Глава 2: Первый взгляд

Трое суток после запуска зонда Раджеш практически не покидал своей лаборатории. Стены помещения теперь были увешаны голографическими проекциями данных, трёхмерными моделями аномалий и кластеров магнитных структур. В центре этого информационного урагана сидел Раджеш, модифицируя сенсорное оборудование следующего поколения.

– Стандартные магнитометры слишком грубы, – бормотал он, перенастраивая микросхемы в чувствительном модуле. – Нам нужна точность на три порядка выше.

Его рабочий стол был завален инструментами, микросхемами, образцами сверхпроводящих материалов. Недопитые чашки с синтезированным кофе стояли там, где он их оставил в редкие минуты перерыва. Голографические проекции пульсировали вокруг, словно живые существа, отражая танец магнитных полей, зафиксированный в магнитосфере Юпитера.

Дверь лаборатории открылась, пропуская Елену Ковач. Её взгляд быстро оценил степень погружённости Раджеша в работу.

– Когда ты последний раз спал? – спросила она без предисловий.

Раджеш поднял взгляд от микроманипулятора, моргнул несколько раз, возвращаясь в реальность.

– Э… вчера, кажется.

– Вчера ты был на селекторном совещании с Международным Научным Консорциумом. И выглядел тогда уже не лучшим образом.

– Значит, позавчера, – он пожал плечами и вернулся к работе над модулем. – Сейчас не время для сна, Елена. Мы стоим на пороге величайшего открытия.

– Именно поэтому тебе нужен ясный ум, – Елена подошла ближе, рассматривая модифицированное устройство. – Что ты создаёшь?

– Усовершенствованный магнитоскопический сенсор. Предыдущее поколение давало нам только грубую картину. Этот сможет различать микроструктуры плазменных образований с точностью до нанотесла.

– И это поможет доказать твою теорию?

Раджеш отложил инструменты и потёр глаза.

– Не мою теорию, Елена. Объективную реальность. Плазменные структуры в магнитосфере Юпитера организованы слишком сложно, чтобы быть результатом случайных процессов. Их пространственно-временные паттерны напоминают нейронные сети.

– Я согласна, что данные выглядят убедительно, – кивнула Елена. – Но официальная позиция станции пока остаётся нейтральной. Нам нужны неопровержимые доказательства, прежде чем заявлять о контакте с неземной формой жизни.

– Именно за этим я и работаю, – Раджеш указал на голограммы. – Смотри, вот реакция структур на сигналы нашего зонда. Они не просто отвечали – они модифицировали наши собственные передачи, возвращая их с дополнениями. Это классический механизм обучения языку.

Елена некоторое время изучала диаграммы, затем перевела взгляд на Раджеша.

– У меня две новости. Первая: твой запрос на запуск второго модифицированного зонда одобрен Консорциумом.

Лицо Раджеша просветлело.

– Отлично! Когда мы сможем…

– Вторая новость, – перебила его Елена, – завтра на станцию прибывает специалист Консорциума. Доктор Амара Сингх.

– Сингх? – Раджеш нахмурился. – Нейробиолог из Калькуттского института?

– Да, та самая. Автор революционных работ по интерфейсам мозг-компьютер и пионер в области искусственных нейросенсоров.

– Но зачем нам нейробиолог? Мы изучаем магнитные аномалии, а не мозговую активность.

– Консорциум считает, что её опыт может быть полезен, если мы действительно имеем дело с разумной формой жизни, – Елена посмотрела на часы. – Кстати, её шаттл прибывает через четыре часа. И я хочу, чтобы ты её встретил. Предварительно приняв душ и сменив одежду.

Раджеш хотел возразить, но понял, что спорить бесполезно. Елена уже направилась к двери.

– И, Раджеш, – она обернулась, – постарайся быть более… дипломатичным, чем обычно. Доктор Сингх – не просто учёный. Она также представляет политические интересы Индийско-Европейского блока в Консорциуме.

Когда дверь за Еленой закрылась, Раджеш вздохнул. Он понимал необходимость соблюдения протоколов и политических нюансов, но сейчас его волновало только одно: как быстрее вернуться к исследованию аномалий.

Шаттл "Гермес-12" пристыковался к главному доку станции "Европа-1" точно по расписанию. Раджеш стоял в приёмной зоне, нервно поправляя чистую униформу. Он выспался – четыре часа сна, больше, чем за предыдущие двое суток вместе взятые – и теперь чувствовал себя относительно бодрым, хотя и нетерпеливым.

Герметичные двери шлюза открылись, и в приёмную зону вошла Амара Сингх. Раджеш знал её по научным публикациям и нескольким виртуальным конференциям, но вживую они никогда не встречались. Она оказалась выше, чем он представлял – стройная женщина с короткими чёрными волосами, собранными в практичную причёску, и проницательными тёмными глазами, которые, казалось, замечали всё вокруг.

– Доктор Патель, – она протянула руку для пожатия. – Рада наконец познакомиться лично.

– Взаимно, доктор Сингх, – Раджеш пожал её руку, отметив крепкость рукопожатия. – Добро пожаловать на "Европу-1".

– Благодарю. Долгое путешествие, но, судя по предварительным отчётам, оно того стоит, – она осмотрелась. – Впечатляющая станция. Не каждый день приходится бывать на орбите спутника Юпитера.

– Ваш багаж будет доставлен в назначенные апартаменты, – Раджеш указал на коридор. – Я могу показать вам станцию или проводить прямо к директору Ковач, как предпочитаете.

– Вообще-то, – Амара взглянула на него с еле заметной улыбкой, – я предпочла бы сразу увидеть данные об аномалиях. Три недели в пути, и всё это время я могла изучать только предварительные отчёты.

Раджеш невольно улыбнулся в ответ. Похоже, они с доктором Сингх мыслили похожим образом.

– С удовольствием покажу вам всё, что у нас есть, – он повёл её к лифту. – Боюсь только, что директор Ковач рассчитывала на более формальное представление.

– О, с формальностями мы успеем разобраться, – легко отмахнулась Амара. – Я сообщила ей о своём прибытии, и она дала нам два часа, прежде чем присоединиться к обсуждению.

В лаборатории Раджеша Амара сразу же погрузилась в изучение данных. Она быстро воспринимала информацию, задавала точные вопросы и делала заметки в своём нейроинтерфейсе – небольшом устройстве у виска, которое напрямую передавало её мысли в защищённое хранилище данных.

– Потрясающе, – прокомментировала она, изучая трёхмерную модель плазменных структур. – Эти образования действительно напоминают нейронные сети. Вот здесь, – она указала на скопление узлов в северном полярном регионе, – структура аналогична ассоциативной коре головного мозга. А эти соединительные линии похожи на аксоны нейронов.

– Именно это я и пытался объяснить скептикам, – кивнул Раджеш. – Структуры не просто сложные – они функциональные. Они обрабатывают информацию. Смотрите, – он активировал временную последовательность, – когда зонд передал сигнал с последовательностью простых чисел, структуры реорганизовались, формируя ответный паттерн, который продолжал нашу последовательность.

Амара внимательно изучила данные.

– Я согласна, что это выглядит как осознанная реакция. Но необходимо исключить возможность того, что мы имеем дело с неизвестным природным процессом, который лишь имитирует разумное поведение. Как специалист по нейробиологии, я знаю, что даже простые самоорганизующиеся системы иногда демонстрируют поразительно сложное поведение.

– Что именно вы предлагаете?

Амара задумалась.

– Нам нужен более прямой контакт. И более сложный тест на разумность. Что если мы отправим не просто зонд, а целый комплекс с возможностью двусторонней интерактивной коммуникации?

– Я как раз модифицировал сенсоры для нового зонда, – Раджеш указал на устройство на столе. – Но они всё ещё ограничены в возможностях взаимодействия.

– Покажите, – Амара подошла к столу и с профессиональным интересом рассмотрела модуль. – Хмм, интересный подход. Но я думаю, мы можем добавить компонент, основанный на моих разработках нейросенсоров.

Она достала из своей сумки компактное устройство, напоминающее миниатюрную антенну из тонких металлических нитей.

– Это прототип квантового магниторецептора. Он может не только регистрировать магнитные поля с беспрецедентной точностью, но и эмулировать нейронные паттерны в ответных сигналах. Если эти структуры действительно разумны и их организация напоминает нейронные сети, то такой интерфейс может оказаться более эффективным для коммуникации.

Раджеш изучал устройство с нарастающим интересом.

– Это… революционно. Но как интегрировать его с существующими системами зонда?

Следующий час они провели, разрабатывая схему интеграции. Несмотря на усталость, Раджеш чувствовал прилив энергии. Работать с Амарой оказалось на удивление легко – она быстро схватывала технические детали, предлагала нестандартные решения и не боялась экспериментировать.

– Если это сработает, – сказал Раджеш, закрепляя последний элемент модифицированного сенсора, – мы сможем получить гораздо более детальную картину структур и, возможно, установить первый настоящий контакт.

– И доказать, что мы действительно имеем дело с неизвестной формой жизни, – кивнула Амара. – Хотя, должна признаться, идея существ, живущих в магнитных полях, использующих плазму как материальный субстрат… это переворачивает многие фундаментальные представления о природе жизни.

– Именно поэтому мы должны быть абсолютно уверены в наших выводах, – Раджеш завершил калибровку сенсора. – Готово. Теперь нам нужно интегрировать это в систему зонда.

В этот момент в лабораторию вошла Елена Ковач.

– Вижу, вы двое уже нашли общий язык, – заметила она, оглядывая результат их совместной работы. – Доктор Сингх, добро пожаловать на станцию. Надеюсь, Раджеш был гостеприимен?

– Более чем, – улыбнулась Амара. – Мы уже модифицировали сенсорную систему для следующего запуска. С вашего позволения, мы бы хотели протестировать её как можно скорее.

Елена приподняла бровь.

– Впечатляющая эффективность. Раджеш обычно не так легко находит общий язык с коллегами.

– Возможно, потому что доктор Сингх не тратит время на ненужные формальности и сразу переходит к сути, – заметил Раджеш, не отрываясь от работы.

– В любом случае, я рада, что сотрудничество началось успешно, – Елена перевела взгляд на устройство. – Что это?

Амара объяснила принцип действия квантового магниторецептора, и лицо Елены постепенно приобрело заинтересованное выражение.

– Это действительно может стать прорывом, – признала она. – Когда вы планируете запуск?

– Мы можем подготовить всё за двадцать четыре часа, – ответил Раджеш.

– Хорошо. Я дам распоряжение инженерному отделу оказать вам полное содействие, – Елена направилась к выходу, но остановилась. – И, кстати, сегодня в двадцать ноль-ноль в моём кабинете состоится видеоконференция с руководством Консорциума. Они хотят услышать о нашем открытии из первых уст.

Когда Елена ушла, Раджеш вздохнул.

– Бюрократические процедуры. Без них, конечно, не обойтись, но они отнимают драгоценное время.

– Не будьте так суровы, доктор Патель, – Амара улыбнулась. – Консорциум финансирует наши исследования, и они имеют право знать, на что идут их ресурсы. Особенно когда речь идёт о потенциальном контакте с неземным разумом.

Раджеш хмыкнул.

– Вы правы, конечно. Просто я… нетерпелив, когда дело касается научных открытий.

– Я заметила, – её улыбка стала шире. – Теперь расскажите мне подробнее о траектории нового зонда. Я думаю, мы можем оптимизировать её для максимального взаимодействия с наиболее структурированными областями аномалий.

Двадцать шесть часов спустя модифицированный зонд был готов к запуску. Инженеры станции под руководством Йохансена работали практически без перерыва, интегрируя новые сенсоры и усиливая защиту оборудования от экстремальных магнитных полей.

– Я всё ещё считаю, что это рискованно, – говорил Йохансен, проводя последние проверки. – Квантовые сенсоры доктора Сингх невероятно чувствительны. Они могут выйти из строя при первом же сильном возмущении.

– Мы усилили защиту, – ответил Раджеш. – И разработали адаптивные алгоритмы, которые позволят сенсорам подстраиваться под меняющиеся условия.

– Кроме того, – добавила Амара, работавшая рядом, – даже если сенсоры проработают лишь короткое время, информация, которую они соберут, может оказаться бесценной.

В диспетчерской собрался практически весь научный состав станции. Запуск второго зонда вызвал даже больший интерес, чем первого – теперь все знали, что речь идёт о потенциальном контакте с неизвестной формой жизни.

– Запуск через пять минут, – объявил оператор.

Раджеш стоял у главной консоли, рядом с Амарой и Еленой. На главном экране отображались последние диагностические данные зонда.

– Все системы функционируют нормально, – сообщил техник. – Квантовые сенсоры калиброваны и готовы к работе.

– Запуск через одну минуту.

Раджеш обменялся взглядами с Амарой. В её глазах он увидел то же волнение, которое испытывал сам – смесь научного энтузиазма и осознания исторической важности момента.

– Пять… четыре… три… два… один… Запуск!

Зонд отделился от станции и начал движение по заранее просчитанной траектории. На этот раз путь был более прямым – теперь они знали, где находятся аномалии, и могли направить зонд непосредственно к ним.

– Расчётное время прибытия к цели – три часа двадцать восемь минут, – доложил оператор навигации.

Первые данные начали поступать почти сразу. Квантовые сенсоры Амары работали безупречно, передавая информацию с беспрецедентной детализацией.

– Невероятно, – пробормотала Амара, глядя на голографические проекции магнитных полей. – Посмотрите на эти микроструктуры. Они намного сложнее, чем мы предполагали.

Раджеш кивнул, погружённый в анализ данных.