Цитаты из книг автора «Джонатан Франзен»

Вот бы ей работу, которая нравится, спутника жизни, которому доверяешь, ребенка, который тебя любит, жизненную цель!

Ей стало жалко себя: для кого еще секс сопряжен со столь изощренной логистикой? Словно это вкусная рыбка с кучей мелких косточек

Кто может устоять против соблазна поверить тому, что о нем пишут в прессе?

Если источник намекал на историю, которую не может рассказать, кончалось почти всегда тем, что он ее рассказывал. Тактика журналиста – вести разговор о другом, о чем угодно, отличном от нерассказанной истории.

– Есть побуждение хранить секреты, и есть побуждение делиться ими. Как вы убеждаетесь, что вы личность, отдельная от других людей? Тем, что некоторые вещи от них утаиваете. Вы оберегаете их от посторонних, потому что в противном случае не будет разницы между внутренним и внешним. Иметь секреты – это способ знать, что у вас есть внутренний мир. Радикальный эксгибиционист – это человек, отказавшийся от своей личности. Но личность в вакууме тоже бессмысленна. Рано или поздно вашему внутреннему миру нужно, чтобы кто-то в него заглянул. Иначе вы просто корова, кошка, камень – всего лишь вещь в мире, предмет, запертый в своей предметности. Чтобы быть личностью, нужна вера в то, что существуют и другие личности. Нужна близость с другими людьми. А чем эта близость создается? Тем, что делятся секретами. Коллин знает, чтó вы втайне думаете об Уиллоу. Вы знаете, чтó Коллин втайне думает о Флор. Ваша личность существует на пересечении этих линий доверия.

Жизнь слишком коротка, чтобы дрыхнуть. Из своей недели в Берлине он не хотел упускать ни одной минуты.

– Моя теория состоит в том, что личность формируется двумя противоречивыми побуждениями. – Какими? – Есть побуждение хранить секреты, и есть побуждение делиться ими. Как вы убеждаетесь, что вы личность, отдельная от других людей? Тем, что некоторые вещи от них утаиваете. Вы оберегаете их от посторонних, потому что в противном случае не будет разницы между внутренним и внешним. Иметь секреты – это способ знать, что у вас есть внутренний мир. Радикальный эксгибиционист – это человек, отказавшийся от своей личности. Но личность в вакууме тоже бессмысленна. Рано или поздно вашему внутреннему миру нужно, чтобы кто-то в него заглянул. Иначе вы просто корова, кошка, камень – всего лишь вещь в мире, предмет, запертый в своей предметности. Чтобы быть личностью, нужна вера в то, что существуют и другие личности. Нужна близость с другими людьми. А чем эта близость создается? Тем, что делятся секретами. Коллин знает, чтó вы втайне думаете об Уиллоу. Вы знаете, чтó Коллин втайне думает о Флор. Ваша личность существует на пересечении этих линий доверия. Вы видите какой-то смысл в том, что я говорю?

довольной. Я начинаю думать, что рай – это не вечное блаженство. Скорее наоборот: в ощущении блаженства есть что-то вечное. Вечной жизни нет, время есть время, но можно выскочить из времени, если тебе хорошо, потому что тогда время теряет значение. Есть тут хоть какой-нибудь смысл? – Очень много смысла. – Так что я завидую животным. Особенно собакам, потому что для них нет плохих запахов. – Я рад, что вам здесь нравится, – сказал Андреас. – Коллин наладила ваши платежи? – Да, спасибо вам за это. Банкротство отодвигается. – Так давайте теперь обсудим то, что вы могли бы для нас сделать. – Помимо того, чтобы быть здешней человекособакой? Я же написала вам, чего по-настоящему хочу. Хочу выяснить, кто мой отец,

Журналистика – это некая псевдожизнь, псевдокомпетентность, псевдоопытность, псевдодружелюбие: овладеть темой и тут же забыть, завязать отношения и тут же порвать. Но, как и многое “псевдо”, как и многие имитационные удовольствия, она очень сильно затягивает

удерживается от того, чтобы выпустить из себя грибообразное облако, тем меньше люди боятся. Изо всей Второй мировой лучше помнят уничтожение евреев, даже бомбардировку Дрездена или блокаду Ленинграда, чем те два августовских утра в Японии. О климатических изменениях больше пишут за день, чем о ядерных арсеналах за год. А уж насколько больше, чем о ядерных арсеналах, пишут о рекордах Национальной футбольной лиги, которые установил, играя за “Денвер бронко”, Пейтон Мэннинг, – и говорить нечего. Лейла жила в страхе, и ей казалось, что она одна такая.