– Множественные разгерметизации по всему корпусу. Большая часть жилых отсеков потеряла атмосферу. В центральном ядре фиксируется наличие газовой смеси, близкой к стандартной дыхательной, но с повышенным содержанием углекислого газа и следами токсичных элементов.

Элиза нахмурилась, изучая данные на экране.

– Радиационный фон?

– В пределах нормы. Нет признаков утечки из реакторов или систем двигателей.

Элиза активировала увеличение на обзорном экране, и изображение корабля приблизилось, показывая детали его внешней структуры. И то, что она увидела, заставило её застыть в замешательстве.

– Сенека, что это? – она указала на странные повреждения корпуса "Гипериона".

На внешней обшивке корабля виднелись огромные участки, где металл просто… отсутствовал. Не следы взрыва или столкновения – не оплавленные края или вмятины. Скорее, казалось, что целые секции корабля были аккуратно вырезаны из реальности, оставив идеально гладкие края, как будто части головоломки, удаленные невидимой рукой.

– Анализ структурных повреждений не соответствует известным паттернам, – ответил Сенека после паузы. – Края разрушений демонстрируют аномальную молекулярную структуру, как будто материя была… трансформирована на квантовом уровне.

Кир подошел ближе к экрану, его синтетический глаз сузился, фокусируясь на деталях.

– Я никогда не видел ничего подобного, – пробормотал он. – Как будто куски корабля просто перестали существовать.

– Метеоритный дождь? – предположила Элиза, хотя сама не верила в эту версию.

– Отрицательно, – отозвался Сенека. – Повреждения не соответствуют баллистическим паттернам. Кроме того, внутренние структуры в местах разрушений также демонстрируют аномальные характеристики. Как будто процесс… избирательно удалял материю.

Элиза почувствовала, как по спине пробежал холодок. За свою долгую карьеру спасателя она видела множество катастроф – взрывы, пожары, столкновения с астероидами, структурные разрушения из-за микрометеоритов. Но ничего подобного тому, что представлял собой сейчас "Гиперион".

– Приступаем к стыковке, – решительно скомандовала она, отгоняя тревожные мысли. – Кир, подготовь скафандры и спасательное оборудование. Мы отправляемся на разведку, как только установим герметичное соединение.

– Есть, капитан, – кивнул инженер, направляясь к выходу.

Элиза задержалась у экрана, продолжая изучать загадочные повреждения "Гипериона". Что-то в этой картине пробуждало глубинный, первобытный страх – ощущение, что они столкнулись с чем-то, выходящим за рамки их понимания.

"Шарур" медленно сближался с колониальным кораблем, его навигационные огни отражались от темного корпуса "Гипериона". Стыковочный механизм выдвинулся из корпуса спасательного судна, нацеливаясь на один из внешних шлюзов колониального корабля.

– Приближаемся к стыковочному узлу, – доложил Сенека. – Корректирую вектор подхода. Контакт через 3… 2… 1… Контакт установлен. Активирую протокол герметизации.

Легкая вибрация прошла по корпусу "Шарура", когда стыковочные механизмы зафиксировались. Металлические "лепестки" раскрылись, формируя герметичный туннель между кораблями.

– Герметизация завершена, – сообщил Сенека. – Стыковочный туннель стабилен. Внутреннее давление в пределах нормы.

Элиза глубоко вздохнула, готовясь к тому, что их ждало на борту "Гипериона". За время своей службы она научилась ожидать худшего, надеясь на лучшее. Но что-то подсказывало ей, что этот раз будет отличаться от всех предыдущих. Что бы ни случилось с "Гиперионом", это не было обычной катастрофой.

Она в последний раз взглянула на загадочные повреждения корпуса колониального корабля и направилась в шлюзовой отсек, где её уже ждал Кир с подготовленным снаряжением.

Время узнать, что случилось с 32,000 человек на борту "Гипериона". И почему части их корабля просто исчезли из реальности.

Элиза и Кир стояли перед шлюзом, ведущим на "Гиперион", облаченные в защитные скафандры последнего поколения. Легкие и гибкие, с автономной системой жизнеобеспечения и встроенными сенсорами, эти скафандры были одним из немногих настоящих технологических сокровищ "Шарура". Темно-синяя броня с серебристыми вставками на суставах плотно облегала тело, а прозрачный шлем обеспечивал почти неограниченный обзор.

– Проверка связи, – произнесла Элиза, активируя коммуникационную систему скафандра.

– Слышу вас отчетливо, капитан, – отозвался Кир.

– Сенека, ты меня слышишь?

– Связь стабильна, капитан, – подтвердил ИИ. – Телеметрия скафандров поступает в штатном режиме. Все системы функционируют нормально.

Элиза взяла с держателя на стене многофункциональный анализатор – устройство размером с ладонь, способное определять состав атмосферы, уровень радиации, наличие патогенов и множество других параметров.

– Кир, ты готов?

Инженер кивнул, проверяя крепление своего инструментария на поясе скафандра.

– Всегда готов к неприятностям, капитан. Такова наша работа.

Элиза слабо улыбнулась под шлемом. Кир никогда не терял своего мрачного юмора, даже в самых опасных ситуациях. Это было одним из его качеств, которые она ценила больше всего.

– Сенека, открыть шлюз.

– Открываю шлюз, капитан. Желаю удачи.

Массивная дверь с шипением отъехала в сторону, открывая стыковочный туннель, ведущий на "Гиперион". Сенсоры скафандра мгновенно проанализировали воздух в туннеле, выводя данные на внутренний дисплей шлема Элизы.

– Атмосфера пригодна для дыхания, но содержит повышенный уровень углекислого газа и следы токсичных элементов, – прокомментировала она. – Держим шлемы закрытыми.

Они вступили в туннель, соединяющий корабли. Магнитные подошвы их ботинок тихо щелкали, соприкасаясь с металлическим полом – необходимая мера предосторожности при неизвестном статусе искусственной гравитации на "Гиперионе".

Достигнув противоположного конца туннеля, они остановились перед внешним шлюзом колониального корабля. Массивная дверь была частично покрыта инеем – признак разницы температур между теплым стыковочным туннелем и холодным нутром "Гипериона".

– Сенека, статус внешнего шлюза "Гипериона"?

– Системы шлюза обесточены, капитан. Рекомендую ручное открытие.

Кир приблизился к панели управления рядом с дверью и подключил к ней небольшое устройство с собственным источником питания.

– Базовый взлом, – пояснил он. – Стандартная процедура для кораблей "Исхода". Все они имеют одинаковые протоколы аварийного доступа.

Устройство тихо загудело, посылая электрические импульсы в систему управления шлюзом. Через несколько секунд раздался глухой щелчок, и дверь медленно начала открываться, приводимая в движение аварийными гидравлическими механизмами.

За дверью их встретила тьма. Тусклый свет из стыковочного туннеля едва проникал внутрь, выхватывая из темноты лишь ближайшие контуры.

– Активирую освещение, – сказала Элиза, включая мощные фонари на плечах своего скафандра.

Лучи света прорезали темноту, выхватывая детали интерьера. Они находились в стандартном шлюзовом отсеке – небольшом техническом помещении с рядами шкафчиков для скафандров и аварийного оборудования вдоль стен. Всё было покрыто тонким слоем инея, который мерцал в свете их фонарей.

– Температура внутри корабля – минус пятнадцать по Цельсию, – сообщил Кир, глядя на показания своих сенсоров. – Системы климат-контроля явно вышли из строя.

Элиза осмотрелась, отмечая признаки поспешной эвакуации. Несколько шкафчиков были распахнуты, их содержимое разбросано по полу. Аварийные скафандры частично извлечены, но брошены.

– Похоже, люди пытались покинуть корабль через этот шлюз, – заметила она. – Но что-то прервало эвакуацию.

Они продвинулись глубже в корабль, проходя через внутренний шлюз в основной коридор "Гипериона". Здесь картина становилась еще более тревожной. Стены коридора были покрыты странными узорами – кристаллическими формациями, напоминающими иней или тонкие древовидные структуры, но с неестественной, почти геометрической точностью линий.

– Кир, ты когда-нибудь видел что-то подобное? – Элиза указала на кристаллические узоры.

Инженер приблизился к стене, изучая странные формации через увеличительную линзу своего инструмента.

– Никогда, – пробормотал он. – Это не похоже ни на какие известные мне формы кристаллизации. Структура имеет… почти фрактальный характер, но с элементами, которые кажутся… спроектированными, а не образованными естественным путем.

Элиза активировала сканер своего анализатора.

– Эти формации излучают слабые электромагнитные импульсы, – сообщила она, глядя на показания прибора. – Как будто они… коммуницируют между собой.

– Капитан, я настоятельно рекомендую не прикасаться к этим образованиям, – вмешался голос Сенеки через коммуникатор. – Их поведение не соответствует ни одной известной физической модели.

– Принято, Сенека, – ответила Элиза. – Кир, держись подальше от стен. Продолжаем движение к центральному ядру корабля.

Они продвигались по коридорам "Гипериона", освещая путь фонарями своих скафандров. Всюду были признаки поспешного бегства – брошенные личные вещи, разбросанные инструменты, следы борьбы или паники.

Но больше всего Элизу тревожили те самые странные "вырезы" в структуре корабля, которые они заметили еще снаружи. Внутри они выглядели еще более жуткими – идеально гладкие края, где материя просто прекращала существовать. Коридоры обрывались в никуда, комнаты были рассечены невидимыми линиями, оставляя зияющие пустоты с безупречно ровными границами.

– Это как будто кто-то… вырезал куски реальности, – прошептал Кир, светя фонарем в одну из таких пустот.

Элиза не ответила. Ей не нравилось, как эти странные разрывы в структуре корабля взаимодействовали с кристаллическими формациями на стенах. Казалось, кристаллы росли именно от краев этих разрывов, расползаясь по кораблю, как некая инопланетная инфекция.

Они достигли главной транспортной артерии, ведущей к центральному ядру корабля. Вдоль этого широкого коридора раньше должен был курсировать автоматический транспорт, перевозящий людей и грузы между секциями огромного корабля. Теперь же путь был усеян обломками и замерзшими телами.

Элиза остановилась у одного из тел – мужчина средних лет в униформе технического персонала "Гипериона". Его лицо было застывшей маской ужаса, глаза широко открыты, рот искажен в безмолвном крике. Но что действительно привлекло внимание Элизы – это странные кристаллические узоры, покрывающие часть его тела, будто прорастающие сквозь кожу.

– Сенека, ты видишь это? – спросила она, активируя камеру на шлеме для прямой трансляции на "Шарур".

– Вижу, капитан, – отозвался ИИ. – Анализ указывает на аномальные изменения на клеточном уровне. Похоже, что те же процессы, которые затронули структуру корабля, воздействовали и на биологические ткани.

– Ты хочешь сказать, что эта… штука превращает людей в эти кристаллические структуры?

– Данных недостаточно для окончательных выводов, но предварительный анализ указывает на трансформацию органического материала в неорганические кристаллические соединения с сохранением некоторых элементов клеточной структуры.

Элиза подавила дрожь, проходящую по позвоночнику. Что бы ни случилось на "Гиперионе", это выходило далеко за рамки обычных катастроф, с которыми им приходилось сталкиваться раньше.

– Продолжаем движение, – решительно сказала она. – Нам нужно добраться до центрального ядра. Если есть выжившие, они, скорее всего, там.

Они пробирались дальше, проходя через все более искаженные и трансформированные участки корабля. Кристаллические формации становились гуще, образуя причудливые архитектурные элементы, напоминающие одновременно органические структуры и строгие геометрические узоры.

В одном из боковых коридоров они обнаружили тело, почти полностью трансформированное в кристаллическую структуру. Оно сохраняло общие очертания человеческой фигуры, но детали были размыты, как будто человек медленно растворялся в этой странной кристаллической массе.

– Капитан, взгляните, – Кир указал на стену рядом с трансформированным телом.

На гладкой поверхности металлической панели были процарапаны слова: "ОНИ ПОЖИРАЮТ СВЕТ. ОНИ ЕДЯТ РЕАЛЬНОСТЬ."

Элиза почувствовала, как холодок пробежал по спине, и это не было связано с низкой температурой на корабле.

– Сенека, какие-нибудь теории?

– Недостаточно данных, капитан. Фразеология указывает на высокий уровень психологического стресса и потенциальные галлюцинации или психоз. Однако, учитывая физические аномалии на корабле, нельзя исключать, что это описание имеет под собой реальную основу.

Они продолжили путь, двигаясь к центральному ядру корабля. По мере приближения состояние корабля парадоксальным образом улучшалось – кристаллические формации становились реже, повреждения структуры менее выраженными.

– Похоже, центральное ядро каким-то образом защищено от… чего бы это ни было, – заметил Кир.

Наконец, они достигли массивной двери, ведущей в центральное ядро "Гипериона" – сердце корабля, где располагались основные системы управления, медицинские отсеки и критически важная инфраструктура.

Дверь была частично закрыта, оставляя узкую щель, через которую пробивался слабый свет – первый признак функционирующих энергетических систем, который они увидели с момента прибытия на корабль.

– Источник питания обнаружен, – сообщил Кир, глядя на показания своих приборов. – Похоже на аварийный генератор, работающий на минимальной мощности.

Элиза активировала интерком своего скафандра, усиливая внешние динамики.

– Говорит капитан Элиза Кейн, Межколониальная служба спасения, корабль "Шарур". Мы прибыли в ответ на сигнал бедствия. Есть кто-нибудь живой?

Тишина. Только слабое эхо её голоса, отражающееся от металлических стен.

– Повторяю: это капитан Кейн со спасательного корабля "Шарур". Мы здесь, чтобы помочь. Если вы меня слышите, пожалуйста, ответьте.

Снова тишина. Затем, едва различимо, донесся звук движения из-за двери.

Элиза и Кир переглянулись. Они оба слышали это.

– Кто-то там есть, – прошептал Кир.

Элиза кивнула, делая ему знак быть настороже. Осторожно, она протиснулась через узкую щель в двери, Кир последовал за ней.

Они оказались в большом куполообразном помещении – командном центре "Гипериона". Слабое аварийное освещение создавало красноватую полутьму, в которой угадывались очертания консолей управления, мониторов и рабочих станций. В центре располагался большой голографический проектор, сейчас неактивный.

Помещение выглядело так, будто здесь шла борьба за выживание. Некоторые консоли были разобраны, их компоненты использованы для импровизированного ремонта других систем. Рабочие станции переоборудованы в жилые места с самодельными спальными мешками и контейнерами для хранения пищи. Но сейчас здесь никого не было видно.

– Есть кто-нибудь? – снова позвала Элиза, освещая фонарем дальние уголки командного центра.

Луч света выхватил движение за одной из консолей. Что-то маленькое быстро переместилось, скрываясь от света.

– Там, – указал Кир.

Они медленно приблизились к консоли, держа фонари направленными в ту сторону. Элиза жестом приказала Киру обойти консоль с другой стороны, чтобы отрезать путь к отступлению.

– Мы не причиним вам вреда, – мягко сказала она. – Мы пришли помочь. Пожалуйста, выйдите, чтобы мы могли вас увидеть.

Снова движение, затем тихий звук, похожий на всхлип. Элиза обошла консоль и направила луч света вниз.

В углу, сжавшись в комок, сидела девочка лет десяти. Бледная, с большими темными глазами, одетая в слишком большой для неё комбинезон технического персонала. Её волосы были спутаны и покрыты чем-то, напоминающим иней, но при ближайшем рассмотрении оказавшимся мельчайшими кристаллическими структурами, похожими на те, что они видели в коридорах.

Девочка смотрела на Элизу широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас. Она не двигалась и не издавала ни звука, словно парализованная страхом.

– Всё хорошо, – Элиза сняла шлем, решив рискнуть, учитывая, что атмосфера здесь была относительно стабильной. – Видишь? Я человек, как ты. Меня зовут Элиза. Я капитан спасательного корабля. Мы получили сигнал бедствия и прилетели, чтобы помочь.

Девочка продолжала молча смотреть, не показывая никаких признаков понимания или реакции.

– Как тебя зовут? – мягко спросила Элиза, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком.

Никакого ответа. Только немигающий взгляд темных глаз.

– Капитан, – тихо произнес Кир через коммуникатор. – Я думаю, она в состоянии кататонии. Психологическая травма или шок.

Элиза кивнула, не отводя взгляда от девочки.

– Послушай, малышка. Мы собираемся забрать тебя отсюда, в безопасное место. На нашем корабле тепло, есть еда и медицинская помощь. Ты не против, если я тебя подниму?

Она медленно протянула руку, но не прикоснулась к ребенку, ожидая хоть какой-то реакции. Девочка не отодвинулась, но и не показала никаких признаков согласия.

Элиза осторожно взяла ребенка на руки. Девочка была легкой, как перышко, и совершенно не сопротивлялась. Её тело было напряжено, как струна, но она позволила поднять себя.

– Кир, осмотри командный центр. Найди записи, логи, что-нибудь, что поможет понять, что здесь произошло. Я отнесу девочку на "Шарур".

– Будет сделано, капитан, – кивнул инженер, направляясь к главной консоли управления.

Элиза, бережно держа ребенка, направилась к выходу. Она чувствовала тепло маленького тела через ткань скафандра, ощущала легкое дрожание – единственный признак того, что девочка была жива и находилась в сознании, несмотря на кататоническое состояние.

– Скоро мы будем в безопасности, – тихо сказала она. – Обещаю.

Кир остался на "Гиперионе", подключив портативный источник питания к центральной системе управления корабля. Его задачей было извлечь все возможные данные о произошедшей катастрофе – корабельные логи, записи камер наблюдения, личные дневники экипажа.

Элиза тем временем доставила девочку на "Шарур" и поместила её в медицинский отсек. Ребенок всё еще находился в кататоническом состоянии – не говорил, почти не двигался, лишь изредка моргал, глядя в одну точку невидящим взглядом.

– Сенека, полное медицинское сканирование, – приказала Элиза, когда аккуратно уложила девочку на диагностический стол.

Тонкие лучи света пробежали по телу ребенка, собирая информацию о жизненных показателях, травмах и возможных патологиях.

– Сканирование завершено, – сообщил Сенека через несколько минут. – Пациент: женского пола, возраст – приблизительно 10-11 лет. Физическое состояние: выраженное истощение, обезвоживание, признаки длительного стресса. Обнаружены повышенные уровни адреналина и кортизола в крови. Нейрологическая активность демонстрирует паттерны, соответствующие тяжелой психологической травме.

– Аномалии? Связанные с кристаллическими структурами, которые мы видели на корабле?

– Обнаружены микроскопические кристаллические включения в эпидермальном слое, преимущественно в области волосяного покрова и ногтей. Природа включений неизвестна. Они не демонстрируют инвазивного роста в глубокие ткани и, на данный момент, не представляют непосредственной угрозы для здоровья пациента.

Элиза внимательно осмотрела тонкие кристаллические структуры в волосах девочки. Они напоминали иней, но при ближайшем рассмотрении имели ту же сложную геометрическую структуру, что и формации на "Гиперионе".

– Рекомендуемые действия? – спросила она.

– Первичная стабилизация: внутривенная гидратация, питательные смеси, успокаивающие препараты. Для преодоления кататонического состояния рекомендую низкие дозы нейростимуляторов класса В и психологическую поддержку. Однако, должен отметить, что без знания полной природы травмы эффективность традиционных методов лечения может быть ограничена.