Цитаты из книги «Срединная Англия»

Унимать неоднократно выраженный отцом страх, что он станет “обузой”, оказалось одной из немногих настоящих обуз общения с ним.

Для привилегированных равенство ощущается как шаг вниз. Поймите это – и вы поймете многое в сегодняшней популистской политике. Ийяд эль-Багдади[68], “Твиттер”, 13:36, 25 июля 2016 года

Более того, в том, какие магазины люди грабили, есть закономерности. Большинство – не местные предприятия. На самом деле иногда, когда люди пытались напасть на лавки помельче, их останавливали другие протестующие. Конечно, это уголовное поведение, и никто его не оправдывает, но оно говорит нам кое-что и о нас самих как об обществе. Люди пошли против больших мощных бизнесов, сетевых магазинов, мировых торговых марок, потому что считают их частью тех же властных структур, какие держат людей в узде и подавляют их.

но долго ли удастся его придерживаться?) и пока что изо всех сил напирать на отчаянную, неутешительную выдумку, что все это лишь небольшая разница во мнениях, все равно что не целиком и полностью соглашаться с соседским выбором цветовой гаммы или с его увлеченностью какой-нибудь телепрограммой.

– Он был прав, между прочим. “Реки крови”. Ему одному хватало смелости такое сказать. Софи застыла, услышав эти слова, и любые банальности усохли у нее на устах. Молчание, разверзшееся между нею и Хеленой, было теперь бездонным. Как ни крути, вот она. Тема, которую не надо, нельзя обсуждать. Тема, разобщающая людей сильнее любой другой, обижающая сильнее любой другой – потому что поднимать ее означает сдирать одежду и с себя, и с другого человека и вынужденно пялиться друг на друга, голых, беззащитных, и взгляд никак не отвести. Какой бы ни дала сейчас Софи ответ Хелене – любой ответ, в котором будет честная суть собственных взглядов Софи, отличных от Хелениных, – он будет означать соприкосновение с непроизносимой правдой: что Софи (и все ей подобные) и Хелена (и все ей подобные), может, и живут бок о бок в одной стране, но одновременно живут и в разных вселенных, и эти вселенные разделены стеной, беспредельно высокой и непроницаемой, стеной, выстроенной из страха, подозрительности и, вероятно, из чуточки самых английских из всех своих особенностей – стыда и смущения. Ни с чем из этого ничего не поделаешь. Единственный разумный подход – пренебрегать этой стеной

Было сурово, не поспоришь. И хуже всего то, что мы облажались. – Облажались? Как это – облажались? – Три смерти. Трое гражданских. Мы не смогли их защитить. Саймон говорил о троих молодых людях – Абдуле Мусавире, Шахзаде Али и Харуне Джахане, – которых сбила машина, хозяин которой в среду вечером пытался защитить несколько магазинов вдоль Дадли-роуд в Уинсон-Грин от грабежа. То был единственный самый убийственный инцидент на всю страну за все шесть дней беспорядков.

Унимать неоднократно выраженный отцом страх, что он станет “обузой”, оказалось одной из немногих настоящих обуз общения

О да, им хочется применить к тебе какое-нибудь запретное слово или же просто сказать тебе, чтоб съебывал обратно в свою страну – где бы она, по их разумению, ни была, – но им нельзя. Они знают, что это непозволительно. А потому ненавидят не только тебя, они ненавидят еще и их – кем бы те ни были, – этих безликих людей, что сидят где-то над ними и осуждают их, предписывают, что можно, а что нельзя произносить вслух.

Чарли теперь уже понял, что ему полагалось быть всего лишь слушателем, необходимым бездеятельным сосудом для ее мыслей и секретов, и он эту задачу выполнял с радостью.

Понимала она и то, что, вероятно, прочла больше здоровой для себя нормы, что придает чтению слишком большую важность, что в некотором смысле невротически одержима литературой и ее предположительной нравственной пользой.