Библиотека

Глава 17

Голова кружится. Но вроде не мутит.

Опозорится в машине Харди – это будет прям вишенка на тортике моей жизни.

– Ты как, Рыжик?

– С фантазией у тебя туговато, да? – еле выговариваю, но пока не настолько пьяна, чтобы не язвить.

– Да мы, мужики, вообще тугодумы, а как бы тебе хотелось, чтобы я тебя назвал? Лисичка? Рябинка? Может, Белочка?

– Белочки сейчас точно не хватает, угу.

– Погоди, вернёмся, накатишь еще настойки, будет и белочка.

– Нет уж, спасибо, обойдусь.

– Что, боишься, что я воспользуюсь твоим состоянием?

Усмехается гад, а у меня, кажется, глазки совсем косят. И всё на него.

– Боюсь состояние будет такое, что ты им уже хрен воспользуешься.

– Я опытный товарищ, справлюсь. Кофе хочешь?

– Хочу знать где моя дочь и что с ней.

– Всё нормально с ней, не волнуйся.

– Нормально? Не волнуйся? Это ты мне говоришь? Серьёзно?

Чувствую, что влияние настойки усиливает какие-то внутренние запасы недоброй энергии разрушения.

Ой, Харди, лучше бы тебе помолчать!

– Вот роди свою дочь, вырасти её до семнадцати лет, тогда посмотрим!

– Что смотреть-то? Я уже родил. Сына.

Сына он родил! Ишь какой важный.

– Это другое!

Еще и смеётся надо мной! Ну, не смеётся, но ухмыляется. Наглец.

Но грудь у него что надо. И вообще…

Нет, я точно не ошиблась, предложив ему стать моим любовником. Экземпляр на двести процентов.

Сработало бы безотказно.

Только вот кому сейчас это всё надо?

Или еще надо?

Да нет, на Гусарова моего долбоящера и на подружайку подколодную мне плевать.

Мне чисто для себя.

Но ведь чисто для себя нужен не фиктивный, да?

Так, мне вроде Аделаида там кого-то обещала. Хотя понимаю, ей сейчас вот вообще не до меня.

У неё развод. Суд. И шикарные мужчины.

Я не завидую, правда!

Но у меня подлец муж, подруга подкинула проблем, наглец Харди, грудь которого не даёт покоя, и маячащий на горизонте алкоголизм.

Бинго.

Ой, что ж так дурно-то…

– Что, плохо? Я могу притормозить.

– Не бойся, салон не испачкаю.

– Я не боюсь, дурочка, мне просто тебя жалко.

Божечки-кошечки, каким тоном он это говорит! М-м-м… просто сразу всё, как это говорят в романах – намокли трусики? Ах-ах. Чёрт. А ведь правду говорят. Так, что со мной?

Надя, соберись! Надюха!

Держать строй!

М-м-м, зачем его держать? Я же вообще планировала любовника? Почему нет?

Отдамся ему и дело с концом.

С концом.

Ух… Чёрт. Скашиваю глаза прямо туда, еще и голову наклоняю. Из-за руля и темноты в салоне авто ничегошеньки не видно. Конец, где ты, ау…

Блин, по ходу у меня аллергия на алкоголь, он превращает меня в блудливую самку.

– Ты что там выглядываешь? – усмехается Харди.

– Не что, а кого. Его.

– Кого его?

Чёрт, нельзя же признаваться? Нельзя.

Что он там про настойку сказал? Фертильность и либидо?

Что такое либидо я, кажется, хорошо понимаю. Фертильность – сейчас почему-то смутно.

– А что такое фертильность?

– Интересные у вас вопросы, Надежда Петровна, на ночь-то глядя. Смотрите, а то воспользуюсь пробелами в вашем образовании.

– Может, чем-нибудь другим воспользуетесь?

– Может. Какие есть предложения?

Скалится, зубы хорошие. Да и вообще он хорош. Шикарный мужик.

Представляю, как я заявилась бы с ним, например, в ресторан, где сидел бы мой неблаговерный со своей кошёлкой, вот бы Ларочка удивилась бы, да? И Гусаров!

А вообще, не пошли бы они «на»? Правильно я говорю, Алексей Николаевич?* Вспоминаю любимый анекдот и прыскаю от смеха.

– Что? – хмыкает мой новый приятель.

– Следите за дорогой лучше.

– Я слежу. Почти приехали.

– Да?

Смотрю в окно, пытаясь понять куда это мы, собственно.

– Найти бы еще, где машину бросить поближе.

– Поближе к чему?

– К тому месту, где наши детки гуляют.

– А где они гуляют?

– На смотровой, на Воробьёвых.

О, Господи, зачем её туда понесло? Еще и так поздно! И телефон не отвечает! А если бы… если бы я не встретила отца её парня?

Ох, лучше бы я его не встречала, потому что машина уже припаркована, а этот хищник поворачивается ко мне и смотрит так, что…

Что? О, боже, только не это!

Прим. автора.

Анекдот:

Мужик сидит в лодке, рыбачит. Мимо проплывает лягушка:

– Мужчина, а можно я у вас в лодке погреюсь?

– Ну ладно, залезай…

Лягушка залезает, томно разваливается в лодке и кокетливо спрашивает:

– А как вас зовут, мужчина?

– Алексей Николаевич.

В этот момент мимо проплывает еще одна Лягушка:

– Ой, а можно и я тоже погреюсь?

Первая лягушка:

– А не пошла бы ты на хуй!! Правильно я говорю, Алексей Николаевич?

Глава 18

– Нет!

– Что нет?

– Не надо меня целовать!

– В смысле? Я и не собирался!

– В коромысле! Что?

Как говорит моя Полина – эпичный фейл. Это что-то типа полного провала.

Ну, да, провал. Фиаско.

– Почему? – ну, помирать, так с музыкой, да?

– Почему что?

Он издевается надо мной, это очевидно, а самое обидное, что я в таком заторможенном состоянии, что не сразу могу сообразить, что ответить и меня несёт. Несёт в какие-то дебри и дали.

А ещё очень хочется посетить заветное местечко с аббревиатурой «WC», или это не аббревиатура? Ну, в общем, там, где «ЭМ» и «ЖО».

Это меня слегка напрягает, потому что не могу я спросить у такого мужика как этот Харди, где тут «ЭМ» и «ЖО»!

Или могу?

Вообще-то, я его спросила, почему он меня целовать не собирается! А он, опять, зараза, вопросом на вопрос! Ладно!

– Почему вы не собирались меня целовать? Не любите пьяных женщин?

– Почему же, люблю. То есть…Не в этом смысле.

– А в каком? Любите подпоить и воспользоваться?

– А с тобой так работает?

Еще и ухмыляется! Подлец!

Значит, опаивает дурочек бабулиной настойкой и шпилит? Так? А сам, между прочим, женат!

– По-моему ты сейчас уже придумала и состав преступления, и жертву, и исполнителя, и наказание. Весёлая ты женщина, рыжуля. Значит, хотела, чтобы я тебя поцеловал, да?

– Да! О… Нет! – божески-кошечки, что со мной?

Кстати, бабулино выражение мне «зашло». Где-то я, правда, его уже слышала.

– Ты еще «не знаю» забыла.

– Что?

– Ну, стандартное – да, нет, не знаю.

– Вот такая я, нестандартная!

– Я это понял, поверь. Так, что «да» или «нет»?

– Это вы сейчас о чём?

– Обо всем сразу. На «ты» перейдем уже, а? И поцелуемся, что ли, правда.

– Нет!

– Да.

Он выдвигается с водительского места, как хорошо, что на этих больших машинах между сидением водителя и пассажира такая большая панель. Хренушки он дотянется. Или…

Блин, похоже у него опыт. Потому что его рука меня тащит прямо в логово чудовища, то есть в его объятия.

– Нам детей искать надо, – мямлю тихонечко, пытаясь избежать порочной участи, но монстра не остановить.

– В порядке всё с нашими детьми, у них фотосессия была на фоте города и заката, расслабься.

– Я не могу.

– Можешь, можешь…

И я расслабляюсь. Правда. Почему нет? В голове туман, всё плывёт, кружится, летит, так хорошо! И целоваться тоже хорошо. И ни о чём не думать. Ни об измене мужа, ни о предательстве подруги. Ни о чём.

Просто меня целует шикарный мужик, и я тоже вся такая, шикарная. Вот.

Боже, он реально целуется как бог!

А можно… а можно мне вот этого с собой завернуть, а? Что? Женат? Чёрт… А проблему как-то можно решить? Да? Тогда хрен с ним, пусть будет женат.

– Вкусная ты, рыжуля, не отрывался бы.

– Не отрывайся.

– Да? Даешь индульгенцию?

– Инду… что? – Такое знакомое слово, где-то я его слышала. Или говорила.

– Разрешение даешь?

– На что?

– Целовать тебя.

– М-м-м… А тебе оно надо?

– Целовать или разрешение? – он усмехается прямо мне в рот, и щекочет своей бородкой, это так приятно…