Цитаты из книги «Попугай Флобера»

Как бы ни старались авторы объявлений, их побеждает форма, она вытесняет их – даже когда им необходим прямолинейно-личный тон – в невольную безличность.

Ищу ли я? Что именно? Нежную деву или вдовицу лет сорока для дружеского брака? Нет. Зрелую даму для совместных прогулок на природе и редких совместных обедов? Нет. Бисексуальную пару для секса втроем? Вот уж точно нет. Я всегда читаю эти призывные абзацы в конце журнала, хотя мне никогда не хочется на них отозваться; и я только что понял почему. Потому что я им не верю. Они не врут – напротив, стремятся к максимальной искренности, – но не говорят правды. Колонка заставляет авторов объявлений искажать собственные черты. Никто не стал бы думать о себе как об активном некурящем холостяке, склонном к меланхолии, если бы этого не предполагал и даже не требовал формат. Два вывода: во-первых, невозможно описать себя напрямую, просто стоя перед зеркалом; во-вторых, Флобер был прав, как всегда. Стиль – функция темы

Обо мне можно было бы написать так: Врач за шестьдесят, вдовец, дети выросли, активный, веселый, хоть и склонный к меланхолии, добродушный, некурящий, флоберовед-любитель, увлекается чтением, едой, путешествиями по знакомым местам, старыми фильмами;

Масгрейв вынужден был заметить одному французу: «В этой стране больше синего, чем в любой другой части мира, которую мне довелось видеть». Мы смотрим на солнце сквозь закопченное стекло; на прошлое нужно смотреть сквозь цветное.

Книги и жизнь – разные вещи, как бы нам ни хотелось верить в обратное. История Эллен – жизнь, и, наверное, именно поэтому вместо ее истории я рассказываю вам историю Флобера

Если вы не знаете, что на самом деле правда, вернее, что должно соответствовать действительности, то и ценность неправды – того, что не должно соответствовать действительности, – уменьшается

Позвольте объяснить вам, почему я ненавижу критиков. Не по обычным причинам, не потому, что они несостоявшиеся творцы (как правило, это не так, другое дело, что некоторые из них – несостоявшиеся критики); не потому, что они по природе своей недоброжелательны, завистливы и тщеславны (и это обычно не так; скорее, их можно было бы упрекнуть в чрезмерной щедрости, в возвышении посредственности, призванном продемонстрировать тонкость и оригинальность их критической оценки). Нет, за что я ненавижу критиков – по крайней мере, иногда, – так это за то, что они порождают вот такие пассажи: Флобер

Так согласитесь, – ответил я, весьма довольный собой, – что прозаический ум – лучший арбитр прозы?

беспорядочен, постоянно и временно безумен, – ощущать непоколебимость людского невежества, жестокости и глупости

Я к совпадениям равнодушен. В них есть что-то пугающее: ты на мгновение чувствуешь, каково жить в упорядоченной, богоуправляемой вселенной, где Он Сам смотрит тебе через плечо и услужливо оставляет толстые намеки на вселенский распорядок. Мне больше нравится ощущать, что мир хаотичен, беспо