Глава 9

Весь следующий день матушка не отходила от постели супруга – тот слег с лихорадкой и очень медленно приходил в себя. Ромэн тоже просидел у него несколько часов, давая матери отдохнуть.

– Сын, – слабо проговорил отец, повернув седую голову в его сторону. Глубокие карие глаза словно затянула мутная пелена, они уже не блестели как раньше, зрение подводило старика, заставляя прищуриваться. Смуглая кожа песочно-коричневого цвета, но светлее, чем у жены, покрылась пятнами и морщинами, выдавая возраст и частые болезни.

– Да, папа, я здесь.

– Я скоро уйду к предкам, – продолжил он, – я не дурак, понимаю, что конец близок. Послушай. Ты совсем взрослый, ты поймёшь. Но матери не говори, умоляю!

– Я слушаю тебя папа, и можешь ни о чём не волноваться – я никому ничего не скажу, если ты так желаешь.

В просторную спальню вошла служанка, и старик замолчал. Она поклонилась и поставила кувшин с морсом на стол, острым взглядом пробежалась по покоям – везде ли порядок, не нужно ли чего принести или заменить, – вопросительно посмотрела на Ромэна, но тот жестом отпустил встревоженную девушку.

Комната не нуждалась в уборке: леди Плэмери давно установила чёткие правила для всех слуг, и каждый понимал, что означает «порядок» в понимании хозяйки. А до их с мужем спальных покоев и вовсе оказались допущены лишь две вышколенные служанки, молчаливые и исполнительные.

Отец, покашляв, продолжил:

– Мой дед, твой прадед, был необычным человеком. Он хранил свой секрет до самой кончины, открывшись мне в последний час жизни. Он был… чародеем.

Ромэн похолодел.

– Но никто из родни не знал: он скрывал свою силу, чтобы избежать пересудов и гонений, и я поверил в это. Не могу сказать, что за сила таилась в нем, но истинно верю, что использовал он её с добром…

Старик закашлялся, Ромэн протянул стакан воды. Сделав пару глотков, он продолжил.

– И это значит, мальчик мой, что в нашей крови есть капля магии, хоть и не нашла она выход ни в моем отце, ни во мне… и ни в тебе тоже, верно?

Ромэн промолчал.

– Или ты такой же? – осенило старика. – Но, знаешь, не говори. Никому – ни мне, ни матери – она не вынесет этого. Я никому не говорил про деда, ты – первый. Понимаю, что я не тот, кому ты должен открыться, если есть что открывать, – он подмигнул сыну и похлопал по руке.

Ромэн мысленно, всем сердцем поблагодарил отца за разговор. За минуты они стали ближе друг к другу так, как не были за всю жизнь. Ему стало невыносимо жаль видеть некогда крепкого и могучего отца совершенно бессильным, лежащим в постели посреди дня, вынужденного глотать целебные настойки и прибегать к помощи слуг, чтобы сесть, опираясь на тяжёлые подушки.

– Ну всё, Ромэн, я чувствую себя разбитым. Пора отдыхать. Надеюсь, ещё проснусь.

– Ещё не твой закат, папа.

В дверях отец окликнул его:

– Ромэн?

– Да?

– Сделай правильный выбор, – и прикрыл глаза, засыпая.

Юноша ощутил жар в теле. Слова отца зацепили душу, будто тот всё понимал без слов. Теперь Ромэн знал, что готов.

* * *

Ночью леди Плэмери вновь оказалась у ведуна. Она захватила с собой кожаную перчатку, на которую садилась птица сына во время прогулки, дрессировки, а иногда даже кормилась на ней. Мешочек с драгоценностями по-прежнему оставался при женщине, на случай, если ведун передумает. Галантный и опрятный, как и вчера, вид колдуна навел женщину на мысль, что будь он в светском обществе, на каком-нибудь приёме, то дамы непременно обращали бы на него внимание.

– Милая моя гостья, когда же я узнаю ваше имя? – Улыбнулся ведун, закрывая за ней дверь.

– Это невозможно, – возмутилась гостья, – я хочу полной анонимности. И как вас зовут – я не знаю и знать не хочу.

– А это не секрет. Меня зовут Тонкс.

Леди Плэмери кивнула, но себя не назвала. Она понимала, что ему ничего не стоит узнать про неё всё, что угодно – на то он и ведун. Однако не собиралась помогать в раскрытии этой тайны.

– Я принесла перчатку, птица сегодня сидела на ней, может память сохранилась, хоть я, конечно, ничего в этом не смыслю, но всё же…

– Вы понимаете достаточно много для обычной леди, – ответил он, принимая перчатку и при этом, словно случайно, коснувшись её руки.

– Да вы проходите, дорогая, проходите, ведь вы – моя гостья. Сегодня это займёт больше времени, и на глазах ничего не стану делать, мне понадобится уединение.

– Как угодно, – покорно ответила леди Плэмери и подошла к бархатным креслам, что стояли теперь вместо вчерашней лавки у стола со скатертью, на котором был накрыт ужин на двоих: запечённая рыба и целая утка с румяной соблазнительной корочкой, а также вино, виноград и сыр.

– Я налью выпить, дорогая.

Леди Плэмери замотала головой.

– Не стоит, я не буду…

– Я не спрашивал согласия.

И ведун налил два полных бокала багряного вина с терпким запахом вишни, разнёсшимся по дому.

– Пейте. Это дурной тон – отказывать хозяину.

Ведун осушил бокал залпом, леди вздохнула и сделала один маленький глоток.

– Прекрасное вино, – неожиданно для себя похвалила она.

– Угощайтесь, – улыбнулся Тонкс и отошел в другую комнату, не забыв взять перчатку. Леди Плэмери удивленно разглядывала несколько дверей, что появились в стенах только сегодня, за которыми, должно быть, прятались находились таинственные покои чародея. Ведь в свой первый визит она увидела лишь одну комнату, из которой и состоял весь дом, точнее, избушка.

Комната, в которой оказался Тонкс, выглядела немного пугающе: тёмные стены и грязный пол без настила, крохотное окно под потолком, несколько сломанных стульев безобразной грудой валялись в углу, остальное небольшое пространство занимали облезлые низкие шкафы, тумбы и полки, покрытые пылью и паутиной, а также огарками от свечей; узкий стол с кипой пожелтевших листов пергамента и разваливающихся книг располагался напротив входа. Пахло затхлостью и плесенью. Комната казалась забытой, ненужной и не облагороженной, даже недоделанной.

Чародей не обратил внимания на царившую атмосферу и, не зажигая свечей, в темноте, надел перчатку на руку и ощутил силу, бушующую внутри. Она не желала подчиняться и билась, сопротивлялась и через мгновенье одержала верх над чародеем – начала впитывать его силу в себя. Скинув магический предмет, Тонкс был поражён. Он прежде не видел такой мощи, и она оказалась наполовину лишь человеческой – звериная, природная сила клокотала в ней. Подчинить бы себе эту невероятную мощь – вот новая сладкая мечта, но пока это не представлялось возможным. Пока. Чародей смекнул, что сокол и его хозяин – сын аппетитной леди Плэмери – лакомые кусочки, в особенности питомец, который не кажется безобидной заколдованной птичкой. Но ведуна мучило что-то ещё, червячок сомнений извивался в сердце: кто-то третий участвует в этом, вольно или невольно. Настроиться на «волну» птицы оказалось очень сложно – несколько лет без активной магической практики дали о себе знать.

Леди Плэмери уже допила четвёртый бокал и даже не побрезговала скушать две виноградинки – ей стало скучно и любопытно. Затуманенный взгляд женщины то и дело останавливался на приоткрытой дальней комнате, погружённой во мрак и тишину.

Под руками чародея плясали искры, постепенно образовывая магическую сферу. Собрав всю силу своей магии в эту оболочку, колдун на целую минуту превратился в «глаза» сокола и увидел то, что сейчас видел он.

А видел Эрмон приближающийся магический купол, внутри которого светился маленький мирок. Когда сокол подлетел ближе, свод стал прозрачным, пропуская его, затем аккуратно сомкнулся следом . Соколиные глаза увидели необычайной красоты девушку.

Затем связь с птицей угасла, Тонкс свалился на пол, напугав леди Плэмери, которая увидела в дверном проёме его почерневшую руку.

* * *

– Он прилетит, верно? – вслух спросила Ая у проходящего мимо ежа. Тот фыркнул нечто похожее на «ну-ну» и засеменил дальше. Девушка села на любимую скамью. – Хотя какой в этом смысл, всё равно я отсюда никуда не денусь…

Сокол прилетел. Ая уже приготовилась обращать его в человека, но тот вспорхнул и уселся подальше, на куст.

– Не хочешь? – проговорила Королевна. – Но я всё же принесу тебе одежду.

Она ушла в дом, а когда вернулась, перед ней стоял Ромэн в своём любимом тёмно-синем камзоле с вышитой серебряной розой на груди и темных штанах. Он казался еще выше и крепче, чем она запомнила его в прошлый раз.

– Ох, но как ты…

Вместо слов юноша притянул девушку к себе и впился в её губы долгим поцелуем, сжимая в объятьях. «Нет смысла больше откладывать то, что хотел сделать давным-давно», – подумал Ромэн. Он был опьянён девушкой, чувствовал, что она – сама любовь, прямое её воплощение.

Ая не ожидала такого напора, но поддалась поцелую на одно мгновение. Чуть отстранившись, она коснулась ладонями его груди, почувствовав нежный бархат одежды и частое биение разгорячённого сердца.

– Я не могу без тебя, – прошептал юноша, – не могу …

– Но я заперта в этом мире, – одними губами прошептала девушка, с грустью склонив голову.

Ромэн посмотрел в её глаза. Он был спокоен и уверен в правильности всех своих действий, не то, что в первые встречи, когда явился перед Королевной совсем застенчивый и растерянный. Как никогда он чувствовал в себе силу, неизведанную магию в самой крови и…

– Мы придумаем, как решить это. Ая, я хочу быть с тобой, чего бы это ни стоило.

Королевна очень хотела поверить юноше. Сомнения и боль прошлого неотступно преследовали её, но глаза Ромэна и его крепкие объятия твердили – всё правда, счастье возможно, нужно только открыть сердце…

– Но у меня тоже есть некие… трудности. Там, дома, – он махнул рукой, словно показывая направление. – Только не отсылай меня отсюда, хорошо? Нам нужно о многом поговорить сегодня.

– Я не знаю, как работает твоя сила, но думаю, что с рассветом ты всё же должен быть дома. Испытывать силу слишком опасно.

– Но до моего рассвета ещё далеко. Я сам обращусь, я научился.

Юноша осторожно освободил её из плена объятий, но тут же взял за руку, не в силах отвести взгляда. Неистовое желание овладело молодым телом. Он снова порывисто коснулся губ девушки, но она чуть отклонилась, улыбнувшись. Румянец смущения появился на миленьком личике. Она поманила гостя за дом, где совсем рядом растянулся густой лес. Королевна уводила юношу по тропинке меж крепких исполинских деревьев, смыкающих кроны наподобие арки. Ромэн любовался сочными красками леса – ему казалось, что в этом месте цвета в несколько раз ярче, чем дома. А может, сама Королевна так преображала этот мир? Или только лишь её присутствие? Молодой лорд не искал ответа, он наслаждался видом и предвкушал новые поцелуи и объятья.

Вскоре они остановились на крохотной полянке, в окружении жёлтых и фиолетовых цветов, благоухающих кустов шиповника и дикой малины. На траве распростёрлось синее вышитое покрывало. Девушка присела на край, приглашая гостя присоединиться. Ромэн опустился рядом, с удовольствием вытянул ноги и поскорее взял ладонь возлюбленной в свою.

– Расскажи, что у тебя дома? – Тихо попросила Ая, наслаждаясь сладким трепетом от его близости – новыми волнующими ощущениями.

Ромэн рассказал о матушке и упомянул плачевное состояние отца. Ая смогла дать дельные советы. Подозрения матери неизбежны, перемены в поведении сына слишком заметны, поэтому Королевна предложила подыграть: несколько дней лучше не тревожить сокола, «потерять интерес» к нему, сходить на бал, заинтересоваться какой-нибудь дамой для отвода глаз.

– Но мне не нужен никто, – горячо возразил юноша.

– Ты выдашь нас, если не сдержишься, – прошептала Ая, в груди которой зарождалось трепетное хрупкое чувство. – Ты уверен, что никто не знает про твои способности?

– Нет, никто. Я подумал, что раз могу приходить во снах – сумею явиться к твоим родным, только скажи, где и кого искать.

Ая невольно задрожала, в сердце разлилось тепло. Связаться с мамой и папой – похоже на сказку после стольких лет!

– Ты правда сможешь? Я… я и мечтать об этом не могла.

– Я постараюсь. Но если не смогу во снах, то что мне мешает поехать в твой город и поговорить с ними наяву?

Ая едва дышала от нахлынувших чувств, слёзы выступили на глаза, она прижалась к своему спасителю и почувствовала легкость: как непривычно было снять с себя этот груз.

Ромэн улыбнулся и подумал, что делает всё правильно, как и нарекал отец.

До заката они не могли оторваться друг от друга, смеялись и разговаривали, Ая даже научила его распознавать чужую силу. Мимолётные касания и лёгкие поцелуи передавали лишь малую часть той нежности и чувств, что зародились в молодых сердцах. Опустившаяся ночь, казалось, позволяла чуть больше вольности.

– Я пьян тобой, – прошептал юноша, зарываясь губами в её волосы, – ты чудесная…

Королевна, чуть отстранившись, провела рукой по его щеке. Ромэн тихонько стал напевать песню, что родилась в сердце мгновенно, расправила крылья и вырвалась на волю:

Словно ангельский лик

Предо мною возник.

Я забыл, как дышать,

Научи же опять:

Ко мне крепче прижмись

От тоски отрекись.

Я тебя сберегу.

Под любую стрелу,

Хоть в подземную мглу,

В ледяную пургу

За тобою пойду,

Я смогу…

Девушка улыбнулась, затем вскочила и спряталась за тонкое деревце. Ромэн, засмеявшись, поднялся, устремляясь за возлюбленной, поймал её и обхватил за талию, закружив по поляне. Ая счастливо улыбалась, а он, осторожно опустив на землю, целовал ее шею, открытие плечи, руки… Поцелуи становились более страстными и настойчивыми, рождая тихие вздохи и вскрики, заставляя влюблённых упасть на покрывало. Юноша навис над девушкой: он был прекрасно сложен, со смуглой кожей и рельефными мышцами, высокий, крепкий и сильный, но при этом нежный и осторожный.

Совсем близко закричал сокол.

– Тебе пора, уже полночь, – выдохнула Ая, до конца не понимая внезапных вспыхнувших чувств.

– Я не уйду, нет, – прошептал юноша и вновь приник к губам Королевны, трепетным и горячим.

Сокол крикнул еще раз, настойчивее.

– Ромэн…

В третий раз сокол забрал его. Ая осталась одна с разгорячённым телом и разумом. Она улыбалась как никогда за последние несколько лет. Касалась тонкими длинными пальцами участков тела, где были запечатлены поцелуи юноши. Когда волнение поутихло, Королевна подумала, это даже хорошо, что сегодня не случилась близость: в следующий раз они будут желать друг друга во сто крат сильнее.

* * *

– Что с вами? Что произошло? – Лицо леди Плэмери выражало искреннюю тревогу, когда она опустилась на колени подле ведуна. Тонкс пришёл в сознание и, увидев склонённую над ним женщину, рывком повалил её на себя и впился поцелуем в шею.

– Что вы… не надо!

Чародей перевернул гостью на спину и сел сверху, быстро расстёгивая дорожный плащ, скрывающий тёмно-зелёное бархатное платье, так плотно облегающее пышную фигуру.

– Твой сын угодил в очень скверную историю, – прохрипел он, – но помочь ему можно. И ты сделаешь это. Ты все сделаешь ради него. Ты всё сделаешь.

Леди Плэмери была напугана и взволнована, но быстро поняла: она и вправду всё сделает. Даже сейчас женщина оставила попытки отбиться от наглого похотливого ведуна и позволила ему обнажить себя. Внезапное, необъяснимое желание разлилось по телу, добавляя мелкую дрожь. В голове вспыхнула ужасающая дикая мысль: она тоже хотела его. Близости с крепким, здоровым мужчиной у неё не случалось с тех пор, как супругу стукнуло шестьдесят лет, и он как-то сразу заметно «сдал» по мужской части.

Чародей жаждал полностью овладеть ситуацией, особенно сейчас, в эту самую минуту, он получал сразу два удовольствия: пышную, страшно соскучившуюся по ласке «покорную» женщину и извращённую месть. Он ведь сразу понял, что за девушка скрывалась там, за куполом, и чувство приближающегося возмездия насыщало и злило колдуна одновременно. Ведун представлял, что этот «сынок» делал сейчас с его женой, в меру своих фантазий и помыслов. За долю секунды, до обессиленного обморока, Тонкс придумал план. И истинную цель этого плана не следовало знать матери молодого дурня.

Удовлетворив страсть прямо здесь, на полу мрачной комнаты, леди Плэмери безумно смутилась своей наготы и будто протрезвела. Она вскрикнула, вскочила и поскорее оделась. Тонкс не спешил, его довольное лицо растянулось в ухмылке.

– Не жалей, душенька, о содеянном – это было неизбежно.

Женщина пробормотала:

– Это… это случайность, не подумайте, что я…

– Потаскуха? Нет, как можно! Вы милейшее создание, попавшее в руки мерзавца. Так вы думаете, я полагаю?

– Не такой уж вы и мерзавец, – тихо пробормотала гостья, будто сама верила с трудом в эти слова. – Но никто не должен узнать, прошу, умоляю вас, ни одна душа, – в глазах леди Плэмери промелькнуло отчаяние.

– Конечно, – кивнул Тонкс, – иначе эта связь запятнает вашу чистейшую репутацию. А жаль. Так хотелось разболтать всем белкам и зайцам в округе.

Колдун говорил с ядовитым сарказмом, издевался, заставляя гостью чувствовать себя «грязной» с головы до ног. Леди Плэмери едва находила в себе силы и гордость выслушивать подобные рассуждения и находиться в доме этого человека.

– Так что с моим сыном?

– А вот это, голубушка, наша с тобой печаль: ты оказалась права, магия тут замешана, и, причём, тёмная. Сильная, смертельная.

Сердце учащённо забилось в груди леди Плэмери с новой тревогой.

– Что теперь делать? Это проклятье? Что это значит?

– Видать, связался сыночек с ведьмой. Тёмной. Она его заколдовала, дрянь. Надо действовать быстро. Иначе заберёт его сердце и проклянёт весь род. Как пить дать, эта девка всё может…

Он задумчиво почесал аккуратную бороду.

– Девка? Я думала, речь о ведьме.

– Ну, так, ты что, милая, считаешь, что ведьмы – только старухи на метле? Тем-то и опасны молодые, что прикидываются красными девицами, а потом вырывают сердце и сжирают на глазах у жертвы.

Леди Плэмери стало дурно.

– Что можно сделать? И откуда он её взял? Я знаю всех жителей в округе, а на наши званые вечера приезжают только проверенные гости.

– Так это ж ведьма, что ей стоит принять облик соседки? И это она нашла его, а не он. И птица – её рук дело.

– А что, если птицу… ну…

– Убить? Нет уж, это не поможет. Она возьмёт и мышь заколдует, или собаку. Лучше всего – принести птицу мне, сюда. Будет под наблюдением.

Леди Плэмери замотала головой. Внезапный хищный блеск мелькнул в её глазах – она была готова на всё.

– Нужно действовать, наблюдать уже поздно. Где эта мерзавка?.. Если надо, я сама вырву ей сердце и сожру…

Чародей подошёл к гостье и грубо взял за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

– Запомни, милочка: с этой минуты, без моего разрешения ты и пикнуть не смеешь. Это не твоя территория, это магия, опасная, темная. Влезешь туда – и поминай, как звали, вместе с сынком. Так что я сам буду решать, что, когда и как делать. Ясно?

Леди Плэмери кивнула, всхлипнув, ведун отпустил её лицо. На щеках остались отметины.

– А теперь иди домой и думай, как стащить эту проклятую птицу. Сын ничего не должен подозревать. И не вздумай ляпнуть что-то про ведьму или магию – эта чертовка может следить. Придёшь через ночь, расскажешь, что придумала.

Леди Плэмери оставалось лишь согласиться и уйти.