Цитаты из книги «Рудольф Нуреев. Жизнь»

Искусство танца заключается не в том, чтобы трудное па выглядело легким, – считал он, – а в том, чтобы легкое па выглядело интересным».

подлинный артистизм призван скрывать трудность техники. «Кажущаяся легкость, – писал он, – достигается лишь немногими избранными».

Иногда приходится напоминать… Что мой долг не только быть вечным сыном, но и жизнь должна принадлежать мне. Она меня родила. А я один. Я должен строить свою жизнь…

Он ни с кем не стремился подружиться – возможно, потому, что очень плохо говорил по-английски. Откровенно говоря, он не получил и воспитания, подходящего для нашего мира. Тогда он был настоящим беженцем – очень советским и диким. Он не различал подлинную доброту и вежливость – не знал, что и когда нужно говорить

Он не просто пользовался телом правильно и четко, как поступал бы обычный танцовщик. Он пользовался своим телом поэтично – как инструментом поэтического исследования».

Но теперь, подхлестнутый ощущением мира и легкости, он понял: зрители видят не только, как великий танцовщик подражает невесомости птицы, но и символический подвиг: «Нуреев выбирает свободу у нас на глазах».

Деструктивное поведение коммунистов лишь укрепило его уверенность в себе. Впервые, как он признавался Рене Сирвену, он понял, что правильно поступил, отрезав себя от СССР – «с его режимом подлецов».

У нас в России не принято совать нос в личную жизнь. Так поступает только тайная полиция

Но хотя его поступок считался настолько вредным для советской пропаганды, что о нем не упоминали в национальной прессе, политика никогда не была для Рудольфа веским мотивом. Его могло подтолкнуть лишь принуждение танцевать.

«В последующих директивах ПГУ обсуждались планы… сломать Нурееву одну или обе ноги»