Отзывы на книги автора «Джонатан Франзен»

У меня часто спрашивают - мол, человек хороший, ты вот пишешь рецензии, но из них даже сам черт не поймет, о чем книга то? Почему ты постоянно пишешь о чем-то абсолютно не то, что к книге, а к литературе отношения совсем не имеющего? Юношеское путешествие на поезде с дьяволом (настоящим) в Анапу, рецепт оригинального и канонического коктейля «Пина Колада», загадка третьего катета, синдром Пастернака (и то, возможно, речь об овоще) - эй, парень, остановись! О чем книга то? Ну как о чем? Книга мне напомнила отблески утренней росы на забытом ежами шалоте. Последствия подобных рецензий очень предсказуемы и в целом логичны - «это не рецензия», «автор пишет только о себе», «автор идиот», «как может выпасть роса на сорванном шалоте?». Конечно, все это достаточно конструктивно и по делу, но эта категория читателей игнорирует причину, почему я пишу не о том, сколько людей было в «доме Болконских» и как их звали, а почему половина из них похожа на тархун, а другая - на моего одноклассника, который рано начал играть в сквош. Причина, кстати, очень проста (и, на мой взгляд, уважительна) - я не нахожу в себе сил и возможностей на тот или иной манер переписывать аннотации, тем более они с годами становятся все более и более содержательными. Мне абсолютно все равно, что там видела девушка в поезде, но мне важно сообщить потенциальному читателю, что во время чтения у меня от нее возникла асфиксия и прихватило живот. В общем, знаете, что это? Я долго думал, как это назвать (фаворитом была Литературная Лайка), и решил, что все это эмоциональные паттерны.

Итак, эмоциональные паттерны чрезвычайно важны в изучении любого произведения, в частности – «Безгрешности» американского прозаика Джонатана Франзена. Так что же это все-таки? Это – то, как вам на вкус сегодняшний борщ в столовой и ваши коллеги. Это – то, о чем вы подумали, когда отвели глаза от книги (например, о новогоднем снеге и Джессике Альбе в старом растянутом свитере). Это - то, о чем вы не читаете, когда вы читаете. Причем, это вещь абсолютно естественная, не вызывающая какого-то моментального резкого переживания (тогда это называлось бы триггерами и вас, скорее всего, наблюдали в диспансере). Это как незвучащая нигде музыка Сен-Санса, которая вас сопровождает утром по пути на работу. Боже, а я-то думал это будет сложно объяснить. Кстати, если кто-нибудь когда-нибудь будет кому-то объяснять, что это, то называйте это, пожалуйста, все-таки Литературной Лайкой. А то метафоры, оксюмороны, гиперболы - скука смертная. Так вот, Литературная Лайка невероятно важна и полезна – ведь без ее шершавого языка никак не донести до читателя, внимание, еще один термин, импрессивную палитру произведения. Импрессивная - от венгерского «впечатление, когда ты читаешь или ешь гуляш». Можно ведь писать о любой бессвязной ерунде (вспомните Гришковца, хотя нет, не стоит), толкая своего читателя даже не к коннотативному ряду, а просто, к каким-то подсознательным откровениям. Именно поэтому, рассказывая историю про забытые подносы на одной правительственной даче под Сыктывкаром, я могу составить для будущего читателя потенциальное впечатление от книги Митча Каллина, причем совсем не обязательно настроения в моей истории будут соответствовать настроениям в книге. Это только звучит как тарабарщина, но на самом деле как-то работает. Я вот прямо сейчас чувствую, что кто-то меня понял и улыбнулся. Привет тебе мой друг, не забывай свои подносы под Сыктывкаром. Ах да, ну и есть категории людей Я ВСЕ РАВНО ПРОЧИТАЮ и ВЫ НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛИ, но для них у меня в запасе остался когнитивный бабагануш. Как он работает, я сам до конца не знаю, но нападающие превращаются в сливные бачки на вокзалах. Просто попробуйте с ними как-нибудь поговорить на Ярославском вокзале – вы очень удивитесь.

Что ж, теперь вы вооружены всей нужной терминологией, теперь можно и о Франзене. Его «Безгрешность» ждали чуть ли не истерично по обе стороны океана, ну а как же – новый главный писатель огромной и великой страны, которому нет 80 с лишним, который не прячется от публики, и который пишет чаще чем один раз в 10 лет (это я все про Рота (теперь можно и Делилло), Пинчона и Тартт). Вы, кстати, заметили, какой хайп подняла наша новая интеллигенция – рецензию на «Безгрешность» написали все, кто смог или хотя бы просто умеет писать. Ну а чему ты удивляешься, дружище, ведь это грандиозное событие для литературы, вот и все об этом говорят. И да, и нет. То, что Франзен написал очередной огромный (самый) и сложный (очень) роман – это прекрасно, а то наши Толстые немного извелись в последнее время. Но вот заслуживает ли «Безгрешность» всего того, что ей приписывают? Можно ли простить Франзену его бессовестные шуточки в адрес его доброго вегетарианского коллеги Сафрана Фоера? И, вообще, может этой книгой нужно комод подпирать (Я не понял ни черта – комментарий Леонарда Риджо)? Сейчас мы немного попаттернируем.

Как-то раз мы с другом поехали на дачу. Ну знаете, поесть шашлыка, выпить пива, поговорить за жизнь. Дело, конечно же, было в пятницу, поэтому дорога от пункта А в пункт Б по показаниям Яндекса могла занять примерно 2 с половиной часа. Разумеется, дух авантюризма и желания победить систему очень быстро взял верх над здравым смыслом, поэтому было принято коллегиальное и неоспоримое решение поехать в объезд. А что такое поехать в объезд в Москве – это с гордым видом встать в соседнюю пробку. И так поначалу и было, особенно был радостен железнодорожный переезд, который предложил решить серьезную философскую задачу, можно ли умереть от желания умереть. Темнело. Музыка по радио лишилась своих низких частот. И тут – вот оно, невидимая тропа, древняя дорога, которой пользовались еще варяги. И каким-то образом мы ее нашли, этот Грааль автомобилиста, этот шелест волос Сэлмы Хайек. На правах штурмана я уверенно направлял своего возницу. Мимо проплывали невидимые леса, заброшенные дома, пару кладбищ и, возможно, пара голодных вервольфов. Мы уже забыли о том, куда мы едем, перестали слышать запах маринованной свинины и бульканья чебоксарского пива. Мы победили всех, мы нашли путь!

Спустя 5 минут мы, без каких-либо предварительных ласок, въехали во двор к каким-то людям. Выяснить это удалось по отсутствию любых поворотов и местной собаке, которая была очень рада огромной жестянке на резиновых НЕНАВИСТЬ БОЛЬ ГРЕХ СОЖРУ колесах. С тяжких вздохом, наш флот в лице одного уцелевшего фрегата, дал обратный ход. Напряжение как-то спало, в голове прояснилось, в животе заурчало. Мы были на даче еще через каких-то полчаса. С момента нашего выезда прошло больше 4-х часов. Мы бросили вызов самой природе, самой сути всего на свете… и приехали во двор к Михаилу Петровичу с его супругой и их собаке Самсону. И стоило возить себя по неизведанным лесам, мимо сгоревших остовов старых Москвичей, чтобы приехать куда-то не туда? Возможно, стоит спросить одного американского писателя Джо, который делает то же самое – идет к основной сюжетной мякотке (авокадо) через южноамериканские леса и немецкие спальные районы. И вроде бы кажется, что так быстрее, а на деле.. Ну вы поняли.

Возможно, Джонатан Франзен устал слушать от жены и друзей шуточки про Толстого ("эй Джо, твоя мамка такая толстая, что скоро уже напишет войну и мир"), поэтому «Безгрешность» самая «нетолстая» из переведенного на русский язык творчества Франзена. Да и вообще, какой там Толстой, даешь больше - "Безгрешность" постоянно, и не совсем, скажем, в меру апеллирует к Шекспиру. Сюжетно, это, вроде бы, как и оправданно, но эмоционально как-то непривычно, что все американцы тут и там цитируют Вильяма нашего Шекспира. Все это, ну вы понимаете, не очень правдоподобно, не очень гармонично. Не возникает синергии что ли - Толстой был как влитой, а тут на тебе, Шекспир. А что дальше? Греческие философы, Библия, цитирование самого себя? Ну да ладно, уже вечереет.

«Безгрешность» - правда, вот честно, очень хорошая книга. Если бы я был настоящим литературным критиком, то я бы уже давно бы вам все уши прожужжал про великолепные интертекстуальные маркеры и так далее. Но для простого человека, который чаще пользуется Литературной Лайкой, чем сложным анализом, с этой книгой что-то не то. Она точно не та. Вот, «Щегол» - тот. А «Безгрешность» - не та. Ох ладно, а то потом растащат на цитаты. Просто, если вы вдруг не читали Франзена, то не начинайте с этой книги. А если вы прочитали уже всего Франзена – то, ну не знаю, потяните время, почитайте Янагихару, по которой все сойдут с ума через пару недель. Вот такой вот парадокс, книга хорошая, а посоветовать ее я не могу. И обложка у нее дурацкая. Как альтернатива – в начале следующего года на кабельном канале Showtime (значит, покажут все) выйдет одноименный сериал, в котором неожиданно для всех будет солировать Дэниэл Крэйг (в роли Андреаса Вольфа). Сериал делают вполне заслуженные люди, хотя по кастингу пока нет никаких ясностей – но будет вот Крэйг, да и сам Франзен, вроде как, будет сидеть на каком-нибудь стульчике и морщить лицо. Ах да, какая книга, такой и сериал – 20 серий.

И как пел Джимми Хендрикс – «Эй, Джо, куда ты теперь собираешься бежать?»

«Куда, куда»?

Ваш CoffeeT

Птицы живут или умирают — но их жизнь не отравлена сожалениями, неврозами и идеологией.
Джонатан Франзен ''Свобода''

На обложке бумажного издания красуется броская фраза: Великий американский роман. Насчет того, великий ли роман написал Франзен я не уверена, но что это Литература, именно с большой буквы, настоящая Американская Литература - это факт. Большой, глубокий, со множеством смыслов, удивительно легко читающийся роман, такая сатира на современность, но сатира не злая, а неравнодушная, с нежностью и понимаем к нелепым, потерянным, запутавшимся героям, немного смешным, немного наивным, находящихся в поисках той самой freedom, что так сладко звучит, в поисках и в борьбе за то, чтобы найти смысл жизни. Что такое свобода? Свободны ли мы от своих родителей, социума, от политики, нашего характера, комплексов? Не знаю. Где берут корни наши разочарования, неврозы, неоправданные ожидания, заблуждения и наивность. У Патти Берглунд было все - любящий муж, двое детей, домик мечты в пригороде и еще впридачу куча комплексов, напрасных ожиданий и иллюзий. Прекрасная мать семейства, выставочный улыбающийся образец оказался с червоточинкой, которая подтачивала не только саму Патти, но и всю ее семью. Откуда это взялось? Вероятно из ее детства. Мы же знаем, что ''мы все родом из детства''. Странная высокая баскетболитска не вписалась в собственную семью, не оправдала надежд красавицы матери и успешного пересмешника отца. Одинокая девочка пытавшаяся убежать от ошибок родителей, от собственного еврейства, но в итоге совершившая почти такие же ошибки как и ее мать, не понявшая, что избавиться от родственных связей невозмоно - они в тебе, шуточки ее отца, которые так раздражали ее саму, были в ней, раздражая уже ее детей, возможно, если бы она поняла, что она плоть от плоти своих родителей, то удалось бы избежать ошибок с собственными детьми, преодолеть отчуждение раньше, не удушить своей чрезмерной любовью Джоуи и не охладить почти равнодушием Джессику. Возможно влюбленная иллюзия с Ричардом Кацем разбилась бы в ту давнюю поездку и она перестала бы мечтать о несбыточном, а отдалась бы полностью Уолтеру, без обид, сожалений и иллюзий ''как бы было, если бы...''. Мы так часто тонем в этих безосновательных иллюзиях, что порой мешаем себе жить, мешаем быть свободными по-настоящему, цепляясь за несбыточное. Для этого понадобилось почти шесть лет, чтобы совершить работу над ошибками, чтобы стать свободной. Замерзнуть и оттаять. Одинокая девочка Патти, которую любили родители, но которой не смогли показать любовь и которая не смогла понять, что ее любят, но странною любовью, граничащей порой с предательством, как в случае с насилием. И сама она не смогла оценить тот дар любви, подаренный ей Уолтером, вернее для этого понадобилась почти целая жизнь. Слепота в распознавании чувств она оттуда - из одинокого детства.
Нелепый проект Уолтера по спасению певунов, на самом же деле являющийся, лоббированием проектов газодобывающей компании, с целью согнать людей, живущих на богатых углем землях, поданых под соусом экологического проекта. Наивный мечтатель Уолтер, феминист, мечтающий о спасении птиц, на деле же разочаровавшийся в жизни и в семейной жизни романтик, рассуждающий о перенаселении планеты и об ограничении рождаемости, но мечтающий о ребенке от женщины, подарившей ему мгновения счастья. Все убеждения, политические, экологические разбиваются о личное счастье, а сам исток этих убеждений несчастье. Глубокое личное несчастье. Я думаю, что страницы, посвященные Уолтеру и его попыткам собрать свое разбитое вдребезги сердце, предательством жены и разочарованием в лучшем друге, самые сильные в романе. Они горьки, нелепы, как нелепы идеи о певунах, абсурдны, пронзительны и честны. Несчастный и желчный ассоциальный элемент, которого не любят окружающие. Как у Франзена получилось соединить сатирическую сторону нелепости проекта и до глубины пронзительное личное несчастье и разочарование умного и романтичного мужчины? А может таков один из путей к свободе, к обретению смысла жизни, если он есть, конечно.
Роман огромный, многослойный и многотемный, пожалуй, в романе нет ни единой темы, которая бы не волновала современное общество, в книге Франзена, американское общество, но эти темы, как в любой хорошей Литературе, общечеловечны, на фоне национальных особенностей и национального мышления, тем не менее, касаются всех. Это и тема отцов и детей, воспитания, любви, преданности (о эта необыкновенная Конни, умеющая растворяться и любить так, как немногие умеют, но она очень цельная, гораздо более цельная, чем вроде бы свободная и независимая Дженна, я представляю сколько гадостей о ней напишут независимые женщины), о национальном потрясении 11 сентября, о политике, которая тем не менее касается всех, даже если ты ее игнорируешь, о мужчине и женщине, о предательстве, о страсти, о музыке, о семье, об американском среднем классе, об американской обществе. И еще это огромный роман о прощении. Сложном, мучительном прощении. Мы все совершаем ошибки, большие или не очень, но у каждого должен быть шанс их исправить или искупить, чтобы быть прощенным. И самим собой в том числе. У родителей, у детей, у супругов, у друзей. У каждого есть возможность провести работу над ошибками, чтобы прийти к самому себе. По-моему, это очень правильно. И очень по-человечески.
За эту возможность прощения я так полюбила этот роман и Франзена, я не знаю так ли хороша книга ''Поправки'', но это уже неважно, потому что есть ''Свобода'' и я ее буду очень часто перечитывать, я это точно знаю.
И еще я знаю одно - мне не хватает в современной русской литературе вот такого романа о современности. Большого, глубокого, с огромной любовью к людям, несосвершенным людям, допускающим ошибки, живым людям, живущим со мной в одном доме, подъезде, дворе, с прогрессирующими неврозами, ошибающихся и ищущих, ругающих, но любящих страну. Не хватает.
А Франзен прекрасен.

P.S. Отдельное браво за Ричарда Каца, который так похож на Муаммара Каддафи. И чем старше, тем больше. Ай да Франзен!

Этот тип смотрит из зеркала, когда лампа гаснет. Он изучает, как я сбрасываю кеды и бреду по ковру. Он что-то такое гадкое и внутреннее, которое приходит в тёмных очках. Я вспоминаю взгляд незнакомки, а он зарывается между её ног. В своём романе Франзен как раз рисует пробуждения внутренних повелителей мух через поиск себя. Но что меня забавляет, так это отсутствие фантазии у персонажа в минуты озарения. Андреас Вольф – интеллектуал и маргинал выбирает самое обшарпанное имя для типа в зеркале – убийца. Простота спасает мир и современную литературу.

Образ Вольфа запомнится мне по ряду причин. Во-первых, это целый ворох ассоциации – Раскольников в минуту кровопролития, Жан Вальжан в надежде к изменению, Рогожин в идее "я поеду с тобой, потому что ты злодей", образ волка с алой шапкой передает тут авторскую иронию. Во-вторых, через орудие убийства сюда красиво легла метаморфоза Андреаса на фоне загородной тишины. Лопата здесь символизирует начало, то мгновение, когда зеркало Вольфа обретает убийцу. В-третьих, этот персонаж был любопытен тягой к мастурбации и губам под юбкой. Я до сих пор не определился, какая из его ассоциаций падала на колени и ползла к женским ногам первой.

Ибо таково было ее полное имя. Пьюрити.

Если встретить Вольфа в романе с таким названием было неожиданностью, то увидеть тут 23-летнию девушку вполне предсказуемо. Франзен сразу упоминает "Во все тяжкие" на страницах Пьюрити. Девица так ненавидит своё имя, что в юности действует от противного. К слову, здесь и появляется основная аллюзия романа – Большие надежды , где главный персонаж носил штаны и имя Пип. Не могу сказать, морщатся ли от "Безгрешности" какие-нибудь британцы, но встреть я в современной российской литературе аллюзию, например, на Базарова, то со скрипом закрыл бы книгу. Впрочем, тут уже моя дилемма, я терпеть не могу прямые аллюзии. Читатель – это ребенок и слепой старик в разных штанах одной расцветки. Они вместе ковыляют по тротуарам из строк и алфавита, и им приятнее без поводыря.

– Чего хотят от вас все девушки?
– Они хотят делиться со мной своими секретами.

Тем не менее читал я с каким-то детским азартом. У книги классное построение. Главы привязаны к каждому персонажу в отдельности. Речь даже не о сменяемости повествования, а именно о фокусировке на следующем участнике, его желаниях и конфликтах. В каждой главе есть свои маркеры, которые отдают знакомыми ходами из предыдущей истории. При этом изменение повествования чувствуется как в стилистике, так и в миросозерцании. Это, разумеется, не уровень Улисса , но различия вполне можно заметить, даже не изучая построения фраз.

В мире слишком много желающих выговориться и слишком мало слушателей.

Круговращение повествование здесь перекликается с микст-теннисом, где мужчина и женщина играет против другой команды. Вспоминаешь хобби Пьюрити и невольно улыбаешься. Подобное наблюдалось у Макьюэна в Субботе . Я тогда еще подумал, что книге не хватает сменяемости повествования, своеобразной инверсии. Приятно было встретить в романе Франзена, как то, так и другое. Эта игра автора с читателем меня всегда привлекала. Правда, рассуждая о книге, я бы выбрал иную метафору – Зеркала. Прикасаешься к сердцу человека и невольно оставляешь следы на его отражении – обладание, близость, враньё… Эти пятна прячут зеркало от солнечного тепла, окутывают его, скрывают чистоту – purity.

Тут вырисовывается некий вывод. Книга оказалась для меня больше рассуждением, чем чувством. Ни один из основных персонажей – Пьюрити, Вольф, Том, Анабел, не навязывал своё… эмоциональное состояние. Всё пролетело по другим рельсам, причем в обратную сторону. Из-за этого нюанса роман словно приобретает универсальность, он отлично подойдет как к отпуску, так и к рабочим будням. Хотя один эпизод с участием Анабел и Леонарда (мягкой игрушкой) все-таки запомнится жалостью к женщине со слабой психикой.

– Когда ты смотришься в зеркало, – спросил он, – что ты видишь? Красивое лицо?
– Я не смотрюсь в зеркала.

По итогам, нацарапаю на полях.
Сюжетные ветви и стыки, которые привлекли внимание.

1) Метаморфоза Вольфа. На его примере рисуется одна мысль – всё идёт из детства. Тут большой простор для анализа странных отношений матери и сына. Наблюдение, что в романе 11 раз упоминается слово – мастурбация, его бы позабавило.
2) Образ Пьюрити. У девушки явные проблемы с доверием, она почти изгой, который несёт основное желание – отыскать отца и надежду.
3) Анабел. Девушка отказывается от мира и играет с куклой - Леонардом. "Она может достичь удовлетворения только в те три дня, когда луна самая полная, как бы она ни старалась в другие дни". Пожалуй, для меня это самая интересная женщина в книге. Тут есть всё – хрупкость психики и тела. Образу характерен каприз, надежда, надлом, эгоизм и бегство. Яркий персонаж в коллекцию.
4) Писатель – калека, пишущий большой роман под слоем алкоголя. Я почти уверен, что здесь прослеживается авторская ирония - отпечаток на стекле Франзена.

В целом, Франзен показался мне художником, который не верит в любовь. Это тот случай, когда тебе повезёт сыграть в покер с Совестью. Ставишь десять лет счастья с женщиной против отчаяния в зеркале. А Совесть опытный игрок, она поправляет шляпку и кладёт Роял-флеш.

Знаете, что нужно сделать? Мы должны собраться, всем лайвлибом, и написать петицию к Джоан Роулинг, чтобы она прочитала книгу Джонатана Франзена "Свобода", и больше никогда не бралась за жизнеописания простых людей. Я готов даже отправить ей посылку с англоязычной версией этой книги. А знаете почему стоит сделать это? Потому что эта книга, на данный момент, лучшее, что я читал о судьбах поколения нашего времени. Это даже лучше, не побоюсь сказать, Каннингема, с его "Плоть и кровь".

Эта книга важна для американцев. Они читают Франзена, даже если его книга не входит в их формат "не больше 300 страниц". Знаете, например, факт, что "Хроники заводной птицы" Мураками для янки сократили ровно на ЦЕЛУЮ ТРЕТЬЮ ЧАСТЬ. А потом все Задорнова гнобят, а ведь он прав. Но Франзена они читают... Для современного мира, особенно для американского, нет ничего важнее, чем понять и осознать собственные ценности, осознать правильность своих решений, понять где и как мы живем, они живут. Тогда почему, спросите вы, это нужно читать нам, русскому народу, у которого есть свой Чехов (я бы сравнил скорее с ним, чем с Толстым) и Достоевский, и Тургенев и все остальные. А читать нам это нужно, потому что мы все имеем руки, ноги, сердце, мозг, глаза и другие органы. Я всегда старался придерживаться либеральных взглядов, потому что мне кажется, что в глубине души, на некоем чувственном уровне, все люди могут друг друга понять. Им просто нужно будет сесть рядом, и взглянуть на собеседника. И даже говорить ничего не нужно.

Эта история попала ко мне случайно. Тогда я только начал читать книги очень активно, и, прочитав всего Бегбедера, зашел в книжный, чтобы присмотреть еще книжечку. Было это лет 5 назад. Купил "Поправки" Франзена, потому что понравилась обложка и издательство "Иностранка" издавало любимого, на тот момент, Бегбедера. Начал читать, и не пошло. Не более 150 страниц, слишком утомительный труд для школьника пытаться осилить многобуквенный роман. А через какое-то время я начал читать журнал "Сноб", и однажды там увидел отрывок из Франзеновской "Свободы", которая только готовилась к выпуску издательством Corpus. Не могу сказать, что отрывок произвел на меня впечатление, но когда книга вышла, я просто пошел и купил ее. И вплоть до третьего декабря сего года, у меня на полке стояли два непрочитанных тома Франзена. Я взял "Свободу", она ближе к настоящему, решил "Поправки" отложить еще на какое-то время.

И книга зашла. Первые страницы я просто читал, веря в лучшее, перечитывая местные рецензии, чтобы убедить себя в том, что нельзя бросать и эту книгу. А потом полетело. История Патти и Уолтера поглотила меня полностью. Если начинать пересказывать сюжет, то получится Санта Барбара. Патти живет с Уолтером, она несчастна и хочет Ричарда, который друг Уолтера с детства, потом они переспят, а потом начнется "Свобода". После вводных двухсот страниц я думал: "о чем же можно тут еще написать? откуда еще 500 страниц?". Оказалось, Франзену было что сказать. Это не какая-то любовная история. "Свобода" - это многоуровневая драма, с потрясающе прописанными характерами, и поступками, и судьбами. Чего стоит Конни, соседская девочка, которая начала спать с сыном главной героини, когда тому было лет 11, или 13. Про ее жертвы можно писать отдельный роман, и про такой тип женщин, что готовы отдаться судьбе, лишь бы она вся состояла из ее любимого.

Персонажей в книге очень много, каждый со своим неповторимым характером, такими их видит автор, и таких же людей встречаем на своем пути мы. "Свобода" подкупает не столько закрученной историей жизни поколения, а разрывающей на части честностью. Когда мы читаем, мы не видим какого-то твиста, диалоги не блещут особенной оригинальностью. Но это бьет прямо в мозг, потому что мы сами не раз видели воочию все эти судьбы, слышали все их слова. В общем, именно поэтому я и упомянул Джо Роулинг, потому что "Случайная вакансия" даже рядом не стоит, а такое ощущение, что пытается. Но яиц, как говорится, не хватает. Характера не хватает сделать все правильно, чтобы проняло.

Для каждого жителя Земли эта книга не подойдет. Нужно терпение, нужна любовь к реалистической прозе, а я должен сказать, что Франзен и "Свобода" для американцев, как Прилепин и "Санькя" для русских, это такой прекрасный, обширный и национальный реалистический роман. Он будет близок всем, как я и говорил, но его литературная значимость, в первую очередь, принадлежит Америке. Нужно уметь сосредоточиться, мне было сложно, так как я часто бываю невнимателен. Когда берете "Свободу" в руки, будьте готовы к тому, что какие-то ваши взгляды поменяются. У меня, например, очередной раз случился мини-катарсис, и я понял, что счастливым можно быть всегда, даже на пороге одиночества.

Тяжеловатая книжуля. Тяжела, как смертный грех! *BA DUM TSS*

Но вопрос: насколько же этот плод сладок?

Сначала плод показался совсем уж вязким и постным. Читаешь и думаешь: "ну что за нудненькая бытовуха? Неужели мне своей не хватает?", наталкиваясь разве что на мысль, что нужно бы помыть посуду. В глаза при этом сразу бросается очень красочный авторский язык, однако само блюдо всё равно оставляет желать лучшего, как бы красиво оно подано не было (с салфеточками!). И это происходит чуть ли не всю огроменную первую главу, которая вызывает по большей части непреодолимую зевоту. Да, йокарный боб, психологии много, но что с неё взять, если повествование и сюжет не цепляют. В жизненной бытовухе тоже психологии много, но мало какого извращенца она увлекает.

Изначально загруженная проблемами героиня мало чем запоминается (может, по большей части из-за унылого повествования), кроме своей импульсивности и вспыльчивости. И ты думаешь, что хотел бы от романа такие же взрывные эмоции, кои возникают у героини. И тут на удивление, представляя вторую главу, автор восклицательно произносит: "Их есть у меня!"

И понеслась. Тут и раскрытие сложного и неоднозначного героя, тут и невероятно тяжкая моральная дилемма, тут и накал страстей (чувств и эмоций), где та самая психология подана куда сочней, ну и, чёрт возьми, убийство! Ой, неужели проспойлерил?.. Да я вообще-то про убийство нудятины из первой главы! Вот!

В общем, завертелось. Завертелась, точнее. Метафорическая деревянная ложка (не раз упоминаемая автором) в голове читателя. Да, дальше провисаний всё равно хватало, но в целом общее повествование приобрело краски. Плод созрел!

Сама история затягивает, и тут же поражает и глубочайшее проникновение в мир (и внутренний тоже) наших больных главных героев, а также их родителей. Да, больные в той или иной степени все, но потому и занимательно, потому их внутренние демоны и создают эту многогранную историю. Внутренние демоны из разных мирков встречаются в схватке друг с другом или просто сходятся — так или иначе рушат стену нормальности.

Что уж говорить, если главная героиня пытается быть (или казаться) правильной, избежать грехов, но то и дело попадает в водоворот собственной грязи (в которой она родилась), и даже её имя иронично звучит как запиканный мат (Пип). Вот она — безгрешность!

Все до единого основные персонажи раскрыты просто на ура, что не может не восхитить — настолько подробно, настолько тщательно и скрупулезно, тонко, будто автор действительно их всех знал... Нет, не так, будто автор был каждым из этих героев! Не удивлюсь, если где-то внутри Джонатана прячется свой Билли Миллиган.

Книга глубока. Книга широко раскрывает неприглядные стороны и любви, и семьи, и внутренней борьбы, и искупления, и психических травм, и секретов, и воспитания, и в целом греховности нашего воспалённого мира. Заставляет подумать.

И язык. Не могу ещё раз не упомянуть, что язык повествования шикарен, как подбородок Тарантино. От некоторых описаний просто описываешься.

Деревянная ложка добротно помешала содержимое моей черепной коробки. Может, голова и закружилась, но тошнить не начало. А понравилось.

Безгрешная 4 из 5.

«Я тогда вёл продленку в Гарлеме, по вечерам возвращался домой, ставил эти пластинки и словно переносился на юг в двадцатые. Сколько же было боли в этих старых голосах. Они помогли мне лучше понять ту боль, с которой я сталкивался в Гарлеме. Блюз-то, он ведь об этом»

«Перекрёстки» книга о боли, утраченных надеждах, несбывшихся ожиданиях, да и просто о людях. Эта книга определенно для любопытного читателя, ведь в самом начале есть подсказка, которая определяет всю книгу целиком. На девятнадцатой странице упоминается блюзовый певец Роберт Джонсон и его песня «Cross Road Blues» (перекрестки). Как гласит история, Роберт Джонсон не обладал талантом, но спустя время покорил сердца слушателей. Он рассказывал, что однажды, оказался на магическом перекрестке, где заключил сделку с дьяволом в обмен на умение играть блюз. Если знать этот факт, то книга обретет очень глубокий смысл.

В книге рассказана история одной семьи Хильдебрантов, состоящей из отца (священника), матери и четверых детей. Роман разбит на две части, что тоже очень знаково. Первая часть называется «Адвент». Это предрождественское время, очень значимое для верующих людей. В это самое время верующие люди очищаются с помощью исповеди. Так и герои в первой части книги изливают душу, а сам читатель выступает в роли священника в исповедальне.

Вторая часть более интересная и называется «Пасха». В этой части герои начинают ощущать некоторую свободу и освобождение, они набивают свои собственные шишки, сходят с ума, а некоторые даже приходят к истине.

Финал книги вышел довольно аллегорическим, ведь перекрёстки, то самое место, где человек оказывается на распутье и вынужден сделать выбор. Так получилось и здесь. Каждый герой книги приходит к своему собственному финалу, кроме старшего сына Клэя. Клэй в финале остается на распутье и ему только предстоит сделать свой выбор.

Книгу я читала с удовольствием и некоторым любопытством, но были моменты, когда мне было скучно и хотелось быстрее перейти к следующей теме. Спустя неделю после прочтения я сделала вывод, что книга мне больше понравилась, чем нет. Я убедилась, что Франзен мастер слова. Он создал многогранный роман с интересной историей семьи. Говорят, что книга будет иметь продолжение, поэтому ждем ждем ждем.

Интересная история у меня пока складывается с творчеством Франзена. Несколько месяцев назад начала читать его первую книгу в библиографии, изданную на русском, а именно «Поправки». Все еще нахожусь в процессе, хочется медленного и вдумчивого чтения, с большим энтузиазмом и с карандашом наготове, делаю заметки на полях, часто гугл приходит в помощь, подчёркиваю и анализирую персонажей. А в игре выпала как раз его вторая книга изданная на русском – «Свобода». И какую книгу считать первой у автора? Ту, которую прочитала, либо ту, которую начала читать первой.

Не могу сказать, что «Свобода» в моем представлении полностью стала семейной сагой, хотя в ней есть все, чтобы таковой называться. Но для меня эта сложная, страшно-красивая, порой несправедливая и глубокая история Патти, Уолтера и Ричарда. А все остальное было второстепенно, являлось якорем к пониманию мотивации и поступкам этих людей. Если присмотреться повнимательней, то и сам автор давал лишь на закуску жизненные повороты второстепенных персонажей, четко и выверено, ни больше ни меньше. Такая вот приправа для остроты вкуса.

Франзен в своих книгах описывает жизни обычных, ничем не отличающихся от серой массы, людей. В его историях нет хороших, либо плохих персонажей. Все они находятся аккурат посередине, иногда опускаясь в черную пропасть, иногда возвращаясь обратно на свет. Именно такие персонажи меня привлекают больше всего последние время в книгах, когда автор исследует психологию своих героев, с лупой и блокнотом, постепенно, неспешно и дотошно. Когда нет плохого компа и хорошего, обыденно и жизненно. Простыми словами о сложных вещах.

Где-то слышала или читала, что романы Франзена похожи друг на друга. Прочел один, можно сказать прочел все. И такое ведь может отпугнуть, но прочитав одну с половиной из его книг, могу сказать, что в общей сложности так оно и есть. Если одних отпугнет, то других наоборот привлечет, стоит прочитать один роман, чтобы понять ваше или же нет.

В его книгах нет глобальной морали, в своих работах он ведет своих персонажей от начала и до конца, без выводов и обвинений, давая читателю возможность самому принять решение. Читая его книги, не ощущаешь у себя за спиной человека, который бы пальцем стоял и покачивал, мол вот это хорошо, а вот это плохо. Скорей он дает жизненную ситуацию, описывает триггеры и предвестники, как те самые птички, а потом подводит и читателя, и своих персонажей к определенному финалу. И лично мне подобный расклад очень даже симпатизирует.

«Свобода» - именно такое название, которое по праву заслужил роман. Оно дает четкое определение всей развязке истории Патти и Уолтера. Как я уже говорила, в истории нет таких героев, к которым бы ты испытывал симпатию. Они все совершали прекрасные и омерзительные поступки. Но им стоило пройти тернистый путь от начала до конца, чтобы обрести свободу и себя.

Меня очень привлекла вдумчиво и точно прописанная психология персонажей. Детство, подростковые годы, родители, воспитание и окружение прямо влияли на сделанный выбор и шаги героев, не всегда они клеились с общепринятыми нормами, но имели под собой твердую базу, которая плотней давала проникнуться и понять сделанный выбор. Очень часто, особенно современные авторы, слабо или вообще никак не описывают пресловутую, но такую необходимую базу, поэтому очень приятно и похвально, когда она есть.

«Свобода» - психологический роман, если такое любите, то определенно работа Франзена придется по душе. Она предназначена для анализа, а если и психологией увлекаетесь, есть минимальное представление о формировании психики, то будет еще интересней. Не могу сказать, что буду помнить долго героев, либо захочу когда-нибудь вернуться к роману, но в этом, наверное, и есть его привлекательность. Читаешь, делаешь для себя выводы, оглядываешься по сторонам, вносишь изменения, а может не вносишь, и живешь дальше.

Кроме основной истории автор затрагивает вопросы политики, перенаселения планеты и защиту природы, роль изнасилования в жизни женщины, которая прошла через такой удар, место феминизма в жизни современного человека. Один из героев был зациклен на вопросе спасения птиц, родственники одной из семей были ярыми демократами. Тем самым, такие вкрапления в основную часть повествования, придают роману особую форму и очертания. Острые и тупые углы, где-то округлости, а где-то впадины и в итоге получается какой-то ранее не открытый человеческому взгляду геометрический объект.

В заключении могу сказать, что роман мне очень понравился, захотелось поскорей закончить читать «Поправки». А «Безгрешность» и «Перекрестки» отложить в дальний ящик, чтобы подольше оставалась возможность окунуться и в другие работы писателя.

Как же уныла жизнь Ламбертов! Невкусная еда, безысходная скука, отсутствие уюта, душевного тепла и нежности, заботы друг о друге, взаимная холодность родителей, их неумение (или запрет себе?) радоваться жизни. Поэтому с такой завистью маленький Чип смотрит на ярко освещенные окна дома напротив, где совсем иначе живут соседи, где бурлит подлинная жизнь. При этом Ламберты любят своих детей, но как-то не умеют выразить эту любовь. Может, отсюда все проблемы? Только спящего Чипа способен поцеловать отец, раз и навсегда запретивший сыновьям радостные объятия при встрече. Как же это всё грустно! Выросшие в этой семье недолюбленные люди всю жизнь страдают от разъедающего, отравляющего внутреннего одиночества.

Но и Ламбертов-старших тоже сложно назвать счастливыми людьми. Альфред с юности уверен, что человек приходит в этот мир для страданий. В этом его убеждает Шопенгауэр, цитаты из зачитанного томика которого постоянно крутятся в памяти Альфреда. Свою семью он опутывает паутиной незыблемых правил, многие из которых просто неразумны. Судьба Инид безрадостна и тускла. Смышлёная девушка, проявляющая способности к математике, в пору Великой депрессии вынуждена помогать матери содержать пансион, выполнять черную работу, вести бухгалтерию, подрабатывая, выкраивать жалкие гроши на учебу на курсах бухгалтеров. Не желая повторить судьбу матери, с молодости оставшейся вдовой и тянувшей всё на себе, Инид ищет не только счастья, но и благополучия. В результате выходит замуж за скучного, эмоционально закрытого инженера-путейца, становится простой домохозяйкой с узкими интересами.

При чтении в голове всё время крутилась английская пословица: сколько бы вы ни воспитывали своих детей, они всё равно будут похожи на вас. Удивительно, насколько взрослый Гари будет повторять жизнь и поведение своего отца! А ведь так стремился к тому, чтобы ни в чём с ним не совпасть! Тоже трое детей, так же ведет себя с женой, если считает, что она неправа, та же реакция на веселую игру жены с детьми (не случайны совершенно зеркальные эпизоды: Кэролайн играет с сыновьями в футбол – Инид играет с Гари в пинг-понг), те же проблемы со сном. И так же методично отчитывает мать, как это делал его отец. Неожиданно для себя увлекается всем, что связано с железной дорогой (на ней-то почти всю жизнь проработал инженером отец). Но именно он понимает, что «настало время кому-то взять на себя их проблемы», и берет на себя ответственность, не колеблясь и не ожидая помощи брата и сестры. Правда, Дениз считает, что его «ответственность» заключается лишь в том, чтобы «командовать и запугивать» (и тут не обошлось без сходства с отцом!). Гари не желает предоставлять то, в чём нуждается мать, даром. Меня прямо покоробило то, с какой настойчивостью он требует с матери несчастных 5 долларов за шурупы для ванны. Что это? Черствость? Прагматизм? Ведь он отнюдь не нуждается, вполне обеспечен. А с какой холодностью рассуждает Гари о том, дать ли отцу застрелиться, ведь от этого вырастет качество жизни матери!

Если Гари в детстве – заботливый сын, жизнерадостный, неунывающий, сообразительный и уже в юные годы отличающийся невероятной практичностью, то Чип – маленький бунтарь, рано ощутивший бесполезность своего существования. И став взрослым, Чип не очень-то может определить своё место в жизни, ощущает свою бесприютность и неприкаянность, поэтому и пускается в весьма сомнительные приключения. Так, он оказывается в Литве, где разрабатывает сайт для мужа своей бывшей подружки, пишет беспардонные гротескные посулы для тех, кто готов финансировать совершенно авантюрную партию.

Дениз, младшая дочь, – шеф-повар модного ресторана – запоминается прежде всего своей неустроенностью. Ее женская судьба печальна: несколько романов с мужчинами вдвое старше, неудачный брак, поиски своей сексуальной идентичности, жизнь на краешке чужого гнезда. Ей бы своих детей растить, а она с удовольствием занимается воспитанием дочек Брайана и Робин Каллаханов. Повзрослевшая Дениз принимает не только сторону отца, но и матери, и в какой-то момент осознаёт, что похожа на мать. Потерпев фиаско в жизни, она понимает, что словно освободила себя от всего, чтобы ухаживать за родителями.

Франзен не щадит своих героев, часто показывает их с неприглядной стороны. Однако всё не так однозначно в этой книге. Исподволь вносятся «поправки» в их характеры и отношения, а, следовательно, и в читательское восприятие персонажей. И всё и все оказываются не такими, как представлялось на первый взгляд.

Да, Инид не разбирается ни в архитектуре, ни в искусстве, ни еще в чем бы то ни было, неразвита, мало читает, поэтому во время круиза с трудом находит темы для разговора с новыми знакомыми, состоятельными людьми. Но «единственно подлинное в ней – любовь». А ведь это немало! Она очень старается сплотить семью. Выросшие дети ее разочаровывают. Однако именно они приходят ей на помощь, когда понимают, что с отцом случилась беда. Инид – неисправимая оптимистка, в которой – нерастраченные запасы любви к жизни, к новым впечатлениям. Поэтому финал впечатляет своей неожиданностью: после смерти мужа 75-летняя женщина решает, что для нее настала пора перемен, «поправок», к которым она оказывается готова. А я-то ожидала увидеть ее в безутешном горе.

Да, Чип совершенно откололся от семьи, и тем не менее, так же сладостно для него возвращение на родину, в отчий дом, пусть совершенно простенький и неэлегантный, не фешенебельный, но такой родной.

Да, жизнью Дениз руководил страх не оправдать ожидания отца, ведь с нею, последним ребенком, связывались упования Альфреда на исправление ошибок, совершенных в воспитании старших детей. Но она поймёт, что никогда по-настоящему не знала отца, не догадывалась, что за сухостью и вспышками ярости он прячет себя настоящего. Да и само отношение Ламберта-старшего к детям тоже оказывается достаточно неоднозначным. «Для Альфреда любовь означала не близость, а умение соблюдать дистанцию». Чип «никак не мог извлечь из души жало родительского неодобрения» и

не догадывался (хотя это было очевидно), что лишь его одного на всем белом свете отец любит чистой любовью, любит таким, каков он есть. Дениз не доставляла ему такой незамутненной радости, в их отношениях слишком большую роль играли формальности и пресловутые «достижения»

На первый взгляд – непритязательная история о жизни среднестатистической американской семьи. Но сколько важнейших вопросов поднимает Франзен! Отношения взрослых людей с пожилыми родителями, семейные ценности, детские травмы, умение понять и простить, ответственность человека за свои решения, поиски своего пути, верность своим идеалам, …

Понравилось, как писатель, изображая мир в восприятии кого-либо из персонажей, переходит на язык близких ему понятий: инженерных, если речь идёт об Альфреде, поварских – если о Дениз, банковских – если о Гари, и все сравнения и метафоры получаются свежими и незаезженными.

При всей своей реалистичности "Поправки" , на мой взгляд, полны такого первосортного отчаяния, что окружающая реальность превращается в мерзкое болото, равнодушно засасывающее любые мечты и планы, вносящее свои издевательские поправки во все, что окружает героев.

Абсолютно обыденная сюжетная завязка: пожилая пара приглашает в свой дом на Рождество уже взрослых и живущих самостоятельной жизнью детей. И вот, как картинки калейдоскопа, перед нами проносятся фрагменты пяти жизней. Инид – мать семейства, всю жизнь дрожавшая при мысли "а что скажут люди?", сделавшая целью своей жизни поддержание иллюзии счастливой, благополучной, преуспевающей во всех отношениях семьи. Альфред – ее муж, жаждущий вернуть себе ускользающий контроль над своей жизнью и сохранить хотя бы видимость приличий. Гари – старший сын, успешный банкир, многодетный отец, так отчаянно боящийся стать похожим на отца. Чип – непутёвый средний ребенок, вечно бунтующий подросток, застрявший то ли в проблемах пубертата, то ли в кризисе среднего возраста. Надежда семьи – лапочка дочка Дениз, будто в насмешку растаптывающая все материнские планы относительно себя. Каждый из них – паршивая овца и в то же время – самая логичная часть семьи, недостающий кусочек пазла, при попытке исправить который портится вся картинка.
Эта книга о многом, что касается каждого из нас, поэтому читать ее нелегко. Нереализованные юношеские мечты. Хрупкие жизненные иллюзии. Старые ошибки, которые уже невозможно исправить. Изуродованные отношения с родителями. Бесконечные манипуляции в отношениях. Ситуации, которые кажутся такими решаемыми со стороны и такими безвыходными изнутри. Ощущение собственной беспомощности. Невозможность признать поражение и смириться с ним. Торг, отчаяние, уступки и практически полное отсутствие надежды. История семьи Ламбертов обыденна, но в то же время невероятно депрессивна: постоянно ждешь катастрофы и даже удивляешься, когда она не происходит или не соответствует масштабам тревожного ожидания конца.
Из несомненных заслуг автора отмечу поразительную внимательность к деталям и способность сказать о многом, описав в подробностях одну сцену. Например, все детство Чипа ясно представляется читателю после блестяще описанного семейного вечера, который мальчик проводит за столом над бесконечной порцией ненавистных овощей: "Пока не доешь – из-за стола не выйдешь". И вот уже все семейство отправляется по своим вечерним делам, старший брат забавляется с игрушечной железной дорогой, мать упивается своей ролью незаслуженно обиженной хозяйки дома, отец погружен в свои научные эксперименты – и только маленький Чип томится, как невинно приговоренный заключенный, над остывшим ужином. Вывод вправе делать сам читатель, а каким будет этот вывод – о строгом воспитании в семье, о необходимости держать слово и не отступать от принципов, об эгоизме или о жестокости – решать вам.
В целом, хорошая история, которая многому учит. Быть внимательнее и добрее по отношению к своим близким. Быть внимательнее и критичнее к своим желаниям. Учиться принимать решения и нести ответственность за них. На мой взгляд, несмотря на свою актуальность и жизненность, эти морализаторства выглядят излишне прямолинейно и чуть надуманно, при этом каждый герой вызывает жалость, а не симпатию, хотя полифоничность истории не превращает их в картонные фигуры. Можно слегка презирать их, глядя со стороны, но однозначно не хочется оказаться на их месте, потому что расхлёбывать все их проблемы совсем не просто. Впрочем, сколько бы планов герои ни построили, жизнь все равно внесет свои поправки.

Очередной великий американский роман разбился о быт читательского миропонимания. Аннотация как всегда обещает слишком многое, на деле же зачастую выходит, что если только какая-то часть этого оправдается, то и слава Богу.

История целого поколения вылилась в затянутую и нудную историю любовного треугольника, в котором все настолько предсказуемо, насколько и скучно. Конечно, все происходит на фоне упоминания знаковых событий американской и мировой истории в целом начала 2000-х годов ( 11 сентября, война в Ираке, экономический кризис) с целью придать роману значимости и масштабности, плюс показать чем зачастую решения властей оборачиваются для простого обывателя. Но как-то это потонуло на фоне вялотекущих отношений героев.

Большинство современных авторов, особенно американских любят побольше впихнуть в свои романы секса. Ок, когда это оправдано сюжетом и не оттягивает на себя его одеяло, где интимная сторона является частью жизни человека. Но обилие сцен то мастурбирующих героев, то занимающихся копрофагией, то просто ванильным сексом, начинает раздражать как читателя в силу того, что автор раздувает историю до неимоверных размеров, а основная её часть ни о чем. И обязательный момент, наличие изнасилования в детстве или юности, имеет место быть. Порой это уже смахивает на манипуляцию читателем.

Чем дальше в лес, тем больше недоумений вызывало у меня название романа. Вернее оно диссонировало для меня с содержанием. Складывалось неутешительное впечатление: герои свободны от всего: обязательств, обязанностей, они как-то мирно текут по жизни, огибая все рифы, периодически затевают перемены, но по сути у них каждый сам по себе. Нет общности, нет семьи толком. Каждый из них по большому счету одинок, возможно, тем самым характеризуя общество и эпоху в целом.

"Добивает" роман обилие экологических рассуждений во второй его части. С одной стороны, важность затрагиваемых проблем понятна и насущна с каждым годом, но с другой, тут они не получают разрешения, ведут в никуда, только помогают героям понять, кто-же важен для каждого из них на самом деле.

Ну и финал, собственно, становится, контрольным выстрелом. Каждому из нас понятно, насколько он может спасти или погубить всё предыдущее повествование. Тут , на мой взгляд, он получился слишком приглаженным и оттого нереальным, или это я уже не верю в безусловный хэппи-энд. Ну и историю с котом не могу простить автору и его герою

В итоге, роман стал для меня проходным, только предыдущие Поправки позволили остаться в зеленой зоне.