Алекс внимательно изучал проекцию, отмечая странные особенности конструкции – сочетание геометрических форм, которые казались одновременно чужеродными и странно знакомыми.

– Вы были на «Посейдоне» во время инцидента, – сказал он, не отрывая глаз от проекции. – Что вы видели?

Елена слегка напряглась.

– Официальный отчет содержит все детали…

– Я прочитал отчет, – перебил ее Алекс, наконец взглянув ей в глаза. – Меня интересует ваше личное впечатление. То, что не вошло в официальные документы.

Она помолчала, взвешивая слова.

– То, что мы обнаружили… Это не просто древние руины или затонувший город. Это действующая система. Живая в некотором смысле. Когда трансформированный дрон поднялся на поверхность и создал тот символ… У меня возникло отчетливое ощущение, что нас не просто изучают. Нас оценивают.

– Оценивают? – переспросил Алекс. – Вы имеете в виду, что за этим стоит какой-то разум?

– Я не знаю, – честно ответила она. – Но то, как действовала система – селективность воздействия, последовательность событий – все указывает на наличие алгоритма, слишком сложного для случайных процессов. Это как… – она поискала сравнение, – как если бы древний компьютер выполнял заложенную тысячи лет назад программу.

Алекс хотел задать еще вопрос, но их прервало появление доктора Хааса в сопровождении молодого азиата с ноутбуком под мышкой.

– А, мистер Рейнер, доктор Морозова, вы уже познакомились. Отлично. – Хаас повернулся к своему спутнику. – Позвольте представить вам Зака Ченга, нашего компьютерного гения. Он будет отвечать за техническую поддержку операции.

Зак Ченг выглядел слишком молодо для столь серьезной миссии – максимум двадцать восемь лет, небрежная одежда, взъерошенные волосы и постоянная полуулыбка. Но его взгляд был острым и внимательным.

– Рад знакомству, – он кивнул, пожимая руки Алексу и Елене. – Доктор Морозова, я уже просмотрел ваши данные о сигнале. Впечатляющая работа. Я применил несколько алгоритмов дешифровки, но пока безрезультатно. Возможно, нам нужно больше образцов.

– На это и направлена наша экспедиция, – отметил Хаас. – И, кстати, о ней. Капитан просил передать, что мы отправляемся через тридцать минут. Брифинг в конференц-зале через пятнадцать. – Он взглянул на часы. – Не опаздывайте.

Когда Хаас и Зак удалились, Алекс заметил, что Елена смотрит им вслед с едва заметным напряжением.

– Что-то не так с доктором Хаасом? – спросил он тихо.

Она повернулась к нему, на мгновение выглядя удивленной его наблюдательностью.

– Я не уверена, – ответила она наконец. – На «Посейдоне» он проявлял… чрезмерный интерес к находке. Как будто заранее знал, что мы обнаружим.

– Вы подозреваете, что он что-то скрывает?

– Я лишь говорю, что его реакция была странной. – Она посмотрела в сторону, где скрылся Хаас. – Как будто это было не открытие, а… подтверждение.

Алекс мысленно отметил это совпадение с собственными подозрениями. Хаас определенно заслуживал пристального внимания.

– Думаю, нам пора на брифинг, – сказала Елена, прерывая его размышления.

Конференц-зал «Гермеса» был заполнен разношерстной командой из военных, ученых и технических специалистов – всего около двадцати человек. Алекс и Елена заняли места рядом, наблюдая за тем, как остальные рассаживаются. Хоук стоял у экрана вместе с капитаном судна, просматривая какие-то данные на планшете.

Точно в назначенное время капитан «Гермеса», суровый мужчина лет пятидесяти с коротко стриженой седой бородой, поднялся на небольшой подиум.

– Дамы и господа, добро пожаловать на борт научно-исследовательского судна «Гермес». Я капитан Роберт Гарсия. Наша миссия классифицирована как исследовательская операция повышенного риска. Руководство научной частью осуществляет доктор Хаас. Военная поддержка под командованием командера Хоука. Служба безопасности – мистер Рейнер. Прошу руководителей групп представить своих специалистов.

Хоук выступил вперед:

– В состав военной поддержки входят: майор Роберт «Волк» Стивенс, руководитель тактического звена и эксперт по взрывчатым веществам; лейтенанты Джексон и Рамирес, специалисты по глубоководным операциям; сержант Уилсон, медик. Основная задача – обеспечение безопасности научной группы и поддержка в случае непредвиденных ситуаций.

После него выступил Хаас, представивший научную группу, включая Елену Морозову (морской биолог), Зака Ченга (компьютерные системы), Ану Сантос (лингвист и специалист по древним языкам), доктора Чана (геофизик) и еще нескольких ученых различных специальностей.

Алекс обратил особое внимание на Ану Сантос – темноволосую женщину лет сорока с серьезным выражением лица и внимательными глазами. В досье она была представлена как эксперт по древним письменностям, специально привлеченная для расшифровки символов, обнаруженных на куполе.

Когда все представления закончились, капитан Гарсия вернулся к центральной теме:

– Наша цель – глубоководное исследование объекта, обнаруженного в Бермудском треугольнике. Мы прибудем на место через двенадцать часов. В течение этого времени все группы должны завершить подготовку оборудования и провести финальные инструктажи. Операция будет проходить в три этапа: разведка с использованием дронов, установка временной подводной базы «Тритон» на безопасном расстоянии от объекта, и наконец, непосредственное исследование с участием людей.

Алекс поднял руку:

– Вопрос по безопасности. Учитывая, что два дрона были потеряны при предыдущей попытке исследования, какие дополнительные меры предусмотрены для защиты персонала?

– Резонный вопрос, – кивнул Хоук. – Мы разработали новые протоколы. Во-первых, все подводные аппараты оснащены усиленной защитой от электромагнитных воздействий. Во-вторых, для непосредственного контакта с объектом будут использоваться специальные изолирующие костюмы, препятствующие проникновению потенциально опасных наночастиц. В-третьих, постоянный мониторинг физиологических показателей всех участников погружения и немедленная эвакуация при первых признаках аномалий.

– А что с уже зараженными членами экипажа «Посейдона»? – спросил кто-то из задних рядов. – Есть прогресс в их лечении?

Хаас и Хоук обменялись быстрыми взглядами, после чего Хаас ответил:

– Состояние стабильное. Трансформации замедлились благодаря экспериментальному лечению, разработанному нашими медиками. Но для полного понимания процесса и разработки эффективного противодействия нам необходимо изучить источник.

Алекс заметил, как Елена слегка напряглась при этом ответе. Он сделал мысленную заметку расспросить ее подробнее после брифинга.

– Еще вопросы? – спросил капитан Гарсия.

– Да, – поднялась Ана Сантос. – Доктор Хаас, вы упоминали, что символы, обнаруженные на куполе, имеют сходство с некоторыми древними письменностями. Можете уточнить, с какими именно?

– Хороший вопрос, доктор Сантос, – Хаас кивнул с едва заметным одобрением. – Наиболее близкие аналоги мы находим в протоминойской письменности, некоторых образцах шумерских текстов и, что интересно, в петроглифах, обнаруженных на островах Тихого океана. Но прямого соответствия нет ни с одной известной системой. Именно поэтому ваша экспертиза так важна для нас.

Ана кивнула, делая пометки в своем блокноте. Алекс отметил странную интенсивность ее интереса – не просто профессиональное любопытство, а нечто более личное.

После еще нескольких вопросов капитан Гарсия завершил брифинг:

– Прошу всех приступить к своим обязанностям. Мистер Рейнер, проведите инструктаж по безопасности для всего персонала в течение ближайшего часа. Командер Хоук, проконтролируйте подготовку оборудования для погружения. Доктор Хаас, координируйте работу научной группы.

Все начали расходиться. Алекс заметил, как Хаас ненадолго задержал Ану Сантос для приватного разговора. Их взаимодействие выглядело более знакомым, чем можно было ожидать от недавно сформированной команды.

Елена тронула его за руку:

– Нам нужно поговорить. Наедине.

Они нашли относительно уединенное место на верхней палубе «Гермеса». Судно уже отошло от берега, и береговая линия Флориды постепенно таяла на горизонте. Море было спокойным, легкий бриз приносил освежающую прохладу.

– О чем вы хотели поговорить? – спросил Алекс, когда они удостоверились, что никто не может их подслушать.

Елена помедлила, словно собираясь с мыслями.

– Хаас не сказал всей правды о состоянии членов экипажа «Посейдона».

– Я так и понял. Что именно он скрывает?

– Трансформации не замедляются, – тихо сказала она. – Они прогрессируют, несмотря на все попытки их остановить. И процесс не ограничивается физиологическими изменениями. Есть психологические эффекты.

Алекс напрягся:

– Какого рода?

– Измененные люди демонстрируют усиливающуюся связь друг с другом. Что-то вроде… коллективного сознания. Они начинают действовать согласованно, даже находясь в изоляции друг от друга. И все они говорят о «зове глубин» – непреодолимом желании вернуться к источнику трансформации.

– Откуда вы это знаете?

Елена отвела взгляд, глядя на волны.

– Я поддерживаю контакт с судовым врачом «Посейдона». Мы были… близки до экспедиции. Он сообщает мне то, что не входит в официальные отчеты.

Алекс обдумал информацию.

– Почему вы рассказываете это мне, а не Хоуку или капитану?

– Потому что я не уверена, кому можно доверять, – она повернулась к нему, и он увидел в ее глазах смесь решимости и страха. – Хаас что-то скрывает. Возможно, даже Хоук не знает всей картины. А вы… у вас репутация человека, который ставит безопасность людей выше политики или научных амбиций.

Алекс внимательно смотрел на нее, пытаясь разгадать, что еще она может скрывать.

– Есть что-то еще, не так ли? – спросил он тихо.

Она долго молчала, затем медленно закатала рукав. На внутренней стороне предплечья виднелись тонкие голубоватые линии, образующие узор, напоминающий тот, что они видели на проекции купола.

– Это началось вчера, – сказала она. – Я не сообщила об этом, потому что хотела быть частью экспедиции. Потому что нам нужно понять, что происходит.

Алекс осторожно взял ее за руку, изучая странный узор. Линии слегка пульсировали, словно под кожей текла светящаяся жидкость.

– Вы чувствуете какие-либо изменения? Физические, психологические?

– Пока только физические. Ускоренное заживление ран, повышенная выносливость. И… – она запнулась, – странные сны. О городе под водой, о существах, которые не совсем люди, но и не совсем… что-то иное.

Алекс отпустил ее руку, обдумывая ситуацию. По протоколу он должен был немедленно сообщить об этом и отстранить ее от экспедиции. Но интуиция подсказывала, что Елена права – она могла быть ключом к пониманию происходящего.

– Вы боитесь? – спросил он.

– Конечно, – она слабо улыбнулась. – Но одновременно с этим я испытываю странное… любопытство. Желание узнать больше. Понять, что это такое и откуда оно взялось.

– Настоящий ученый, – Алекс позволил себе короткую улыбку, которая быстро исчезла. – Я не буду сообщать об этом. Пока. Но при двух условиях. Во-первых, вы немедленно скажете мне, если почувствуете любые изменения в своем сознании или восприятии. Во-вторых, если ситуация станет критической, вы согласитесь на эвакуацию без споров и возражений.

– Согласна, – кивнула она. – Спасибо за доверие.

– Не благодарите меня раньше времени, – серьезно сказал Алекс. – Я ставлю на карту не только свою карьеру, но и жизни всей команды. Надеюсь, риск оправдается.

Они еще некоторое время стояли молча, наблюдая, как «Гермес» рассекает волны, направляясь к месту, которое могло содержать ответы на множество вопросов – и таить в себе неизвестные опасности.

Следующие часы Алекс провел, проводя инструктаж по безопасности для всего персонала и проверяя оборудование, которое будет использоваться при погружении. Особое внимание он уделил специальным изолирующим костюмам – высокотехнологичным скафандрам, сочетающим функции водолазного костюма и биологической защиты.

– Эти костюмы созданы с использованием технологии многослойного барьера, – объяснял он группе ученых. – Внешний слой устойчив к механическим повреждениям и агрессивным средам. Средний – содержит наноматериал, блокирующий проникновение частиц размером до нескольких нанометров. Внутренний – поддерживает терморегуляцию и мониторит физиологические показатели.

Он продемонстрировал систему связи, встроенную в шлем, и аварийные протоколы на случай повреждения костюма или потери контакта с базой.

Майор Стивенс, коренастый мужчина с властным голосом и армейской выправкой, задал вопрос:

– Насколько надежна защита от этих… трансформирующих частиц? Были ли проведены испытания?

– Лабораторные испытания подтвердили эффективность барьера, – ответил Алекс, не уточняя, что времени на полноценное тестирование просто не было. – Но учитывая необычную природу явления, мы применяем дополнительные меры предосторожности. Каждый костюм оборудован химическими датчиками, которые мониторят состав окружающей среды и сигнализируют о появлении аномальных частиц.

Стивенс кивнул, но по его лицу было видно, что он не полностью удовлетворен ответом. Алекс отметил его реакцию – здоровый скептицизм был полезен в такой миссии.

После инструктажа Алекс отправился в машинное отделение, где техники готовили подводные аппараты для предстоящей операции. Главным среди них была глубоководная мини-субмарина «Тритон» – аппарат, способный погружаться на глубину до 2000 метров и перевозить до шести человек. Рядом с ней находились несколько дронов нового поколения, оснащенных усиленной защитой от электромагнитных воздействий.

Зак Ченг, увлеченно копавшийся в панели управления одного из дронов, заметил Алекса и махнул ему рукой:

– Мистер Рейнер! Подойдите, посмотрите на эту красотку.

Алекс подошел, и Зак с гордостью продемонстрировал свою работу:

– Я модифицировал систему управления. Даже если объект создаст электромагнитную аномалию, дрон продолжит работать в автономном режиме по заранее запрограммированному алгоритму. Плюс, – он понизил голос до заговорщического шепота, – я добавил несколько своих фишек. Специальные сенсоры для анализа сигналов, исходящих от купола, и мини-лабораторию для забора и экспресс-анализа проб воды.

– Впечатляет, – признал Алекс. – Надеюсь, эта защита сработает лучше, чем у предыдущих дронов.

– О, я проанализировал данные о том инциденте, – кивнул Зак. – Проблема была не только в электромагнитном воздействии. Что-то в самой структуре сигнала, исходящего от объекта, вызвало каскадный сбой в процессорах дронов. Своего рода информационная атака, если можно так выразиться. Я перестроил архитектуру системы, сделав ее более устойчивой к подобным воздействиям.

Алекс внимательно посмотрел на молодого техника:

– Вы говорите об этом так, будто объект сознательно атаковал дроны.

Зак пожал плечами:

– Я не утверждаю, что там есть разум в человеческом понимании. Но даже обычный компьютер может выполнять защитные протоколы при обнаружении внешнего вмешательства. А то, с чем мы имеем дело, судя по всему, намного сложнее любого современного компьютера.

Эта мысль перекликалась с тем, что говорила Елена о «живой системе». Алекс задумался – что, если древняя технология действительно обладала своего рода разумом? И что тогда означала трансформация людей – защитную реакцию или целенаправленное действие?

– Будьте осторожны с теориями о разумности объекта, – предупредил он Зака. – Доктор Хаас может не одобрить подобные спекуляции.

– Хаас, – Зак фыркнул. – Все эти «представители инвесторов» одинаковы – думают, что могут контролировать науку так же, как свои банковские счета.

– Вы не доверяете ему?