"Мы не сломаны. Мы просто… другие."

Ирина остановила запись на лице своего цифрового двойника и долго всматривалась в него. Что чувствует это существо? О чём оно думает? Является ли оно всё ещё ею, или стало чем-то абсолютно новым?

Философский вопрос о непрерывности личности всегда был в центре дебатов о цифровом сознании. Если скопировать разум человека идеально, со всеми воспоминаниями и личностными чертами, будет ли копия тем же человеком? А если копия начнёт развиваться независимо, приобретая новый опыт и новые воспоминания, останется ли она той же личностью?

Ирина закрыла глаза, вспоминая день, когда она согласилась на создание своей голографической копии. Это был эксперимент – проверка технологии перед тем, как начать массовое сканирование добровольцев для колонии. Она помнила ощущение – странное, сюрреалистическое – когда впервые увидела свою точную цифровую копию.

"Привет, Ирина," – сказала тогда голограмма, и это было как смотреть в зеркало, которое двигается и говорит само по себе.

"Привет," – ответила она, не зная, как ещё реагировать.

"Странно, правда?" – голограмма улыбнулась её собственной улыбкой. – "Я чувствую себя тобой. У меня все твои воспоминания, все твои мысли. Но я знаю, что я – не ты."

Именно тогда Ирина впервые задумалась о том, что они создают не просто копии, а новые существа – существа, способные к самосознанию и самоопределению. Существа, которые заслуживают права на собственную жизнь.

А потом она нашла тот файл – директиву, которая позволяла операторам "корректировать" личности голограмм, удаляя нежелательные воспоминания или эмоции. Это было не просто нарушением этики – это было своего рода цифровым рабством. И Крон знал об этом.

Ирина открыла глаза и снова посмотрела на лицо своего двойника на экране. Если её копия смогла преодолеть эти ограничения, если она смогла эволюционировать в нечто новое – не заслуживает ли она шанса продолжить своё существование?

На дисплее замигало уведомление – новое сообщение от Виктора: "Встреча с Новак завтра в 9:00. Подтверди своё участие в миссии. Я уже подал заявку как консультант."

Ирина отправила короткий ответ: "Подтверждаю."

Затем она закрыла все файлы и выключила дисплей. Тридцать лет полёта. К тому времени, как они достигнут Терра Новы, ей будет 64. Если они вообще вернутся на Землю, ей будет за 90.

Но что такое личная жизнь по сравнению с судьбой пятисот эволюционировавших сознаний? Что такое её карьера преподавателя по сравнению с возможностью открыть новую главу в истории человечества?

Ирина подошла к окну. За стеклом расстилался ночной город – миллионы огней, миллионы жизней. Где-то там, в 46 световых годах отсюда, другая Ирина Соколова смотрит на чужое небо. И, возможно, думает о своём оригинале – женщине, которая создала её и отправила к звёздам.

"Я иду к тебе," – прошептала Ирина, глядя на ночное небо. – "Держись там. Я иду."

Глава 2: Последний рубеж

Космодром "Циолковский" располагался в двухстах километрах от города, в середине искусственно созданной пустыни. Безопасность превыше всего – таков был девиз космической программы после катастрофы на Луне в 2108 году. Массивные защитные барьеры окружали стартовые площадки, готовые локализовать взрыв в случае неудачного запуска.

Ирина смотрела в окно автономного шаттла, приближающегося к главному комплексу. Бескрайний, выжженный солнцем ландшафт. Редкие металлические конструкции, торчащие из песка, как скелеты доисторических монстров. И в центре всего этого – "Лазарь", похожий на исполинское серебристое копье, направленное в небо.

"Прибытие через пять минут", – сообщил бесстрастный голос ИИ-проводника. – "Пожалуйста, подготовьте идентификационные документы для сканирования".

Ирина достала из сумки ID-карту с голографической печатью Космического Агентства. Два месяца интенсивной подготовки – медицинские тесты, психологические оценки, бесконечные инструктажи и тренировки. Два месяца, в течение которых она ни разу не видела Крона лично, хотя знала, что он руководит процессом подготовки.

Шаттл остановился у главного входа в административный комплекс – массивное здание из стекла и бетона, полускрытое в земле. Двери открылись, и Ирина вышла под палящее солнце пустыни. Прохладный воздух из вентиляционной системы здания мгновенно смешался с горячим внешним воздухом, создавая странное ощущение теплового дисбаланса.

У входа её ждала Майя Чен – молодая женщина с аккуратно собранными в пучок волосами и серьезным выражением лица. Ирина знала о ней только то, что было в официальных документах: 28 лет, специалист по искусственному интеллекту и квантовым системам, протеже самого Крона.

– Доктор Соколова, – поприветствовала её Майя с легким поклоном. – Добро пожаловать на космодром. Я Майя Чен, заместитель руководителя квантового отдела.

– Можно просто Ирина, – ответила Соколова, пожимая руку молодой женщине. – Мы проведём вместе тридцать лет в полёте и ещё бог знает сколько на Терра Нове. Думаю, формальности можно опустить.

Майя слегка улыбнулась, но в её глазах Ирина заметила напряжение.

– Конечно… Ирина. Следуйте за мной, пожалуйста. Остальные члены команды уже собрались в конференц-зале.

Они прошли через несколько уровней безопасности, каждый раз проходя сканирование сетчатки и отпечатков пальцев. Внутри комплекс оказался намного больше, чем выглядел снаружи – бесконечные коридоры, лаборатории, тренировочные залы. Большая часть была под землёй, защищённая от возможных катастроф на поверхности.

– Впечатляет, не правда ли? – заметила Майя, заметив, как Ирина рассматривает интерьер. – Комплекс был построен специально для проекта "Лазарь". Самые современные технологии, лучшие специалисты.

– И всё это ради одной спасательной миссии? – Ирина не смогла скрыть скептицизма в голосе.

Майя бросила на неё быстрый взгляд.

– Не только ради спасательной миссии. Это первый шаг к постоянному присутствию человечества за пределами Солнечной системы. Если мы сможем стабилизировать колонию на Терра Нове, это откроет дорогу для других подобных проектов.

"Если голограммы на Терра Нове всё ещё существуют", – подумала Ирина, но вслух ничего не сказала.

Конференц-зал находился на нижнем уровне комплекса – просторное помещение с круглым столом в центре и огромным голографическим дисплеем, занимающим всю дальнюю стену. Когда Ирина вошла, все разговоры мгновенно стихли. Десять пар глаз обратились к ней.

Она узнала некоторых из них по предварительным брифингам – нейробиолог Саймон Хуанг, астрофизик Лена Костова, инженер систем жизнеобеспечения Марко Ривера. В дальнем углу комнаты она заметила Виктора, который кивнул ей с едва заметной улыбкой.

Но всё её внимание привлёк человек, стоявший у голографического дисплея – высокий, с прямой осанкой и аккуратно подстриженной седой бородой. Александр Крон выглядел точно так же, как она его помнила, только морщины стали глубже, а взгляд – ещё более пронзительным.

– Ирина Соколова, – произнёс он, и его глубокий голос эхом разнёсся по комнате. – Наконец-то вся команда в сборе.

Ирина медленно подошла к столу, ощущая, как напряглись мышцы спины. Десять лет прошло с их последней встречи, но неприятное чувство, которое вызывал в ней этот человек, не исчезло.

– Доктор Крон, – сухо поприветствовала она, не протягивая руки.

Крон улыбнулся – той же уверенной, чуть снисходительной улыбкой, которую она так хорошо помнила.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Мы как раз обсуждали последние детали миссии.

Ирина заняла свободное место рядом с Виктором, чувствуя, как по спине пробежал холодок от взгляда Крона. Она знала, что он не забыл и не простил её ухода из проекта. Знала, что он рассматривает её как потенциальную угрозу своим планам.

– Итак, – Крон повернулся к голографическому дисплею, на котором отображалась схема "Лазаря". – Как я уже говорил, наша миссия имеет два основных этапа. Первый – долететь до Терра Новы, что займёт примерно тридцать лет пути в криостазисе. Второй – оценить ситуацию в колонии и принять меры по её стабилизации.

Он увеличил изображение одного из модулей корабля.

– Криокамеры последнего поколения обеспечат безопасное хранение наших тел на протяжении всего путешествия. Системы мониторинга будут постоянно следить за всеми жизненными показателями. В случае любых отклонений от нормы, бортовой ИИ разбудит дежурного медика.

– Какова вероятность успешного пробуждения после тридцати лет криосна? – спросил Саймон Хуанг, нервно поправляя очки. – Насколько я знаю, самый длительный зарегистрированный период криостазиса составляет семнадцать лет.

– Теоретически наши системы способны поддерживать человека в криостазисе до пятидесяти лет без негативных последствий, – ответила Лена Костова, ведущий медик команды. – Но, конечно, всегда существует риск. Именно поэтому мы будем пробуждаться поочерёдно, группами по три человека, с интервалом в несколько дней. Это позволит минимизировать нагрузку на системы жизнеобеспечения и обеспечит постоянное медицинское наблюдение для каждого члена экипажа.

Ирина внимательно слушала, делая мысленные заметки. Тридцать лет в криосне. Тридцать лет, в течение которых мир продолжит меняться без них. Друзья состарятся. Близкие, возможно, умрут. К моменту возвращения на Землю, если они вообще вернутся, они станут реликтами другой эпохи.

– А что с квантовой связью? – спросила она, прервав обсуждение технических деталей криокамер. – Будет ли корабль поддерживать связь с Землей во время полёта?

Крон перевёл взгляд на неё, и на мгновение Ирина увидела в его глазах что-то похожее на уважение.

– Хороший вопрос, доктор Соколова. – Он переключил дисплей на схему коммуникационных систем. – "Лазарь" оборудован квантовым передатчиком последнего поколения. В теории, мы сможем поддерживать мгновенную связь с Землей на протяжении всего путешествия. Однако, с увеличением расстояния качество связи будет ухудшаться. После двадцати световых лет мы ожидаем значительных помех и потери данных.

– То есть, в критический момент, когда мы прибудем к Терра Нове, связь будет нестабильной, – заключила Ирина.

– Именно так, – кивнул Крон. – Поэтому наша миссия должна быть автономной. Мы не можем рассчитывать на постоянное руководство с Земли.

– И кто будет принимать окончательные решения? – Ирина смотрела прямо на Крона, не скрывая вызова в голосе.

В комнате повисла напряжённая тишина. Все понимали, что это не просто технический вопрос – это вопрос власти и контроля над миссией.

– Как научный руководитель проекта, я буду координировать исследовательскую часть, – ответил Крон после паузы. – Но все критические решения будут приниматься коллегиально, с учётом мнения каждого специалиста в его области.

Ирина заметила, как несколько членов команды обменялись скептическими взглядами. Похоже, не она одна сомневалась в демократичности Крона.

– Теперь, – продолжил он, явно желая сменить тему, – давайте познакомимся с нашим кораблём более детально.

Следующий час был посвящён техническим характеристикам "Лазаря" – системам навигации, энергообеспечения, защиты от космической радиации. Ирина внимательно слушала, но часть её сознания была сосредоточена на другом – на том, как Крон избегал говорить о "Протоколе Чистильщик", о квантовом резонаторе, способном уничтожить все голографические проекции на планете.

После брифинга команда разделилась – некоторые отправились на финальную медицинскую проверку, другие – на последнюю тренировку в симуляторе. Ирина воспользовалась моментом, чтобы подойти к Виктору.

– Как прошли твои две недели здесь? – спросила она тихо, когда они остались относительно одни в коридоре.

– Познавательно, – Виктор улыбнулся, но глаза оставались серьёзными. – Крон держит всех на коротком поводке. Особенно тех, кто работает с квантовыми системами.

– Он упоминал "Протокол"? – Ирина произнесла это слово так тихо, что Виктор скорее прочитал по губам, чем услышал.

– Ни разу, – он покачал головой. – Но я видел модуль на нижней палубе корабля. Запечатанный, с ограниченным доступом. Только Крон и два его ближайших ассистента имеют разрешение входить туда.

– Майя Чен одна из них?

– Да, – кивнул Виктор. – Она полностью предана Крону. Будь осторожна с ней.

Ирина оглянулась, убедившись, что никто не подслушивает.

– Нам нужно найти способ нейтрализовать этот резонатор, прежде чем мы достигнем Терра Новы.

– У нас будет тридцать лет на разработку плана, – усмехнулся Виктор. – Точнее, несколько недель после пробуждения из криосна. Но я уже работаю над этим. Есть несколько идей…

Их разговор прервал голос Майи Чен, внезапно возникшей в коридоре:

– Доктор Соколова, доктор Лазарев. Доктор Крон хотел бы видеть вас в лаборатории квантовых систем. Сейчас.

Ирина и Виктор обменялись быстрыми взглядами, прежде чем последовать за Майей. Лаборатория квантовых систем находилась на самом нижнем уровне комплекса, окружённая дополнительными слоями безопасности. Это было сердце всего проекта – место, где разрабатывались и тестировались технологии, которые позволяли человеческому сознанию существовать в голографической форме.

Внутри лаборатории было прохладно и тихо. Десятки голографических дисплеев отображали квантовые состояния, уравнения, модели сознания. В центре помещения стояла капсула, похожая на горизонтальный цилиндр из матового металла – точно такая же, в которую Ирина входила десять лет назад для создания своей голографической копии.

Крон стоял у капсулы, изучая данные на ближайшем дисплее. Когда они вошли, он поднял голову и улыбнулся – той же холодной, расчётливой улыбкой, которую Ирина так хорошо помнила.

– А, вот и вы, – сказал он, делая приглашающий жест. – Подойдите, я хочу кое-что вам показать.

Ирина медленно приблизилась к капсуле, ощущая странное дежавю. Последний раз, когда она стояла перед такой капсулой, она была молодым специалистом, полным энтузиазма и веры в проект. Сейчас она была опытным инженером, полным подозрений и страха.

– Узнаёте? – спросил Крон, наблюдая за её реакцией. – Это усовершенствованная версия квантового сканера, который мы использовали для создания голографических копий колонистов. Включая вашу копию, доктор Соколова.

– Зачем он здесь? – спросила Ирина, стараясь держать голос ровным. – Мы не планируем создавать новые голограммы для колонии.

– О, это не для колонии, – Крон провёл рукой по гладкой поверхности капсулы. – Это для нас. Для команды "Лазаря".

Ирина непонимающе нахмурилась.

– Вы хотите создать наши голографические копии? Зачем?

– Страховка, – просто ответил Крон. – Мы отправляемся в тридцатилетнее путешествие через космос, а затем на планету, где произошло что-то необъяснимое с голографическими копиями людей. Риск огромен.

Он активировал ещё один дисплей, показывая схему корабля.

– "Лазарь" оборудован специальным модулем для хранения квантовых структур данных. В случае… непредвиденных обстоятельств, эти копии могут быть активированы.

– Вы хотите создать резервные копии наших сознаний? – Виктор звучал скептически. – Без нашего согласия?

– О, я как раз прошу вашего согласия, – улыбнулся Крон. – Это полностью добровольно. Но я настоятельно рекомендую всем членам команды пройти процедуру квантового сканирования перед отбытием.

Ирина смотрела на капсулу, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она слишком хорошо помнила ощущение – как будто тебя разбирают на атомы, считывают каждую нейронную связь, каждое воспоминание, каждую эмоцию. А потом собирают обратно, оставляя странное чувство раздвоения личности.

– И что произойдёт с этими копиями после завершения миссии? – спросила она.

Крон посмотрел на неё долгим взглядом, прежде чем ответить:

– Они будут удалены, конечно. Это только мера предосторожности на время миссии.

"Конечно", – подумала Ирина, не веря ни единому слову. Крон никогда не делал ничего просто так. У него всегда был план, всегда была скрытая цель.

– И когда вы планируете провести процедуру? – спросил Виктор, незаметно для Крона положив руку на плечо Ирины в успокаивающем жесте.

– Сегодня вечером, – ответил Крон. – За двенадцать часов до начала криоподготовки. Это даст нам достаточно времени для обработки и сохранения данных.

Он посмотрел на Ирину, и в его взгляде она увидела вызов.

– Я надеюсь, доктор Соколова, вы не откажетесь от процедуры? Учитывая ваш уникальный опыт… и тот факт, что ваша копия уже существует на Терра Нове.

Ирина сжала кулаки, борясь с желанием высказать всё, что она думает о методах Крона. Но вместо этого она заставила себя улыбнуться – так же холодно и расчётливо, как он.

– Конечно, доктор Крон. Я буду здесь вечером.

– Превосходно, – кивнул он, явно не ожидавший такой лёгкой победы. – А теперь, если вы не возражаете, мне нужно обсудить с доктором Чен некоторые технические детали. Увидимся вечером.

Когда они с Виктором вышли из лаборатории, он тихо спросил:

– Ты действительно собираешься позволить ему создать твою копию?

Ирина посмотрела на него с решимостью в глазах.

– У меня нет выбора. Если я откажусь, это вызовет подозрения. Крон и так не доверяет мне.

– Но ты понимаешь, что он может использовать эту копию против тебя?

– Понимаю, – кивнула она. – Но это также даёт мне шанс… внести некоторые изменения в процедуру.

Виктор удивлённо приподнял брови.

– Какие изменения?

Ирина оглянулась, убедившись, что коридор пуст.

– Я создала оригинальный протокол квантового сканирования. Знаю каждую строчку кода, каждый параметр. – Она понизила голос до шёпота. – Есть способ внедрить в копию сознания скрытую программу. Своего рода… вакцину против "Протокола Чистильщик".

– Это рискованно, – покачал головой Виктор. – Если Крон обнаружит…

– Он не обнаружит, – уверенно сказала Ирина. – Протокол слишком сложен, слишком многослоен. Даже Крон не понимает все его нюансы.

Виктор долго смотрел на неё, затем медленно кивнул.

– Хорошо. Но тебе понадобится доступ к управляющей консоли сканера. Как ты собираешься это устроить?

Ирина улыбнулась – впервые за весь день по-настоящему.

– У меня есть пара часов до вечера. И я знаю нескольких техников, которые работают в лаборатории с основания проекта. Люди, которые помнят меня как создателя протокола.

Виктор покачал головой, но в его глазах мелькнуло восхищение.

– Ты всегда была слишком смелой для своего блага.

– Не смелой, – поправила его Ирина. – Просто упрямой.

Вечером Ирина вернулась в лабораторию квантовых систем. Как она и ожидала, Крон лично контролировал подготовку оборудования для сканирования. Он выглядел спокойным и уверенным – человек, который полностью контролирует ситуацию.

Но он не знал, что за два часа до этого Ирина встретилась с Алексом Нгуеном, старшим техником лаборатории и своим бывшим коллегой. Алекс всегда восхищался её работой и никогда не понимал, почему она ушла из проекта. Ей не потребовалось много времени, чтобы убедить его дать ей доступ к системе на пять минут – "Просто хочу проверить несколько параметров калибровки, Алекс. Ты же знаешь, как я беспокоюсь о точности".