушку, сидевшую тихо-тихо на скамье позади Стерлинга и его помощника, а скорее, сообщника, Эрнана де Альварадо (так звали испанца). И всё же время от времени преподобный нет-нет, но бросал случайные беглые взгляды в её сторону. Создавалось впечатление, будто находиться здесь, среди всех этих людей – и чужих, и своих – ей в тягость, настолько она выглядела усталой… Усталой… и отчуждённой. Глядела она перед собой, в одну точку, и казалось, будто совсем не слушала, о чём шёл разговор. Уотерс был растерян: для чего её привели? Кто она для Стерлинга, Альварадо или цыгана? Молодой парень, сидящий с нею рядом и изредка пытающийся что-то нашептать ей на ухо, тоже оказался лишь слушателем. А он-то кто? Её родня? Приятель? Может быть, приставлен к ней, чтобы охранять?

Пастор мрачнел от собственного бессилия, едва поспевая за нитью главной темы – размещению шестидесяти колонистов и их дальнейшей судьбы.

– И всё же не в том вы положении, лорд Стерлинг, чтобы ставить условия нам, – заключил Чемберс в конце концов. – Мы хоть люди и скромные, но цену себе знаем.

Их взгляды пересеклись – столкнулись, словно две шпаги, друг против друга. Пастор проследил за Стерлингом: ещё когда тот вошёл сюда и снял с лица платок, Уотерс оценил его аристократический профиль. Когда он усмехался – при них, разумеется, саркастично – тонкая линия его губ растягивалась в широкую и смелую улыбку. Правда, борода, отраставшая неровно и клочьями, явно его старила. Истинный британец, которому не нашлось места под крылом короля Георга. Отчего же?

– Я тоже не об этом мечтал, – ответил колонист, – не о прозябании в дебрях лесов на востоке этой чёртовой страны, погрязшей в убийствах и рабстве. И я давно уже не лорд, мистер… хм-м…

– Чемберс, сэр! Я являюсь основателем этого поселения более тридцати лет по дарственной господина Пенна…

– Да, я понял… Как я уже сказал, я не лорд, а свободный человек, избравший жизнь без ограничений и титулов… чего британское правительство не выносит вот уже несколько лет…

Краем глаза пастор заметил, как на последних словах рыжеволосая девица взглянула на Стерлинга с какой-то особой раздражённостью.

– Но вы добровольно прибыли в эту страну и уже почти пять лет «прозябаете» тут, – со смешком изрёк Дикинсон. – Поведайте же нам вашу печальную историю! И тогда, возможно, мы сумеем проникнуться и понять…

– Историю, вот как? – Стерлинг скрестил руки на груди с деловым видом. – Но чья же история не печальна, не так ли? Каждый, однажды попытавшийся покорить эти земли, рассказал бы не менее грустную повесть, чем я… Какую историю вы хотите услышать? О пяти годах скитаний и попытках продвинуться на вожделенный запад? О предательстве поухатанов, о том, как холера забрала нескольких моих людей, как и война, которая никому из нас не была нужна?