Глава вторая
Шейн

Лето Шейна

Посмеиваясь, я прохожу вслед за очень сердитой Дианой к ней в квартиру. На входе в главную комнату я пару раз моргаю, потому что, честно говоря, ожидал увидеть нечто совершенно иное. Гостиная заполнена совершенно не согласующейся друг с другом мебелью, а бордовый ковер отчаянно дисгармонирует с бледно-голубым диваном в цветочек. Такой диван можно встретить, когда заходишь в дом, доставшийся в наследство от покойной бабушки, намереваясь разобрать ее вещи. Никто из родственников не захочет такой диван, разве что поспорят, кому придется везти его в «Гудвилл».

– Да у тебя тут жилище настоящей кошатницы, – замечаю я.

– Мяу, – тут же доносится из кухни.

– Господи, у тебя и кошка есть. – Я ошеломленно наблюдаю, как пестрая серая кошка обходит узкий кухонный гарнитур и удостаивает меня такого взгляда, будто я лично убил всех ее котят.

К слову, выражение лица у Дианы примерно такое же, как у кошки.

– Это Люси. Моя соседка снизу – психотерапевт, и, когда у нее клиент, Люси тайком выбирается из квартиры.

– Как делишки? – спрашиваю я кошку, кивнув ей в знак приветствия.

– Даже не пытайся. Она – настоящий демон, восставший из глубин ада.

Не успевает Диана договорить, как Люси подходит ближе и принимается тереться о мои голени.

Диана мрачнеет пуще прежнего.

– Конечно, вы поладили, тут и удивляться нечему. Кыш, Люси. Нам с Линдли надо поговорить.

Люси, мурча, усаживается у моих ног.

– Она отлично разбирается в людях, – говорю я, а сам потихоньку изучаю странную обстановку квартиры.

Тут есть и старинный застекленный шкаф, заполненный стеклянной посудой, а рядом с ним – ультрасовременный книжный шкаф, будто вывалившийся из другой эпохи. А у стены…

– Господи. У тебя что, рыбка? Кто вообще заводит рыбок? У тебя совершенно нет самоуважения, Диксон.

Ярко-зеленые глаза Дианы грозно сверкают. Я практически чувствую жар ее гнева.

– Оставь моего питомца в покое. Он пусть и не идеален, но мой.

Я с трудом сдерживаю смех. Она до сих пор в одном только полотенце – такое трудно не заметить. И… что ж, врать не буду: выглядит она отлично, черт возьми. Диана шикарна. У нее широко расставленные глаза, платиновые волосы, и она остра на язык. Чуть ниже тех девушек, которые обычно меня привлекают, – ростом она едва ли больше пяти футов, может, пять и два^[3] с натяжкой. Этакая компактная горячая штучка, но при этом масштабная личность. Впрочем, судя по всему, большую часть сил эта масштабная личность тратит на то, чтобы как следует вдарить вашему покорному слуге по яйцам.

– Я пойду оденусь. Но нам надо поговорить, так что никуда не уходи.

– Могу помочь переодеться, – невинно предлагаю я.

– Фу. Ни за что.

Усилием воли подавляю смешок. Отношения у нас с Дианой строятся на любви и ненависти, в том смысле что она меня ненавидит, а я люблю ее доводить.

Она стремительно направляется вглубь квартиры, а я с восхищением наблюдаю, как вздымается край полотенца над загорелыми бедрами. Клянусь, в какой-то момент я даже вижу мельком округлый изгиб ее попки. У Дианы светлая кожа, но она здорово загорела за лето – наверняка на полную катушку пользовалась бассейном у дома. Черт, у меня теперь бассейн есть. Потрясающее место.

Меня даже не волнует, что друзья и ребята из нашей команды вечно подначивают меня – мол, «богатенький папочка» купил мне жилье. Все так, у моих родителей есть деньги, но я не какой-то там избалованный гаденыш, который считает, будто ему все кругом должны. Я даже не просил папу покупать мне квартиру. Он вкладывает деньги; как только я окончу университет Брайар и отправлюсь в Чикаго, играть в НХЛ, он будет сдавать квартиру – точно так же, как сдает всю остальную собственность в Вермонте и на севере Массачусетса.

А я пока буду наслаждаться собственным жильем после трех лет совместного проживания с Райдером и Беккеттом. Два года из трех мы провели в Иствуде, нашем прошлом колледже. После того как мужские команды Иствуда и Брайара объединили, мы переехали в Гастингс, небольшой городок рядом с кампусом Брайара.

Мои размышления прерывает возвращение Дианы. На ней короткие шорты с рваным краем и свободная футболка. А вот бюстгальтера нет, и мой взгляд непроизвольно скользит к крепким горошинам ее сосков, заметных через тонкий материал.

– Хватит пялиться на мои сиськи.

Я даже не отрицаю, что именно этим и занимался. Пожав плечами, отвожу взгляд и взмахиваю рукой в сторону лофта.

– Не считая жуткого дизайна интерьера, тут очень мило. И кажется, твоя квартира немного больше моей. Сколько ты платишь за аренду?

– Я не плачу аренду. И не собираюсь говорить, сколько плачу за ипотеку. Тебе не кажется, что ты слишком много любопытничаешь?

Я чувствую, как брови ползут вверх от удивления.

– Квартира твоя? Очуметь.

Она медлит, будто не хочет со мной связываться, но потом говорит:

– Мне ее завещала тетя. Она прожила здесь всего год перед смертью.

Я оглядываюсь. Спрашивать не хочется, но…

– Боже мой, она умерла не в этой комнате, а в своем офисе в Бостоне – у нее был сердечный приступ.

– Черт. Отстой. Соболезную.

– Проехали. Давай сразу определимся с правилами, – Диана скрещивает руки на груди. – То, что ты теперь живешь в «Медоу-Хилл», не значит, что ты будешь всем заправлять.

– Именно это и значит, – я принимаю ту же позу, что и Диана. Забавная девчонка. – Я тут живу.

– Нет, ты живешь там, – она указывает на стену позади себя, подразумевая мою квартиру. – Здесь ты не живешь, – теперь она разводит руками, явно указывая на свою гостиную. – Так что не надо расхаживать тут и предлагать устраивать в моем доме вечеринки.

– Я не предлагал. Просто идею подал.

Она меня не слушает.

– Я не собираюсь устраивать совместно с тобой никакие вечеринки. Тут мое убежище. Не знаю, что тебе рассказала обо мне Джиджи…

– Сказала, что ты заноза в заднице.

Диана ахает.

– Да не могла она.

– Еще сказала, что у тебя большие запросы.

– Такого она тоже сказать не могла.

– Вообще-то вот про запросы она правда сказала.

Диана сощуривается, и я знаю, что после нашего разговора она тут же напишет Джиджи и потребует подтверждения. Жена моего лучшего друга (Иисусе, до сих пор странно произносить такое) предупреждала, что от Дианы мне лучше держаться подальше. Сказала мне оставить ее лучшую подругу в покое, если я не хочу, чтобы мне ежедневно устраивали выволочку. Вот только мне такое не по нутру. Некоторые и правда сторонятся споров. Некоторые перестают спать по ночам от мысли, что кому-то не нравятся, а я точно знаю, что не нравлюсь Диане. А вот я не имею ничего против споров, а неприязнь Дианы почему-то только подзадоривает меня, и хочется приставать к ней все больше и больше. Во мне будто просыпается дошкольник. Думаю, все мужчины время от времени впадают в детсадовский возраст.

– Ты меня слушаешь? – ворчливо спрашивает Диана.

Я поднимаю голову. Ого, нотация еще не закончилась. А я как-то выпал на минутку.

– Конечно. Никаких вечеринок у тебя в квартире.

– И никаких вечеринок в бассейне.

Я вопросительно изгибаю бровь.

– Ты за весь дом сейчас говоришь?

– Нет. Дом сам за себя говорит. Ты что, не читал «Пособие для домовладельцев»?

– Детка, я только пришел.

– Не называй меня деткой.

– Я даже до двери не дошел, а ты уже затащила меня сюда.

– Ладно, тогда прочти документы объединения домовладельцев. Мы очень серьезно к ним относимся, ясно? Все члены объединения собираются дважды в месяц, утром воскресенья.

– Так, я этим заниматься не собираюсь.

– Ничего другого я от тебя и не ожидала. И, честно говоря, не хочу, чтобы ты туда приходил. Так, – она хлопает в ладоши, будто руководит тренировкой чирлидерш. Диана – капитан команды Брайара. – Резюмируем правила. Вечеринки без фанатизма. Если пользуешься снаряжением в спортзале, протирай его после себя. Никакого секса в бассейне.

– Как насчет минетов в бассейне?

– Слушай, мне плевать, кому ты хочешь отсосать, Линдли. Главное – не в бассейне.

Я ухмыляюсь.

– Вообще-то я имел в виду, что делать минет будут мне.

– Ой, правда, что ли? – мило улыбается Диана. – Думаю, самое важное, что тебе стоит запомнить, – что мы с тобой не друзья.

– Значит, любовники? – подмигиваю я.

– Мы не друзья и не любовники. Мы соседи по этажу. Мы тихие, благонравные жители здания «Ред-Берч» в комплексе «Медоу-Хилл». Мы не раздражаем друг друга…

– Знаешь, вообще-то ты раздражаешь меня прямо сейчас.

– …мы не создаем проблем, а в идеале – еще и не разговариваем.

– А сейчас мы разве не разговариваем?

– Это не считается. Данный разговор поспособствует тому, что в будущем мы беседовать не будем. И в завершение: мы не друзья. Никаких проделок. О, и прекрати трахать девчонок из моей команды.

А, так вот в чем все дело. Она все злится, что я в прошлом семестре подцепил несколько ее чирлидерш. Одна из них, Одри, судя по всему, умудрилась проникнуться ко мне какими-то чувствами, из-за чего на тренировке упала с пирамиды и растянула лодыжку. Вот только я-то тут при чем? Я, выходя на лед, все могу задвинуть на задний план, чтобы сосредоточиться на хоккее. Забываю обо всем, что отвлекает, чтобы выдать превосходные результаты в спорте. Если Одри не могла отрешиться от парня, с которым однажды переспала, похоже, проблема в ней, а не во мне.

– Ладно, – нетерпеливо киваю я. – Будут еще какие-то правила Диксон или можно мне уже идти? Пожалуйста. Мебель сама себя не соберет.

– На этом все. Хотя, знаешь, вообще-то есть еще одно важное правило Диксон. Шейны запрещены.

– Где запрещены?

– Везде и повсюду. Но в основном рядом со мной, – она снова улыбается, но веселья в этой улыбке нет. – Ладно, мы закончили, – она указывает на выход. – Можешь идти.

– Так вот как все будет, да?

– Да, я только что буквально сказала тебе, как все будет. С новосельем, Линдли.

Я покорно покидаю ее квартиру и возвращаюсь к себе. У меня в гостиной Уилл с Беккеттом сражаются с моим новым секционным диваном. Уилл разрезает ножом полиэтиленовою пленку, извлекая большие диванные подушки, а Беккетт скорчился на жестком деревянном полу, соображая, как основная секция крепится к выдвижной части. Диван я выбрал темно-серого цвета, потому что его проще чистить. Мне, конечно, вряд ли придется самому этим заниматься – по настоянию мамы раз в две недели ко мне будут приходить из клининговой службы. Она точно так же нанимала работников для таунхауса, где мы раньше жили с ребятами. По ее словам, мои способности в чистке останутся посредственными на веки вечные. Я с ней, конечно, не согласен. Думаю, как минимум посредственно я убраться в состоянии. И вообще у меня большие перспективы в области клининга.

– Простите, парни. Диксон надо было потрепать мне нервы. Так она проявляет свою любовь.

Уилл фыркает.

Беккетт с усмешкой отрывается от дивана.

– Прости, приятель, но эту цыпочку тебе ямочками на щеках не покорить.

В этом он, пожалуй, прав.

– Чувак, ты ей и правда не нравишься, – добавляет Уилл таким тоном, будто пытается мне втолковать простую истину. – Я на прошлой неделе обедал с ней и с Джиджи, так при упоминании твоего имени Диана так закатила глаза, что я уж думал, они у нее на хрен вывалятся.

– Вот спасибо-то. Мне так приятно от ваших слов.

– Ну-ну, твое огромное эго явно пострадало.

Я принимаюсь помогать Уиллу с подушками, а потом мы втроем совместными усилиями перетаскиваем диван в другое место, потому что, по словам Бекка, у окна его ставить нельзя – зимой будет слишком холодно. Диван мы ставим так, чтобы с него открывался вид на открытую стену из красного кирпича – самую дальнюю в гостиной. Сделав пару шагов назад, я изучаю новоявленную планировку и прихожу к выводу, что получилось просто идеально.

– Надо повесить туда телевизор, – говорю я, указывая на кирпичную стену. – У нас же получится ее просверлить?