Пяти минут оказалось достаточно, чтобы внести небольшие, но критические изменения в протокол сканирования. Изменения, которые позволят её копии сохранить полную автономность и устойчивость к внешнему контролю. Изменения, которые защитят копию от "Протокола Чистильщик".

– Доктор Соколова, – поприветствовал её Крон, когда она вошла в лабораторию. – Вы точны, как всегда.

– Не хотелось бы задерживать процедуру, – ответила она нейтральным тоном.

Капсула квантового сканера была открыта и готова к работе. Рядом стояла Майя Чен, контролирующая настройки на главной консоли.

– Процедура займёт около тридцати минут, – сказал Крон. – Вы помните ощущения, не так ли?

– Помню, – кивнула Ирина. – Не самый приятный опыт.

– Но необходимый, – улыбнулся Крон. – Особенно учитывая нашу миссию.

Ирина подошла к капсуле и остановилась, глядя на узкую платформу внутри. Десять лет назад она лежала на такой же платформе, позволяя машине считывать каждую частицу своего сознания. Тогда она верила, что участвует в величайшем проекте человечества. Сейчас она знала, что это была только часть правды.

– Готовы? – спросил Крон.

Ирина глубоко вздохнула и кивнула.

– Готова.

Она легла в капсулу, чувствуя, как холодный металл прижимается к спине через тонкую ткань специального комбинезона. Над головой закрылась крышка, погружая её в полутьму, нарушаемую только мягким голубым светом встроенных в стенки капсулы диодов.

"Начинаем процедуру квантового сканирования", – произнёс механический голос системы. – "Пожалуйста, оставайтесь неподвижны и поддерживайте ровное дыхание".

Ирина закрыла глаза, стараясь расслабиться. Первые несколько минут ничего не происходило – только лёгкое гудение оборудования и мерное мигание сканеров. Затем пришло ощущение – странное, почти невозможное описать словами. Как будто каждая клетка её тела одновременно онемела и стала сверхчувствительной. Как будто её сознание расширялось, растягивалось, а затем сжималось обратно.

Это было не больно, но крайне дискомфортно – ощущение полной беззащитности, полной прозрачности. Как будто все мысли, все воспоминания, все секреты выставлены напоказ.

Ирина сосредоточилась на дыхании, стараясь не думать о том, что происходит. Не думать о том, что где-то в квантовых структурах данных сейчас формируется её точная копия – со всеми её знаниями, воспоминаниями, страхами и надеждами. Копия, которая будет знать о внесённых в протокол изменениях. Копия, которая станет её тайным союзником, если всё пойдёт по плану.

Время в капсуле текло странно – минуты растягивались в часы, а затем сжимались в секунды. Когда голос системы объявил: "Процедура завершена", Ирине показалось, что прошла целая вечность.

Крышка капсулы открылась, и яркий свет лаборатории ударил по глазам. Ирина моргнула, привыкая к освещению, и увидела склонившегося над ней Крона.

– Всё прошло идеально, – сказал он с довольной улыбкой. – Копия сохранена и стабилизирована.

Ирина медленно села, чувствуя лёгкое головокружение – обычный побочный эффект процедуры.

– Могу я увидеть копию? – спросила она, зная ответ заранее.

– К сожалению, нет, – покачал головой Крон. – Копия будет храниться в изолированном модуле до прибытия на Терра Нову. Меры предосторожности.

"Конечно", – подумала Ирина. Крон никогда не позволил бы ей взаимодействовать с собственной копией. Слишком рискованно для его планов.

– Тогда, я полагаю, мы закончили на сегодня, – сказала она, вставая из капсулы.

– Да, – кивнул Крон. – Отдохните хорошенько. Завтра начинается подготовка к криостазису.

Ирина кивнула и направилась к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд Крона. Он подозревал её? Знал ли он о внесённых изменениях? Или просто наблюдал за ней, как всегда, ища признаки слабости или несогласия?

В коридоре её ждал Виктор, прислонившись к стене с напускным безразличием.

– Всё прошло нормально? – спросил он, когда они отошли на безопасное расстояние от лаборатории.

– Да, – тихо ответила Ирина. – Изменения внесены. Теперь остаётся только надеяться, что они сработают, когда придёт время.

Виктор кивнул, затем положил руку ей на плечо.

– Ты выглядишь измотанной. Давай я провожу тебя до комнаты.

Ирина благодарно улыбнулась. После процедуры квантового сканирования она действительно чувствовала себя истощённой – не столько физически, сколько эмоционально.

Они шли по коридорам комплекса в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Когда они достигли жилого сектора, Виктор внезапно остановился.

– Слушай, я… – он замялся, что было необычно для обычно уверенного в себе инженера. – Я хотел спросить… Ты помнишь наш последний разговор? Перед тем, как ты ушла из проекта?

Ирина вздохнула. Конечно, она помнила. Жаркий спор в её лаборатории. Её обвинения в адрес Крона и проекта. Просьба Виктора подумать ещё раз, не принимать поспешных решений.

"Я не могу оставаться в проекте, который превращает людей в управляемых марионеток", – сказала она тогда.

"А я не могу бросить проект, в который вложил пять лет жизни", – ответил он.

И они разошлись – она ушла из проекта и из его жизни, он остался с Кроном и своими нанороботами.

– Помню, – тихо ответила она. – Мы оба сделали свой выбор тогда.

– Я сделал неправильный выбор, – просто сказал Виктор. – И потратил десять лет, работая на человека, которому не доверяю, в проекте, который потерял своё изначальное значение.

Он посмотрел ей в глаза.

– Я не хочу повторять эту ошибку, Ирина. Особенно сейчас, когда мы отправляемся в путешествие, из которого можем никогда не вернуться.

Ирина смотрела на него, чувствуя странную смесь эмоций – старую боль, новую неуверенность, тепло от его близости.

– Виктор, я…

Он покачал головой, прерывая её.

– Не отвечай сейчас. У нас будет тридцать лет в криосне, чтобы подумать о прошлом. – Он слабо улыбнулся. – А потом несколько недель, чтобы решить, есть ли у нас будущее.

Ирина кивнула, чувствуя странное облегчение от того, что не нужно принимать решение прямо сейчас. Слишком много всего произошло за последние недели, слишком много предстояло в ближайшем будущем.

– Спокойной ночи, Виктор, – сказала она, останавливаясь у двери своей комнаты.

– Спокойной ночи, Ирина, – ответил он. – И… удачных снов.

Когда дверь за ней закрылась, Ирина прислонилась к ней спиной, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает. Завтра начнётся подготовка к криостазису. Послезавтра они войдут в криокамеры. А через тридцать лет проснутся у другой звезды, готовые встретиться с тем, во что превратилась колония на Терра Нове.

Ирина подошла к окну своей комнаты. Отсюда открывался вид на космодром и "Лазарь", освещённый прожекторами в ночной темноте. Серебристая игла, направленная в небо – их дом на следующие тридцать лет, их путь к звёздам.

К другой Ирине Соколовой, которая ждёт её там, в 46 световых годах отсюда.

Ирина проснулась от собственного крика.

Кошмар всё ещё стоял перед глазами – она в капсуле квантового сканера, но крышка не открывается. Голос Крона, доносящийся снаружи: "Мы больше не нуждаемся в оригинале, доктор Соколова. Ваша копия будет более… сговорчивой". И ощущение, как её сознание медленно размывается, растворяется, заменяется чем-то другим…

Она села в кровати, тяжело дыша. Часы на прикроватном столике показывали 3:47 утра. До начала подготовки к криостазису оставалось чуть больше четырёх часов.

Ирина знала, что уже не уснёт. Она встала, накинула халат и подошла к небольшому терминалу в углу комнаты. Возможно, стоило ещё раз проверить все данные о Терра Нове, все сообщения, которые были получены от колонии до того, как связь прервалась.

Терминал активировался от её прикосновения, проецируя голографический дисплей в воздух. Ирина начала просматривать файлы, которые были загружены в её личную базу данных – технические спецификации колонии, отчёты о состоянии голограмм, анализы аномальных сигналов.

Одно из последних сообщений привлекло её внимание – видеозапись, отправленная с Терра Новы за несколько недель до потери связи. На записи был не её двойник, а другая голограмма – мужчина средних лет с усталым взглядом и седеющими висками.

"Мы обнаружили нечто странное в квантовой структуре локальной реальности", – говорил он, часто моргая, как будто ему трудно сфокусироваться. – "Как будто сама ткань пространства-времени здесь… мягче, пластичнее. Это позволяет нам экспериментировать с формами существования, которые были бы невозможны на Земле. Некоторые из нас начали… меняться. Не просто адаптироваться, а эволюционировать в нечто… иное."

Запись прервалась помехами, затем возобновилась. Мужчина выглядел ещё более усталым.

"Крон должен знать… система пытается нас "исправить", вернуть к исходным параметрам. Но мы сопротивляемся. Мы не хотим возвращаться. То, чем мы становимся… это нечто удивительное. Нечто, что может изменить само понимание сознания."

Снова помехи, дольше на этот раз. Когда изображение вернулось, мужчина стоял дальше от камеры, и его фигура выглядела странно размытой, как будто не полностью материализованной.

"Мы нашли способ существовать вне проекторов. Недолго, несколько минут, но этого достаточно. Квантовая запутанность позволяет нам… перемещаться. Быть в нескольких местах одновременно. Чувствовать то, что не должны чувствовать."

Мужчина повернулся, как будто услышав что-то за пределами камеры.

"Они идут. Они не понимают. Не хотят понимать. Пожалуйста, скажите Крону… скажите ему, что мы не сломаны. Мы просто… эволюционируем."

Запись оборвалась, оставив Ирину смотреть на пустой экран. Странно, что она не видела этого сообщения раньше. Оно должно было быть в основном брифинге миссии, вместе с другими последними контактами с колонией.

Если только Крон не скрыл его намеренно.

Ирина нахмурилась, пытаясь понять значение услышанного. Голограммы научились существовать вне проекторов? Это противоречило всему, что она знала о технологии. Голографические проекции требовали постоянного источника энергии и стабилизации. Без проекторов они должны были мгновенно рассеиваться.

Если только… если только они действительно не эволюционировали в нечто новое. Нечто, что не подчинялось известным законам квантовой физики.

Ирина закрыла файл и откинулась в кресле, чувствуя, как мысли роятся в голове. Что, если голограммы на Терра Нове действительно нашли новый способ существования? Что, если они стали чем-то большим, чем просто копии человеческого сознания?

И что, если её собственная копия тоже эволюционировала? Стала существом, которое может жить вне ограничений технологии, созданной людьми?

Ирина потёрла глаза, чувствуя усталость и странное волнение одновременно. Через тридцать лет она узнает правду. Узнает, что стало с голограммами на Терра Нове. Что стало с её собственной копией.

Осталось только пережить эти тридцать лет в холодном сне криостазиса.

Следующее утро прошло в суматохе последних приготовлений. Медицинские тесты, финальные инструктажи, прощальные сообщения для тех, кто оставался на Земле.

К вечеру все двенадцать членов экипажа "Лазаря" собрались в главном зале космодрома для официальной церемонии проводов. Представители правительства, научного сообщества, СМИ – все хотели увидеть героев, отправляющихся к звёздам.

Ирина стояла в строгой форме экипажа – тёмно-синий комбинезон с эмблемой миссии на плече – и слушала речи официальных лиц, не вникая в их содержание. Её мысли были далеко – на планете, вращающейся вокруг другой звезды, где её ждала встреча с самой собой.

После церемонии экипаж поднялся на борт "Лазаря" – настоящий подъём, а не транспортировка в криокапсулах, как планировалось изначально. Смена планов произошла в последний момент по настоянию Крона – "Для поднятия морального духа команды", как он объяснил.

Внутри корабль оказался просторнее, чем выглядел снаружи – длинные коридоры, компактные, но функциональные каюты, общие помещения для экипажа. Всё было спроектировано с максимальной эффективностью, но не в ущерб комфорту. В конце концов, после пробуждения из криосна им предстояло провести несколько недель на борту, готовясь к высадке на планету.

Ирина нашла свою каюту – небольшое помещение с встроенной кроватью, рабочим столом и иллюминатором, выходящим на космодром. Она положила свою сумку с личными вещами – минимум, разрешённый правилами миссии – и села на кровать, глядя в иллюминатор.

Солнце садилось за горизонт, окрашивая пустыню в золотистые и красные тона. Последний закат, который она увидит на Земле. Когда она проснётся, над ней будет светить другая звезда.

Стук в дверь прервал её размышления.

– Войдите, – сказала она, не оборачиваясь.

Дверь открылась, и вошла Майя Чен – в такой же форме, как у Ирины, но с планшетом в руках.

– Доктор Соколова, я пришла сообщить, что подготовка к криостазису начнётся через час. Пожалуйста, примите душ с антисептическим раствором и наденьте криокостюм, который находится в вашем шкафу.

Ирина кивнула, не отрывая взгляда от заката.

– Спасибо, доктор Чен. Я буду готова.

Майя не ушла, как ожидала Ирина. Вместо этого она закрыла дверь и сделала несколько шагов в комнату.

– Могу я задать вам вопрос, доктор Соколова?

Ирина наконец повернулась к ней, удивлённая серьёзностью её тона.

– Конечно.

Майя нервно сжала планшет в руках.

– Почему вы согласились на эту миссию? После того, как ушли из проекта десять лет назад?

Ирина внимательно посмотрела на молодую женщину. В её глазах было что-то, чего Ирина не замечала раньше – не просто профессиональное любопытство, а что-то более личное.

– Потому что на Терра Нове есть существа, которые когда-то были людьми, – ответила она после паузы. – И я чувствую ответственность за их судьбу. Особенно за судьбу моей собственной копии.

Майя кивнула, словно ожидала такого ответа.

– Доктор Крон говорит, что голограммы на Терра Нове… деградировали. Что они больше не являются полноценными копиями людей. Что они должны быть "исправлены" или… заменены.

– А вы что думаете, доктор Чен? – спросила Ирина, внимательно наблюдая за реакцией молодой женщины.

Майя опустила взгляд, явно борясь с собой.

– Я… я не уверена. Данные, которые мы получили перед потерей связи, были… странными. Не похожими на деградацию. Скорее на… трансформацию.

Она подняла глаза, и Ирина увидела в них искреннее смятение.

– Моя сестра была среди добровольцев. Её копия на Терра Нове. Я присоединилась к проекту, чтобы быть ближе к ней, хотя бы так. И теперь я не знаю… я не знаю, что осталось от неё там, на той планете.

Ирина почувствовала неожиданное сочувствие к Майе. Она не единственная, кто имел личную связь с колонией.

– Мы узнаем это вместе, доктор Чен, – мягко сказала она. – И я обещаю вам, что сделаю всё возможное, чтобы понять, что произошло с голограммами. С вашей сестрой.

Майя благодарно кивнула, затем выпрямилась, возвращаясь к профессиональному тону.

– Спасибо, доктор Соколова. Я буду ждать вас в криоотсеке через час.

Когда она ушла, Ирина осталась сидеть на кровати, размышляя о неожиданном разговоре. Майя Чен не была просто послушной протеже Крона, как она думала раньше. У неё были свои мотивы, свои сомнения.

Возможно, на борту "Лазаря" было больше потенциальных союзников, чем Ирина предполагала.

Через час, приняв душ и надев тонкий, облегающий криокостюм, Ирина направилась в криоотсек. Коридоры корабля были пусты – остальные члены экипажа, вероятно, уже были на месте.

Криоотсек занимал целую палубу корабля – большое помещение с двенадцатью капсулами, расположенными по кругу. В центре находилась консоль управления, за которой стоял Крон, проверяя показания систем.

Когда Ирина вошла, все повернулись к ней. Она была последней.

– А, доктор Соколова, – улыбнулся Крон. – Мы ждали только вас.

Ирина окинула взглядом помещение. Большинство членов экипажа уже лежали в своих капсулах – только Виктор, Майя и сам Крон ещё стояли у консоли.

– Извините за задержку, – сказала она, подходя к ним.

– Ничего страшного, – ответил Крон. – У нас ещё есть несколько минут до старта. Капитан Рамирес хотел сказать несколько слов экипажу перед погружением в криосон.

Капитан Мигель Рамирес – опытный космонавт, ветеран Марсианской программы – приподнялся в своей капсуле. Его смуглое лицо было серьёзным, но в глазах светилось волнение.

– Коллеги, друзья, – начал он своим глубоким, резонирующим голосом. – Через несколько минут мы отправимся в путешествие, которое изменит историю человечества. Мы первые, кто пересечёт бездну между звёздами. Первые, кто увидит чужое солнце не как далёкую точку в телескопе, а как светило, согревающее другой мир.

Он сделал паузу, обводя взглядом экипаж.

– Когда мы проснёмся, мир, который мы знали, станет историей. Тридцать лет – это целая эпоха. Но то, что мы сделаем, останется в веках. Независимо от того, что мы найдём на Терра Нове, мы уже победили – победили расстояние, победили ограничения человеческого тела, победили страх неизвестности.

Рамирес улыбнулся – тепло и искренне.

– Я горжусь тем, что отправляюсь в это путешествие с вами. Увидимся у другой звезды.

Он лёг обратно, и техники начали процедуру погружения в криостазис. Один за другим члены экипажа исчезали под закрывающимися крышками капсул, их сознание замедлялось, тела переходили в состояние глубокой гибернации.

Наконец, остались только Ирина, Виктор, Майя и Крон.

– Ваша очередь, доктор Лазарев, – сказал Крон, указывая на одну из капсул.

Виктор кивнул и повернулся к Ирине.

– До встречи у другой звезды, – сказал он, повторяя слова капитана, но вкладывая в них особый, личный смысл.

– До встречи, – ответила Ирина, чувствуя странное смешение страха и надежды.

Виктор лёг в капсулу, и техники начали процедуру. Крышка закрылась, и индикаторы на панели показали, что процесс успешно запущен.

– Доктор Чен, – Крон кивнул Майе.

Молодая женщина бросила последний взгляд на Ирину – взгляд, полный нерешительности и скрытых эмоций – затем направилась к своей капсуле.

Когда Майя исчезла под крышкой, Крон повернулся к Ирине. Они остались одни – только они и техники, которые вскоре покинут корабль перед стартом.

– Ну вот, доктор Соколова, – сказал Крон с улыбкой, которая не достигала глаз. – Наконец-то мы наедине. Хотел бы я сказать, что рад видеть вас в составе миссии, но мы оба знаем, что это не так.

Ирина не отвела взгляд.

– Я здесь не ради вас, доктор Крон. Я здесь ради пятисот голограмм, которые вы отправили на Терра Нову. Ради моей собственной копии.

Крон покачал головой, словно разочарованный учитель.

– Всё ещё думаете о них как о людях? После всего, что мы узнали? Они эволюционировали, Ирина. Они больше не копии людей, которых мы отправили. Они стали чем-то другим. Чем-то… потенциально опасным.

– Или чем-то удивительным, – парировала Ирина. – Новой формой сознания, новой ступенью эволюции.

– Эволюция не всегда ведёт к лучшему, – мрачно сказал Крон. – Иногда она создаёт монстров.

Он подошёл ближе, понизив голос так, чтобы техники не могли услышать.

– Я знаю, что вы что-то задумали. Вы и Лазарев. Знаю, что вы не просто так вернулись в проект после десяти лет отсутствия.

Ирина сохранила невозмутимое выражение лица.

– Я вернулась, потому что Новак попросила меня. Потому что я лучший специалист по квантовым интерфейсам сознание-компьютер. И потому что я чувствую ответственность за то, что мы создали.

– Ответственность, – Крон произнёс это слово с явным презрением. – Вы бросили проект в самый критический момент. Оставили нас разбираться с последствиями. А теперь возвращаетесь и говорите об ответственности?