Глава 2 Эмин

Снег хрустит под моим телом. Спина должна уже замерзнуть, но я ничего не чувствую, все будто в тумане. Звук быстрых, решительных шагов вырывает меня из полубессознательного состояния. Открываю глаза. Свет фонаря бьет по зрачкам, заставляя зажмуриться. Как только мне удается открыть глаза, мощным ударом сердца из легких выбивает весь воздух. Я не верю в то, что вижу перед собой. Наверное, я сильно ударился головой, когда меня повалили на землю. Передо мной стоит она – девчонка из моего прошлого, только теперь она стала старше. Ее силуэт расплывается, но я точно уверен в том, что вижу. Я узнал бы ее из тысячи, миллиона женщин.

Алина. Моя Алина…

Ее имя едва слетает с моих губ, разбиваясь на острые осколки. Она замирает. Ее лицо бледное, будто вырезанное изо льда, а в глазах… страх? Нет. Что-то большее.

Алина качает головой, ее губы двигаются, но слова я не слышу. Все вокруг сливается в один белый шум. Я пытаюсь подняться, но тело не слушается. Тяну руку к ней, но она делает шаг назад.

– Алина… – мой голос звучит, как порванная струна.

– Нет! – кричит она, будто хлыстом режет воздух.

Убегает. Ее фигура исчезает в снежной пелене, а я остаюсь на холодной земле, как тогда, много лет назад. Ее спасение обернулось кошмаром для меня. Теперь она снова смотрит на меня так, словно я ее самое страшное воспоминание.

Сжимаю кулаки, пытаясь встать. Боль в боку отдается каждым вдохом, но я не могу лежать здесь. Не могу позволить Алине уйти вот так. Поднимаюсь, шатаясь, и чувствую, как воздух режет мои легкие. Снег под ногами скрипит предательски громко. Шаг. Еще шаг. Всматриваюсь в темноту и понимаю, что снова потерял ее. Алина сбежала.

Касаюсь лица, пальцы окрашиваются в темное. Кровь. Противная, липкая. Тело протестует, но я заставляю себя идти. Улица кажется бесконечной, свет фонарей расплывается, как размазанные мазки кисти. Но это не важно. Важно то, что я видел ее. После всех этих лет, после бесконечных поисков – она жива. Я искал ее так долго, проверил каждую возможную зацепку, но не нашел ничего. Ни единого следа, словно Алина исчезла из этого мира. А теперь я просто встретил ее вот так, на улице, случайно, и не смог удержать. Но главное, теперь я знаю точно: она здесь, в этом городе. Это дает мне шанс. Это дает мне смысл двигаться дальше.

Я иду по пустым улицам, не зная, куда направляюсь. В голове шумит. Ее глаза, ее голос. Этот крик бьет в висках. Алина испугалась меня. Как мне доказать ей, что я другой? Что я никогда не хотел быть частью того, что делали братья? Вопросы крутятся в голове, но ответов нет.

Заворачиваю за угол и останавливаюсь. Вдалеке горят окна бара. Желтоватый свет обещает тепло, но я знаю, что он обманчив. Ничего настоящего там не будет, только временное. Но сейчас это все, что у меня есть. Мне надо согреться и немного прийти в себя.

Я толкаю дверь, звон колокольчика ударяет по ушам. Бармен на меня даже не смотрит, кивка в сторону дальнего столика достаточно, чтобы понять, что я могу сесть.

Заказываю виски. Сильный, обжигающий. Мне так нужно. Телефон вибрирует в кармане, раздражая своим настойчивым гулом. Я вытаскиваю его, и на экране светится имя: «Нола». Конечно, она. Всегда вовремя.

Не отвечаю, а жадно припадаю губами к бокалу. Первые глотки отзываются болью, но я не останавливаюсь. Звонок настойчиво повторяется. Прекрасно знаю, что эта женщина не отстанет и, в конце концов, нажимаю ответить.

– Эмин, ты почему не отвечаешь на мои звонки? – голос Нолы пробивается сквозь гул в голове. Он ровный, но в нем явно слышится раздражение. Мы слишком хорошо друг друга знаем.

– Сейчас не время. – Бурчу я, не скрывая усталости.

– Какое еще «не время»? Я звонила три раза! Ты знаешь, что завтра у тебя организаторы, а мне нужно подтверждение по встрече с журналистами. Ты ведь понимаешь, что я не могу сделать все сама?

– Ты прекрасно справляешься, – хмыкаю я, глядя на стакан в руке.

– Не испытывай судьбу, – злится она. – Я знаю, что ты ненавидишь все это, но без меня ты бы не смог писать свои меланхоличные шедевры в своем уютном мирке. Так что, будь добр, не сбегай от обязанностей.

– Что ты хочешь, Нола? – вздыхаю и неприятно морщусь.

– Я хочу, чтобы ты начал отвечать на звонки вовремя, особенно когда речь о твоей карьере. – Она делает паузу, затем добавляет мягче: – У тебя все нормально? Ты какой-то не такой

– Нормально, – коротко отвечаю я, крутя стакан в руке. – Просто вечер не заладился.

– Отлично. Тогда напомню, что завтра утром у тебя встреча в театре. Ты не забыл, надеюсь?

– Хорошо, Нола, я разберусь.

– Разберешься? – Она натянуто смеется. – Если бы не я, ты бы давно все потерял. Скажи спасибо хотя бы раз.

– Спасибо, – с улыбкой бросаю ей. Такая она стерва, но самый близкий мне человек, хоть и не самый приятный.

– Брось, Эмин, – вздыхает Нола. – Просто будь там завтра. И не забывай, что твоя музыка – это не только твой талант, но и моя работа.

– Хорошо. Это все?

– Нет не все. Я вызвала такси по твоей геоточке. Бары тебе точно не помогут.

– Спасибо за совет, доктор, – отрезаю я и кладу трубку, не дожидаясь ответа.

Бокал снова оказывается в руке. Все, о чем я могу думать – лицо Алины, ее крик. Это замкнутый круг, из которого я не могу выбраться.

Достаю из кармана блокнот с влажными страницами и простой карандаш. Отпиваю еще несколько глотков виски и прикрываю глаза, пытаясь сосредоточиться. Голова кружится, сознание плывет, но образ Алины получается четким. А она изменилась. Уже не угловатый подросток с огромными глазищами, теперь это красивая женщина. Очень красивая.

Распахиваю веки и быстро делаю набросок, стараясь передать все детали. Перед глазами плывет, и тошнота подкатывает к горлу. Убираю рисунок в карман и бью кулаком по столу. Посетители оборачиваются, но я не обращаю внимания. Пусть смотрят. Пусть все видят.

«Найти ее. Только это важно» – звучит в голове.

Завтра я найду способ. Завтра я все исправлю. Или хотя бы попытаюсь.

– Эмин Минаев? – ко мне подходит мужчина в кожаной куртке. Поднимаю на него глаза и не узнаю, но зачем-то киваю.

Глава 3 Алина

Щека горит. Боль тянет вниз, словно там все еще отпечатана рука того бандита. Зеркало в ванной отражает меня чужую – бледную, с темным пятном, которое вот-вот станет синяком. Я смотрю на себя и не могу понять: что я пыталась доказать, бросившись на тех троих? И главное, почему судьба решила свести меня с ним именно так? Почему после всех этих лет он появился вот так, внезапно?

Эмин. Имя будто холодный металл на языке. Оно мгновенно разворачивает передо мной сцены из прошлого, которые я пыталась стереть, спрятать за пеленой времени. Я снова вижу тот дом, где каждый звук означал страх. Где крики других девушек, таких, как я, мешались с грубым смехом его братьев. Где я ждала своей очереди, не зная, останусь ли жива. Это прошлое всегда было со мной, но я думала, что научилась не смотреть ему в лицо. И вот оно снова здесь, вместе с ним.

Я закрываю глаза, но вместо темноты передо мной всплывает его взгляд, тот самый, от которого я не смогла убежать. Глаза, в которых тогда я видела не жестокость, а странную смесь вины и отчаяния. Он был другим, я это знала. Но он был частью этого мира. Мира, который меня сломал.

Сжимаю край раковины так сильно, что пальцы белеют.

Телефон вибрирует в комнате, и я вздрагиваю от резкого звука. Это Лия. Конечно, кто еще? Вытираю руки о полотенце, нехотя беру трубку, заранее готовясь к ее мягкому напору.

– Алина, ты дома? – ее голос звучит мягко.

– Да, дома, – отвечаю я коротко, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Ты как? Все в порядке? – спрашивает Лия, но не ждет ответа. – У нас с Мироном завтра семейный ужин. Приходи, побудь с нами. Ты ведь обещала.

– Лия, не могу, – быстро перебиваю я. – У меня аврал. Скоро премьера, и дел просто навалилось. И… я правда не хочу отвлекаться.

Нельзя, чтобы брат видел меня сейчас. Начнутся разборки, а я этого очень не хочу. Надо просто забыть все, как страшный сон и жить дальше.

– Что значит «не хочу»? – упрямо продолжает настаивать Лия. – Ты не появлялась у нас уже несколько недель. Мирон скучает. Я тоже. Что случилось, Алина?

Ее голос теплый, почти умоляющий. Я закрываю глаза, позволяя себе вдохнуть чуть глубже.

– Лия, правда, не сейчас. Не могу. Прости. – Я жду ее возражений, но она замолкает на мгновение.

– Ладно, я не буду настаивать, – наконец говорит она, и в ее голосе слышится разочарование. – Но, если передумаешь… просто позвони.

– Спасибо за понимание, – шепчу я, чувствуя, как внутри все еще бурлит напряжение. Звонок обрывается, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Смотрю на экран телефона. Отражение в нем – тоже я, но совсем другая. Усталость тянет меня к кровати, но вместо сна я сажусь на пол у окна. Небо черное, как мои мысли. Город за окном дышит огнями, но мне кажется, что он пуст. Я снова вспоминаю лицо Эмина, разбитое, уставшее, но все еще такое знакомое. Кровь на губах, взгляд, в котором я читала не только боль, но и что-то большее. Будто мое имя – единственная его опора, то, что еще связывает его с реальностью. Этот взгляд возвращает меня в тот момент, когда он открыл дверь и сказал: «Беги».

Я тогда не поняла, почему Эмин это сделал. Почему пошел против своих. Тогда я думала, что это конец. Но, видимо, это было только начало.

Гул в голове становится громче, будто звуки прошлого вновь оживают. Я слышу голоса его братьев, их смех, грубые слова. Вижу тени девушек, которых уносили. Хватаюсь за виски, как за спасательный круг, надеясь, что это остановит этот поток, но образы становятся ярче. Все это прошлое, как сорванная цепь, кружит вокруг меня, затягивает в воронку. Эмин. Что он делает здесь? Почему именно сейчас?

Ответов нет. Только пустота. Я пытаюсь вытолкнуть его из головы, но он упорно остается. Его глаза. Его голос. Я вскакиваю на ноги, подходя к тумбочке. Лекарства. Они должны помочь. Маленькая белая таблетка падает на ладонь. Наливаю воды в стакан и делаю несколько крупных глотков.

Прислушиваюсь. Тишина…

Только она не спасает.

Я ложусь, укрываюсь одеялом с головой. Завтра пойду на работу. Завтра я постараюсь забыть об этом взгляде, о том, как Эмин смотрел на меня. Но ночь кажется бесконечной. И с каждым мгновением я все больше понимаю: забыть его не получится.

В какой-то момент слышу звук на лестничной площадке. Тихий, едва различимый. Сердце сжимается. Это может быть кто угодно. Или никто. Но я больше не чувствую себя в безопасности. Встаю, подхожу к двери и смотрю в глазок. Темно.

Это просто страх. Или не просто. Но мне кажется, что за этой дверью стоит не только ночь. За ней стоит он.

Глава 4 Эмин

Просыпаюсь от ощущения тяжести в голове. Жар, словно цепи, держит меня, не давая пошевелиться. Все тело налито свинцом, каждая мышца отзывается болью, будто память о вчерашней ночи впилась в меня когтями. Кипяток разливается от затылка до кончиков пальцев. Я пытаюсь пошевелиться, но каждый сустав болит, как после изнурительной тренировки. Сквозь тяжелую пелену слышу голоса. Один строгий, профессиональный, другой напряженный, с нотками раздражения.

Поворачиваю голову и вижу лицо Нолы, яркое и сосредоточенное. Она стоит у двери, переговаривается с кем-то. Это врач. Очевидно, он уже меня осмотрел. Обрывки фраз проникают в сознание:

– Температура держится, но ничего критичного, – произносит врач, глядя на Нолу поверх очков. – Пусть пьет больше жидкости и отдыхает. Если станет хуже, вызывайте скорую.

– Вы думаете, что я позволю ему встать? – Нола фыркает, перекидывая платиновую прядь за ухо. – Спасибо, доктор. До свидания.

Она провожает врача до двери, а затем возвращается ко мне. В комнате становится тихо, слишком тихо. Я приоткрываю глаза. Ее взгляд ледяной и тяжелый.

– Ну? – резко спрашивает она, скрестив руки на груди. – Объясни мне, что, черт возьми, произошло?

– Нола… – голос мой звучит хрипло, словно я кричал всю ночь. – Это неважно.

– Неважно? – ее глаза сужаются. – Тебя избили, ты чуть не сдох на улице, а это «неважно»?

Я отворачиваюсь, не в силах выдержать ее взгляд. Голова пульсирует, словно метроном сбился с ритма и стал молотом. Каждый удар отдается во всем теле, заставляя меня злиться на собственную слабость.

– Я сказал, забудь, – выдыхаю я, прикрывая глаза.

Но Нола не сдается.

– Ты так просто не отвертишься, – ее голос становится ниже, угрожающим. – Я напишу заявление в полицию. Этих ублюдков надо найти.

– Не надо, – перебиваю я. – Все в порядке. Я разберусь сам.

– Ты? Ты даже на ногах стоять не можешь, – она поднимает брови. – Ладно, делай, что хочешь, но я сама схожу в театр.

– Театр? – поднимаю на нее взгляд.

– Да, театр, – резко отвечает Нола. – У тебя там встреча с директором. Ты забыл? Или теперь вообще собираешься все игнорировать? Если ты не можешь пойти, я схожу вместо тебя.

Я пытаюсь протестовать, но тело слишком слабое, а голова кружится сильнее. Нола машет рукой.

– Все. Ты лежишь и поправляешься. А я проведу эту встречу. С директором я договорюсь.

Она разворачивается, ловко подхватывая сумку, и исчезает за дверью. Комната погружается в тишину. Я закрываю глаза, но сон не приносит покоя. Вместо этого меня охватывают тени прошлого.

Я снова вижу тот дом. Голоса грубые, властные, как приказ, не оставляющий выбора. Эти звуки заполняют мои уши, словно холодный яд, смешиваясь с шумом моего дыхания. Лицо испуганной Алины слишком красивое, слишком хрупкое для того ада.

Я помню, как ее привели ко мне, нарядив, как куклу. Старшие братья смеялись, наставляли меня, как обращаться с «подарком», но я не смог. Даже тогда, в свои юные годы, я знал, это не должно было быть так. Ни с ней, ни с кем-то другим.