Глава шестая

На теплой улице вдруг стало очень тихо. Прислонив костыль к боковине кресла, Г. М. поднял на полисмена взгляд, лишенный всякого намека на энтузиазм, и проворчал:

– Вы о тех двоих, что бросились со скалы в субботу вечером?

– Совершенно верно.

– В таком случае зачем вы хотели со мной увидеться? Они мертвы, разве нет?

– Да, сэр, мертвее мертвого. Но все же обстоятельства этого происшествия вызывают некоторые сомнения. – Тут суперинтендант Крафт посмотрел на меня. – Хотелось бы поговорить еще и с вами, доктор, если вы не против. – Затем он со значением оглядел остальных. – Нет ли поблизости укромного места, где можно побеседовать?

– Почему бы не зайти ко мне домой? Или, что еще лучше, присесть под яблоней в саду?

– Меня это устраивает, доктор. Слово за сэром Генри.

Г. М. лишь хмыкнул. Феррарз, достав клеенчатый кисет и набивая трубку, взирал на обоих с искренним любопытством.

– Остальным вход воспрещен? – спросил он.

– Простите, мистер… – Крафт не знал, да и знать не хотел, его фамилии. – Простите, сэр. Официальное дело.

– В таком случае, – беззастенчиво продолжил Феррарз, – я просто отвезу эту важную персону в сад и вернусь через полчаса. Если наш гость будет настаивать на том, чтобы опять запустить свой инфернальный моторчик, я не сумею ему помешать, но провожу сэра Генри до фермы «Ридд» – на тот случай, если он снова попытается свернуть себе шею. Где вы нашли трупы, если не секрет?

– Сегодня поутру их выбросило на берег неподалеку от Счастливой лощины. Но чего мы ждем, сэр?

Не сказав ни слова, Молли Грейндж пошла прочь. Я вспомнил, что она хотела продемонстрировать мне нечто любопытное. Но, по всей вероятности, дело было не из срочных.

Не без скрипа, скрежета и протестующих возгласов Феррарз транспортировал сэра Генри по извилистой тропинке вглубь сада. Для инвалидской шали стало жарковато, и Г. М. запихнул ее за спину. Наконец мы втроем разместились под яблоней, и суперинтендант Крафт извлек из кармана записную книжку.

– Послушайте, – с примечательной кротостью пробасил Г. М., – мне надо кое в чем признаться.

– Слушаю, сэр.

– Старику скучно, – сообщил сэр Генри. – Такое чувство, что я несколько лет сижу без дела. В Лондоне я никому не нужен, – тут уголки его губ печально поникли, – равно как и где бы то ни было, так что я в растерянности и не знаю, к чему приложить руки. – (Любопытно почему. Ведь мне говорили, что он занимает большую должность в Военном министерстве.) – Так что, если дадите возможность пошевелить извилинами, я только за. Но для начала хочу задать один вопрос, сынок, и будьте крайне осмотрительны с ответом.

– Да, сэр? – насторожился Крафт.

Из внутреннего кармана льняного пиджака, являя свету объемистое брюхо, украшенное толстой золотой цепочкой для часов, Г. М. выудил пачку мерзейших черных сигар. Закурил одну, повел носом, будто нашел ее запах отвратительным – каким, в сущности, тот и являлся, – и пронзил Крафта острым взглядом маленьких глаз:

– Вам не приходило в голову, что со следами обуви дело нечисто?

– Нечисто? Боюсь, я не вполне понимаю…

– Ох, сынок! – угрюмо произнес Г. М. – По природе своей я весьма недоверчив.

– Так-так, сэр?

– У вас имеются следы двух пар обуви – побольше, оставленные мужчиной, и поменьше, оставленные женщиной. Они ведут к обрыву по мягкой почве, а затем обрываются. Никаких других следов там нет. Любой, у кого не семь пядей во лбу, незамедлительно придет к выводу, что мужчина и женщина прыгнули с утеса, верно? Но в этой шкатулке, – постучал по лысине Г. М., – предостаточно самых изощренных фокусов, и нельзя исключать, что вся эта история со следами – всего лишь подделка.

Суперинтендант Крафт, нахмурив брови, положил на колено раскрытую записную книжку:

– Подделка? Это как?

– Допустим, по той или иной причине эти двое хотят лишь инсценировать свою смерть. Ну хорошо. Женщина выходит на кухонное крыльцо. В одиночестве шагает по мягкой почве до поросшего травой участка на краю обрыва, а в руке у нее мужские ботинки. Поняли?

– Да, сэр.

– Она останавливается, снимает туфли, надевает ботинки и возвращается к исходной точке задом наперед, оставляя мужские следы рядом с женскими. – Г. М. изобразил сигарой гипнотические пассы. – И теперь у вас два комплекта следов, свидетельствующих о том, чего не было на самом деле. Это же простейший фокус, сынок.

Тут он умолк и, еле сдерживая эмоции, смерил Крафта пылающим взором, поскольку суперинтендант рассмеялся.

То был мягкий, искренний, негромкий смех, выражавший неподдельную радость. Мрачное лицо Крафта оживилось, разительно контрастируя с неподвижностью стеклянного глаза, а подбородок сплющился, прижавшись к воротнику.

– Что вас так развеселило? – осведомился Г. М.

– Ничего, сэр. Версия обстоятельная, и она неплохо смотрелась бы в детективном романе, но могу заверить, что на самом деле такого не произошло. – Тут Крафт стал серьезным. – Видите ли, сэр, дело обстоит следующим образом. Не хотелось бы умничать, но следам обуви посвящена отдельная ветвь криминалистики и целая глава в работе Ганса Гросса. В противоположность распространенному мнению, подделать следы труднее, нежели большинство других улик. По сути дела, это почти невозможно – тем паче способом, о котором вы говорите. Ходить задом наперед пробовали и раньше. Подобные фокусы распознаются в два счета.

Если человек пятится, этого нельзя не заметить. Отпечатки обуви становятся короче, каблук повернут внутрь, вес тела распределен совершенно иным образом – то есть переносится на пятку, а не на носок. Кроме того, встает вопрос массы обоих ходоков.

Вам следовало бы взглянуть на гипсовые слепки следов, сделанные нами в субботу ночью. Эти отпечатки самые настоящие, и никакого фокуса тут нет. Одни, девятого размера, принадлежат мужчине ростом пять футов одиннадцать дюймов и весом одиннадцать стоунов десять фунтов, а другие, пятого размера, оставлены женщиной ростом пять футов шесть дюймов и весом девять стоунов четыре фунта. Что не вызывает сомнений, так это следующее утверждение: миссис Уэйнрайт и мистер Салливан вышли на край утеса и не вернулись.

Крафт умолк и откашлялся.

Забегая вперед, могу с уверенностью сказать, что его слова соответствовали истине.

– Ага, ну да, – проворчал Г. М., внимательно глядя на суперинтенданта сквозь клубы сигарного дыма. – Как погляжу, в этих краях весьма серьезно относятся к научной криминалистике.

– Так и есть, – заверил его Крафт. – Хотя мне нечасто выпадает шанс применить эти знания на практике.

– По-вашему, сейчас именно такой случай?

– Позвольте рассказать, что случилось, сэр. – Крафт обвел пространство застывшим взглядом жуткого стеклянного глаза и понизил голос: – Как я уже сказал, сегодня на рассвете трупы вынесло на берег близ Счастливой лощины. Миссис Уэйнрайт и мистер Салливан умерли в субботу вечером и с тех пор находились в воде. Думаю, не стоит вдаваться в неприятные подробности. Вы непременно подумали бы, что причиной смерти послужили травмы или утопление. Но это не так.

– Не так? – В глазах сэра Генри вспыхнуло живейшее любопытство.

– Нет, сэр. Обоих застрелили в упор, прямо в сердце, из мелкокалиберного оружия.

В саду стало так тихо, что можно было слышать, как через два дома от нас переговариваются соседи.

– Ну и что?! – прорычал Г. М. и жадно присосался к сигаре. Похоже, его терзали смутные подозрения. – Раз уж вы так чертовски увлечены наукой и техникой, позвольте сообщить, что в этом нет ничего странного или удивительного. Многие самоубийства, в особенности двойные, происходят именно таким образом. Люди, надумав лишить себя жизни, хотят удостовериться, что их славное вознесение увенчается успехом. Встают на краю обрыва; парень убивает девушку, и она падает в пропасть; затем он стреляет в себя и следует за девушкой. Вот, собственно, и все. Концы в воду.